Меня накрыло воспоминание о моей первой обычной вылазке. Лукас пошел со мной и ударной группой, а под конец мы ели в ресторане и покупали ему носки.
— Пограничные телепаты часто обсуждают гипотетический вопрос, — сказала Базз. — Если бы кто-то дал нам шанс стать истинными, присоединиться к твоей группе, Сапфир или чьей-то еще, приняли бы мы это предложение или нет? Большинство из нас говорят, что приняли бы. Я всегда сомневалась, но сейчас знаю, что отказалась бы.
Она вздохнула.
— Честно говоря, я сама еще работаю над своими чувствами по поводу пожара. И поняла бы, если бы ты не захотела его обсуждать. Однако, думаю, ты уже поговорила со мной об этом.
Я не знала, что она имеет в виду, и автоматически потянулась к ее мыслям в поисках объяснения, но вовремя остановилась. Наши с Базз отношения работали, и я не хотела рисковать испортить их чтением ее разума.
— Во время пожара ты больше всего боялась потерять Лукаса, — пояснила Базз, — поэтому и рассказала, как он для тебя важен.
Я нахмурилась.
— Это бессмыслица.
— На первый взгляд некоторые вещи кажутся далекими, но потом ты обнаруживаешь, что они тесно связаны, — продолжила Базз. — Я думала о твоей проблеме нахождения рядом с носачами. Люди бурно реагируют на патрули, и эти ужас и отвращение бьют по тебе.
— Да.
— Я раздумывала, не потому ли у тебя возникло в детстве такое неприятие носачей. Ты не просто перенимала отношение родителей к ним, но и ощущала объединенные эмоции враждебной толпы.
Я покачала головой.
— Это не может быть правдой. До лотереи мои телепатические способности были заблокированы.
— Полностью заблокированы, или ты уже тогда ощущала эмоции на подсознательном уровне? Ты читаешь более глубокие уровни разума, чем другие телепаты. И это может стать ключевым различием.
Мгновение я подумала над ее словами.
— Я могу ошибаться, — добавила Базз. — Я привыкла к преимуществам своего проникновения в сознание людей, которых консультирую, но с тобой это не работает.
— Ты можешь ошибаться, — согласилась я. — Но возможно, ты права.
— Если я права, это также объясняет, почему ты так защищаешь свою личную жизнь. Тебе всегда приходилось бороться, чтобы уберечь свой разум от чужих мыслей и эмоций.
— Это объяснение явно лучше, чем попытки Меган возложить вину на моих родителей. Мама все время пилила, чтобы я убрала комнату, но никогда…
Меня прервал звонок инфовизора. Я поспешно встала. Сегодня вечером мы навещали Рофэна в ожоговом центре Ультрамариновой зоны. Я знала, что не смогу с ним поговорить. Возможно, мне даже не удастся его увидеть, но я хочу быть где-то поблизости, когда наконец прибудет генетически подогнанное лекарство.
Я не смогла заставить себя договорить. В любом случае, Базз и сама поймет. Этим вечером решится судьба Рофэна. Если он окажется в числе девяти счастливчиков из десяти, которым лечение поможет, то признаки улучшения проявятся в течение двух часов. Если нет, в ближайшие несколько дней он умрет.
Базз махнула рукой на прощание, и я поспешила к лифтам. Я ожидала найти у второго лифта Адику, Форжа и ударную группу альфа. Адика и группа альфа, как и я, жаждали оказаться в ожоговом центре в самый критический период. А Форж уговорил Адику включить его в группу, поскольку они с Рофэном были лучшими друзьями. Но я не ожидала увидеть с ними Лукаса.
— Эмбер, ты надела нательную броню и снаряжение? — спросил Адика.
— Да. — Я нахмурилась, глядя на Лукаса. — Меган знает, что ты здесь?
— Меган утвердила мой выход.
— Правда? Ожоговый центр находится на двадцать пятом уровне в Ультрамариновой зоне. Всего несколько часов назад Меган отпустила тебя из медицинского отсека и прочла долгую лекцию о важности отдыха. Мне сложно поверить, что она разрешила тебе проехать весь путь до Ультрамариновой зоны.
— Она, конечно, не слишком обрадовалась, но согласилась, что не сможет меня остановить. Рофэн пострадал, спасая мою жизнь.
С этим не поспорить. Я кивнула Адике, и он закрыл двери лифта. Когда мы двинулись вниз, я поразилась, услышав начало стандартного ритуала.
— Альфа группа пошла.
В моем передатчике раздался голос Гидеона:
— Тактики готовы.
Следующей вступила Николь.
— Связь готова. Статус путей зеленый.
— Что происходит? — спросила я. — Это не чрезвычайная ситуация и не рейд. Мы просто идем навестить Рофэна.
— Мы ведем телепата в место, которому присвоен максимальный уровень опасности, — сказал Адика. — Или мы относимся к этому так же серьезно, как к чрезвычайной ситуации, или не идем вовсе.
Я вздохнула, сдалась и проверила экран своего инфовизора.
— У меня тоже зеленый. Полагаю, территории присвоен высочайший уровень опасности, поскольку вы беспокоились о новом нападении на пострадавших.
— Да, — согласился Лукас. — Сейчас все они собраны в ожоговом центре Ультрамариновой зоны. Остальные пациенты эвакуированы в другие центры, вход для посетителей закрыт.
— Как группа связи объясняет ситуацию людям, особенно персоналу?
— Специалистам медицинских центров импринтируется ограниченная информация о крупных инцидентах в улье, вызванных намеренным саботажем, — сказал Лукас. — Поскольку они не принадлежат к службе законопорядка, их импринтинг утверждает, что подобный саботаж всегда связан с вражескими агентами, а не с членами нашего улья. Но все же это помогает объяснить подобные ситуации.
В беседу вступил голос Николь.
— Мы сказали персоналу ожогового центра, что на выживших охотится вражеский агент. Пожарная служба обнаружила токсичные вещества, выделившиеся при возгорании. Выживших перевели в ожоговый центр Ультрамариновой зоны для лечения, а посетителей не допускают из-за риска повторной инфекции.
— Мы сделали исключение для родителей и брата Рофэна, — добавил Лукас. — Они в ожоговом центре вместе с Эмили, так что будьте осторожны в разговорах рядом с ними.
Наш лифт прибыл на двадцать пятый уровень, но Адика не открыл двери.
— Я ценю, что вы разрешили родителям и брату Рофэна посетить ожоговый центр, но это, очевидно, повышает риск осложнений?
— Родителям и брату Рофэна рассказали историю о токсичных материалах, — сказала Николь, — и дали фальшивые таблетки, которые, по их мнению, нейтрализуют любые токсины. Если они спросят вас, можете объяснить, что вы все присутствовали при пожаре и тоже получили эти таблетки.
— Похоже, осложнения вызвал рассказ правды другим подразделениям телепатов, — заметил Лукас. — Мы выделили несколько групп безопасников для охраны ожогового центра. Гидеон говорит мне, что на помощь им прибыла ударная бета-группа Сапфир. Эмбер, надеюсь, для тебя это не проблема.
Я не рискнула произнести ни звука в ответ, потому что Лукас слишком хорошо меня знал. Какие-то нотки в моем голосе могли сообщить ему, что я уже об этом слышала.
— Как ударная бета-группа Сапфир вмешалась в наше дело? — спросил Адика.
— Дочь одного из членов группы среди пострадавших в критическом состоянии, — пояснил Лукас. — Сорен просил разрешения навестить ее. Мы позволили это в качестве жеста вежливости одного подразделения другому. Но потом он решил, что хочет помочь в охране ожогового центра, а Сапфир дала разрешение остальным к нему присоединиться.
— Надеюсь, вы удостоверились, что Сапфир не попытается посетить ожоговый центр, пока Эмбер там, — сказал Адика.
— Мы согласовали, что сама Сапфир не появится в центре, — ответил Лукас. — Нам просто придется смириться с неловкостью пребывания ударной группы Сапфир на территории под нашей юрисдикцией. Пожалуйста, помните, что вы взвинчены, потому что волнуетесь за Рофэна, но ударники Сапфир так же тревожатся за Кирстен. Они, к тому же, помнят прошлогодний пожар, в котором погибло двое из их группы. Сейчас не время поощрять какое бы то ни было соперничество между отрядами. Мы должны сфокусироваться на общем желании обеспечить безопасность выживших при пожаре.
— Согласен, — сказал Адика. — Мы проигнорируем любые комментарии, шутки и выпады против нас как зеленых новичков, в сравнении с ударной группой Сапфир, и останемся безупречно вежливы. Всем ясно?
Послышался одобрительный хор голосов нашей ударной группы. Адика открыл двери лифта, мы встали на экспресс-ленту, идущую в южном направлении, и пустились в долгую поездку до Ультрамариновй зоны. Наконец мы добрались до крупной развязки, спрыгнули с ленты и пошли по короткому, двойной ширины коридору в ожоговый центр. У главных дверей я увидела группу, которую сочла людьми Сапфир.
Члены моей ударной группы обладали всеми возможными оттенками кожи, но все они были мужчинами с черными волосами и имели нечто общее в костной структуре лиц. Ударная группа Сапфир также состояла только из мужчин, еще больше похожих друг на друга: все светлокожие блондины с синими глазами и выдающимися подбородками. Я почувствовала искушение прочитать их разумы и узнать, что они думают обо мне, но это было бы проявлением плохих манер.
Их лидер кивнул мне в знак признательности и обратился к Адике:
— От всей души желаем выздоровления Рофэну.
— Спасибо, Мюррей, — ответил Адика. — От всей души желаем выздоровления Кирстен.
Светловолосые мужчины посторонились, и мы вошли в ожоговый центр.
Адика рассмеялся.
— Думаю, командир-тактик Сапфир прочел ее ударной бета-группе ту же лекцию, что и ты нам, Лукас. Интересно, правдивы ли сплетни, что половина ударной группы Сапфир — не натуральные блондины и красят волосы.
— Не могу комментировать слухи, — ответил Лукас.
— Рофэн не красил волосы, зато носил контактные линзы, — подчеркнула я.
Адика вздохнул.
— Точно. Если бы Рофэн имел другой психологический профиль, возможно, его приписали бы к подразделению Сапфир, а не к нашему.
Я почувствовала замешательство.
— Почему Рофэну нужен другой психологический профиль, чтобы попасть в подразделение Сапфир?
— Члены ударных групп отбираются не только по физическому соответствию своему телепату, — объяснил Лукас. — Необходимо избегать также серьезного конфликта мнений. Если бы телепату пришлось постоянно читать умы людей с диаметрально противоположными взглядами по основным темам, это привело бы к стрессу и другим многочисленным проблемам.
При этих словах в голосе Лукас прозвучало что-то странное. Я проверила его разум и с удивлением обнаружила, что он думает о Ките, а не о Сапфир.
"…случилось с Китом, спорно, что всех членов подразделения нужно подбирать таким образом, но итоговая предвзятость во мнениях тактической группы будет…
"…и у всех есть пределы терпения. Кит со временем со всеми заходил слишком далеко. Будем надеяться, что Гайюсу удалось…
"…какое счастье, что Гайюс, а не я командир-тактик у Кита…"
Похоже, это имело какое-то отношение к ножевому ранению Кита. Сейчас меня слишком занимали мысли о Рофэне, чтобы в это углубляться, а потому я оставил разум Лукаса.
Адика вел нас по коридору.
— Николь, какая комната ожидания нам нужна?
— Номер три, — ответила Николь. — Поверните налево в конце этого коридора.
Мы дошли до третьей комнаты ожидания, и я увидела спящую Эмили, сгорбившуюся в кресле. Рядом с ней сидели мужчина и женщина, должно быть, родители Рофэна. Мальчик, явно младший брат, отдыхал на полу в углу комнаты. Эти трое не спали, но имели покорный вид людей, уже проведших бесчисленные часы в мучительной неизвестности и ожидающих продолжения. Я представила, как чувствовали бы себя мои родители и брат в подобной ситуации, и переполнилась сочувствием к родным Рофэна.
Каким-то образом тревога за них заставила меня подключиться к разуму его отца. Тот изучал новоприбывших. Очевидно, они работали с его сыном. Отец знал, что Рофэн делал что-то важное и временами опасное для безопасности улья, но все же не был готов к новостям о тяжелом ранении сына. Он и не представлял, что единственная девушка, прибывшая со множеством мужчин — телепат.
Адика подошел к родителям Рофэна и тихо произнес что-то похвальное о Рофэне и спасенных им жизнях.
— Мы не знали, что он участвовал в спасательных работах, — сказала мать.
— Мы не профессиональные спасатели, — ответил Адика. — Просто оказались рядом, когда грянул пожар.
Когда заговорила мать Рофэна, я автоматически переключилась на ее разум. Она смутно гордилась тем, что сын спас чужие жизни, но большей частью ее разум сфокусировался на пылкой надежде, что врачи смогут спасти его собственную. Я перенеслась к младшему брату Рофэна. Он думал, как поразился, когда лотерея определила брата на таинственный пост первого уровня по защите улья. Надеялся, что через два года лотерея даст и ему такую же работу. Сейчас он этого боялся. Он…
Я почувствовала вину, увидев тайный страх мальчика, что он окажется трусом, и вернулась в свою голову. Мне незачем было читать мысли этих людей, но я приучилась реагировать на имя члена ударной группы мгновенным подключением к его разуму, дабы проверить, не в опасности ли он. Теперь я пользовалась своими способностями так же естественно, как дышала, и сама мысль о ком-то могла заставить меня связаться с его разумом.
Всем в моем подразделении был впечатан факт, что так работает телепатия, и телепат иногда может пройтись по их мыслям. Люди понимали это с самого начала, а я нет. Из лотереи я вышла с наивными, идеалистичными представлениями, что стану другим телепатом. Буду жестко держать в узде свои способности, уважать личную жизнь других, если только не придется по работе прочитать их мысли в данный момент.
Я все еще пыталась контролировать свою телепатию с несколькими особо важными людьми: моими родителями, братом, а теперь и с Базз. Это означало, что рядом с ними мне приходилось постоянно держаться начеку. Я не должна была даже на секунду входить в их мысли, поскольку каждый контакт с разумом усиливал знакомство с ним, и удержаться от чтения оказывалось все сложнее.
Я просто не могла так же закрываться от всех остальных. И поскольку оказалась неспособна удерживаться от чтения мыслей, то выдумала для себя новые моральные ограничения: хранить секреты и использовать свои знания только для помощи другим. Сейчас я ничем не могла помочь семье Рофэна. И никто не мог, пока не прибудет лекарство.
Я повернулась к Лукасу.
— Мы можем увидеть Рофэна?
— Меган сказала, нам дозволено заглянуть через окно в его палату. Правда, разглядеть Рофэна не удастся, лишь кокон, сохраняющий ему жизнь.
— Я отведу тебя, Эмбер, — предложил Адика. — Лукас, Форж, Кейден и Илай могут пойти с нами.
Остальные члены ударной группы посторонились, выпуская нас за дверь. Едва оказавшись в коридоре, Адика остановился.
— Форж впереди со мной, Эмбер и Лукас следом, Кейден и Илай — замыкающие.
С покорным вздохом я заняла свое место в строю. Ожоговый центр плотно охранялся группами безопасников. Но Адике этого не хватало, чтобы поверить в мою безопасность. Единственным местом, где он позволял мне разгуливать в одиночестве, оставался мой собственный отдел. Я даже родителей не могла навестить без Адики и пары телохранителей.
Лидер ударников повернул налево в другой коридор и остановился перед дверью с двумя безопасниками в форме. Адика представил нас, и охранники, бросив на меня испуганный взгляд, открыли дверь. Я вошла в комнату, разделенную надвое стеклянной перегородкой. По другую сторону стекла находился белый медицинский кокон, окружавший Рофэна.
Я закрыла глаза и перешла на телепатическое зрение. Стеклянная перегородка, стены комнаты, кокон — все пропало. Остались лишь умы Лукаса, Адики, Форжа и Илая, стоявших рядом со мной, и слабый отблеск разума Рофэна впереди. Он был заперт на глубочайшем уровне бессознательного, без слов или образов, лишь что-то спокойное, похожее на плеск воды в нашем парковом ручье.
Остальные четыре телепата в улье вовсе не могли достичь подсознательных уровней мозга. Я задумалась, а есть ли другие ступени, недостижимые и для меня. Я постояла так несколько минут и вновь открыла глаза. Я мало задумывалась о религии или молитвах, но добрые пожелания не принесли бы вреда Рофэну, а мне помогли почувствовать себя чуть лучше.