Она оказалась права. Уже на следующее утро у Даши горели губы, и кожа на подбородке, куда попал ананасовый сок, покраснела, чесалась и шелушилась.
— Ананас есть тоже надо уметь, — авторитетно заявила тётя Таня, жена дяди Саши, — Его надо есть тоненькими, маленькими ломтиками…
— А это, Тань, чего такое ты в вазу положила? Картошка, что ль? — не поняла мама, увидев в вазе с фруктами коричневые мохнатые плоды, действительно очень похожие на картофельные клубни.
— Это киви, — сказала тётя Таня, снисходительно улыбаясь, — Попробуйте. Только его почистить сначала надо…
И Даша, взяв в руки «картофелину» и срезав ножом с неё мохнатую кожуру, с удивлением обнаружила, что внутри она зелёная, и на вкус — как земляника.
— Вот чудеса-то в решете, — ахала Галина, пробуя киви, — А у нас за этим набегаешься-настоишься и половины не укупишь… Это в Таллине у вас теперь всё достать можно?
— А ты как думала… У нас сейчас это как Европа считается. Тем лучше — качество жизни у нас заметно повысилось. Только, конечно, дороговизна…
— Надо же! — завистливо вздыхала Галина, — Вот куда жить-то ехать надо было! — она толкнула мужа в бок.
Даша и Светланка, слушая нудные разговоры взрослых, заскучали и отпросились гулять на улицу.
— Да, идите… Что вам тут слушать!.. — кивнула Галина, — Так вот, я и говорю — машина-то у вас — джип, иномарка? — продолжила она, обращаясь к Татьяне.
— Подержанная, — уточнил дядя Саша.
— Ну да, новая-то это непозволительная роскошь… И сколько вы за неё отдали?
— Ну, какое тебе дело! — поморщился Юрий, — Мы же не собираемся с тобой машину ещё покупать — и так вон, еле квартиру осилили…
— А почему нет? — вскинулась Галина. — Надо же когда-то и по-человечески пожить! Люди покупают, а мы что, хуже других, что ли?
— Ну, и куда ты здесь с этой машиной? На метро быстрее доедешь.
— Ты не понимаешь. Машина — это статус. Ты пойми, мы в Москве живём! Это тебе не деревня — сел на «запорожец»…
— Галя права, — поддержал её Александр, — Здесь, в России, хорошую машину за полцены не купить, а совковые «консервные банки» уже не котируются. Покупать, так иномарку. У нас, в Таллине, это вполне доступно. Есть у меня один знакомый, «Ауди» продаёт…
У Галины алчно заблестели глаза.
— А растаможка? — вмешался Дашин отец.
— Слушай, Юр, было бы желание, а способ, как говорится…
— Да ну вас, — Юрий махнул рукой, — Приключения только искать на свою задницу. Я ни в какие авантюры не полезу. Мне и так нормально, проживу уж как-нибудь без ваших иномарок…
— Скучный ты человек, — вздохнула Галина.
Даша и Светланка, обе разгорячённые и красные от беготни, тяжело дыша, влетели с улицы в квартиру, внеся с собой свежесть осеннего вечера и молодой девчоночий задор. Их настроение словно током передалось и взрослым.
— А давайте погуляем! — воодушевлённо предложил кто-то из взрослых, — У вас тут, говорят, классный лесопарк рядом.
И все, взрослые и дети, гурьбой высыпали на улицу. Сентябрьский вечер стоял на дворе; в сырой прохладе тёмно-таинственного леса пахло орешником и желудями, а из оврага поднимался молочно-белый туман.
— Как ты думаешь, живут ли там, в глубине леса, какие-нибудь духи? — шёпотом спросила Даша у своей новой подруги.
— Там живёт туман… — тоже шёпотом отвечала Светланка. — А может, и правда что-то такое есть… таинственное…
Мистически-торжественная атмосфера ночного леса подействовала и на взрослых, словно напомнив им, что и они когда-то были детьми, и тоже верили в духов и волшебство.
— Отличная прогулка! — восторгалась Татьяна, когда кавалькада уже вынырнула из леса и шла обратно по замершему в безмолвных огнях фонарей микрорайону.
— Да… Вы почаще к нам приезжайте! — сказал Дашин папа.
— Как-нибудь приедем, — пообещал дядя Саша, и, понизив голос, добавил: — А если надумаете, ребят, по поводу машины — дайте отмашку, и мы с вами устроим это дело…
Глава 35
В шестом «Г» классе новой школы, куда попала Даша после переезда, она сразу поняла, что одноклассники у неё — не из бедных. Во-первых, они были почти все крупнее и выше её ростом. Во-вторых — разодетые в новые, яркие шмотки, как будто не в школу они учиться пришли, а в клуб танцевать.
— А нафига мне учиться? — как-то раз донеслась до Даши с задней парты реплика толстого, сытого мальчишки по фамилии Скворцов, — Папа говорит, что моё будущее и так уже оплачено.
В тот день, когда Даша впервые пришла в этот класс, и учительница, сказав дежурно «Это Даша Ефимова, прошу любить и жаловать» — ушла на перемену, находившиеся поблизости мальчишки и крупные, рослые девочки с гонором на лицах, окружили новенькую.
— Ты где такую шикарную кофту взяла? — ехидно бросила Даше одна из девочек, чавкая во рту чупа-чупсом, — Небось, все помойки облазила.
— А кроссовки ей, наверное, дедушка-бомж в наследство оставил, — хихикнул один из мальчишек.
Даша ударила первой. Дед Игнат в деревне всегда говорил: обижают — бей первой. На безответных, говаривал он, воду возят.
— Психичка больная! Ты посмотри, что ты сделала с моим свитером! — ахнула верзила, наступая на Дашу, — Ты у меня за этот свитер теперь не расплатишься, поняла?!
— Да пошла ты со своим свитером, — сказала Даша, садясь за свою парту.
— Ты что, это же Катька Власова, — зашептала Даше её соседка по парте, быстроглазая чёрненькая девочка, — У неё папа — новый русский…
— Плевать я хотела, кто у неё папа.
Начался урок русского языка. Даша даже не сразу поняла, что он начался — шум и гам в классе продолжались, как и на перемене. Тишина наступила лишь когда мощная, квадратная учительница оглушительно хлопнула по столу линейкой, словно бичом, и зычно крикнула:
— Я никак не пойму, кто говорит?! А ну, сейчас же замолчали все!!!
И, бросая линейку, добавила:
— Дурдом! Филиал больницы Кащенко!..
— Слушай, ты всегда так одеваешься? — снова шепнула Даше её соседка по парте.
— Как?
— Ну, так… Как будто ты из деревни.
— А я и есть из деревни.
— Оно и видно, — хихикнула чёрненькая девочка.
— Разговорчики на второй парте! — резко окрикнула учительница, — Ивченко!
Дашина соседка по парте встала. По её лицу тут же пробежала тень испуга.
— Какая часть речи подлежащее?
Ивченко украдкой кинула умоляющий взгляд на Дашу. «Подскажи!» — как бы молили её глаза.
— Существительное, — подсказывает Даша.
— Ефимова, не подсказывать! — окрикнула учительница, — А вы, если не будете знать пройденного материала — буду ставить двойки. Это вам не младшая школа, и бегать за вами — «ой, Машенька!», «ой, Петенька!» — никто не будет. Я ясно говорю?..
По дороге домой Даша шла вместе со своей новой подружкой.
— А у тебя дома есть кошка или собака?
— Есть питон, — отвечала Юля Ивченко.
— Кто? — не поняла Даша.
— Питон… Огромный!.. Мне папа его из Австралии привёз.
— И что, он у тебя вот прямо в квартире живёт?
— Живёт, — односложно сказала Ивченко.
Дашино любопытство раздразнено окончательно.
— А можно мне на твоего питона посмотреть?
— Не сегодня, — пряча глаза, как-то нервно произнесла Юлька, — Сегодня мама дома, она не разрешит…
Даша почувствовала себя несколько уязвлённой. Ей-то нечем похвастаться — ни питона у неё дома нет, ни папы — «нового русского».
— А у меня зато жених есть, — выпалила она, сама не зная, зачем.
Юлька аж остолбенела от неожиданности.
— Жени-их?..
— Да, жених. Володей зовут; его в армию забрали…
— В армию?.. Так это значит, он совсем взрослый дядя! А вы целовались?
— Целовались, — гордо отвечает Даша.
— Как? Как вы целовались? — возбуждённо частит Юлька, — Взасос? С языком?
— Да, взасос. С языком.
Даше в глубине души становится стыдно. Она не понимает, зачем врёт, зачем предаёт Володьку и опошляет их такие чистые, добрые отношения. Но Юлька заинтересована, значит — надо держать планку.
— Вот целуемся, мы, значит, на дворе, на телеге. И тут дед Игнат как запустит в нас своей галошей!..
— Ух ты, — говорит Юлька, но, завидев свою маму у ворот школьного двора, наспех прощается.
— Ну, пока! Смотри же: завтра дорасскажешь!..
Глава 36
Обязанность возить Дашу в музыкальную школу и обратно, что лежала раньше на плечах бабы Зои, теперь частично взяла на себя мама. Теперь Даша была уже достаточно большой, чтобы ездить туда сама; но обратно её забирала мама, что работала в том же самом районе.
У автобусной остановки был небольшой рынок с брезентовым палатками. Даша любила, ожидая троллейбуса, разглядывать продаваемые товары, нюхать букеты цветов. Однажды на продажу даже выставили коробку с маленькими черепашками.
— Мам, купи мне черепашку! — заканючила она.
— Никаких черепах! — категорически отказала мама, — От них воняет! Ссут-серят под себя — замумукаешься замывать каждый раз…
— Ну вот, ты всегда так, — обиделась Даша, — Юле вон родители питона живого привезли… А ты…
— Пусть не пиздит твоя Юля.
Мама вообще в последнее время стала ещё более нервной, дёрганой, грубой какой-то. Казалось бы, сбылась её мечта — наконец-то купили квартиру, которую так долго хотели, но не могли себе позволить, наконец-то съехали от ненавистной бабки. Тем не менее, маму не радовало ничего. Даша догадывалась, что у неё были проблемы на работе. Каждый вечер мама приходила оттуда загруженная и злая, и тут же начинала грузить своих домочадцев нервными и нудными, как соседская дрель за стеной, рассказами о работе. Даша мало что понимала из этих рассказов; но всё было по кругу, одно и то же. И даже поздно вечером, когда она уже лежала в своей постели, из-за стены доносился мозжащий, как комариный гуд, голос матери:
— Прораб, прораб… Ермошкина, Ермошкина…
Это повторялось изо дня в день, даже в выходные дни мама не могла расслабиться и отвлечься от рабочих проблем. Дашу в конце концов это начало бесить и выводить из себя.
Какой прораб? Какая Ермошкина? Ну, неужели нельзя оставить свои рабочие проблемы на работе, и приходить домой просто отдыхать, давая отдыхать и другим? Но мать этого не понимала. Даже отца, казалось, это не напрягало, и он иногда сам начинал эти разговоры:
— Ну, как на работе-то?
— Ой… Опять прораб… Говорит, гэт: «Вы же инженер первой категории!» Я говорю…
— Мама, ну хватит! Надоело! — Даша дёргала её за рукав.
— А ты иди в свою комнату, и не мешай! — досадливо отмахивалась та.
Даша шла в свою комнату, но визг матери, нудящей про свою работу, был слышен и там.
Даже, отвозя Дашу из музыкальной школы, мать никак не могла перестать думать о работе. Она ничего не видела вокруг себя, не слышала, что с таким увлечением рассказывала ей по дороге дочь. Все её мысли были сосредоточены на прорабе и Ермошкиной, и всей этой взрослой чертовщине, в которую Даше даже вникать не хотелось. Ей была противна даже мысль о том, что когда-нибудь и ей, Даше, тоже придётся идти работать, и тоже какой-нибудь прораб и какая-нибудь Ермошкина будут изо дня в день отравлять ей жизнь. «Нет уж, лучше навсегда оставаться маленькой!» — думала она.
Иногда, увлечённо рассказывая маме свой сон, или какую-нибудь интересную историю, Даша обрывалась, замечая, что мама не слушает, а нервно бормочет что-то себе под нос. Даша обижалась, дёргала маму за рукав.
— Мам, ну ма-ам! Ты меня слушаешь?
— Слушаю, — нехотя отвечала Галина, погружённая в своё.
— Что я только что рассказывала?
— А?
— Я говорю, о чём я сейчас рассказывала?
— Да отвяжись! — нервно визжала мать, и снова начинала бормотать сама с собой:
— Прораб, прораб… Ермошкина, Ермошкина…
И Даша, поняв, что матери не интересна ни она, ни её мир, вскоре сама отдалилась от неё.
Глава 37
Вот уж воистину говорят: чем дальше в лес, тем больше дров!
Несмотря на то, что Даша «по одёжке» была в новом классе встречена скверно, своими россказнями про «жениха в армии» она быстро снискала популярность среди девчонок. Ещё бы! Не каждая ведь в одиннадцать-двенадцать лет может похвастаться таким женихом. Это вам не питон какой-нибудь из Австралии.
Особенно возле Даши крутилась Юлька Ивченко, назойливо выпытывая детали их романа с Володей. Вот и теперь, возвращаясь, как обычно, из школы вместе, девочки горячо обсуждали эту животрепещущую тему.
— Слушай, — спросила Ивченко, — А вы с Володькой «э-э» занимались?
— «Э-э»?.. — растерялась Даша.
— Ну, «э-э», это… — и Юлька, не докончив, сделала непристойный жест.
— Ах, «э-э»!.. А как же, конечно, мы занимались «э-э»! — с жаром подхватила Даша, — Само собой, «э-э» занимались…
Чёрные глаза Юльки мгновенно загораются, как два уголька.
— Как? Как вы занимались, расскажи!
— Ну, как… — лихорадочно соображает Даша, — Вот так и занимались тогда, на телеге… Это когда дед Игнат в нас валенком запустил…
— Валенком? — прищурилась Ивченко, — Ты же говорила, он в вас тогда галошей запустил, а не валенком!..
Даша краснеет.
— Ну, галошей, валенком — какая разница? Это же одно и то же!..
— А пиписка? Какая у него пиписка? — не отстаёт Юлька.
— Пиписка-то?.. — задумалась Даша, поднимая глаза кверху, — Ну, как… пиписка как пиписка. Большая…
— А какого размера?
Даша разводит ладони в стороны, показывая размер пиписки.
— Да ладно врать-то! Таких пиписок не бывает! — отрезала Юлька и хотела было пойти быстрее, но вдруг поняла, что кто-то преградил ей путь.
Даша не сразу сообразила, что происходит. Какой-то седой худощавый мужик схватил Юльку и, щупая её рукой между ног, пробормотал:
— А хочешь, девочка, я тебе свою пиписку покажу?
— Пусти, дядя!..
Юлька чудом вырвалась. Девочки побежали наутёк, но маньяк припустился вслед за ними.
— Бросаем портфели! — скомандовала Юлька.
Дашу не пришлось просить дважды: тяжёлый портфель, до отказа набитый толстыми учебниками, мешал ей бежать, и девочки, недолго думая, бросили свои портфели прямо на газон.
Кое-как добежали они до подъезда Даши, вызвали лифт. Всё дальнейшее происходило как в фильме замедленного действия. Двери лифта открывались непомерно долго; между тем, маньяк уже успел забежать в подъезд и ринулся к лифту. Девочки поняли, что оказались в западне. К счастью, лифт закрылся, прежде чем маньяк успел туда проникнуть.
— Фух, кажется, пронесло, — облегчённо вздохнула Даша.
Да не тут-то было. Поднявшись на шестнадцатый этаж, девочки услышали далеко внизу топот шагов по лестнице. Несомненно, это был он.
— Скорее открывай дверь! — взвизгнула Юля.
— Ключей нет. Они были в портфеле, — Даша изо всех сил начала трезвонить в дверь.
— У тебя есть кто-нибудь дома?
— Да, мама, — ответила Даша.
Между тем, шаги на лестнице становились всё громче.
— Что же она не открывает?! — возопила Юлька и забарабанила в дверь ногами и кулаками.
Наконец, дверь открылась, и девочки ворвались в приквартирный холл, едва не сбив маму с ног.
— Что всё это значит? — сердито спросила Галина, преграждая им путь в квартиру, — Зачем вы колотили в дверь? Вы что, с ума сошли?!
— Мама, там маньяк! Он гнался за нами!!! — наперебой закричали они.
— Ну, это положим, — сухо сказала Галина, зная, что у её дочери богатое воображение. — Даша, а где твои ключи?
— Они в портфеле, а портфели мы бросили, когда убегали от него…
— Идите сейчас же за портфелями!
— Мамочка, там же маньяк! — взмолилась Даша.
— И слышать ничего не желаю, — отрезала Галина. — Мы с отцом не для того тебе новый портфель купили, чтобы ты его швыряла где попало! Иди, и нечего тут выдумывать!
И, прежде чем девочки успели хоть что-нибудь сообразить, она захлопнула дверь прямо перед их носом.
Глава 38