Вместе с тем, в Токио начал свою работу Международный военный трибунал, на скамье подсудимых оказались более сорока военных преступников, среди которых были не только военные, но и представители крупнейших японских монополий, финансировавших агрессию. Дело обещало быть долгим, но у Северова была надежда, что пойдет оно не как в прошлой истории, поскольку председателя, главного обвинителя и членов трибунала назначил не американский генерал Макартур, а советский маршал Петровский.
Аналогичная ситуация складывалась в Европе с Италией, северная ее часть находилась в сфере влияния СССР, а южная в оккупационной зоне союзников, линия разделения проходила немного южнее Неаполя. В северной части Италии популярность компартии была более высокой, а действия советской военной администрации в немалой степени способствовали увеличению ее популярности и росту поддержки населением.
Кроме чисто военной сферы приходилось заниматься и проблемами СЭВ. Северов выдвинул идею более широкого использования техники на стройках в СССР. Эту технику должны были производить в развитых странах Европы. Существенно более высокая степень механизации строительных работ позволяла быстрее возводить цеха заводов и фабрик, прокладывать железные и автомобильные дороги. Проектированием такой техники активно занимались не только зарубежные, но и советские КБ. Не забыл Олег и про сопутствующие проблемы. Одной из них было образование. Требовались новые ПТУ, техникумы, институты, которые должны готовить кадры для растущей промышленности, науки и других сфер. Другой проблемой был недостаток населения. Требовались меры по стимулированию рождаемости, но они принесут результат не так скоро, как хотелось бы. И эта проблема тянула за собой другую – продовольствие. Олег как-то брякнул при Сталине – продовольственная безопасность, тому понравилось, фраза вошла в оборот. Разрабатывалась программа использования плодородных площадей на юге Урала и Сибири, на севере Казахстана, в Манчжурии. За счет использования промышленного и научного потенциала стран СЭВ удалось ускорить свой атомный проект, в США с этим дело шло значительно медленнее, чем в известной Олегу истории. Значит, у американцев бомба будет позже 1945 года, а у нас раньше 1949, немецкие физики, с энтузиазмом влившиеся в коллектив, а также их научно-лабораторная база, значительно активизировали дело. Одновременно работы шли и над созданием корабельного атомного реактора. С полной отдачей работали КБ, занимающиеся проектированием новых типов двигателей – турбореактивных, турбовинтовых, турбовальных и других, для самолетов военного и гражданского назначения, для кораблей и электростанций. Вовсю шло изучение полупроводников. Не было забыто и направление разработки ракетной техники, хотя приоритет отдавался, конечно, военной сфере. Было воссоздано даже КБ по разработке дирижаблей, их использование на огромных просторах СССР для перевозки грузов в местностях, где нет дорог (а таковых пока большинство), было признано перспективным. Да много чего еще делалось и, как Олег предполагал ранее, к работе активно подключались ученые и конструкторы из Германии, Бельгии, Дании, Голландии, Чехословакии и ряда других стран. В перспективе был расчет на промышленный и научный потенциал Северной Японии. Все это добавляло головной боли органам госбезопасности и военной контрразведке, призванным предотвратить утечку информации и мозгов за рубеж, но игра стоила свеч. Планы были просто колоссальные и основа их закладывалась именно сейчас, поэтому Северову было так интересно работать.
В армии и на флоте шла планомерная демобилизация, уже значительное число солдат, матросов и офицеров было уволено в запас, вернувшихся к мирной жизни, разъезжаясь по просторам своей огромной страны, где так не хватало рабочих рук. При этом готовилась новая военная реформа, идею которой высказал опять же Северов. Он предложил сформировать профессиональную армию при сохранении всеобщей воинской обязанности, мотивируя это тем, что уровень новых вооружений просто не позволит доверить их срочникам с недостаточным уровнем образования. Начальное обучение военной профессии с учетом гражданской специальности и периодические военные сборы для поддержания и развития навыков, действенная система подготовки офицеров резерва на военных кафедрах вузов и в учебных центрах наркомата обороны должны были обеспечить необходимый уровень боеготовности вооруженных сил и мобилизационные резерв. Был также образован единый наркомат вооруженных сил СССР, наркомом стал маршал Василевский, а начальником Генштаба – генерал армии Антонов. Главнокомандующим ВМФ в ранге заместителя наркома стал, естественно, адмирал Кузнецов.
Несмотря на грандиозность строительства военных и промышленных объектов, СНК в своих планах не забывал и о нуждах населения, с помощью иностранных специалистов готовились строить по новым технологиям жилые дома. Впрочем, сами технологии были как раз отечественными, помощь заключалась, опять же, в оборудовании. Эта программа уже начинала работать, в первую очередь в западных районах СССР, пострадавших в ходе войны. Еще в Тегеране Рузвельт предлагал помощь в восстановлении разрушенного хозяйства и, в частности, строительстве жилья. Американцам, конечно, хотелось внедриться на рынок СССР со своими товарами и услугами, но дело, в данном случае, ограничилось покупкой техники, а также разработками в области строительства каркасных домов, что в недалеком будущем назовут канадской технологией. Предполагалось, что легкие быстровозводимые конструкции будут востребованы в местах с достаточно мягким климатом и дефицитом строевого леса – Казахстане, Манчьжурии, в той же Японии. Да и на перспективу задел, с разработкой новых материалов и появлением сэндвич-панелей можно будет быстро и дешево строить даже на севере. Глубокая переработка древесины, опять же.
Северов крутился как проклятый, мотаясь от Бельгии до Японии, от Мурманска до Афин. Настя не обижалась на его частое и долгое отсутствие, она все понимала, хотя оба, конечно, безумно скучали друг по другу.
Между тем, процессы в стране шли своим чередом. И политические в том числе. Партия отходила от контроля всего и вся, переключаясь исключительно на идеологию. Старая административная элита тоже чувствовала угрозу своему благополучию, далеко не все руководители различного звена, в том числе высшего, показали себя с лучшей стороны во время войны и сразу после ее окончания. Новая внутренняя политика не могла не вызвать ответную реакцию у некоторых представителей партийной и хозяйственной номенклатуры. Прекращение деления по национальному признаку тоже было встречено неоднозначно. Если во время войны были гораздо более актуальные проблемы, то теперь, в мирное время, некоторые снова начали муссировать этот вопрос. Особого беспокойства это у Сталина не вызвало, в целом дела в стране шли хорошо. Темпы восстановления разрушенных и строительства новых промышленных объектов были очень высокими, не забывали и о нуждах населения. Вводились в строй заводы по производству строительных материалов, начинали возводить новые жилые дома. Возрастало производство сельскохозяйственной продукции, нормы выдачи по карточкам понемногу увеличивались, хотя значимый скачок был еще впереди. Поощрялась организация товариществ, где все владели некоторыми долями, но предпочтение при регистрации рекомендовалось отдавать предприятиям, где доли были равные.
На селе этот процесс привел к тому, что некоторая, довольно небольшая часть крестьян, вышла из колхозов и стала работать самостоятельно. Никаких ограничений на содержание собственной скотины или обработки довольно немаленьких личных участков не было, поэтому работники колхозов и совхозов, не меняя своего статуса, тоже имели дополнительный приличный заработок от реализации своей продукции. А промышленность стран СЭВ уже готовилась производить мини-тракторы и мотоблоки, Северов ненавязчиво подкидывал идеи, появившиеся намного позже в его прошлой жизни, но вполне применимые уже сейчас.
Новый 1947 год встречали в Кремле. На большом праздничном собрании длинных речей никто не говорил, тосты были короткими, обстановка была довольно непринужденной. Ели и пили весьма умеренно, больше разговаривали и танцевали. Северовы сидели за одним столом с Жуковым, Рокоссовским, Петровским и Кузнецовым. За соседними столами сидели бывшие командующие флотами, фронтами и их заместители, другие генералы, адмиралы и маршалы. Руководители отраслей промышленности и ведущих оборонных КБ сидели напротив, а место посреди зала использовалось для танцев. Многие были с женами, но некоторые пришли одни. В перерывах к Олегу подходили военные и гражданские, здоровались, поздравляли, почти всех он хоть немного, но знал. Подошел Туполев, поздравил с Новым годом, поблагодарил за совместную работу. Увидев некоторое недоумение на лице генерала, усмехнулся:
– Олег Андреевич, не удивляйтесь. Я ведь знаю, что именно вы не даете некоторым высоким руководителям постоянно трепать нам нервы и требовать результатов.
– Уважаемый Андрей Николаевич! Я прекрасно знаю, в каком темпе вы и другие конструкторы работаете, поэтому сам не подгоняю и другим не даю. И очень надеюсь, что в недалеком будущем ваше КБ займется не только военной, но и гражданской тематикой. Пассажирские авиалайнеры скоро понадобятся стране.
Туполев ответил, что это он сделает с большим удовольствием, еще раз поздравил с Новым годом и перешел к компании авиационных генералов, среди которых своим ростом выделялся маршал Голованов.
Настя вовсю крутила головой, нечасто бывала в таком обществе. Жены маршалов и адмиралов были ее старше и она чувствовала себя немного скованно, жалась к мужу. Некоторые женщины, большинству которых она годилась в дочери, смотрели на нее свысока, но таких было немного.
После окончания праздничного вечера Северовы переночевали в гостинице и около полудня направились проведать родителей. Настя совсем не писала письма, изредка разговаривала с ними по телефону. Олег как-то сказал ей, что война давно кончилась и глупо обижаться на родителей за то, что не пускали ее в армию, на что она надулась и сказала, что со своими родителями разберется сама и вообще, кроме него, любимого, ей никто не нужен. Появление дочери и зятя-генерала вызвало небольшую суету, но вскоре все сели за обеденный стол. В отношениях с родителями жены Олег испытывал некоторую неловкость. Сама Настя общаться с ними не стремилась, но они могли подумать, что это его влияние, а Олегу этого бы не хотелось. Впрочем, вскоре Северов понял – тесть с тещей прекрасно понимают, что он здесь ни при чем. В конце обеда, когда женщины стали носить посуду на кухню, тесть пригласил Олега в кабинет и, очень смущаясь, объяснил, почему Настя так относится к родителям. Дело оказалось довольно тривиальным, к сожалению, для конца 30-х годов. Настя очень любила своего дедушку – отца Андрея Ивановича, но он был арестован во времена ежовщины и вскоре умер в местах заключения. Опасаясь за семью, Андрей Иванович подписал бумагу, что он отказывается от отца, и это явилось для молодой девушки настоящим шоком. Узнала она об этом случайно, когда война уже началась, и не простила ни отца, ни мать, которая поддержала мужа в его решении. С тех пор отношения у них так и не наладились. Судить тестя Олег не стал, прекрасно понимая, что последствия его принципиальности были непредсказуемы. Пообещав Андрею Ивановичу поговорить с Настей, они вышли из кабинета. Вечером того же дня Северовы улетели в Ленинград.
Обещание тестю Олег выполнил, посоветовал жене успокоиться и не судить отца строго, ему и так нелегко. Больше к этой теме они не возвращались, но Настя стала звонить родителям чаще и общалась уже не так сухо, как раньше.
Сразу после Старого Нового года Северова вызвал Сталин, о причине, как это часто случалось, не сообщали. Иосиф Виссарионович был один, летчик доложил о прибытии, хозяин кабинета сделал приглашающий жест. Олег сел за стол, от него не укрылось выражение озабоченности на лице Сталина. Тот еще немного походил по кабинету и, наконец, произнес:
– Ситуация на Дальнем Востоке обостряется. Американцы не смирились с тем, что их кусок пирога по итогам войны оказался не столь велик, как им хотелось. Попытка создать очаг напряженности в Европе провалилась, теперь они решили зайти с другой стороны. Англичане их в этом активно поддерживают, даже французы зашевелились.
Олег не удержался, хмыкнул.
– Да, правительство у них марионеточное, номинальное, но с юридической точки зрения их колонии в Юго-восточной Азии пока независимости не получили. Любопытно, что американцы, любящие поддерживать эту самую независимость и тут же подгребающие новообразованные страны под свое крыло, на этот раз Францию поддержали. Политика двойных стандартов налицо, помнишь, сколько криков было из-за бывших колоний Бельгии и Нидерландов? Да и Италии тоже.
Сталин подошел к большой карте, некоторое время смотрел на нее, потом снова повернулся к Северову.
– Положение сложное. Наши дела в этом регионе идут неплохо. На присоединенных территориях, в Корее и Японии спокойно, попытки империалистов расшатать ситуацию к серьезным последствиям не приводят, нас поддерживает подавляющее большинство населения. Но южнее настоящий кипящий котел. В Китае борьба Гоминьдана с КПК продолжается с переменным успехом и конца ей не видно. Мне известно твое мнение, что сильный Китай нам не нужен, я думал над этим и считаю, что ты прав. В краткосрочной перспективе это выгодно, а вот в долгосрочной мы действительно можем получить большие проблемы. Французский Индокитай нацелился на независимость, небезосновательно рассчитывает на нашу поддержку. Мы их, конечно, поддержим, иначе нас просто не поймут, но есть вопрос, который меня беспокоит. Все та же долгосрочная перспектива. Совершенно очевидно, что с нашей помощью им, в конечном итоге, удастся победить. А что дальше? Нам придется их, попросту говоря, обеспечивать почти всем, они себя сначала даже прокормить не смогут, про промышленность и говорить нечего. Что мы получим взамен? Только лишь выведение этих территорий из-под влияния США. С другой стороны, пока ни одна сила там не одержала решительной победы, ничье влияние определяющим там и не будет.
Иосиф Виссарионович грустно усмехнулся.
– Знаю, это все звучит цинично, но я несу ответственность в первую очередь перед своей страной. Нам необходимо удержать то, что мы получили по итогам войны, закрепить успех, восстановить экономику.
Хозяин кабинета немного помолчал.
– Многие со мной не согласны, хотят влезть везде, не понимают, что мы сильны, но не всесильны.
Олег понял, что Сталина интересует его мнение. Тот время от времени приглашал его, хотел узнать мнение по тому или иному вопросу, но, как правило, просто излагал проблему, свое видение не обозначал, выслушивал, использовал как дополнительную информацию к размышлению. Конечно, история уже очень сильно отклонилась от той, что была известна Олегу по прошлой жизни, да и не помнил он ее в подробностях, но основные тенденции сохранялись, поэтому предугадать развитие событий удавалось. На этот раз Сталин прямо обозначил свою позицию и летчик вдруг подумал, что тот, наверное, просто очень устал. Война кончилась, а легче не стало, груз ответственности меньше не сделался.
– Я своего мнения не изменил, целиком разделяю вашу позицию. Возня в Китае продлится еще не один год, даже если мы окажем КПК всемерную поддержку. Пока ситуация там не стабилизируется, продвигаться дальше не имеет смысла. В любом случае, США и Англия пассивными наблюдателями не будут, так что вкладываться придется серьезно. И длительное время. На суше мы сильны, но наш Тихоокеанский флот еще долго не сможет конкурировать с ВМС США в этом регионе. А события в Европе показывают, что они готовы перейти к решительным действиям. Я думаю, что они должны обставиться таким образом, чтобы этот конфликт не являлся войной между нашими странами, иначе в Европе мы их просто передавим.
Сталин вздохнул и глухо произнес:
– До недавнего времени я думал так же, но, похоже, ситуация изменилась. Я помню, ты всегда считал, что англосаксы наши самые главные противники. Мы полагали, что прошлогоднего урока им хватит надолго, но, судя по всему, ошиблись. Последние данные таковы. Влиятельные круги США и Великобритании провели ряд встреч и консультаций, на которых обсуждались перспективы противостояния СССР и стран СЭВ с одной стороны, США и стран Британского содружества с другой. Вывод был сделан простой, если нас не остановить сейчас, потом будет поздно.
Верховный сделал небольшую паузу и отпил минеральной воды из стакана, дав Северову время спросить:
– Что значит остановить?
Иосиф Виссарионович кивнул:
– Вот-вот! Бороться с нами экономическими методами признано бесперспективным. Объединенная мощь СССР, большей части Японии и Европы, причем постоянно растущая, не позволяет надеяться, что их лидерство сохранится надолго. По темпам экономического роста мы имеем безусловное преимущество и, по оценкам их и наших ученых, это долгосрочная тенденция. Обсуждалась также разработка атомного оружия. Противник понимает, что наши исследования идут параллельно, ситуации, когда у них есть ядерный арсенал, а у нас нет, не будет. Более того, они отдают себе отчет в том, что мы можем и опередить. Еще один немаловажный аспект, территория Америки для нас пока недосягаема. Даже если в ближайшее время у нас будет супербомба, то надежных средств ее доставки на другой континент не существует. К тому же их господство на море безусловно. Но эта ситуация также через некоторое время изменится и тогда война с нами станет еще более проблематичной из-за возможностей ответного удара по их территории. В общем, был сделан вывод, что если они хотят сохранить лидерство и добиться победы, то действовать надо сейчас. Однако, эти сведения не могут считаться абсолютно достоверными, есть вероятность дезинформации.