Я поднялась, подошла к нему, решив, что терять мне нечего. Лучше умереть, чем вернуться ни с чем. Положила руку ему на грудь, чуть сдвинулась, уткнулась ухом.
— И как это понимать?
— Проверяю, есть ли у вас сердце, — ответила я.
Ринсир отцепил мои руки, чуть наклонился, а потом… Я не поняла, откуда взялась метель. До этого в лесу было тихо и невероятно сказочно и красиво. Я помню искрившийся снег на капризницах-елках, чуть поскрипывающий — под ногами. А тут — метель! Рухнула с небес, спрятала мир в белизне, закружила в водовороте, в центре которого оказалась я с правителем драконов. И меня… не коснулась, что странно!
Но моя сила отозвалась на эту игру ветра и снега сразу же, потянулась, расправила крылья… И я оказалась прижата к Ринсиру. Как это произошло, почему — не осознала. Просто миг — и мои руки обнимают его за шею, а ноги закинуты на бедра, а сама я всем телом крепко к нему прижалась.
Пламя пронзило горло, поползло по позвоночнику, добралось до сердца… Я охнула от жара, выгнулась и встретилась с темным взглядом владыки драконов. Мир разлетелся на снежинки, остался где-то там, за спиной. А вот мужчина, тот, кого неожиданно признала моя сила, остался.
Суженый.
Страх затопил сознание, обрушился вместе с метелью, заполнил каждую мою клеточку. Не выдохнуть. Не вдохнуть.
Суженый.
Не слово, а стрела, пущенная в сердце.
Суженый…
Я никогда не верила, что существуют истинные пары. Половинки, созданные друг для друга. Считала выдумкой. Сказкой, в которую так хотелось верить людям. Ведьма подходит к выбору мужчины более реалистично. Я это видела. Я это знала. Я когда-нибудь сама решилась бы на этот шаг…
Ведь любовь — это больно. Она душу разорвет на тысячу частей, выжжет, что и пепла не останется. У моей мамы случилось так. И это привело ее к смерти. А я… я обжигалась о чувства столько раз… И все равно, обжигаясь, сейчас смотря в темные омуты глаз моего дракона, хотела гореть…
Суженый. На деле это означало, что выбора мне не оставили. Либо он, либо… смерть. Боги умели шутить. Видимо, на небесах им было скучно. Вот и развлекаются, как могут. Играют судьбами, переплетают.
Я не хотела умирать. Я отчаянно хотела жить, быть счастливой, парить и… остаться свободной. Но это было несовместимо.
Метель стала злее, будто ее подпитывала моя сила. Я сопротивлялась. Отчаянно. Остро. До побелевших пальцев, сжимавших камзол на его плечах. Ринсир, тоже явно осознав происходящее, замер и тяжело дышал. Если и он, и я не сдадимся, есть шанс. Есть…
Он обжег мои губы своими. И не оставил мне ни единой мысли, ни единого шанса на сопротивление. Не дал этого маленького выбора… Все решил за нас. Поцелуй был нежным, сладким, горячим настолько, словно я тонула в огне. И не было сил и желания сопротивляться. Лишь обжигать в ответ и отдавать, делиться и сходить с ума.
Ринсир отпустил первым, тяжело задышал и посмотрел на меня.
— Лучше бы вы меня испепелили, владыка, — прошептала я.
— Нас друг другу дали боги, Вероника. Айлире… Снежный мой цветок.
— Отпустите. Не ваша я. Не ваша! — вскрикнула, отчаянно сгорая от желания прижаться к мужчине еще сильнее.
Что за любовь вы выдумали, пресветлые боги? Она хуже наваждения и проклятия.
Бежать! Быстро, далеко и без оглядки!
Но куда?
— Даже не думай, — прочитал он мои мысли. — Догоню. Найду. И спасу.
— От кого? — прохрипела я.
— От тебя же самой.
Я вспыхнула, пытаясь прийти в себя, осознать. Принять и смириться с происходящим не получалось.
Метель бушевала. Бросала пригоршни снега, пела и расправляла крылья, шептала о чем-то страшном. И по-прежнему меня не касалась. Лишь изредка падали на лицо и волосы снежинки, таяли… Им тоже было жарко. И они умирали, как умирала сейчас я.
— Почему ты молчишь?
— Жестокий кровожадный дракон и… спасу? — не удержалась я от ехидства, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Любовь не может быть такой. Не должна.
Но кроме этих манящих губ, пылающего внутри огня и желания задержать это мгновение, ничего не оставалось.
Почему же так сильно? Почему так остро? Почему… со мной? И почему так?
Драконы не любят ведьм. Хотя, если быть честной, нас, ведьм, вообще никто не любят. Опасаются, избегают, и… случись какая беда, отправляются за заветными зельями. Люди так устроены. Мир.
— А может, сменишь мысли с «кровожадного и жесткого дракона» «на самого желанного мужчину»? — прохрипел он и проложил дорожку из поцелуев по моей шее.
Я вспыхнула, закусила губу.
Он снова меня поцеловал. С какой-то отчаянной нежностью. Бережно и ласково. И это никак не вязалось с образом властного владыки. И пугало не меньше непрекращающейся метели.
Откуда она взялась? Неужели я призвала? Так нет у меня такой силы.
— Я знаю, ты наслушалась о драконах… У вас в королевстве мы на особом счету.
— То есть пару месяцев назад вы Налину дотла не сожгли? — поинтересовалась я. — И лес, где обитают мавки, не заколдовали? Ведь и зимой, и летом, стоит неживым, замершим хрусталем.
Ринсир вздохнул, заглянул в мои глаза.
— У нас очень редко рождаются дети, мой снежный цветок. Очень редко. Мы, драконы, живем долго. Для нас ребенок — высшая драгоценность. И вот скажи мне, ведьмочка, что я должен был сделать с теми, кто похитил семнадцать наших детенышей и посадил их в клетку для потехи, заблокировав способности к обороту? Вот что?
Я уставилась на него. В темных омутах билось незнакомое пламя. Про похищение я не слышала, о причинах, разрушенной до основания Налины, ходили самые разные слухи. Но город, превращенный за пару часов владыкой драконов в пепел… Я не была там, не видела. И представила детей, маленьких испуганных дракончиков, желающих вернуться к маме. А потом созналась:
— Я бы тоже там все испепелила.
И глаза закрыла. От ужаса. Я только что согласилась с драконом, оправдала убийство.
Суженый…
Я уже чувствую его иначе. Не чужаком и незнакомцем.
Суженый… В этом слове столько для меня таится. И желаемого, и запретного. И не слово — приговор.
Ринсир снова обжег поцелуем, остановился.
— Лес расколдовать не могу. И мавок отогнать тоже. Это защита от всех любопытных.
— Вы что-то там прячете? — нашлась я.
— Источник магии. Он время от времени перемещается. И если ты закончила выпытывать у меня тайны, мой снежный цветок, давай отправимся во дворец. Ты, полагаю, замерзла.
И реальность происходящего вдруг обрушилась на меня, придавила тяжестью. Я дрожала, пыталась выпутаться из его рук, так крепко и уверенно меня обнимавших.
— Понятно, легко и просто не получится. Ну что ж… К этому я был готов.
Владыка вздохнул, но не отпустил, все еще прижимая к себе.
— На каких условиях ты согласишься не губить наши жизни, а попробовать построить со мной отношения?
Что? Я ослышалась? Он что, собрался со мной, ведьмой… Он…
— Ни на каких, — выпалила я и снова закрыла глаза.
Жар внутри только рос, обвивал меня лозой, кололся… И ведьминская суть откликалась на каждое движение Ринсира. Даже на его взгляд.
— Зачем тебя ко мне отправил Арлетар?
Я поежилась, вздохнула.
— Отпустите, пожалуйста.
Он послушался, поставил меня на землю и покосился на бушевавшую метель. Она крепчала, пела все сильнее, звала за собой…
— Я пока не в состоянии взять под контроль силу.
Так это он выпустил вьюгу?
— Жду твоего рассказа, айлире. Я понимаю, наше знакомство состоялось не так, как хотелось бы. И признание пары…
Он выдохнул, полыхнул лазурью во взгляде, неожиданно тепло улыбнулся.
— Не сердись, что все вышло так, мой снежный цветок.
Знатно его приложило, что тут скажешь. И от мягкости в его голосе хотелось спрятаться еще больше, чем от рыка. Она несвойственна драконам.
Так же как любовь к детям. Бескорыстная помощь. Поиск компромисса. Зачем он тогда его мне предлагает? И что в сказках о драконах ложь, а что — нет?
— Рассказывай, Вероника. Если Арлетар настолько отчаялся, что отправил ко мне ведьму…
— Эм…
— Вы — единственные, кого пропустит защита на границе. Остальным народам вход в королевство строго регламентирован.
То есть ведьмы еще ничем драконам не навредили? Занятно…
Ринсир ждал, когда я решусь. Поймала его взгляд, полный желания, вздрогнула. Вот зачем я стою и думаю? Действовать нужно! Откинуть чувства, забыть про случившееся, переступить через гордость. Рассказать, попросить о помощи… Со всем остальным я разберусь потом.
Ринсир выслушал внимательно. Даже не стал припоминать, что я была готова на все, чтобы спасти ребят, а тут засомневалась.
— Я дам тебе сферу со своим истинным пламенем, мой снежный цветок.
Отступил на шаг, дыхнул на сложенные лодочкой ладони. И у меня на глазах в руках владыки закружился туман, превращаясь в хрустальный шар с многочисленными гранями. Ринсир на мгновение прикрыл глаза, наклонился и прикоснулся к нему губами. Я недоуменно смотрела на него, и лишь потом заметила, как дыхание дракона превращается в шаре в белый огонь. Истинное пламя драконов!
По моим щекам побежали слезы. Я ведь не верила, что получится. Я отчаялась. Я…
Ринсир подошел близко, в одной руке держа шар, а другой поймал слезу с моей щеки. Она замерла на его пальцах, заискрилась и превратилась в драгоценный камень.
Мгновение — и владыка создал к невиданному сокровищу тонкую серебряную цепочку.
— И что взамен?
Я понимала, что есть цена. У всего. И он ее потребует. И от этого становилось так горько, что хоть волком вой.
— Я передумал, ведьмочка. Не будет условий, платы, оков. Я пугаю тебя. И сдается, не будь я драконом, ты бы, может и дала нам шанс.
— Разве дело именно в этом? — поразилась я.
Как ему сказать, что я просто не верю в случившееся. Что все кажется миражем, чьей-то глупой шуткой, ошибкой…
— Владыка, вы ведь передумали по другой причине.
Он улыбнулся — и мой мир перевернулся. Столько тепла было в этом простом действие, столько любви… Я словно впервые согрелась, душа оттаяла, воспарила и… рухнула вниз раненой птицей.
— Любовь не терпит клетки, мой снежный цветок. Я дам тебе то, что ты хочешь больше всего — свободу. Отпускаю, слышишь? Если вдруг, — при этом он грустно усмехнулся, — захочешь вернуться, сожми в ладонях кулон и пожелай меня увидеть, он откроет для тебя портал. Считай это все —подарками.
Ринсир вложил кулон в мои ладони, бережно спрятал в карман плаща сферу с истинным пламенем.
Все драконы такие ненормальные? Все такие… непредсказуемые? Сначала не хотел помогать, потом прогнал. Затем признал суженой, предлагал остаться на определенных условиях, а потом… отпустил! В голове не укладывается! И что мне с этим всем делать?
— Но тогда мы умрем, — прошептала я.
— Я поговорю с богами, связь разрушится, когда наступит Ледяная полночь. Твоей жизни ничего не угрожает, поверь.
Что? Серьезно? Все так просто можно решить?
В любой другой раз я бы порадовалась. Схватила бы кулон, сферу, рванула бы спасать друзей. Но сейчас по телу разлилась горечь.
Ведьма и дракон. Мы не пара. Он это понял еще раньше меня. И, наверное, отказался, потому что так ему будет легче. Проявление благородства — тоже его подарок. Последний.
Но почему же от этого невыносимо хочется плакать?
— Спасибо, — прошептала я.
Мелькнула мысль, что рядом с владыкой драконов, едва натянулись нити связи, я стала совсем иной. Не язвила, не рвалась пакостить, а лишь… искала защиты в его объятьях. Для счастья этого становилось достаточно. Я теряла себя или обретала? Не разобрать.
Боги, что вы со мной сотворили?
Я посмотрела Ринсиру в глаза. Посреди кружащейся, так и не стихнувшей метели, он казался еще прекраснее, чем раньше. Разметались от ветра белоснежные волосы, сияли сапфировые глаза, билась зверем и не могла ко мне прорваться его сила, чтобы причинить хоть малейший вред.
Он, не прощаясь, открыл портал. И метель подхватила меня, швырнула в него, словно котенка.
Прощай, моя странная, самая желанная несбывшаяся сказка!
— Что, уже? — удивился ректор Арлетар, которого я застала сидящим за столом и подписывающим документы. — Не расстраивайтесь. С первого раза мало у кого получается договориться с драконами. Сейчас я открою портал снова и вы…
Я молча вытащила сферу.
Ректор Арлетар вскочил, перевернул стол и мгновенно оказался рядом. Бережно взял сферу, вытаращил глаза и уточнил:
— Сознайтесь, Диньская, как вам это удалось? Владыка драконов хоть жив?
И тут же поймал мой взгляд, и ехидство с него слетело, как ни бывало. Молча открыл портал, позвал главу целителей и передал ему сферу. И так же спокойно, не слушая вопросов и восторженных охов, оборвал связь. В глазах заплескалось беспокойство.
— Садитесь, — велел он, показывая кивком на кресло возле камина.
Покачала головой. Внутри разливались жуткая тоска и холод. И тот огонь, что согрел во время метели, затаился, спрятался на дне души.
— Садитесь же, Вероника! — обратился он по имени. — И что за напасть! Достались мне эти ведьмы! Вечно во что-то влезают! Отправил же к драконам с одной-единственной целью… Вот как вы умудрились в одного из них влюбиться за… — он посмотрел на песочные часы, стоящие на каминной полке, и ехидно заметил, — за час? Не ведьмы, а ходячие неприятности! Всех на практику к драконам отправлю и… отдохну! — то ли мстительно, то ли мечтательно вздохнул он и серьезно заметил. — Я не могу к вам даже прикоснуться, Диньская. И никто из мужчин не может. Так что садитесь и выкладывайте все, как есть. Будем разбираться и решать ваши проблемы. И мои тоже.
А мне не хотелось говорить. Было холодно и пусто. Будто метель, что бушевала в том лесу, поселилась внутри.
Я устало посмотрела на ректора, потом на кресло возле огня и сделала то, чего никогда не делают ведьмы. Послушалась.
— М-да… — задумчиво прокомментировал ситуацию ректор. — И кому же такое счастье досталось?
— Владыке, — глухо ответила я.
Арлетар удивленно моргнул и неверяще уставился на меня.
— Кому?
— Ринсиру! Он оказался моей парой!
— И что потребовал за сферу с истинным огнем?
— Ничего.
— То есть это вы, Диньская, встретили суженого, а он…
— Связь двусторонняя. Он просто меня отпустил.
Ректор подошел близко, сел во второе кресло. Быстро протянул руку в огонь, вытащил оттуда темную бутылку, открыл и выпил. А потом выдохнул и уточнил:
— Он что, простите? Просто вас отпустил? Истинную пару? Суженую?
— Да.
— Рехнулся, — прокомментировал ситуацию ректор и снова выпил вина.
Кажется, довела. Я впервые видела, чтобы у высшего демона случился шок. И чтобы собственный ректор пил вино прямо из бутылки в присутствии студентки.
— Он же ждал этой встречи всю жизнь. Любую бы принял. От таких подарков не отказываются. Вы жить хотите? — вдруг спросил он.
Я подняла на него глаза.
— Если да, то сейчас я открою портал к драконам.
— Ринсир… Владыка сказал, что дает мне свободу, — крикнула я, поднимаясь. — Свободу! Он поговорит с богами и после ледяной полночи те разрушат связь.
Ректор спокойно поставил бутылку на пол возле огня, оглядел меня с ног до головы.
— Диньская, вы никогда не были глупы.
— Это вы к чему?
— Боги создают пары, но никогда, слышите, никогда не разрушают связь. Драконы — их любимчики, не спорю. Но все, что они могут… Даже владыка, оказавшись в подобной ситуации, это умереть. Да, он силен настолько, что перетянет на себя проклятие богов в самую волшебную ночь на свете, и умрет. Один. Вы останетесь жить. Вы уверены, что хотите именно такого исхода?
Я молчала. Слова падали в меня, словно льдины, придавливали. Дышать становилось трудно. Как он посмел меня обмануть? Эх, надо было его метлой погонять. В воспитательных целях. Решил в благородство, значит, поиграть…
— Я не дружу с владыкой, Диньская, скажу честно. Это давняя вражда.