- Спасибо. Как ты пробрался туда?
- У меня свои пути...
- Ты слышал мое интервью?
- Я не хотел попасться, - он качает головой, - поэтому, когда ты перестала меня видеть, то ушел.
- Они задали мне всего четыре вопроса.
На секунду я замечаю на лице Итана обеспокоенное выражение, но он быстро его скрывает.
- Эмма, я думаю, они просто хотели узнать можешь ли ты связывать слова вместе. Пожалуйста, не позволяй этому испортить этот день. Мы закончили с прослушиваниями. К черту Джулиард!
Он прав. Кончено. Теперь мне нечего больше делать. Мой шанс поступить составляет... что ж, восемь процентов. Но у меня есть возможность. Есть другие школы, есть группа. Всё будет хорошо.
Я слышу урчание в животе.
- Я голодна.
- Вовремя. Давай тебя покормим. - Итан обнимает меня за плечи и ведет наружу.
Этим утром, возможно, я достала официанток вечными просьбами подбавить мне воды, теперь же мужчина постарше в итальянском ресторане поразился количеству еды, которое помещалось в меня.
- Такая худая. Вы много едите?
- Думаю, на этом всё, - я отодвигаю пустую тарелку из-под курицы с пармезаном (а до этого остались тарелки пустыми с бутербродами, сырными палочками и макароны с водкой).
- Это было впечатляюще. - Итан улыбается мне.
- Ой. Я наелась. Почему ты позволил мне столько заказывать?
- Потому что ты неделями недоедала.
- Можем мы прогуляться по парку? - Я тру свой живот. - Мне нужно переварить еду.
- Думаю, для этого нам придется обойти весь Манхэттен.
Я бросаю в него салфетку. Мы встаём и направляемся в восточную часть Центрального Парка. Я обматываюсь шарфом, раз вся кровь хлынула к моему животу.
Мы направляемся к мозаике Imagine рядом с Земляничными полями (секция Центрального парка, посвященная Джону Леннона - прим. пер.). Итан в третий раз убеждает меня, что мои ответы о Ленноне и Маккартни были хороши.
- Спасибо.
- Не за что.
Я смотрю на него и осознаю, что он прошел через все это вместе со мной. Итан столько раз расшибался в лепешку, больше, чем я того заслуживала. И это я не пропустила Софи, потому что стоило ей уйти, до меня дошло, что как друг она никак на меня не влияла. Ведь Софи не была подругой. Не то, что Итан.
Я изучаю мозаику Imagine. Небольшое собрание белых и черных камней, созданное в память об одном из величайших в мире авторов песен. Итан рассматривает её вместе со мной. Он большая часть моей жизни. Если представить мой мир в виде мозаики, Итан составил бы значительную её часть.
- Итан, - он смотрит на меня. - Я знаю, что часто это говорю, но спасибо. Большое спасибо. - В горле застывает ком. - Ты с самого первого дня знакомства был так добр и щедр со мной. Надеюсь, понимаешь, что я это очень ценю. Ты для меня весь мир. Твоё присутствие сегодня сделало день лучше. Я бы не справилась с этим и с другой кучей вещей без тебя.
Пока я говорила, у Итана тряслась нога. Он скрещивает руки и глубоко вдыхает.
- Итан? Ты в порядке?
Он смотрит на меня таким серьезным взглядом, который я еще не замечала у него.
- Я должен тебе кое-что сказать.
Не знаю, может быть это из-за съеденной еды, но в животе начинает ощущаться боль. Не уверена, что смогу выдержать еще одно признание Итана о девушках или выпивке, или куда хуже. Я, больше чем кто-либо, хочу верить, что он закончил с саморазрушающими выходками.
- Эмма, я сильно и безумно люблю тебя.
ИТАН
Наконец-то я набрался смелости сказать ей то, что сидело во мне четыре года. И раз уж все стало ясно, не могу остановиться. Не хочу.
- С самого первого дня, когда я тебя увидел, понял, что ты самое прекрасное создание, которое украшает эту планету. Когда ты подошла ко мне в кафетерии, то не мог поверить, что вообще со мной заговорила. С тех пор каждую секунду недоумеваю, как мне повезло, что ты есть в моей жизни.
- Я не мог даже представить, что ты посмотришь на меня как-то иначе, нежели, как на занудного автора песен, так что ничего тебе не говорил. Я действительно заботился о Келси, но она стала утешительным призом, потому что у меня не было тебя. И знаю, что звучит ужасно, но это правда. И все те девочки на шоу... я хотел, чтобы ты увидела, что некоторые находят меня привлекательным и, может быть, взглянула бы на меня по-другому. Но знал, что делаю лишь хуже. Понимал, что ты разочаровывалась во мне, когда я слетал с катушек. Но часть меня считала, что если я продолжу так действовать, то найдётся причина, почему ты не со мной. Не то чтобы у меня когда-либо был шанс. Но затем ты накричала на меня, у меня возникло это чувство, что тебе не безразлична моя судьба и если ты так горячо восприняла мое идиотское поведение, если я постараюсь быть лучшей версией себя и не саботировать все хорошее, что есть в моей жизни, то возможно ты сможешь увидеть во мне просто парня, который хочет ничего другого, кроме как присутствовать в твоей жизни.
- Я не хочу рушить нашу дружбу, но не могу больше скрывать свои чувства. Потому что кроме тебя ничего не вижу. Ты для меня всё.
На секунду делаю паузу. Я стараюсь переварить некоторые слова. Глаза Эммы расширены от удивления. Не имею понятия, что проносится в её голове. Но мне необходимо ей всё сказать. Знаю что, если бы так и продолжал этот фарс, то сошёл бы с ума.
И я решаю пойти ва-банк:
- Ты сможешь мне поверить, что я изменился, что я могу быть тем человеком, который нужен тебе в жизни и быть со мной? Эмма?
Она моргает несколько раз и у меня кружится голова, когда Эмма закусывает губу.
- Итан... Я не знаю...
- Ты должна была знать, что я схожу по тебе с ума. Все знают.
- Я не думала в таком... - Она качает головой. - Я полагаю...
Она садится на скамейку. Я сажусь перед ней на колено, у неё нет выхода, кроме как смотреть мне в глаза.
- Итан, я не могу представить жизнь без тебя, но я думаю... я думаю... нам стоит быть просто друзьями.
От этих слов в груди разливается боль. Друзья - это худшее слово, которое можно услышать, когда открыто признаешься в любви. Полагаю, если находиться рядом с Эммой означает быть ей только другом, то стоит согласиться. Но солгу себе, если так сделаю. Я так привык врать себе самому, что понимаю, как ею полон. Нет ничего, что еще могу сделать.
- Ты знаешь, - слеза стекает по её лицу, - что если мы будем вместе, и что-то пойдет не так, то это разрушит группу, разрушит то, что у нас есть.
- Или наоборот все получится лучше, прекраснее.
- Прости, но я не могу.
- Почему? - мне нужно это услышать. Что бы её ни останавливало. Даже если она находит меня физически отталкивающим. Я должен знать, неважно, как больно будет.
- Потому что это убьёт меня, - она приподнимает голову и смотри мне прямо в глаза, - если ты когда-либо изменишь мне. Я не справлюсь с таким предательством.
Из меня словно весь воздух выбили. Эмма считает, что я бы стал ей изменять, потому что так поступал с Келси. Несколько раз. На глазах Эммы.
- Я бы так с тобой никогда не поступил. Никогда бы не предал.
Её плечи сотрясаются, пока я пытаюсь придумать, что еще могу сделать. Сожалею о многом в прошлом, но ни о чем, что связано с ней, даже учитывая сегодняшний момент, когда моё сердце разрывается на части.
- Прости, Итан, - она встаёт, - я не могу. - Она даже не смотрит на меня, уходя.
Я стою на месте как вкопанный, пока голова не начинает раскалываться. Мне хочется кричать, бить себя по голове, встряхнуть Эмму. Никто никогда не позаботится так о ней, как я. Никогда. Мне нужно, чтобы она поняла это.
Я качаю головой, пытаясь привести хаос из роящихся в голове мыслей в порядок.
Есть только одно, что могу сделать. Одну вещь, которую могу сделать и получить временную отсрочку от страданий.
Я направляюсь домой.
Меньше чем за пятнадцать минут оказываюсь дома и ещё до того, как попадаю внутрь, в голове уже звучат два стиха.
Полагаю, шутил сам над собой, если думал, что Эмма также будет рядом со мной. Было получено только пару сообщений, в которых она узнает в порядке ли я и пишет, что ей жаль.
Фактически она извиняется за то, что не любит меня.
Да, мне тоже жаль.
Я собираюсь уехать домой. Мы с Эммой не разговаривали с субботы. Джек и Бен понимали, что что-то происходит. Когда Джек пошутил о напряженной обстановке за ланчем, Эмма расплакалась и вышла из-за стола. Я думаю, что за всю неделю сказал всего слов пять. И то это было: "Оставь все как есть, Джек".
Но у нас сегодня концерт, будет сложновато скрываться в маленькой гримерной.
Мне страшно от одной мысли находиться в одной комнате - большой или маленькой - смотреть на Эмму и притворяться, что моя жизнь не разлетелась на миллионы кусочков. Я открываю двери в школе с такой злостью, что окна затряслись.
- Итан? - я замечаю Картера, сидящего на лестнице и читающего книгу. - Ты в порядке?
Он встает.
- Что ты тут делаешь? - Я даже не пытаюсь изображать вежливость. Не то чтобы Картер сделал что-то, но меня в данный момент переполняет злость, и легко бы мог на нем сорваться.
- Я встречаюсь с Эммой... - он сам останавливается, когда до него доходит суть происходящего. - Ты же знаешь, что ей тоже тяжело.
Я ненавижу, как он читает людей, как будто мы открытые книги для его собственного развлечения.
- Не только она была отвергнута, - я скрещиваю руки и смотрю на него.
- Всё не так просто.
Я собираюсь уходить. Что Картер Харрисон понимает в этом? Полагаю, теперь он заменяет меня? Теперь Картер лучший друг Эммы. Вот интересно, а что если они уже и больше, чем просто друзья.
Картер хватает меня за локоть, а я отдёргиваю его. Каждая частичка самоконтроля пытается совладать с собой и не вдарить ему:
- Что тебе надо?
- Итан, ты можешь встать на место Эммы? - Он возвращает мне тяжелый взгляд. - Не думаю, что она оправилась после предательства Софи. Её лучшая подруга в течение почти что десяти лет оказалась фейком, которая обозвала её перед всей школой. Ты, Бен и Джек были рядом с ней с самого первого года. Ты хоть представляешь, как она боится, что ей снова причинят боль, особенно тот, кто так много значит для нее?
- Я никогда не наврежу Эмме. Я сказал ей это, но она не поверила. Она не хочет ничего слышать.
Картер отпускает мой локоть и уходит.
Это больно признавать, но он прав.
Знаю, что надо делать. Не то чтобы раньше этого не делал. Но на этот раз всё по-другому. Потому что не могу потерять лучшее, что случалось со мной.
Кажется, что вернулись старые времена с группой на выступлениях. И дело даже не в ностальгии, возникающей при воспоминаниях о прошлом.
Между песнями я молчалив. Стараюсь изо всех сил развлекать толпу, но не могу на ней сфокусироваться. Кроме себя у меня всего одна цель и она никак не связана с массой людей передо мной.
Я ловлю взгляды Бена и Эммы в течение концерта. Они понимают, что что-то не так. Но никто из них не имеет понятия, насколько все не так.
Мы заканчиваем с песней "Beat it", раз она стала нашей знаковой. Мы кланяемся, другие уходят, но я не двигаюсь.
Замечаю, что Эмма задерживается у кулис. А я начинаю наигрывать мелодию на гитаре и стараюсь не трусить.
Потому что вероятно готовлюсь к самому большому прослушиванию в моей жизни.
- Спасибо всем, - толпа затихает. - Вообще-то я хотел бы сыграть еще одну вещь, если вы не против. - Народ кричит. Я игнорирую движение со стороны сцены.
Проигрываю первые ноты песни.
- Эта песня написана в прошлые выходные, у ребят еще не было шанса услышать её, - аплодисменты звучат громче. - Те, кто знаком с группой, знают, что большая часть моих композиций создана под влиянием глупостей, которые я совершил. И я буду первым, кто признает, что сам себе вырыл могилу. - В зале разносятся несколько одобрительных криков. - Но иногда в твоей жизни появляется нечто замечательное, что заставляет взять себя в руки. Так что эта песня для таких светлых людей.
Я даже не смотрю на Эмму. И так знаю, что она смотрит в пол.
Мои руки трясутся, пока я раскладываю перед собой бумажку со словами песни. Это листок из ежедневника, который подарила мне Эмма на Рождество.
Я начинаю подбирать мелодию, а затем пою:
Есть столько слов внутри,
Они кричат, чтобы их высказали.
Ты околдовала меня,
Была слепа так долго, но теперь знаешь.
Ты единственная, кто важна для меня,
Всё, что я сделал, было ради тебя.
Большой кусочек, большая часть.
Единственная, кто контролирует моё сердце.
Если бы я мог поцелуем забрать твою боль, то забрал бы,
Если бы я мог быть рядом с тобой каждую ночь, то был бы,
Если бы я мог стереть все ошибки, то бы ничего не изменил,
Потому что всё это привело меня к этому месту
К тебе.
Потому что я... я никогда не разобью твоё сердце.
Я бы не знал, с чего начать.
По правде говоря, всё, что знаю,
Ты бы разорвала отношения
Если я бы смог заставить тебя улыбаться весь день, то заставил бы,
Если бы я мог быть тем человеком, который тебе нужен, то был бы,
Если бы я мог стереть все ошибки,
Ничего бы не изменил.
Потому что всё это привело меня к этому месту
К тебе.
Потому что я ... я никогда не разобью твоё сердце.
Я бы не знал, с чего начать.
По правде говоря, всё, что знаю,
Ты бы разорвала отношения
Последняя нота повисает в воздухе. Я хватаю листок со словами и ухожу со сцены. Слышится реакция толпы, но мне всё равно. Это было не для неё. И никогда не было.
Впервые я поворачиваюсь посмотреть на её реакцию. Её глаза расширены, губы сжаты, а лицо побледнело. Когда я подхожу, Эмма смотрит вниз. Бен хватает Джека, и они уходят.
- Эмма, - я замечаю, как её немного трясёт.
Она качает головой. Она что-то говорит, но из-за шума толпы не могу услышать её.
Я наклоняюсь ближе к ней.
- Прости, - говорит она.
- Потому что у тебя нет чувств ко мне? - Моё тело ломит от её извинений.
Она поднимает взгляд на меня и вижу, что она злится:
- У меня есть чувства к тебе, Итан. В этом-то и проблема. Мы лучшие друзья, ты самый близкий мне человек в мире. Почему нельзя оставить всё как есть?
- Потому что я люблю тебя.
- И я тебя люблю.
Я столько времени хотел услышать эти слова. Хотя понимаю, что её и моя любовь - это две разные вещи.
- Но не в том смысле, да?
Она не отвечает. Я чувствую, как мной овладевает безумие. Мне нужно уйти отсюда, уйти от Эммы.
Меня кто-то зовёт. Но это не голос Эммы, так что мне всё равно.
- Итан, с тобой всё хорошо? - Чья-то рука плотно хватает мою.
Это Бен. Я одёргиваю руку.
- Я больше так не могу.
Я отворачиваюсь и ухожу от Эммы, от группы, от своей жизни.
ЭММА
Я всегда знала, что выпускной год был бы полон испытаний - шоу, школьное прослушивание, выпуск из СРА.
Но никогда не могла представить, что самой сложной частью выпускного года станет потеря двух людей, которые много значат для меня.
Что удивительно, потерю Софи я не ощущаю как таковую. Сейчас заметила, что на группу и музыку у меня стало больше времени.
Но Итан... наблюдать за его уходом было куда труднее, чем могла представить.
Конечно, он все также находится в классе, но теперь замкнут в себе. Итан едва смотрит на меня. Он больше не хочет принимать участие в концертах. Словно сам себя отгородил от всех нас.