— Стивен? Стивен!
Тишина и дробь капель. Инстинкт подсказывает, что Стивен нет. Просто нет! И звать бесполезно. Но так не бывает! Так резко не уходят!
— Стив?
Ничего. Ни шороха, ни звука внутри дома. Лишь только дождь, хлещущий по окнам с нарастающей силой.
Я сошла с ума.
Я прохожу в комнату. Дождь льется, но уже тише. Он барабанит по крыше, трубам. Он прибивает собой дневной жар и ласкает с неба прохладу ночи. Я молча раздеваюсь и ложусь в кровать. Не хочу разбираться, искать Стивена и Таню, ничего не хочу. Я сумасшедшая — этого вполне достаточно. Я открываю окно, воздух взрывается влажностью, свежестью и звуками дождя. Раздеваюсь. Одежды с глухим шелестом падают на пол. Обнаженная стою в темноте, ощущая кожей, как сквозняк трется об меня, будто кошка. Я просто ложусь, укрываюсь одеялом с головой, будто это защитит меня, как в детстве, и проваливаюсь в сон.
Солнце навязчиво будит меня. Оно слепит меня даже через смеженные веки, оно кусает, попадая лучом мне на плечо. Я просыпаюсь в духоте, как в коконе. Медленно опускаю ноги на ковер — мягко. Вспоминаю вчерашнее. Что из этого было настоящим? Как быть дальше? Делать вид, что ничего не было? Или бежать со всех ног к…
А куда бегут, когда узнают, что они сумасшедшие? К психотерапевту? В сумасшедший дом?
Надо обдумать.
Я одеваюсь и спускаюсь на кухню. Тишина в доме звонкая, полая, как в пещере. Я открываю холодильник и вижу продукты. Факт № 1: поездка в магазин была.
Яйца, ветчина, сыр, помидоры, молоко — я не хочу больше худеть. Мне не нужно. Передумала.
Поэтому делаю себе омлет, как люблю: с сыром и помидорами, с кусочками жареной ветчины.
— Доброе утро. — Доносится за моей спиной.
Я вздрагиваю от неожиданности и, не веря ушам, оборачиваюсь.
— Вы?
Передо мной стоит Джеймс Монтгомери именно таким, как я его помню — холеный и улыбающийся. Белая майка, песочного цвета костюм, кожаные сандалии и очки от Ray Ban, сверкающие нескромно поляризованной радугой стекла.
— Как вы…?
— Вошел? Через дверь. Она открыта. Я встретил ваших друзей на крыльце.
— Таня там? — Я выглядываю в коридор, будто могу смотреть сквозь стены.
Сковорода издает возмущенное шипение, в воздухе отчетливо начинает слышаться запах подгоревшего завтрака. Поэтому кидаюсь к плите, вынимаю омлет на тарелку, расстроено замечаю черноту кружевной гари.
— Что вы здесь делаете? — Зло спрашиваю Джеймса.
Недовольно, обжигая подушечки пальцев, собираю ошметки свалившегося с лопатки омлета.
— Решил прогуляться.
— До Кармен Лэйкс?
Я поворачиваюсь к нему и смотрю с вызовом. Джеймс равнодушно пожимает плечами.
— Как вы узнали?
— Как я узнал, где вы? Нортон. Он рассказал.
Я удивленно молчу: откуда мой агент знает адрес? Позвонил Тане?
— Простите, мне нужно… — Я жестом показываю, чтобы подождал. Его губы кривятся и тут же колкость слетает с них: «Ох! Вы даже не поедите?»
Без разницы! Все равно! Я пулей вылетаю на крыльцо, ожидая, что Джеймс солгал. Но Таня стоит возле машины и о чем-то говорит, в то время как Стивен копается в моторе.
— О! Вот она! — Констатирует подруга, приподнимая очки с носа.
— Ты где, твою мать, была? — Я вся дрожу от близкой истерики.
Еще чуть-чуть — и слечу с катушек.
— Как где? Здесь. — Удивляется Таня.
— Нет! Ночью!
— Гуляла. Пришла под утро. — Тон нарочито безразличный, будто намекает, что я ее плохо знаю. Но мне плевать на ее чувства.
Факт № 2: ссора между Таней и Стивеном была. Но был ли поцелуй? Я судорожно сглатываю ком в горле и смотрю на парня, который продолжает копаться в движке. Меня пробирает страх сделать шаг к нему, спросить, узнать — было или нет, куда он делся, я боюсь, что он выставит меня идиоткой.
— Что у вас там? Серьезная поломка? — Нерешительно спрашиваю их.
Стивен отклоняется и смотрит на меня: я словно пришпилена взглядом — за короткое мгновение пытаюсь понять его мысли.
— Не знаю. Не могу понять. Надо будет в автомастерскую отогнать.
Повисает пауза: Стивен снова ныряет под капот, Таня сидит на декоративном камне и смотрит вдаль, я таращусь на них. Всё так, будто ничего не происходило вчера.
— А вы куда-то хотели съездить с утра?
— Да, показать местную достопримечательность твоему другу. — Откликнулся Стивен.
— Это какую же?
Я будто в бреду, во сне. Все кажется таким шаблонным, фальшивым. Не так должны были реагировать Таня и Стивен!
— Крошка Лулу. Это камень, который считают осколком метеорита.
— Лулу? Я не слышала о таком.
— Я же говорю, считают! — Фыркает Таня. — Так… Валяется в поле круглый камень с большим количеством железа в составе. Откуда и что это — никто не знает. Вот и сделали аттракцион для туристов.
Солнце ласково греет и зажигает краски. Всё вокруг светится сочными цветами. Мое тело укутано в теплый утренний воздух. Всё чересчур наигранное.
— И вы не хотели меня будить? — Мой голос требователен.
Это не ускользает от Тани и Стивена, оба переключают своем внимание на меня.
— Хотели. Но у нас машина сломалась.
Я мотаю головой, запустив пальцы в волосы. Хочется потянуть их сильно-сильно и вытащить весь этот ссор мыслей и загадок. Я поворачиваюсь в сторону двери, но у ступенек торможу, вспомнив о Монтгомери.
— А что он здесь делает? — Оборачиваюсь к Тане, показывая на дом, в котором ждет вместе с моим завтраком этот таинственный сумасшедший.
— Он приехал к тебе. Сказал, на пару часов, чтобы тебя проведать. Узнал, что ты спишь и попросил показать метеорит. Ну, а потом мы поняли, что у нас сломана машина.
Я перехожу на громкий шепот, чтобы эта дура меня слышала, а Монтгомери на кухне нет, если этот тип подслушивает, а, скорее всего, это так.
— Он мой босс! Ты понимаешь? Никакой не друг! Это ты сказала Нортону, куда мы едем?
— Что? — Таня глупо моргает в ответ.
— Это ты сказала моему агенту, где мы будем отдыхать? Адрес?
— Нет! Совсем спятила? Это ты сама сделала, когда уходила из офиса. Я помню! Мозги включи!
Ответ удивляет и сбивает с толку. Я не помню такого! Пытаюсь вспомнить переговоры, но воспоминания смутные, обрывочные, как клочки. Наверное, она права… Я сомневаюсь в себе. Мне уже нельзя доверять. Я сошла с ума…
Медленно возвращаюсь на кухню. Там на старом деревянном стуле с синей обивочной тканью в горошек сидит Джеймс и с кем-то говорит по телефону. Заметив мое появление, он тут же пытается закончить разговор. Я озадаченно таращусь на него — в голове ворох вопросов. Зачем он здесь? Он здесь ради меня? Что ему нужно? В чем его интерес? Сексуальный? Не думаю. Скорее, я — игрушка в его глазах.
— Вас отпустили?
Он удивленно смотрит на меня, потом наконец-то понимает и говорит.
— Я могу перемещаться внутри штата.
Напротив него стоит тарелка с моим остывшим омлетом: вокруг молочно-коричневой массы расползалась невыпарившаяся вода из молока и помидоров. Обычно я ем горячий омлет еще до этого момента, когда он превращается в странную сырообразную массу в луже. Но выбора нет. Переделывать не хочу. Я прохожу и сажусь напротив. Монтгомери приветливо улыбается, даже слишком. Он рад мне. Я же чувствую стеснение от его близости и осознания, что он реальный. Даже слишком. По моим нервам проходится звучание его удового парфюма.
— Зачем вы здесь?
— Стало интересно, переспала ты со Стивеном или нет.
Мы смотрим друг другу в глаза. Но в отличие от дешевых романчиков, я хочу его убить, но боюсь этого человека.
Во мне просыпается первобытный зверь: хочется сделать Джеймсу больно.
— Переспала.
На секунду улыбка гаснет на его лице, а в глазах мелькает испуг. Но потом он снова начинает улыбаться, правда другой улыбкой уже не столь уверенной. Джеймс шумно вдыхает и почти начинает говорить, как напряжение и тишину разрывает громкий голос Тани:
— Машина завелась! Стивен починил ее!
Она — будто ворох лишних звуков: шуршание одежды, шлепанье резиновой подошвы, бренчанье паутинообразных цепочек на ее шее. Джеймс снова меняет тон улыбки, теперь на его губах арктическая вежливая:
— Я рад. Что же было с ней?
— Не знаю! Это у Стивена спрашивайте. Я не разбираюсь!
Таня счастлива. Джеймс нет. Из-за столкновения разных температур настроений в кухне повисает пауза. Я ее заполняю тем, что кладу в рот кусок своего омлета.
— Ну так что? Вы еще хотите посмотреть на булыжник? — Не выдерживает Таня.
— Конечно! — Оживленно отзывается Джеймс. — Поедите с нами, Изабель?
— Угу… — И снова съедаю кусок.
Теперь Джеймс тепло смотрит на меня, а Таня чуть сникла. На ее лице растерянность.
— Вы не думайте, Изабель сидит на диете. Просто иногда нужна перезагрузка! Слышали об этом эффекте? Когда сидишь на строгой диете, а вес не теряется, тогда надо хорошенько поесть — и вес пойдет на снижение. Просто организм включает режим самосохранения и думает, что больше еды не получит, поэтому и вес не теряется! И вот тогда нужно ему сказать, что: «Всё в порядке, чувак! Расслабься! Еды достаточно!»
Я смотрю, как Таня тараторит и оправдывает меня. Сначала я даже не поняла, к чему этот разговор про диету. А теперь понимаю: подруга решила, что Джеймс приехал проведать и узнать, как готовится его модель после подписания контракта. Это мило. Это храбро с ее стороны! Я улыбаюсь.
— Как вы сюда добрались? — Я решаю помочь Тане: сбить эту неуютную глупую атмосферу.
— На машине. — Неожиданно отвечает Джеймс, снова вернувшись ко мне.
— Как так? Тогда почему мы едем на машине Стивена?
— Меня друг подбросил. — Отрезает Джеймс и наигранно улыбается.
Изабель
После осмотра круглого камня в поле, который называли метеоритом или крошкой Лулу, мы входим в сувенирную лавку. По стенам висят фотографии этого глупого валуна разных лет. Пахнет деревом. Насыщенно, ярко. Свежий сруб. Новый пол в магазине ярко-янтарного цвета, еще на не вытоптанный, чуть выпуклый, не осевший. Аромат витает в воздухе, заполняя и вытесняя собой всех входящих, а потом милостиво сдает позиции, и вот ты уже не ощущаешь его, не умираешь от желания вдохнуть свежего воздуха, не замечаешь. За стойкой с кассой стоит толстый брутальный мужчина в наколках и с седой бородой. На его майке огромными яркими буквами выведено STAR WARS.
— Бред какой! — Фыркаю я, глядя на открытки с крошкой Лулу, но Джеймс меня слышит и хитро улыбается. В паре шагов у противоположной стены стоит Стивен и копается в стопке комиксов.
— Это реально метеорит, скажите честно? — Звучит голос Тани, после того, как она отрывается от разглядывания основного стенда с той же самой информацией, что читали в буклете.
Мужчина без энтузиазма указывает на рамки на стене рядом с нами и переключает музыку: теперь вместо попсы из динамиков льется старый добрый рок. Мы с Джеймсом подходим к фоторамкам: там висят пять листов, похожих на лицензии, некоторые на грамоты — это документы из институтов и университетов. Самый красивый документ из какого-то общества геохимии и метеоритики, где витиеватыми черными чернилами выведено, что «находка» является «сидеритом».
— Неужели такой валун кто-то припер сюда… — Бурчу я под нос. Вся эта история выглядит мистификацией.
— Есть версия, что его притащили инопланетяне. Их частенько тут видят. Уфологи любят здесь зависать. — Внезапно доносится голос продавца.
Я удивляюсь:
— Зачем?
У меня в голове не укладывается, что внеземная раса привезла и сбросила камень.
— Может, ради шутки? Может, это были пьяные студенты-инопланетяне? — Шутит Джеймс.
Бред! Даже если откинуть эту версию и представить, что какой-то человек привез этот многотонный камень, отказавшись от денег, которых он мог получить за него — всё равно, бессмысленно и невероятно. Да и откуда он? Я знаю только про Тунгусский, а про метеорит в Кармен Лэйкс вообще впервые.
— Сколько стоит эта майка? — Таня уже увлечено копается среди вешалок, а Стивен покупает комиксы. Я снова смотрю на Джеймса и ловлю его взгляд.
Мы только этим и занимались, пока ехали сюда: постоянно украдкой кидали взгляды друг друга — не ради проверки своих чувств, это было словно подтверждение, что ничего не меняется в его или моей голове; он всё ещё интересуется мной, а я всё ещё в его поле зрения и в непонятных мне желаний. То же самое и сейчас.
Ничего не меняется.
Я выхожу на улицу: на крыльцо, под самый солнцепек. Ярко до рези в глазах. Жарко. После холодного помещения сувенирной лавки я понимаю, что через пару минут с меня начнет течь пот и захлюпает в подмышках. Ненавижу. Жара как унижение для человека.
Хлопок двери возвещает, что кто-то вышел за мной. И я уже знаю кто. Потому что это не быстрый шаг Тани и не тяжеловесный Стивена. Это мягкий целеустремленный Джеймс.
— Слава Америке, которая может делать шоу из всего, что попадется под руку!
— Вам действительно хотелось посмотреть на метеорит?
— Нет, я хотел посмотреть на тебя.
Он подходит вплотную. Странно: несмотря на то, что мой рост высокий, сейчас себя чувствую маленькой девочкой. Джеймс кажется исполином.
— Ты не спала со Стивеном. — Вкрадчиво произносит Монтгомери со своей фирменной ухмылкой на губам.
— Спала!
— Нет.
— А почему вас так волнует это? Я вам никто! Просто модель, нанятая вами.
— Сама виновата — сама просила, чтобы я тебя запомнил на кастинге.
Я качаю головой и, не скрывая ненависти, произношу:
— Вы не имеете права лезть в мою личную жизнь.
— Не имею. Но я уже в ней!
— Как это? — Я испуганно таращусь на него.
Кто-то из нас двоих определенно сумасшедший!
— Ты всё знаешь, Изабель… Только признаться не хочешь. — Грустно вздыхает он и отходит от меня на пару шагов.
— Не хочу признаться в чем?
Я жду, что Джеймс скажет: «Ведь ты влюблена в меня». Но ответ еще загадочней:
— Ты не хочешь признаться в том, что забыла.
— Забыла? Что забыла?
— Кого забыла! — Исправляет он мой вопрос, подняв указательный палец к верху.
Я хочу продолжить расспросы, как дверь открывается и с размаху хлопает, выпустив галдящих Стивена и Таню.
— Эй! Как насчет поесть? Тут продавец сказал, что в двух шагах хорошая пиццерия.
— Отличная идея! — Бодро подхватывает Джеймс, ударив в ладони.
Я киваю, хотя всё, что я хочу — это попить. От жары кусок не лезет в горло. Хотя, только ли от жары?
Мы спускаемся, выходя из-под козырька крыльца на солнцепек, и пешком направляемся в указанное место. Улочка идет вниз с холма, отдаляя нас от припаркованной машины. На домах уныло висят флаги во флагштоках, торчащих, как рога. Ни ветерка. Фасады зданий выкрашены в красные цвета или оттенки голубого. Возле домов рассыпан шуршащий гравий с малочисленными растениями. Газоны сейчас обходятся слишком дорого.
Дойдя до конца улочки, мы находим кафе с «оригинальным» названием — «Pizza». Нарисованный кусок теста с колбасой и стекающим сыром показывает, куда вы пришли, если не сумеете прочесть эти огромные пять букв на вывеске.
Внутри на вас сразу обрушивается красный цвет кожаных диванов и скатертей. Аппетитный аромат хлеба из печи встречает с порога, к нему примешивается аромат сыра. Это божественно! Можно ничего не заказывать, а просто есть этот воздух. Таня и Стивен устремляются быстро выбрать столик, Джеймс галантно пропускает меня вперед. Мы садимся у самого окна, чтобы смотреть из ароматной прохлады кафе на плавящуюся от жары улицу. Я сижу напротив Монтгомери, поэтому старательно отвожу глаза и прячу лицо за меню. Когда подошел официант, я прошу только воды. За окном проходит пару человек и проезжает несколько машин, Стивен активно беседует с Джеймсом и Таней насчет тупого метеорита, строя догадки, откуда он мог взяться. Я молчу и лишь перевожу взгляд то со Стивена, то на Джеймса, когда тот не смотрит в мою сторону. Время будто издевается надо мной, оно внезапно становится тягучим с этим одурманивающим запахом еды, хотя я мысленно себе запретила притрагиваться к пицце. Это испытание воли и терпения.
— Кажется, дождь будет… — Внезапно прерывает разговор Джеймс и открыто смотрит на меня.