Вероника Сергеевна взяла за руку девочку, и они неторопливо направились на выход из парка, к Дворцу Культуры.
Я медленно брел по улице родного города, погрузившись в свои мысли. Что же произошло со страной за это время? Что стало с людьми? Прохожие шли мимо с хмурыми лицами, спеша по своим делам. Интересно, куда все так спешат, если в городе разрушили все заводы и комбинаты?..
Молодая женщина, в деловом зеленом костюме, шагнула ко мне навстречу:
— Мужчина, можете уделить пять минут для небольшого опроса?
— Могу.
— Скажите, вы поддерживаете «Единую Россию» и президента Путина?
— А что… у нас в стране разве правит президент, как в Америке?
Женщина тихо рассмеялась.
— А вы с чувством юмора. Это хорошо. Следующий вопрос. Как вы относитесь к тому, что на Западе до сих пор не признают Крым российским?
— Знаете… я долгое время жил в глухой тайге… И даже толком не понимаю ваши вопросы. И причем тут вообще Крым?
— Я поняла… — растерялась женщина, — тогда хотя бы выскажите свою точку зрения по поводу повышения пенсионного возраста для россиян?
— А зачем пенсионный возраст повышать, если и так работать негде?
Я кивнул на развалины Механического завода, где когда-то работало около трех тысяч человек из нашего городка.
Женщина кивнула, что-то пометила в блокноте и буркнув: «Спасибо», быстро направилась на другую сторону улицы.
Когда я почти добрался до дома, рядом притормозила красная иномарка. Из нее вышла высокая женщина с короткой прической и удивленно уставилась на меня:
— Соколов. Володя. Ты что ли?
— Я…
Приглядевшись, я узнал Лену Полякову, мою невзрачную одноклассницу-троечницу.
— Лена?!
— Слушай, а ты когда вернулся? Про тебя слухи ходили, что тебя в пионерлагере цыгане похитили и в Румынию увезли…
— Убежал я от цыган…
— Вот и хорошо. Володя, мы хотим собраться в субботу. Двадцать пять лет прошло, как школу закончили. Ты как, сможешь прийти?
— Конечно приду. Времени свободного у меня теперь много…
— Хорошо. Тогда в субботу, в шесть вечера, в кафе «Золотой шмель».
Она подмигнула:
— А ты хорошо выглядишь. Даже сорока не дашь…
«А позавчера только было тринадцать…» — мрачно подумал я.
Дома я с интересом осмотрел новые предметы двадцать первого века: микроволновую печь, ноутбук и большой телевизор с пультом. Отец рассказал, что телевидение спутниковое, указав на большую круглую тарелку за окном, и показывает почти триста телевизионных каналов. Изображение у телика оказалось классное, но пролистав каналы, я с удивлением обнаружил, что показывают всякую хрень. На одном из каналов по залу со зрителями бегал субтильный длинноволосый очкарик, рассказывая, что у певца Александра Серова объявился внебрачный семнадцатилетний сын в Воронеже. На другом канале показывали странный фильм, где все друг в друга стреляли, бегали по крышам зданий и с чудовищной скоростью перемещались на машинах по городским улицам. На третьем канале солидные мужики в костюмах орали друг на друга, оскорбляли и хватали за грудки, размахивая кулаками.
Я вздохнул, выключил телевизор и попросил маму показать, как включить ноутбук и зайти в интернет.
— Я сама интернет только два года назад освоила, — улыбнулась мама, — когда Данила ноутбук подарил. И сразу скажу тебе, Володя, не стоит верить всему, что там написано.
Мама научила меня пользоваться интернетом, и я засиделся у мерцающего экрана почти до глубокой ночи, читая и поражаясь, что произошло со страной за последние тридцать лет.
Многое я так до конца и не понял. Распад СССР. Приватизация. Экономический дефолт. Война в Чечне.
Голова шла кругом от всех новостей, когда я лег на подушку, то почти сразу уснул…
С утра небо затянуло серыми тучами и заморосил летний дождь, оставляя мелкие капли на стекле.
Мы сидели на кухне и пили чай с вареньем и пирожками, которые с утра напекла мама.
— Совсем забыл! — отец хлопнул себя по лбу. — Володя, если дождя после обеда не будет, давай с тобой шифер на сарае перестелим. Уже два месяца как купил, а перестелить не с кем… Данька все время занят, а из соседей вокруг одни старухи и остались…
— Молодежь, наверное, вся в город уезжает?
— Конечно, а что здесь делать? Ни работы, ни перспектив…
— Так была раньше и работа, и дома строились… ты же сам на стройке работал… А Механический завод, Молочный, Консервный… куда все делось?
— Станки давно порезали на металлолом, все цеха разобрали, вот они, наши новые экономические реформаторы… — хмыкнул отец.
— Сереж, у нас мука и сахар закончились, — тихо сказала мама отцу, — ты бы сходил в «Пятерочку».
— Давайте схожу, — улыбнулся я, — тем более дождик уже закончился. Где ваша «Пятерочка» находится?
— А прямо за углом, где раньше вы на пустыре в футбол гоняли… — показал отец.
Возле магазина ко мне подошел патлатый небритый мужик, облизнув сухие, потрескавшиеся губы:
— Земеля… выручи… совсем худо мне.
— Да что случилось?
Я присмотрелся, и с удивлением узнал в пропойце бывшего отличника и старосту Дениса Зайцева.
— Денис, ты что ли?
Он похлопал глазами, но похоже, так и не признал меня.
— Тридцать рублей всего не хватает… я обязательно верну… худо мне очень…
Я полез в карман, рассматривая странные диковинные деньги, которые дала мама, и протянул бывшему старосте пятьдесят рублей.
— Премного благодарен… дай Бог здоровья… — затрясся Денис и тут же скрылся в темном переулке.
В магазине я купил все по списку, а когда вышел, почти к ступенькам подъехала красивая черная иномарка, а из нее вылез… батюшка. Настоящий поп с бородой, в рясе, и с огромным крестом на груди. Я узнал батюшку и застыл на месте, не веря своим глазам. Это был наш бывший директор школы и коммунист Петр Савельевич Лебедев. В восемьдесят седьмом году, когда родители Коли Переяслова тайно крестили его в церкви, в соседнем селе, об этом прознал директор. Он тут же собрал всю пионерскую дружину в спортзале. Бедного Колю вывели на середину зала, и Петр Савельевич гневно обличал его минут десять, называя «поповичем» и «антисоветчиком». Тогда же, при всех, с Коли публично сняли пионерский галстук. Бедный мальчишка сильно страдал из-за того, что его лишили пионерского галстука, частицы красного знамени. Это было в то время настоящим позором. Ходили слухи, что он даже хотел полезть в петлю… хорошо, что все обошлось…
— Здравствуйте Петр Савельевич! — кивнул я бывшему директору.
— И тебе быть здравым, сын мой, — кивнул батюшка и направился в магазин…
«Чудны дела твои, Господи…» — задумался я, шагая домой с пакетом, набитым продуктами.
После обеда выглянуло солнышко. Мы с отцом сняли с крыши сарая старый, потрескавшийся от времени шифер, и закрепили новые крепкие листы.
— Пап, а что с Денисом произошло? Он что, спился?
— Да… все у парня в жизни пошло кувырком. А ведь был председателем Совета дружины в школе. Сельскохозяйственный институт закончил, даже в нашей администрации некоторое время работал… А потом с женой развелся, батя у него умер, а Денис на стакан подсел… С работы его турнули, все подрабатывал случайными шабашками, а потом и вовсе перестал работать. А на материну пенсию сильно не погуляешь, вот и побирается теперь возле магазина на чекушку…
— Не может себя в руки взять?
— Вроде и кодировали его. Ничего не помогает. Полгода максимум и опять в запой…
— А что значит кодировали?
— Гипноз против алкогольной зависимости, или ампулу специальную вшивают… я даже и не знаю толком. Никогда не вдавался в подробности.
— А наш бывший директор батюшкой стал?
— Этот хамелеон сразу перекрасился. Когда почуял неладное. В девяносто первом из партии вышел и подался в Семинарию. У него в соседнем районе свой Приход.
— Я вчера допоздна в интернете сидел, но так и не понял, почему СССР распался? Многие винят Горбачева…
— Горбачев, я думаю, тоже сыграл свою роль. Но основных факторов много. Союз ведь был, по сути, как большая неуклюжая машина, которая медленно поднималась в гору, но однажды сорвалась вниз и рассыпалась… Тут все в кучу сложилось: и плановая экономика, приведшая к дефициту продуктов и товаров, и неудачные реформы, и недовольство населения… обо многом умалчивалось, только сейчас открываются темные пятна истории.
— Пап, а разве мы плохо жили в Союзе? Тебе квартиру дали бесплатно. Обеспечили работой. Нужно место в детский сад — пожалуйста. Путевка на море от профсоюза — пожалуйста…
— Я все же думаю, к развалу Союза америкосы или англичане руку приложили… — задумался отец, — помнишь такой тезис из истории: «Разделяй и властвуй…» Вот они и разделили великую державу на кусочки. А сейчас вот на Украине свои порядки наводят. Везде, гады, свой нос суют…
— Ты мне скажи, жизнь стала лучше или хуже?
Отец пожал плечами:
— В чем-то лучше, а чем-то и хуже. Скоро сам все увидишь.
— Пап… я завтра хочу к Даниле в город поехать. Он обещал меня к себе на работу устроить…
— Может оно и верно… что тебе в нашем захолустье торчать… — пробормотал отец, — может и женишься еще…
В столовке я выпил два стакана бесплатного молока, а за кекс пришлось заплатить целых тринадцать копеек.
— Сокол, давай с физики свалим, — толкнул меня по плечу Генка Киселев, мой закадычный друг еще с раннего детства. Больше всего крепыш Генка любил физкультуру, уроки труда и немного историю. Остальные предметы, в особенности математику и физику, просто ненавидел, и тупо все списывал у отличницы Анечки Симаковой, с которой сидел за одной партой с третьего класса. Свое право переписывать готовые решения задачек он отрабатывал сполна, защищая симпатичную отличницу от школьных хулиганов.
— А куда пойдем, Геныч?
— На озеро. Мишка Синяк с бандой понтонный плот сейчас оборудуют. Поплаваем с ними, а после с водокачки попрыгаем…
— А где они понтонный плот надыбали?
— Мишкин батя в «Мостострое» работает, вчера притащил на «Мазе».
— Тогда побежали, из-за одного урока ничего не будет…
Мы вернулись на второй этаж, незаметно забрали школьные сумки с подоконника, и помчались вниз, неожиданно столкнувшись на лестнице с нашим старостой, Денисом Зайцевым.
— Куда это вы собрались? — Денис нахмурился, уперев руки в бока.
— Денис, мы сваливаем, — Генка легонько толкнул его в плечо.
— Тогда я отмечу ваш пропуск в своем журнале. Да и Игорь Константинович останется недоволен.
— Отмечай-отмечай… стукачек… — пробормотал я.
По дороге на озеро мы зашли на стройку, забрались на второй этаж блочного недостроенного дома, и усевшись на кучу керамзита, неторопливо закурили.
— Ну что, как насчет сплава на лодке по Ахтубе? — Гена важно выпустил сизый дымок через ноздри.
— Меня родители в июне в пионерлагерь отправляют. На весь месяц.
— А тебе это надо?
— Поеду. Я же еще ни разу в пионерлагере не был.
— Я в прошлом году был в «Орленке». Мне совсем не понравилось. Поднимают рано, везде строем ходишь, да еще тихий час этот… Тебе куда путевку взяли?
— В «Золотой колос».
— Далеко. И захочешь — не сбежишь.
— А зачем сбегать?
Гена пожал плечами:
— У нас каждую неделю кто-нибудь ноги делал…
— Родители хотят в квартире ремонт сделать, чтобы я под ногами не путался. Мне сказали — или к бабушке в деревню или в пионерлагерь. Я решил — тогда лучше в лагерь поеду…
— А сестренка твоя, Маринка?
— Она же все равно целыми днями в детском садике.
— Понятно. Но ничего, тогда в июле отправимся в сплав по реке. Месяц быстро пролетит… — Генка метким щелчком пальца выбросил окурок в бетонную щель в плите. — Погнали на озеро!
12. Детективное агентство "Пинкертон"
Меня многое удивляло в будущем, в котором я так неожиданно оказался. Например, сегодня утром, когда я собрался ехать в город к Даниле, оказалось, что автобусы уже давно не ходят, а в город курсируют маленькие маршрутки, в которых может уместиться только пятнадцать человек.
Но больше всего меня поразило, что центральный городской вокзал выкупили местные бизнесмены и оборудовали в здании — магазин.
Еще я заметил, что хотя наш райцентр был совсем немноголюден, но весь центр городка заполонили магазинчики, ларьки, торговые павильоны и закусочные, а на месте музея сверкала нейлоновая вывеска: «Салон красоты». И только неизменный бронзовый пятиметровый Ильич, возле обшарпанного Дворца Культуры, сурово смотрел с высоты пьедестала на все веяния нового времени…
В городе Волжском, по сравнению с нашим маленьким райцентром, жизнь вовсю кипела. Широкие улицы наводнили автомобили, несущиеся длинным потоком. Прохожие деловито проносились мимо по тротуарам, покрытым красивой разноцветной брусчаткой. Но и здесь многое изменилось. Вместо кафе «Лакомка» и детских аттракционов, куда родители изредка возили нас с сестрой по выходным, в ряд стояли огромные магазины со стеклянными витринами: продуктовые, одежды, обуви, здорового питания, я даже заметил странный магазинчик, со странным и интригующим названием: «+18».
Заинтересовавшись, я все же решил заглянуть.
Молодая, сильно накрашенная девушка в кожаных брюках, жилете, и с металлическом кольцом в носу, как у племенной коровы, приветливо улыбнулась, когда я осторожно вошел в магазин.
— Мужчина, ищете что-то особое?
— Зашел просто осмотреться…
Я сразу опешил, увидев на витрине искусственные разноцветные фаллосы гигантских размеров, розовые вагины, и еще кучу разных и непонятных прибамбасов.
— Есть хорошая смазка, таблетки, продлевающие половой акт. Вчера завезли партию новых японских кукол.
— А зачем мне куклы? — рассмеялся я.
— Очень хорошо берут, качество отличное… — пожала плечами странная продавщица, — если хотите разнообразить сексуальную жизнь с женой — есть костюмы для ролевых игр, садомазо…
— А костюма пионервожатой у вас случайно нет? — мрачно спросил я.
— К сожалению, сейчас нет. Но мы можем заказать. Ваша жена будет в восторге, да и вы испытаете новые ощущения.
Да уж… испытал совсем недавно…
— Спасибо, нет у меня жены. И не было никогда…
— Ну возьмите что-нибудь для своей женщины…
— И женщины у меня тоже нет и никогда не было… — пробормотал я и нахмурившись, быстро вышел из магазина…
Детективное агентство «Пинкертон» располагалось почти в центре, в обычной трехкомнатной квартире многоэтажного дома, на первом этаже.
Данила радушно встретил меня и провел в свой кабинет.
— Володя, ну ты как, освоился в новом времени?
Я пожал плечами:
— Да почти…
Он протянул мне ключи с брелком-белочкой:
— Держи. Будешь пока жить в моей квартире. Красногвардейская семь, квартира семнадцать. Это недалеко, возле кинотеатра «Спутник». Сам я у подруги сейчас живу.
— Данила, а где твой персонал?
— Саня Пешков, наш компьютерный гений, после обеда появиться. А Юля с минуты на минуту подойдет. Кстати, ты будешь работать с ней в паре.
Брат быстро сложил в стопку беспорядочно лежащие на столе листы и папки.
— Наконец-то, Володька, у нас наклюнулось серьезное дело. А то надоело уже отыскивать должников и следить за неверными женами и мужьями… — он усмехнулся, — две недели назад забавный случай произошел. Обратилась к нам женщина, сильно подозревала своего мужа в измене. Мы проследили за ним, и оказалось, мужик на трех работах вкалывает, чтобы своей благоверной на день рождения машину купить. Хотел сделать подарок на юбилей. Понятно, что домой поздно вечером приходил, едва волоча от усталости ноги, и тут же валился спать… Вроде ситуация забавная, а чуть до развода дело не дошло. Надо было ему, дураку, сразу самому все ей рассказать, а он, видишь ли, хотел сюрприз сделать…
В двери тихо постучали, и в кабинет осторожно заглянула худощавая симпатичная брюнетка: