Это была настоящая западня.
В квартиру было не попасть — без ключей-то. И на лестницу не выйти, ибо там поджидал маньяк.
— Ну и что нам теперь делать? — раздражённо спросила Юлька, устав безуспешно терзать дверной звонок.
— Выход один, идти к тебе, — сказала Даша.
— Ага, и сразу в лапы к маньяку. Замечательное решение!
— Ты сама виновата, — разозлилась, в свою очередь, Даша. — Орала на всю улицу: «пиписка, пиписка»! Вот он и схватил тебя за пиписку…
— Какая щас разница, кто прав, кто виноват! — захныкала Юлька, — И вообще, я писать хочу!..
— Ну не здесь же, — сказала Даша.
— А где?
— Давай лифт вызовем. Пока он с шестнадцатого этажа ехать будет, там и поссым.
— Идея, — сказала Юлька, — Только вызывать будешь ты.
Даша с опаской выглянула на лифтовую площадку. Там вроде всё было тихо. Убедившись, что маньяка там нет, она вышла за дверь и нажала на лифтовую кнопку.
— Выходи, нет тут никого…
— Точно?
— Да точно, точно! Сама подумай, какой ему резон нас тут караулить? Он наверняка подумал, что мы давно в квартире, и взрослые вызвали милицию.
Юлька вышла к лифтам.
— Мама у тебя, конечно, зашибись «добрая»…
— Другой нету, — отвечала Даша.
Подошёл грузовой лифт. Девочки вошли в него и, как только он поехал вниз, немедленно спустили штаны и сели на корточки. И напрудили вдвоём такую лужу, что она растеклась аж по всему периметру.
Но не успели они встать и застегнуть обратно штаны, как лифт вдруг остановился на каком-то из этажей. Двери предательски раскрылись, предоставив всё произошедшее во всей красе какому-то сердитому пожилому дяденьке.
— Ой… — смутилась Юлька, краснея, как помидор.
Вот это было позорище! Дядька, конечно же, сразу всё понял.
— Ах вы, ссыкухи! Так вот, оказывается, кто у нас в лифтах гадит!!! — загремел он, — Носом бы навтыкать, одну и вторую! Носом!..
— Себе навтыкай, — сказала Даша, и девочки, забыв про маньяка, пулей вылетели из лифта и ринулись вниз по лестнице.
Дома у Юльки были и мама, и папа. Когда Юлька в двух словах рассказала своей маме про маньяка, та немедленно бросилась в большую комнату, где сидел за компьютером Юлькин папа.
— Ну, чего сидишь?! — набросилась она на него, — Сидит, блядь, ладоши на мандоши…
— А что я должен делать? — пробубукал он, не отрываясь от монитора.
— Ментам звони! Беги за ним вдогонку, задерживай этого маньяка!
— Так ментам звонить или за маньяком бежать? — окончательно растерялся Юлькин папа.
— Да делай же ты хоть что-нибудь!!! — крикнула разъярённая женщина, — Там твою дочь чуть не изнасиловали, а тебе всё по хрену!..
Юлькин папа, щуплый бородатый мужчина, видимо, настолько уже одурел от мерцающего монитора компьютера и от наездов жены, что, не помня себя, схватил какую-то дубинку и побежал, сам не зная, куда.
— Кстати! — неожиданно вспомнила Даша, поворачиваясь к Юльке, — Ты мне обещала показать своего питона! Ну, так и где же он?
Юлька, пряча глаза, пробормотала:
— А… это… папа его убрал…
— Куда это, интересно, можно убрать живого питона? — Даша недоверчиво прищурилась, — Так достань его, я хочу посмотреть!
Юлька поняла, что деваться ей некуда, однако не растерялась. Она достала откуда-то большую картонную коробку, открыла её и показала Даше… трубу от пылесоса.
— Так это и есть твой питон? — покатилась со смеху Даша.
— Ну да… это такой питон… — Юлька, завравшись окончательно, уже не знала, как выкрутиться, — Он только кажется, что неживой, а на самом деле…
— Ладно, ясно всё с тобой…
Глава 39
Да уж, ловко одурачила её Юлька с этим «питоном».
Даша, впрочем, не поссорилась из-за этого с подружкой. Наверное, потому что понимала, что и сама не лучше. Сама увязла по уши в своих враках про жениха. А тут ещё и другое враньё добавилось — про якобы родную старшую сестру.
Как и с чего одно потянуло за собой другое, Даша и сама не поняла. Один раз как-то случайно обмолвилась, что есть старшая сестра. И понеслась, что называется, душа в рай.
Первый раз про родную сестру соврала она в лагере. Там прокатило, потому что смена закончилась, и никто ни о чём так в итоге и не узнал. Байки про «жениха» Володьку тоже пока ещё, вроде, прокатывали. Но теперь, когда Даша и Юлька сдружились настолько, что начали ходить друг к другу в гости, правда, того и гляди, норовила открыться в любую минуту.
На всякий случай Даша решила подстраховаться. Она выклянчила у родителей вторую подушку, положила к себе на тахту — показать, что вот, сестра спит рядом с ней. Затем, стырив у мамы губную помаду и лак для волос, небрежно кинула на письменный стол — вроде как сестрина помада. В итоге Даша сама не заметила, как втянулась во всё это и поверила в собственные же басни. И ей порой действительно стало казаться, что у неё есть родная сестра…
Родители же её ничего этого не знали и не замечали. Мама работала, приходила домой поздно, уставшая, голодная и злая. Папа, как обычно, все вечера напролёт проводил перед телевизором. Он щёлкал пультом с канала на канал, смотрел один боевик за другим. На экране мелькали то роботы, то полицейские, то отрезанные головы, то помидоры-убийцы… И всё время стрельба да пальба. Или резал уши бездарный одноголосый перевод:
— Курица. Яйцо. Эксперимент не удался.
Даша не любила ни американских триллеров, ни боевиков. Она искренне не понимала, зачем папа смотрит каждый вечер всю эту муть. Не понимала этого и Галина; один вид мужа в майке, сидящего в кресле с газетой телепрограмм в одной руке и с пультом в другой, доводил её почему-то до бешенства.
— Опять в ящик пялишься?! — то и дело визжала она, — Как можно быть таким пассивным?! У всех мужики как мужики, а этот!.. Вон, Старцев — и машину купил, и Татьяна у него вся в заграничные шмотки упакована! А ты!.. Пентюх ты и есть пентюх!
Юрий угрюмо молчал, уткнувшись в газету.
— Толик, сосед-то, уже вторую машину купил! — продолжала она визжать, — Кухонный гарнитур поставили! Людка, сестра, дома за мужем сидит, не работает! А я вкалываю как проклятая с таким мужиком пропащим, лентяем!..
— Ну, не вкалывай, — пробормотал Юрий себе под нос, — Кто тебя заставляет…
— Ага, «не вкалывай»! Да я, ежли вкалывать не буду, мы все тут с голоду опухнем! По миру пойдём!!! И так уже люди на нас косо смотрят — опустились, нищие! Сорок лет обоим, а даже на машину не накопили!..
— Далась тебе эта машина…
— Да, далась! Далась, если хочешь знать! Мне сорок лет, я жить хочу — жить, а не прозябать!!! — Галина гневно сверкнула глазами, — А что я с тобой видела-то? Что?! Конуру эту двухкомнатную? Да я сама же на неё, вот этим вот горбом, заработала, пока ты у себя в проектном институте штаны протирал!!!
Даша всё чаще стала пропадать на улице, чтобы не слышать всего этого. В дни, когда не было музыкалки, она торчала допоздна у Юльки Ивченко, или каталась с горки у школы с ребятами. Помимо Юльки, она также подружилась с одним мальчишкой из класса, Стасом Хандрымайловым. У Стаса был свой снегокат, и он иногда давал прокатиться на нём Даше и Юльке.
Нередко по выходным он звонил Даше, звал с собой гулять. Она не возражала: только рада была убраться лишний раз из дома, от родителей с их вечным плохим настроением и претензиями друг к другу.
Глава 40
— Школу заминировали!..
Шестой «Г» писал контрольную по математике, когда из коридора раздался этот крик.
— Тревога! Всех эвакуировать!
Ребята беспорядочно повскакали со своих мест, покидали в портфели учебники, тетрадки, пеналы. Учительница в панике стала строить всех по парам, пересчитывать.
— Свиридов! Где Свиридов? Свиридов!!! — визжала учительница, словно её режут.
По выходе на улицу в лицо пахнул морозный воздух и ослепительно-белый снег с непривычки резал глаза. Несмотря на панику среди учителей, милиционеров и собак, оцепивших здание школы, и такую, казалось бы, смертельную опасность для всех — ученикам было весело. Скучная контроша была сорвана, вместо нудных уроков в душном классе, их выпустили на свободу, можно играть в снежки, кататься с горки… А там — кто знает? — может, их и по домам распустят… Вот было бы здорово!
Недалеко от школы было болото, а за болотом стояла сгоревшая деревянная баня. Ребята частенько наведывались туда за обломками фанеры и картонками, чтобы кататься на них с ледяных горок. Даша с Юлькой, воспользовавшись ситуацией, тоже отправились туда.
В руинах сгоревшей бани было что-то жуткое и таинственное. Среди одноклассников про эту баню ходили легенды, что её подожгли с целью убить троих мужиков, что находились внутри. Их сожгли заживо и не отпевали; и теперь, по слухам, духи этих погибших — трое привидений в белых саванах — бродят среди обуглившихся руин бани по ночам.
Подобные истории, рассказанные шёпотом где-нибудь в уголке неосвещённого школьного коридора зимним вечером на продлёнке, или утром, пока не рассвело — когда в изрисованном морозными узорами окне чернела, пугая, темнота — навевали священный ужас, но в солнечный день, когда горка возле школы наполнялась звонкими голосами румяной с мороза ребятни, страх сгоревшей бани рассеивался как дым. Ребята бесстрашно ходили туда, лазали среди обломков, находя для себя в этом ещё одно из любимейших наслаждений детства.
Когда Даша и Юлька, выбрав себе по фанере, собирались покинуть сожжённое здание, их внимание привлекли знакомые голоса мальчишек из-за перегородки. Девочки узнали эти голоса: это были мальчишки с их класса, Козлов и Хандрымайлов.
— Как ты думаешь, разминировали уже? — спросил у Козлова Хандрымайлов.
— Да нету там никакой бомбы, хы-хы!
Хандрымайлов оторопел.
— Как это нет? Ты откуда знаешь?
— Да это же я в ментуру позвонил на перемене… Из автомата. Контрошу надо было сорвать? Ну, и вот…
Девочки аж присели на корточки, затаив дыхание.
— А ты не боишься, что тебя вычислят?
— Кто? Ментура? Хы-хы, как они меня вычислят? Об этом только ты и я знаем… Ты же меня не сдашь?
— Я-то не сдам, но… Погоди!
— Чего такое? — напрягся Козлов.
— Тсс!.. Слышишь? В бане ещё кто-то есть! Что, если нас пропалили?
Перепугавшись насмерть, Юлька вскочила и бросилась было бежать. Но вот этого-то как раз делать было и нельзя. Мальчишки тут же засекли девочек и кинулись им наперерез.
— Стоять!!!
Глава 41
Буквально в нескольких метрах от сгоревшей бани Козлов и Хандрымайлов нагнали Дашу и повалили её в снег. Юльке удалось вырваться, и она стремительно понеслась к зданию школы.
— Она нас сдаст, — сказал Козлов, — Давай Ефимову тут закопаем…
— Я что, похожа на стукачку? — обиделась Даша.
— Ефимова нормальная, она не сдаст, — вступился за неё Стас, — Не сдала же она нас в тот раз, когда училке кнопку на стул ложили…
— А Ивченко?
— Эта может. Погнали за ней!
Мальчишки рванули за Ивченко, забыв о Даше. Та, обидевшись не столько на мальчиков, сколько на Юльку, которая бросила её в беде, кое-как выбралась из сугроба.
Между тем, стоя чуть поодаль от оцепленного здания школы, толпа учеников и учителей оживлённо и озабоченно гудела. Старшеклассников распустили по домам. Стоял вопрос, куда девать младшеклассников, за которыми обычно приходили родители. У многих они были в этот час на работе; а мороз на улице всё крепчал. Поэтому тех из немногих родителей, что приходили за своими детьми, просили также забрать некоторых их одноклассников, которым до шести-семи часов деваться было некуда.
Судя по всему, Юлька никому не успела «настучать», или же не собиралась. Когда Даша приблизилась к школе, Юлька уже стояла там, мирно разговаривая с мальчишками.
— Чё будем делать? — спросила она ребят.
— Давайте пойдём к Ефимовой, — предложил Стас.
Идея была принята. Даша немного напряглась, но согласилась; родителей дома не было.
Дома у Даши ребята захотели обедать. Даша поставила на стол кастрюлю с гороховым пюре, обёрнутую в газету — чтобы дольше оставалось тёплым.
— Фу! И ты этим питаешься?! — скривился Козлов.
— Не хочешь — не ешь, — отрезала Даша.
Хандрымайлов, между тем, появился на пороге кухни с губной помадой.
— Ефимова, ты чё, красишься?
— Это не моя, — сказала Даша, — Это сестры старшей помада.
Хлопнула входная дверь в прихожей. Галина, сняв сапоги, проследовала на кухню.
— Здрасьте… — растерянно пробормотали ребята.
— Да я смотрю, тут целая компания собралась, — не слишком-то довольным голосом отвечала она, — А чего это вы не в школе? Прогуливаете?
— У нас школу заминировали, — объяснила Даша.
— Сами, что ли, заминировали? — фыркнула Галина, — Знаете что, ребят, шли бы вы лучше на улицу гулять…
Ребята просочились в коридор. И тут, зашнуровывая ботинки, Хандрымайлов неожиданно спросил:
— А где ваша старшая дочь?
— Какая старшая дочь? — не поняла Галина, — У нас только Даша…
— Поня-ятно, — многозначительно протянула Юлька, кинув мстительный взгляд на покрасневшую, как рак, Дашу.
— Ну, и как это объяснишь? — спросили её друзья, когда уже вышли на лестничную площадку.
— Я… ммм, ну, это… я… Вы не так поняли… — оправдываясь, блеяла Даша.
— Вруха! — презрительно скривился Козлов, натягивая ей шапку на глаза.
— Да, Ефимова, я был о тебе лучшего мнения, — разочарованно добавил Хандрымайлов, — Ну ладно, Ивченко врёт, но уж ты-то, кажется…
— Да мне-то такое и в голову не приходило! Такой лапши всем на уши навесить про сестру! — добавила Юлька.
Стас Хандрымайлов вдруг вздрогнул от осенившей его идеи:
— А может, и жениха тоже никакого нет? А, Ефимова?
Даша опустила голову. Сейчас был самый подходящий момент во всём признаться.
— Ну, по правде… — начала она, но закончить ей не дали.
— Так я и думала, — торжествующе подхватила Юлька, — Вот сказочница!
И все трое, не прощаясь, с презрительными минами пошли от Даши прочь.
Глава 42
Вся в слезах, Даша влетела в квартиру и, кинув в прихожей пальто, набросилась на маму.
— Зачем, зачем ты меня им сдала? Ну, кто тебя просил?! Теперь у меня нет больше друзей — и всё из-за тебя!..
— А что я такого сказала-то? — искренне удивилась Галина.
— Сама знаешь, что!..
Долго билась с ней мама в тот вечер, пока Даша, плача, сбиваясь и путаясь, не рассказала ей, в чём дело.
— Ну, а врать-то было зачем? — сказала мать.
— Не знаю… Похвастаться хотела… А то у всех есть браться и сёстры, а у меня нету!
— Ну и глупая! Нашла, чем хвастаться! Да уж если на то пошло, это они тебе завидовать должны, а не ты им!
— А чему мне завидовать? Тому, что мне не с кем играть? — провыла Даша в подушку.
— Тому, что ты единственный ребёнок в семье — вот чему! Тому, что всё вот это вот — и квартира наша, и бабки твоей квартира, и дача — всё потом тебе достанется! Ты маленькая ещё, не понимаешь, а подрастёшь — поймёшь, и нам же спасибо скажешь…
И Галина, гладя свою девочку по волосам, мягко проговорила:
— Ты, дочура, одно пойми — ерунда всё это, твои детские переживания. Ну, не с кем играть — эка беда! У тебя вон, подружки, друзья из класса есть… Летом в деревню опять поедешь, там сёстры-братья двоюродные, троюродные… А так ведь всё тебе, всё тебе…
— А что мне-то? — всхлипнула Даша, — У меня даже игрушек нормальных, и то нет! У Юли, вон, весь шкаф завален — и Барби, и Синди, и Кены… И мебель кукольная… А у меня ничего!
— Ну, а зачем тебе Барби эти? Ты уже большая девочка, двенадцать лет тебе.
— Одиннадцать…
— Ну, скоро будет двенадцать.
— Нет, не скоро, не скоро! Зачем вы всё время мне года прибавляете? Что ты, что папа… Так не терпится, чтобы я поскорее выросла, и с рук меня сбыть?
— Странно, все дети наоборот хотят поскорее вырасти и повзрослеть, а ты…
— А я не хочу!
— Ну, мало ли, кто что хочет…
— Вот, ты всегда так! Чего бы я ни захотела — у тебя на всё один ответ: нет и нет… Черепаху — нет, Барби — нет, сестру-брата — нет…
Даша хотела было и дальше изливать свою обиду, но только захныкала и снова уткнулась лицом в мокрую от слёз подушку.