— Доброе утро, господа сыщики!
— А вот и наша Юленька пожаловала, — Даня растянул на лице улыбку чеширского кота, — проходи, присаживайся.
Он кивнул на меня:
— Знакомьтесь, это и есть мой брат Володя.
— Очень приятно, — девушка присела в мягкое кресло.
Я мельком взглянул на девушку, и вдруг понял, что ее лицо почему-то до боли мне знакомо. Но где я мог ее видеть, ума не приложу…
Брат немного помолчал и деловито сложил руки в замок:
— Утром к нам в агентство обратился господин Сычев Андрей Константинович. Довольно влиятельная фигура в нашем городе.
— Сеть заправок и магазины автозапчастей, — понятливо кивнула Юля.
— Не только. Еще Сычев является акционером и совладельцем двух крупных в городе заводов, — дополнил Данила. — А в этом году, кстати, он хочет баллотироваться в областную Думу. Два дня назад у него пропала супруга Светлана. Уехала к подруге в гости и не вернулась. Ее телефон не отвечал, он подождал ночь, подумал, что девушки загуляли. Такое иногда раньше случалось. А утром, когда жена не вернулась, он сам поехал к подруге жены, и она сообщила, что Светлана уехала домой еще в девять часов вечера. Естественно, он обратился в полицию, но для подстраховки решил еще нанять и нас…
— Сколько лет девушке Светлане? — поинтересовалась Юля.
— Двадцать шесть, — Данила вытащил из стола несколько фотографий. На фото улыбалась довольно симпатичная, стройная брюнетка в коротком красном платье.
— А господин Сычев, я понимаю, немного постарше… — Юля внимательно рассматривала фотографии. На одной из них девушка стояла на горной вершине, в обнимку с невысоким лысоватым мужчиной.
— Да, постарше. Ему полтинник недавно исполнилось. Это его третий брак. Вместе они живут уже два года, совместных детей нет. У Сычева два взрослых сына от первого брака.
— И до этого таких исчезновений не было? — тихо спросил я.
— За исключением пары случаев, когда Света оставалась у подруги на ночь, забыв предупредить мужа. Но это случалось крайне редко.
— С чего начнем, Даниил Сергеевич?
— Я сейчас съезжу к этой Любе, подруге Светланы. А вы пока будете работать вдвоем. Опросите для начала соседей, где живут супруги Сычевы, и осторожно прозондируйте, какие у них в семье были взаимоотношения…
Когда мы вышли из агентства, напарница подвела меня к красивой красной иномарке. Я сильно удивился, узнав что Юля водит машину. В советское время увидеть женщину за рулем — было, пожалуй, большой редкостью.
Усевшись на пассажирское сиденье, я осторожно поинтересовался:
— Давно водишь?
— Да уже почти лет десять… — пожала плечами девушка.
— Да ты что? А сколько же тебе сейчас?
— Вообще-то, Володя, у женщины не принято спрашивать о возрасте.
Она плавно повернула ключ в замке зажигания, и вскоре мы выехали на центральный проспект.
Опрос соседей пропавшей девушки Светланы оказался безуспешным. Супруги Сычевы жили здесь, в новом доме, уже полгода, но совершенно ни с кем не общались. Я поразился, что соседи на лестничной клетке совсем практически не знали друг друга.
Сухонький старичок в растянутом спортивном трико и белой майке, из квартиры напротив, посуровел, когда я спросил его о Сычевых.
— Даже не здоровались никогда. Он целыми днями на работе, она дома, иногда по выходным вместе уезжали. Но в последнее время и вместе я их редко видел.
— Ну а к Сычевым кто-нибудь приходил? — спросила Юля.
— Редко. К ней только мать иногда приезжала. Она где-то в области живет. А к этому хмырю и вовсе никто не приходил…
Мы с Юлей немного отъехали от дома и зашли в летнее кафе.
Девушка заказала кофе и мы приземлились за круглым столиком в углу.
— Владимир, а что у тебя за история? Данила рассказывал, что тебя в детстве похитил какой-то сумасшедший, а потом ты потерял память и жил в глухой тайге…
— Ну… примерно так оно и было… — пожал я плечами.
— Кошмар какой… а почему в сыщики решил податься?
— В детстве еще мечтал. Книжки читал про Шерлока Холмса.
Юля звонко рассмеялась.
— А ты фантазер!
Девушка-официантка принесла кофе в симпатичных стеклянных чашечках.
Юля сделала маленький глоток:
— Что думаешь о пропавшей девушке?
— Даже не знаю пока… может они с мужем поругались, и она уехала в другой город?
— Это маловероятно. Я опасаюсь самого худшего. Например, Света могла попасть в руки маньяка, как и ты когда-то. Что вообще ты чувствовал в тот момент? Или совсем ничего не помнишь?
— Не помню. Тридцать лет уже прошло.
— Странный ты, Володя. Такое ощущение что тебе не сорок, а пятнадцать лет.
— Мне вообще-то сорок три.
У Юли в сумочке зазвонил мобильный. Она взяла трубку и внимательно выслушала звонившего абонента, а после немного задумалась.
— Данила звонил. Сообщил, что Светлана уехала от подруги Любы примерно около девяти вечера. Люба вышла ее проводить и посадила в такси, серое «Рено». Фирма такси — «Вояж». Сейчас мы допьем кофе и отправимся к ним в контору. Я знаю, где она находится.
— Юля, а почему ты решила сыщиком стать?
— Я, честно говоря, тоже с детства мечтала. Окончила «слежку», как и Данила, проработала три года опером в центральном отделении, но потом решила уйти в частные сыщики…
— А почему в полиции не получилось?
— Знаешь, Володя… просто надоело всякую мразь отмазывать по приказу руководства. Однажды, когда развалили дело и освободили пьяницу-судью, сбившего двух детей, я вообще чуть с катушек не съехала…
— Подожди… но закон же един для всех. Что прокурор, что министр, что рабочий…
— Какой ты наивный, Володя… как будто пришелец из прошлого, в котором еще верили в светлые идеалы… Нет такого давно. Все равны, но одни ровнее… давай, допивай кофе и поехали, волка ноги кормят.
Диспетчер такси Тамара, веселая полненькая тетенька с рыжими кудряшками, покопавшись в электронной регистрации вызовов, обнаружила, что в пятницу, в двадцать сорок пять, по адресу Красноармейская семнадцать, выезжал водитель Куцуба на своем «Рено».
— Он только утром сменился. Сейчас отдыхает. Но адрес и телефон я не могу вам дать. Корпоративная этика, — усмехнулась толстушка и уткнулась в модный цветной журнал.
— Знаете… Тамара. У меня двоюродный брат в ГИБДД работает. Занимается техосмотром машин. Может слышали, капитан Суворов? Вы уверены, что все ваши автомобили на линии в порядке? — слегка нахмурилась Юля.
Диспетчерша напряглась, сразу стала серьезной и быстро нацарапала на листке адрес и телефон таксиста.
— Если что — я вам ничего не давала… — сказала она, когда мы уже выходили на улицу.
На номер сотового таксиста никто не отвечал, а когда мы приехали по указанному адресу, и отчаянно звонили и барабанили в двери квартиры, — нам так и не открыли. Хотя серое «Рено», с желтыми шашечками, и с продольной трещиной на лобовом стекле — стояла прямо возле подъезда.
— Может спит товарищ крепким богатырским сном после смены… — пожала плечами Юля, — слушай, Володя, я же здесь неподалеку живу, всего через два двора. Давай сходим пообедаем у меня, а через часок вновь навестим таксиста.
Когда мы шли через дворы, я осторожно спросил:
— У тебя правда брат в ГАИ работает?
Девушка усмехнулась:
— Брат не работает, но знакомые гаишники есть. Да я вообще эту овцу на понт взяла, чтобы время не терять.
— Зачем же людей вводить в заблуждение?
Юля покосилась на меня, но ничего не ответила.
Проходя мимо центральной городской площади, я заметил скопление народа с транспарантами.
— А это что за демонстрация?
— Похоже митинг, против строительства нового химического завода.
— А как власти на это отреагируют?
— Митинг, скорее всего, несанкционированный. Через пару часов, наверняка, всех «космонавты» разгонят.
— Кто?!
— Омоновцы. Володька, ты как будто вчера только народился…
Квартира у Юли оказалась небольшая, но довольно уютная.
— Ты одна живешь?
— Было бы странно в моем возрасте жить с родителями. Хотя… я квартиру всего два года назад купила.
Я осмотрелся и осторожно присел на край кресла.
— Володя, иди руки мой. Я пока суп подогрею.
В ванной я невольно покосился на свою щетину в зеркале. Странно, только вечером побрился. Неужели теперь мне придется бриться каждый день?
Юля разлила суп по тарелкам и поставила на стол стеклянную салатницу с мелко нарезанными огурцами и майонезом.
— Вкуснотища какая… — поразился я, попробовав первую ложку супа.
— Рада, что хоть кому-то понравилось… а вот мама совсем не любит моей стряпни.
— А ты замужем не была?
— И не тороплюсь, если честно. Не то чтобы хочу пожить для себя, или ищу богатого принца на белом мерседесе… просто считаю, что всему на свете свое время.
— Так сколько тебе?
— Двадцать семь, любопытный ты наш…
— Двадцать семь — это довольно серьезный возраст для девушки.
— Ладно, Володя, давай лучше проедем эту тему…
Когда мы пообедали и уже собирались выходить из квартиры, Юле позвонили. Она сначала не хотела брать телефон, а после закрылась в соседней комнате, и пару минут с кем-то общалась на повышенных тонах.
Когда девушка вышла, она виновато улыбнулась:
— Володя, ты можешь к таксисту сейчас один сходить? Мне просто одного товарища нужно подождать, вещи ему отдать.
— Хорошо. Схожу один.
— А после обязательно позвони мне.
Я протянул ей мобильный:
— Внеси свой номер. Я еще толком не научился…
Юля удивленно взглянула на меня, и взяв телефон, быстро внесла свой номер.
— А может подождешь минут пятнадцать? Потом вместе и пойдем к таксисту.
— Да ладно, решай пока свои дела. Вдруг этот таксист проснется и опять куда-нибудь уедет…
Я кивнул напарнице, и спрятав телефон в карман, быстро вышел из подъезда…
13. Все мы в душе бунтари
Когда я проходил мимо центральной площади, на ней собралось уже человек триста: преимущественно молодежь и люди пенсионного возраста. Ко мне подошли две молоденькие девушки. Одна из них, худенькая, со смешными хвостиками, протянула листок:
— Мужчина, подпишите петицию против строительства нового химического завода. Наши местные олигархи бессовестно набивают карманы, а простой народ, наши дети, дышат химическим дымом… Посмотрите, до чего довели когда-то цветущий город… — девушка показала на круглую клумбу с цветами.
Я внимательно присмотрелся: бутоны цветов действительно засохли, печально уткнувшись в землю, а газонная травка по краю бордюра пожелтела и покрылась по краям серым налетом.
Подписав петицию, я услышал сзади мощный рев автомобильного движка и резко обернулся. На край площади выехал большой синий автобус. Из него быстро, как спички из перевернутой коробки, высыпали полицейские в черной униформе, касках и стеклянных забралах, вооруженные толстыми резиновыми дубинками и щитами. Полицейские полукругом окружили толпу демонстрантов.
Я застыл на месте, не понимая, что происходит. Из автобуса неторопливо вышел толстый неуклюжий полковник и громко рявкнул в рупор: «Горожане, немедленно расходитесь. Ваш митинг не санкционирован и нарушает общественный порядок. В противном случае, органы правопорядка будут вынуждены применить силу!»
— Что, менты, справились с простым народом? — крикнула очкастая тетка в джинсовом костюме.
— Мочи мусоров! — заорали два бритых крепыша и запустили в полицейских камни.
Вскоре подъехал второй автобус с вооруженными полицейскими, а сзади сразу четыре мрачных серых автозака.
Несколько человек отделились от толпы митингующих, пытаясь скрыться, но основная масса людей сжалась в центре, выкрикивая и угрожая полицейским.
Окружив толпу кольцом, вооруженные бойцы, прикрываясь щитами, грозно двинули на людей.
Я застыл, не веря в реальность происходящего. Почему до этого дошло? Все это напоминало кадры из какого-то странного фантастического фильма. А в центре площади уже завязалась потасовка. Два полицейских вывели из толпы бритого парня, с разбитым лицом, и потянули в автозак.
— Что же вы делаете? Остановитесь, люди… — пробормотал я и направился в самую гущу толпы.
И вдруг я увидел на асфальте лежащего седого старика, с пробитой головой. Он зажал руками голову, а сквозь его тонкие сухие пальцы струилась кровь и медленно капала на асфальт. От гнева в голове у меня что-то перемкнуло. Я подбежал к ближайшему вооруженному бойцу, и рявкнув: «Что же вы делаете, фашисты!» с силой оттолкнул его. Полицейский свалился на асфальт, выронив свой тяжелый щит. Но неожиданно сбоку кто-то сильно ударил меня в челюсть, и не удержавшись, я рухнул прямо на лежащего полицейского, а когда попытался встать, меня за руки подхватили два рослых бойца и потащили в автозак.
Кто-то истошно орал из толпы: «Всех не пересажаете, скоты!»
Меня бросили в будку, лицом на металлический грязный пол. Здесь же уже сидел бритый крепыш, тетка в джинсовом костюме, уже без очков, и еще трое мужиков лет тридцати.
— Уроды… — проворчал бритый.
На улице шум постепенно начал стихать, и через несколько минут, когда в будку бросили крепкого пожилого дядю в сером костюме, машина тронулась с места.
— Алексеевич, что-то быстро сегодня «гоблины» приехали… — хмыкнул бритый. Кровь на его разбитой брови уже подсохла, а на левой щеке алела большая свежая ссадина, будто до автозака его волочили по асфальту.
— Они еще ответят за свой беспредел, Димка, — процедил мужик в костюме, — тебе что, бровь разбили?
— Ерунда. До свадьбы заживет.
Когда машина остановилась, всех вывели на каком-то пустынном дворе.
— Все мужик, — мрачно сказал мне бритый, — теперь нас точно к стенке поставят.
У меня в груди сердце бешено заколотилось, а в горле от волнения пересохло, да что же здесь происходит?
— Послушайте, — окликнул я рослого полицейского, который вел меня, крепко держа под локоть, — мы же… в одной стране живем… как так можно…
— Заткнись, — грозно рявкнул страж правопорядка.
Всех задержавших завели в помещение и обыскали, вынув содержимое карманов. Я догадался, что нас привезли в отделение полиции, только завели с черного хода. Всех закрыли в большой комнате, огороженной от коридора клеткой с толстыми прутьями. Возле стены стояла длинная скамейка, но все места на ней были уже заняты. Один из мужиков, с распухшей физиономией, все же уступил место тетке, которая прибыла вместе с нами. Смешной худощавый подросток, с прыщавым лицом, тоже привстал, уступив седому мужичку. Остальные вновь прибывшие сели прямо на бетонный пол.
У бритого опять стала кровоточить бровь. Он снял футболку и прижал к ране.
— Дежурный! — крикнул седой, — у нас парню требуется медицинская помощь.
Из стеклянной перегородки неторопливо вышел высокий капитан, с аккуратными усиками и большим орлиным носом. Он внимательно осмотрел вновь прибывших, и презрительно хмыкнул, кивнув на бритого:
— Этому что ли? Обойдется…
Капитан развернулся и опять спрятался за своей стеклянной перегородкой.
Через несколько минут со второго этажа спустился невысокий лысый майор и краснощекий сержант, рыжий, как морковка. Майор подошел и внимательно осмотрел всех сидельцев. Затем он резко окликнул дежурного:
— Селезнев, бабу хоть выпустите. Вы что, совсем охренели? И Степанова с Толмачевым тоже. Что вы их уже вторые сутки в «обезьяннике» маринуете? Наркоманов переведи в камеру, «Хруща» — к Панкову на допрос.
Когда «обезьянник» опустел наполовину, всем наконец-то досталось место на деревянной широкой скамье. Я присел с краю и опустил голову на руки.
— Что, товарищи оппозиционеры? — грозно рявкнул майор. — Опять пытаемся раскачать лодку, подорвать государственные скрепы?
— Мы не оппозиционеры, — тихо сказал седой. — люди вышли на митинг, против строительства нового химкомбината… Тебе самому, майор, приятно по утрам смогом дышать? А если откроют еще один химзавод — город вообще задохнется…