— Но… Зачем? — лицо королевы чуть скривилось: то ли она выражала презрение к подобному лицемерию, то ли так удивлялась.
— Чтобы дожить до момента, когда на голове окажется корона, — усмехнулся я. — После этого, как видите, можно уже не сдерживаться.
— Это… Это не может быть так! — Валисса уронила вилку на стол. — Человек не может меняться вот так — стремительно, в одночасье! И не может всю жизнь носить маску слабовольного дурачка и ничем себя не выдать!
— Как видите, — я отсалютовал ей бокалом, прежде, чем отхлебнуть из него.
Какое-то время мы ели в молчании. Слуги, носившие новые блюда, охрана у дверей, Рени, стоящий за моим левым плечом — все делали вид, что содержание нашей с Валиссой беседы им совершенно не интересно.
Я отметил, что вино сегодня уже куда приличнее (а за время завтрака нам подали аж три вида), с удовольствием закусил мясным салатом, совершенно не горчащим, и отказался от сладкого. Последний момент опять удивил мою жену.
— Вот! — указала она на меня ложечкой с кусочком пирожного. — Геневис, которого я знала раньше, никогда не упустил бы возможность поесть сладкого! Вы порой из всего обеда ели только десерт! Эта ваша до невозможности детская черта известна всему дворцу!
— Ну, как вы сами сказали, сложно носить маску долгое время, — парировал я. — Она врастает в кожу. Чтобы быстрее выкорчевать без остатка её следы, я избавляюсь от старых привычек. К тому же, детская черта простительна принцу, но никак не королю.
— Вы… — Валисса совершенно не нашлась, что сказать.
— Настало время что-то менять, — усмехнулся я, вставая из-за стола. — И поверьте, милая жена, мои гастрономические пристрастия — самое маленькое и невинное из того, что будет изменено в этом замке и в этом королевстве в ближайшее время. А теперь простите — меня ждут государственные дела.
Доедать пирожное я оставил её в полной растерянности. Сам же я, не сумев выбрать, за что взяться далее, спросил у слуги, что обычно в это время дня было запланировано у моего отца.
Не слишком удивившись такому ответу — видимо, Геневис и правда был далёк от королевских занятий — слуга ответил:
— Приём просителей, Ваше Величество.
Глава 14 — Просители I
Что ж; это занятие было ничуть не хуже и не лучше остальных.
— А они уже пришли? — спросил я. В самом деле, народ же не знает, в какой именно день я соблаговолю их принять!
— Просители приходят каждый день, Ваше Величество, — пояснил мне слуга. — В день, когда ваш отец был чем-либо занят, вместо него их принимал сэр Тонар. Полагаю, приём уже идёт.
— Отлично, идём туда, — распорядился я. Просители — это, если вдуматься, лучший способ узнать о быте народа и его проблемах!
Мы за пару минут дошли до большого зала. Распахнув передо мной дверь, слуга громогласно объявил:
— Его Величество, король Гротлинга Геневис Четвёртый!
Расторопный парень. Если и дальше будет так стараться — нужно будет его повысить.
Я чинно вошёл в зал, взирая на упавших на колени просителей (они шли из другой двери, за которой, судя по всему, ждала очередь) и вставшего с трона коренастого черноволосого мужчину лет сорока-пятидесяти, в богатых одеждах и с короткой бородой. Очевидно, это и был сэр Тонар. Я определённо видел его вчера, в пиршественной зале.
— Продолжайте, сэр Тонар, — махнул я рукой. — Вы уже начали разбирать этот вопрос, вы его и решайте. Я займу ваше место немного попозже.
Он кивнул и уселся на место, пока я оглядывал зал. Помещение было явно построено не просто так — входящего из входа для просителей человека сразу встречали высокий трон и ещё более высокие статуи у трона, изображавшие рыцарей с мечами и щитами — те будто стерегли престол. Сама дверь была маленькой и деревянной, тогда как задняя стена вся была покрыта роскошной росписью и гобеленами.
Короче, вся архитектура, вся планировка комнаты была выстроена таким образом, чтобы показать просителю: ты — ничтожество, а сидящий напротив — велик и вправе решать, жить тебе или умереть. Дешёвый психологический трюк, но — срабатывает.
Впрочем, я стоял с нужной стороны зала — на возвышении, хотя и не настолько большом, как трон, и в своих богатых одеждах и короне смотрелся более чем выгодно. Над обликом вообще ещё придётся поработать… Но это потом. Я сосредоточился на просителях.
Их было двое, оба мужчины, возможно, отец и сын или дядя и племянник. Лица похожие, один мой ровесник, другой по возрасту ближе к Тонару. Бедная одежда позволяла предположить, что они крестьяне или жители маленького города. Оба они мяли в руках шапки и выглядели очень скромно.
— Продолжайте, — величественно махнул им рукой сэр Тонар. — Нет, повторите всё с начала, для Его Величества.
Я задумчиво кивнул.
— Мы жители села Грилон, при замке Грилонторн, — представился старший. — Лорд Грилон, наш добрый господин, запрашивает с нас подать в виде двух третей всего урожая, и это больше, чем мы можем себе позволить…
— У вас остаётся ещё треть, — ответствовал сэр Тонар.
— Но это слишком мало, чтобы прокормиться…
— Выращивайте больше.
— Но, добрый господин… — попытался воззвать к жалости Тонара младший крестьянин. — Возможно, если бы вы упросили сэра Грилона…
— А почему, — Тонар даже немного привстал, делаясь ещё более величественным в глазах просителей, — я должен просить сэра Грилона пойти на уступки ради вас? Почему я, дворянин и рыцарь, должен в этом споре поддержать не другого дворянина и рыцаря, а вас, чернь?
Крестьяне молчали.
— Господин дан вам сверху, чтобы управлять вами по своему разумению, — подытожил Тонар, садясь обратно. — Роптать на его волю — сродни бунту. А теперь вон!
Крестьяне, печально вздохнув, вышли из зала.
— Но ведь крестьяне действительно не проживут на треть урожая, — заметил я Тонару, подходя и садясь на место, которое он мне тут же освободил.
— Вам их жаль? — царедворец поднял бровь.
— Нет, — мне действительно было решительно плевать на каких-то посторонних мужиков, — но их смерть — убыток стране.
— Вот поэтому мы отправим вестового с посланием для сэра Грилона, — как ребёнку, пояснил мне Тонар. — Он его прочтёт и поступит так, как велит ему разумение. А ронять авторитет господина при холопах — нельзя ни в коем случае… Ваше Величество.
— А если Тонар решит не прислушиваться? — уточнил я.
— Значит, его крестьяне умрут через год-другой, и он перестанет получать подати вообще.
— Умно, — оценил я. — Сэр Тонар, я был бы рад, если бы вы остались в зале и помогали мне советами.
— Как скажете, Ваше Величество, — на его лице не отразилось ни радости, ни досады по этому поводу.
Я дал отмашку вводить нового просителя, и в зал вошёл благообразнейшего вида старичок.
— Ваше Величество, — низко поклонившись, начал он. — Я пришёл к вам с нижайшей просьбой от всех жителей деревни Милле прислать к нам лекаря. Тот, что был у нас, уже не может выполнять свои обязанности, а другой ближайший к нам живёт в трёх днях пути.
— Сколько вас проживает в деревне? — я не знал, насколько ценным был здесь обученный врач, но посылать его в деревню, где живёт пять человек, не хотелось.
— Почитай, сотни две… — почесал макушку старичок. — Или три. Да к нашему-то ещё из соседних лечиться приходили, к тому ж…
Следствию всё было ясно. Что ж, медицина — это важно, но одну деталь я всё-таки решил уточнить:
— А что произошло с вашим прошлым лекарем?
— Так он ведь… — пустился объяснять старичок, — С некромантом местным, отшельником, спелся!
И снова эти некроманты! А здесь-то каким боком?
— И что же он сделал? — поднял я бровь.
— Трупы, Ваше Величество. Кто умер от какой ни есть болезни — говорит, зараза, пагуба, сжечь надо. А сам те трупы не сжигает, а некроманту поганому отдаёт, за деньги, понятное дело, — старик хотел сплюнуть на пол, но, увидев цветные плитки, сдержался.
— И? — я кивнул. — Как узнали, что сделали?
— Сам проболтался, случайно, — пояснил старик. — Пьян был, собака, и всё рассказал. Тут ему руку и отрубили, чтобы неповадно было, как в законе писано.
— То есть, вы сами лишили себя лекаря? — заметил я. Ну правда! Пускай врач продавал трупы некроманту — это, конечно, нехорошо. Но больных-то он лечил! А трупам уже ни холодно, ни жарко (хотя, учитывая скелетов, виденных мной утром…).
— Крестьяне поступили по закону, — негромко заметил сбоку сэр Тонар.
— Но он жив? — уточнил я.
— Кто, Ваше Величество? — не понял простодушный старичок.
— Лекарь ваш!
— Жив-то жив, пьёт всё только. Да и с одной рукой — какой же он теперь лекарь!
Я задумался.
Глава 15 — Просители II
— А некромант? — зачем-то спросил я, то ли из интереса, то ли пытаясь выиграть время для обдумывания ответа.
— А что ж некромант, Ваше Величество? — не понял крестьянин.
— Ему тоже руку отрубили?
— Как можно, Ваше Величество! — старик, кажется, ужаснулся от одной только такой перспективы. — Он же… Да как к нему сунешься? Его ж, поди, и смерть не заберёт!
— Это верно, — кивнул я. — Некроманта не трогайте. А про лекаря вот что…
Я поглядел на сэра Тонара, но он оставался так же беспристрастен.
— Ваш лекарь даже с одной рукой остаётся человеком образованным, — рассудил я. — Где какие травы смешать — знает, болезнь определить с может. А если где чего не сможет сделать одной рукой — пусть возьмёт себе помощников из местных и командует ими.
— Благодарю, Ваше Величество, — поклонился дед. Он явно ждал не такого ответа, но раскидываться специалистами по деревням я не собирался.
— Да, — сообразил я. — Пускай ещё возьмёт себе учеников, лучше нескольких, кто посообразительней. Вот как передаст им свои знания, лет через пять-семь — так пускай на покой и уходит.
Дедок выперся вон, ещё несколько раз благодарно отбив мне поклон, а я задумчиво обратился к Тонару:
— Далеко до этой… Милле?
— Две недели конного пути, Ваше Величество. Почти на самой окраине, — ответил Тонар.
— И вот этот старик ехал две недели… Или шёл пешком?
— Скорее всего, ехал с каким-то обозом, а это почти вдвое дольше.
— Итак, он потратил почти месяц, чтобы добраться сюда, а теперь потратит месяц, чтобы добраться обратно… Чтобы передать своим односельчанам настолько простое и очевидное решение?
— Крестьяне глупы, Ваше Величество, — пару дней назад я счёл бы это шовинизмом и стереотипами, но теперь вполне мог задуматься. — Для них мысль о том, что кто-то из них может выучиться на лекаря, в диковинку.
Может, он слишком категоричен, уверен, среди крестьян есть и умные… Но и идиотов хватает — тоже верно.
В нём, похоже, говорит предубежденность благородного, застилающая его глаза. Для него крестьяне и вправду тупы. Не мне его переубеждать — бесполезно и незачем.
А что же до самих крестьян, то на моё мнение — они и сами додумались бы приспособить лекаря для обучения себе замены. Вот только либо с этим сложности оказались — рассорились с покалеченным знахарем, либо же просто не захотели заморачиваться, да понадеялись, что им нового, на замену испорченного старого, вышлют.
Но теперь выбора у них не останется.
— Ладно, — кивнул я. — Запускайте следующего.
Следующим оказался мужчина лет так двадцати пяти — крепкий, но очень худой и измождённый на вид.
— Ваше Величество, — в его речи не было тех простонародных ноток и интонаций, которые проскальзывали у предыдущих просителей. — Моё имя — Гилье Сторли, и я сын известного торговца оружием, Морле Сторли. Мой отец имеет имя и немалый вес в торговых кругах.
Я оглядел его одежду. Небогатая, слегка порванная и запылённая. Не очень-то вяжется с образом сына богатого отца. Но продолжаем слушать.
— Месяц назад он отправил меня на границу с Вельговией, в замок сэра Лемера, договориться о продаже нового оружия его пограничным отрядам. Однако в разговоре сэр Лемер проговорился о своём участии в заговоре с целью устранения вашего отца и о собственных планах на трон.
— Вот как? — поднял я бровь. Сэр Тонар не выражал никаких эмоций — а сейчас это могло быть крайне интересно!
— Я заявил, что не буду делать ничего, что поставит под угрозу моего короля, — поклонился мне Гилье, — и тотчас же был брошен в темницу. По счастью, сэр Лемер не ждал от меня никакой опасности, и охранял плохо; мне удалось бежать.
— И вы пришли сюда, чтобы сообщить мне о заговоре?
— Да, — кивнул мужчина. — Я шёл в простой одежде, так как знал, что сэр Лемер кинется меня искать. Неделю назад я узнал о смерти вашего отца, — он снова склонил голову, видимо, в знак соболезнования, — однако всё равно пришёл сюда, чтобы предупредить вас.
— Что ж, благодарю за верность и честность, — я привстал с трона. — Заговор в собственном замке мне уже удалось разоблачить, однако в стране осталось ещё много предателей, и каждый из них, остающийся на свободе, опасен. Я немедленно отправлю отряд арестовать сэра Лемера.
— Рад был служить вам, Ваше Величество, — поклонился Гилье. Похоже, парень и правда патриот династии. Хотя, конечно, нельзя исключать возможности, что он засланный казачок, а этот Лемер ни в чём не виноват… Ну да ладно, разберёмся.
— Если вам что-то нужно — одежда, пища или средства, чтобы добраться до родного дома — Корона предоставит вам всё это, — максимально торжественно сказал я. — Верность Короне не должна оставаться без награды, и будьте уверены — я не забуду это.
Я обернулся на слуг:
— Эй, вы! Предоставить Гилье Сторли всё, о чём он попросит, и убедиться, что нашему гостю всего достаточно!
Те кивнули, а затем кивнул и я, отпуская купеческого сына.
— И вы поверили его словам?.. Ваше Величество? — спросил Тонар.
— Я взял его слова на заметку, — встал я с трона. — И постараюсь проверить их как можно тщательнее. Если он сказал правду — нам нужно быть готовыми и попытаться обрубить эту ветвь заговора на корню. Если он соврал — нужно узнать, на кого он работает и чего добивается.
— Но вы же не отпустите его домой? — продолжал допытываться Тонар.
— Отчего же, — пожал я плечами. — Отпущу. И прикажу следить. То, куда он поедет отсюда, что будет делать там, куда приедет — всё это будет очень ценным для нас.
Я сошёл вниз по ступенькам и подошёл к двери, в которую и заходил сюда.
— Этим я сейчас и займусь. Информацию такого рода никак нельзя оставлять без внимания. А вы, сэр Тонар, продолжайте приём просителей.
Кажется, Тонар был не очень этим доволен. В связи с чем, спрашивается? Был он одним из заговорщиков? Или же просто не любил меня и считал дураком, как та же королева, но при этом не предавал? А может, просто устал от приёма и надеялся отдохнуть?
Выйдя из зала, я задумался о том, кому можно поручить дело такой важности, как слежка за купцом и проверка того, что он рассказал. Ведь должна же быть у местного короля — моего отца — своя «секретная служба»!
Память немедленно подсказала мне лицо и имя. Увы, но именно к этому человеку мне идти было нельзя — уж его полный ненависти взгляд я запомнил хорошо. Но, по крайней мере, теперь я мог отдать приказ о его немедленном аресте.
Надеюсь, в моём замке хорошие палачи — глава тайной службы не мог быть рядовым участником заговора, и явно много знал. Сначала нужно было выпытать всё, что можно, а потом уже и казнь. Думаю, к концу недели я вспомню куда больше ненавидящих лиц. Главное — чтобы они не смылись из города раньше, чем я это сделаю.
Подумав ещё немного, я отдал слуге приказ: никто из царедворцев не может покидать замка до отмены этого решения. Иначе они побегут уже после первого ареста — а отпускать столько врагов, когда возможны ещё бунты и заговоры со стороны, я никак не мог.
Глава 16 — Вопрос доверия I
Я поднимался по каменной узкой лестнице, размышляя про себя, а двое слуг семенило сзади.