Итак. Глава моей тайной службы — явный предатель. За то время, что я поднимусь наверх, его уже должны схватить, но не суть: помимо него, предателей в замке хватает. В моём собственном доме.
Сейчас они не нападают, потому что боятся и не знают, что предпринять. Через неделю самое большое они нанесут удар — если я не нанесу его раньше. Но даже король не может сделать этого в одиночку, и мне нужны помощники.
Олди. Был бы идеальным вариантом, но — лежит в коме. Второй выживший в том бою — в сознании, но на ноги поднимется ещё не скоро. Кстати, мне нужно навестить его — верными людьми нельзя раскидываться.
Маг. Хорошая кандидатура, но он скорее учёный (или параучёный, суть не в терминах), чем политик.
Тот старичок из пиршественной залы, который переживал, что на полу трупы — тоже. Я вспомнил его имя, сэр Гинни, милейший тип и верный слуга Короны… Но совершенно вне политики. Подметён ли пол перед троном — это волнует его больше, чем то, кто нам этом троне сидит.
Мне нужен был кто-то ещё… Кто-то, на кого я мог положиться, кому мог доверить свою жизнь. Нет, я не верил в чистый альтруизм. Просто этот «кто-то» должен осознавать, что как только меня сместят — и он перестанет быть «кем-то» и станет «никем».
По счастью, память Геневиса подсказала мне один хороший вариант. И именно поэтому я сейчас шёл вверх по лестнице, в высокую башню.
В библиотеку.
Двери распахнулись, тихо скрипнув, и я вошёл внутрь. Нельзя сказать, чтобы в замке было много книг, но содержались они в безупречном порядке, и это была заслуга одного-единственного человека, который как раз вставал, завидев меня.
— Ваше Величество, — поприветствовал он меня. Именно такой, как сообщала память — старше меня на два года, очень светлые волосы, не носит бороды или усов, очки. Средневековые очки выглядели забавно, на взгляд более современного человека.
— Я уже только три дня как коронован, — устало обратился к нему я — не глядя на него напрямую, а нарочито разглядывая книжные полки, — и у меня уже уши болят от этого «Ваше Величество».
— Вы бы предпочли, чтобы я называл вас «Ваше Высочество»? — по тону нельзя было понять, серьёзен он или иронизирует.
— Да брось, — я повернулся к нему, — уж ты-то можешь называть меня по имени. Не так много времени прошло с тех пор, как ты это делал.
Тилль Лорби. Мой бывший товарищ по играм — то есть, конечно, не мой, а Геневиса, но тем не менее — которого в один момент воспитатели от меня «удалили». Сделано это было спешно, после драки, в которой Лорби рассёк мне губу.
Причина была очень проста. Лорби — древний дворянский род, даже старше моего собственного. Но лет семьдесят назад тогда ещё молодой дед Тилля впал в немилось к моему прадеду, и с тех пор их род в опале.
Разумеется, Тилль, воспитанный в духе гордости за своих предков и обиды за собственную неоценённость, рано или поздно должен был сорваться и повести себя с принцем так, как с принцем себя вести нельзя.
Ошибка была в другом. Не убери его умники-воспитатели — эта же ссора сплотила бы нас, и у меня сейчас не было бы союзника вернее. Может быть, тогда даже заговора бы не произошло — судя по детским воспоминаниям Геневиса, Тилль был очень умным парнем.
Но его убрали. Род впал в немилость моего отца ещё больше, и только заслуги старшего сэра Лорби помогли устроить Тилля на эту тихую, маленькую и не слишком уважаемую должность.
Потомок тех, кто строил это королевство, тех, кто завоёвывал корону моим предкам — сортировал книги в пустующей библиотеке.
Геневис, кстати, читать любил. Но тем не менее — все книги ему приносили слуги. Почему? Не хотели, чтобы он пересекался с Лорби? Конечно, они виделись время от времени… Но дружба была погашена. Я же попытаюсь её воскресить — и обратить себе на пользу.
— Это прямое разрешение? — Тилль поглядел на меня через очки.
— Да, Тилль, — я сделал слугам знак встать за дверью, а сам присел в кресло. — Это разрешение. И кое-что ещё. Это желание вернуть не только то имя, но и те отношения, что были между нами семь лет назад.
— А не поздно ли? — да, собственная гордость никуда не уходила из этого парня.
— Раньше не я решал, — я развёл руками.
— А теперь тебе понадобились верные люди, и ты решил вспомнить про старого друга… Геневис, — получив разрешение, Тилль не стеснялся его использовать.
— Именно так, — кивнул я.
— А с чего ты взял, что я всё ещё твой друг?
Вот тут я призадумался.
— Да, — наконец, выговорил я. — То, что наши детские игры вряд ли имеют отношение к сегодняшнему дню — это было ясно. Но…
— Но?
— Даже если ты не мой друг, — я поднялся, — ты всё равно враг моих врагов. Ведь так?
Глаза Тилля цепко глядели на меня через очки. Я понял, что не ошибся, посчитав его умным человеком.
— Епископ, моя сестрица, сэр Крилон (так звали главу тайной службы), — перечислил я. — Трое людей, стоящих во главе заговора, убившего моего отца месяц назад, и чуть не отправившего меня на тот свет вчера. Всем троим твой род был поперёк горла.
— И что ты предлагаешь? — Тилль демонстративно принялся раскладывать книги по полкам. Это был не разговор короля и подданного, начальника и подчинённого: это был разговор двух равных и умных людей.
— Тебе не место здесь, — я обвёл библиотеку рукой. — Ты один из самых умных людей во дворце. И самых знатных.
Тилль остановился. Его собственная знатность — больная на него тема, и я правильно нащупал слабое место.
— Хватит с Лорби опалы, — объявил я. — Так было при моём деде и отце. При мне так не будет!
— А что будет? — Тилль поднял бровь. Кажется, он всё ещё не доверял мне. — Дашь мне важную должность и отправишь куда подальше? Лорби ведь вполне могут претендовать на трон, особенно в смутное время. Тебе не хочется иметь под боком такой подарочек?
— Вот тут не угадал, — покачал я головой. — Ты будешь находиться ко мне ближе, чем все остальные. Мне нужен личный советник. Лорби могут претендовать на трон — а могут верно поддерживать его. Не так ли?
Глава 17 — Вопрос доверия II
Взгляд Тилля стал задумчив.
— Ты прав, Геневис, — наконец, ответил он. — Этого я не ждал. И… Не знаю, стоит ли соглашаться.
— Что же тебя удерживает? — спросил я.
— Ты пришёл поговорить начистоту — что ж, поговорим начистоту, — кивнул он. — Вчера тебя пытались убить. Это был второй день твоего правления. Сейчас я скромный библиотекарь, и моя жизнь вне опасности. Если же я стану вторым лицом в стране…
— Лорби могут претендовать на трон… — задумчиво произнёс я эту фразу, прозвучавшую уже в третий раз за время диалога. — И если начнётся серьёзная заварушка, и вокруг трона начнёт крутиться полдесятка возможных претендентов — кому нужен ещё один?
— Я могу заявить, что отказываюсь от любых притязаний, — возразил Тилль. Я видел, что ему интересен сам спор, интересны логические доводы, к которым мы можем прийти.
— А тебе могут не поверить, — парировал я. — Честность — дело редкое в политике, знаешь ли.
— Я могу уехать из столицы. Или вообще из страны.
— Заговор длится уже не первый день. Но ты не уехал.
Какое-то время он молчал, а потом спросил:
— Но почему именно я?
— Во-первых, ты умён. Возможно, один из самых умных людей во дворце, и уж точно умнее меня.
— Геневис, которого я знал, вряд ли мог бы так сказать, — поднял бровь Тилль.
— Геневис, которого ты знал, был ребёнком. Как был ребёнком и Тилль, которого знал я. И в этом вторая причина.
— Поясни? — не понял он.
— Взрослые лгут, притворяются, носят маски. Дети более честны. Я знаю тебя настоящего, знаю то, каким ты был, пока не надел маску взрослости. Тебе можно довериться. Если ты будешь чем-то недоволен — ты скажешь это мне в лицо, а не будешь действовать исподтишка.
— А если стану? — возразил Тилль. — Дети вырастают, взрослые меняются и заводят дурные привычки.
— Будь ты интриганом — давно бы уже перебрался бы из библиотеки в более престижные покои, — заметил я. — Но тебе это не нужно — ты слишком горд, чтобы добиваться чего-то.
— Возможно, — он не стал спорить.
— Ты аристократ до мозга костей, — продолжил я. — А такие люди, во-первых, крепко цепляются за понятие чести — а не только лишь прикрываются им, когда это выгодно — а во-вторых, беспощадны ко всем, для кого честь пустой звук. Именно такой человек мне и нужен, чтобы навести порядок.
— Где навести? — уточнил Тилль.
— В замке. Для начала, — я махнул рукой в сторону двери. — Затем — в столице. Потом на очереди вся страна, а там уже видно будет. Возможность расти есть всегда, а у меня большие планы, Тилль.
— Дождаться не мог, пока станешь королём? — усмехнулся тот.
— Я не хотел смерти отца, — догадался я, к чему он клонит, — но и не слишком ей расстроился. Мы с ним были слишком разными по характеру. Многое из того, что делал он, мне не нравилось.
— И теперь у тебя есть возможности всё изменить, — он практически угадал мои следующие слова.
— Да, — кивнул я. — И я изменю. Изменю — или умру, пытаясь сделать это.
— Для тебя это так важно?
— Увы, — подтвердил я. — Может, я и хотел бы жить тихо, но не получится. Нас ждут великие деяния. И великие враги, которых нужно будет победить.
Какое-то время он молчал. Затем спросил:
— Ты уверен в верности слуг, с которыми пришёл сюда?
— Не уверен, как не уверен почти ни в ком, — признался я. — Но и причин подозревать именно их у меня нету. А что?
— Возможно, — он свёл руки перед собой, — не стоит оповещать всех в замке о моём новом назначении. Не сразу.
Отлично. Лорби со мной.
— Возможно, — кивнул я. — Ваши предложения, господин советник?
— Посадить слуг под домашний арест. Выделить им хорошей еды и вина, чтобы не жаловались — если слуги всё-таки верны, не нужно настраивать их против себя, — решил он.
— Разумно, — кивнул я. — А теперь о том, что для нас сейчас важнее всего. Во дворце и за его пределами полно людей. Нужно чётко понимать — кто из них благонадёжен, кто нет, а кто мечется посередине и будет верен любому, кто усядется на трон.
— Я услышал вас, Ваше Величество, — кивнул Тилль. Теперь, когда вопрос его должности был решён между нами, мы снова перешли на язык дворцового этикета.
— Когда справитесь с этим заданием, — закончил я мысль, — тогда и оповестим замок о вашей должности. Разумеется, сначала позаботившись, чтобы те, кто в списке будет помечен как неблагонадёжный, узнал новости уже за решёткой.
— Разумно, — согласился Тилль. — На этом всё.
— Видимо, пока да, — я задумчиво направился к двери, но тут же снова развернулся. — Да, ещё одно. Пока я в библиотеке — где здесь у нас что-нибудь про некромантов?
— Что именно? — уточнил он. — Книги? Легенды?
— Скорее, документация, но и всё остальное не помешает, — решил я.
Спустя пять минут я громко позвал слуг, стоящих за дверью — и мы с Тиллем нагрузили их двумя большими стопками книг и свитков. Пускай донесут их до моей комнаты… А там я изолирую их, как и предложил мой новый советник.
Спускаясь обратно по лестнице, я размышлял о некромантах. У них с Лорби было кое-что общее. И Лорби, и некроманты могли бы обладать большой властью — если бы недоброжелатели не отняли у них эту власть.
Значит, таких союзников мне и нужно искать. Тех, кто был слаб при моих отце и деде, кто не мог подняться. Тех же, кто, напротив, слишком вознёсся — принизить. Большие возможности — слишком сильное искушение даже для тех, кто изначально не думал о предательстве.
Когда Лорби предоставит мне свой список, нужно будет разыскать в нём других, похожих на него. Наследников старинных родов, молодых и амбициозных, но не добившихся влиятельной роли. И разобраться.
Часть из них, конечно же, не добилась влияния лишь потому, что это бездари. Другие же не так просты — и именно из них мне предстоит сформировать своё окружение.
Не нужно быть гениальным политиком, полководцем, реформатором. Нужно быть хорошим психологом и иметь чутьё на кадры. Тогда другие будут нести мне свои идеи, воплощать в жизнь проекты, которые при другом короле были бы похоронены, и выигрывать для меня битвы.
А я буду отправлять их в битвы, ставить под их идеями печать — и прославлюсь как великий король.
Глава 18 — Служители Смерти I
Оказавшись один на один с книгами и документами, я запер дверь и погрузился в чтение. За временем я не следил, и когда в двери постучался очередной слуга и сообщил с той стороны, что обед подан в малой летней столовой, я просто коротко ответил:
— Я не пойду.
— А Её Величество? — растерялся слуга.
— Если Её Величество желает, пусть обедает одна, я дозволяю, — что за идиотский порядок, она что, и правда не может поесть одна?!
Слуга ушёл, и я вернулся к бумагам.
Почему меня так захватила обычная документация, изложенная скучным архаичным стилем?.. Возможно, потому, что я читал не о чём-то обыденном, а о некромантах. О том, что ещё недавно было для меня магией, отдавало нереальностью.
Два часа пролетели незаметно, и вот что я уяснил из записей и книг.
Некромантия, или Культ Смерти была не просто системой тёмной магии — она была полноценной религией, одной из двух религий, официально разрешённых в Гротлинге, и самой древней из них.
Однако вторая по старшинству и первая по числу поклонников религия — Культ Светлого Шарда, она же Церковь Клораса — давно и прочно точила зуб на некромантов. Положение равных их не устраивало — и постепенно, с течением времени, они начали требовать для «конкурентов» всё больших и больших ограничений.
Конечно, короли прошлых времён не хотели ссориться с некромантами. Это вообще довольно глупо — портить отношения с теми, кто умеет поднимать мёртвых и вызывать души с того света. Но… Один король идёт на маленькую уступку, другой ещё на одну, третий, четвёртый… И в итоге все ограничения, скопившиеся за века, начинают давить вполне ощутимо.
Но чего у некромантов не отнять — так это умения ждать. Ведь куда им торопиться, если вдуматься?
Они понимали, что пойди они на прямой конфликт — Культ Светлого Шарда тут же объявит их пособниками зла и попытается добиться полного запрета. В народе их тоже не любили, да и аристократия побаивалась — так что лезть на рожон было опасно.
Странно. Большинство книг и документов было описано с точки зрения шардовцев — но именно их религия вызывала у меня сейчас стойкую неприязнь. Может, это потому, что епископ-предатель был из их числа?
А впрочем, и он в итоге оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Те тёмные лучи, которыми он стрелял — верный признак Культа Тёмного Шарда, совсем уж запрещённой религии и, судя по всему, на самом деле пособников зла, без шуток и политических интриг.
Но речь была не о них. На данный момент на Культ Смерти был наложен ряд существенных ограничений.
Для опытов и ритуалов использовать только тела рабов. Ну… Это ладно, звучало разумно (и понятно, почему все рабы на рынке так шарахались от Верховного).
В виде нежити воскрешать только добровольцев, решивших последовать Путём Кости (я не особо понял этот момент, но решил оставить на потом) и не более двух человек в год на храм. Уже более спорно. Если речь идёт о добровольцах — зачем это ограничение на количество?
Нежить, за исключением Верховного Лича и его наместников в трёх самых крупных городах, не имеет права показываться вне храмов, если это не связано с их служением. Что ж… Ладно.
Некроманты не могут проповедовать вне храма, не могут праздновать вне храма свои праздники, а двери их храма при этом могут быть открыты для народа только два дня в неделю. А вот это вообще выглядит полным бредом!
И так далее в том же духе.
Я задумался. За два дня в этом мире я видел епископа Светлого Шарда — и видел Верховного Некроманта. Разница… неописуемая.
Нет, это, конечно, эмоции… Но я ведь встречался с Богиней Смерти. Думаю, она оценит, если я поддержу её последователей!
Но, с другой стороны, сразу отменять все ограничения не стоит. Это мои козыри, и каждый из них стоит приберечь на особый случай. Начнём… с малого.