– Ты пошутил сейчас?
– Почему? На полном серьезе. Ранцевая баня с парилкой. Не предел мечтаний, конечно, но можно замечательно погреть косточки и помыться. Хочешь?
Он еще спрашивает!
Сказано – сделано. Через несколько часов в трех метрах от крыльца нашего домика стояла оранжевая палатка, над которой весело клубился белый дымок. Напарник почти все время пропадал снаружи, довольный и взбудораженный, будто он не баню в брезентовой палатке устраивает, а как минимум космический корабль изобретает. Я на улицу не торопилась соваться, сидела в доме и топила снег в многочисленных котелках – как мне сообщил главный банщик, в настоящей парилке горячая вода лишней не бывает.
– А холодной у нас и так целый Пик Дьявола, – ворчала я, загребая очередную порцию снега в кастрюльку.
Время от времени Рик заваливался в домик, впуская вместе с собой клубы морозного воздуха. То гремел чем-то в кладовой, то просил как следует вымыть огромную – литров на сто, не меньше – медную лохань, тяжелую, как моя жизнь. Ругался, что запасные простыни воняют плесенью… Чотя какая плесень, если здесь все время мороз? Волок из бездонной кладовой скамью на низких ножках... Короче, развил такую бурную деятельность, что я и не заметила, как день перевалил за середину, и пришло время… раздеваться.
– Шубейку не бери и ватники дома оставь, – напутствовал Рик, а я, передернув плечами под его взглядом, пожаловалась:
– Холодно…
– В бане тепло, а за три секунды от крыльца до парилки даже ты, мерзлячка моя, ничего себе отморозить не успеешь.
Недовольно ворча, всунула в унты босые ноги, натянула свитер пониже, чтобы хоть попу в ни черта не сексуальных трусах прикрыть, и, взвизгнув для смелости, выпрыгнула на улицу. Рик в буквальном смысле слова дышал в затылок и проскочил в «предбанник» сразу за мной, торопливо скрипнув закрывающей вход молнией.
– Ты что? – осипшим от волнения голосом спросила я. – Со мной, что ли, собрался? Я не…
Рик устало вздохнул.
– Я лишь покажу, как всем этим богатством пользоваться. И посижу тут на случай, если тебе будет нужна помощь. Хотя… – он игриво подмигнул, обнажая зубы в улыбке, – если ты решишь меня впустить, возражать не стану.
– Без объясняльщиков обойдусь!
Фыркнула и подумала, что надо как можно скорее скрыться от наглеца в парилке, пока такая возможность имеется, но замерла, глядя широко распахнутыми глазами на своего Бронзового Бога. А он, насмешливо поигрывая рыжей бровью, положил руки на пояс своих лыжных штанов.
– Уверена?
Медленно опустила веки. Ох.
– Кош-ш-шка…
Рывком содрав с себя свитер вместе с майкой, Рик шагнул внутрь наполненной паром палатки, оттесняя меня в центр ее.
– Ну не мучай… Помнишь, как хорошо нам было вместе?
Сама не заметила, как оказалась в плену бронзовых рук. Полураздетая, задыхающаяся. Покорная и мягкая, как глина в руках искусного мастера.
– Тебе понравилось, я знаю. Ты была такая влажная, такая гр-р-ромкая. Хочу тебя, Кошечка, как же я тебя...
Я всхлипнула, когда Рик задрал на мне свитер, настойчиво и нетерпеливо, попыталась вернуть одежку на место, кажется, даже вяло возмутилась, но в планы Бронзового Бога, слава богу, пауза на «подумать», как и любая другая остановка, не входила.
– Не отталкивай, прошу!
Он прижался горячим – действительно горячим! Я даже сквозь майку и свитер чувствовала! – лбом к моему плечу и поникшим голосом спросил:
– Ты мне все еще не веришь?
– Нет! – воскликнула со всей возможной искренностью и, обняв его лицо за щеки, заглянула в медовые глаза. – То есть да. Я… верю. Но…
– Но?
Рик одобрительно улыбнулся и, немного повернув голову, поцеловал середину моей ладони.
– Но, пожалуйста, – всхлипнула, полностью капитулируя, – сделай так, чтобы я не пожалела.
– Обещаю!
Он обжег меня потемневшим взглядом, и я поверила сразу и безоговорочно, так как Бронзовый Бог слов на ветер не бросает.
Не отводя друг от друга глаз, мы разделись. Рик выбросил ворох нашей одежды в узенький «предбанник» и сразу же вернулся ко мне. Я замерла, не зная, куда деть руки, остро ощущая собственную наготу. Хотелось стыдливо прикрыться или, наоборот, улыбнуться вызывающе, позволив жаркому взору скользить по своему телу, потому что нет ничего более возбуждающего, чем восхищенный огонь в глазах твоего мужчины.
Сквозь полупрозрачное «окно» в стене нашей мобильной бани свет почти не проникал, да и от тусклой запотевшей лампы-переноски толку тоже было мало. И я искренне порадовалась этому факту. Думаю, при солнечном свете я бы все-таки засмущалась, прикрылась или, не дай бог, зажмурилась. И тогда бы точно не увидела, каким невероятно прекрасным был в этот момент Рик.
Напряженный, бронзово-кожий, обнаженный, возбужденный и… возбуждающий меня одним своим видом!
Палатка была довольно низкой, и он не мог полностью разогнуться, но в этой его позе – плечи слегка опущены, голова наклонена, руки вытянуты вдоль тела, а глаза горят янтарным пламенем – было что-то хищное. Сглотнув, я все же отвела глаза, позорно сделав вид, что рассматриваю окружающую обстановку. Ага, очень умно. Тем более что и рассматривать здесь было нечего. Поблескивающая серебряным боком печка, небольшой цилиндр котла над ней, труба, уходящая к потолку, лавка да та самая медная лохань, которую часом ранее я так старательно драила...
– Иди сюда, – позвал меня Рик, а когда я преодолела те два шага, что нас разделяли, обронил:
– Сейчас увидишь, какой я классный банщик.
– Парить меня будешь?
– Мыть, парить, делать массаж, кроме того… – В янтарных глазах полыхнуло такое пламя, что у меня немедленно задрожали коленки. – Кроме того, в планах ряд услуг более интимного характера, – добил он меня контрольным выстрелом и, зачерпнув ковшик воды из лохани, выплеснул на широкую и удобную даже на вид скамеечку…
Допускаю, что в тот момент мне любая горизонтальная поверхность показалась бы удобной и привлекательной.
– Ложись.
Нервно хихикнув, я прижалась животом к теплому влажному дереву, а Рик, встав на колени рядом со скамьей, едва касаясь кожи, провел пальцами по моему позвоночнику и, глухо пробормотав что-то себе под нос, губами повторил путь пальцев.
Я блаженно выдохнула и почти сразу же вскрикнула, когда почувствовала легкий укус на своей правой ягодице.
– Ты будишь во мне зверя, – тут же отозвался Рик. – Честное слово, мне хочется не просто укусить, а вонзить в тебя зубы. Пометить. Здесь, здесь, здесь и… вообще всюду.
Он прошелся поцелуями по моей спине и ягодицам, поцеловал под коленями.
– Маловероятно, что кто-то станет меня рассматривать там, – глухо заметила я, жмурясь от наслаждения: Рик не только целовал, он гладил мое тело, умело разминая сильными пальцами расслабившиеся в густом банном тепле мышцы.
– Не шути так, – рыкнул и звонко шлепнул меня попе. – Никаких вероятностей!
Да кто ж спорит? Я промычала в ответ что-то согласно-одобрительное, и за меня принялись всерьез.
Никогда в жизни мне не делали массаж – «Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы. Ехал поезд запоздалый» не в счет – и теперь, постанывая от почти болезненного удовольствия, я буквально таяла под руками Бронзового Бога. На минуту он отвлекся, чтобы взять мягкую мочалку, чем заставил меня недовольно заворчать. Правда, уже через минуту я всхлипывала от восторга, потому что скользящие по намыленной коже руки ощущались еще правильнее, еще острее и... еще более возбуждающе.
Шея, спина, ягодицы, ступни – и в обратную сторону, от лодыжек до коленок, и по внутренней стороне до междуножья, умело дразнясь, тревожа и разжигая то, что и без дополнительной стимуляции уже давно пылало.
– Не могу больше, – простонал Рик, за бедра подтягивая меня к краю скамьи. – Приподнимись немного... Прогнись.
Нажал ладонью мне на поясницу, и я послушно приняла нужную позу, внезапно осознав, что и сама уже не в силах терпеть эту ноющую пустоту внутри меня. Мужской член скользнул между моих ягодиц, и я захныкала, нетерпеливо и требовательно.
– Рик!
– Я.
Он водил членом между моих ног, не проникая, дразня, удерживая меня одной рукой, не позволяя двигаться так, как мне сейчас хотелось.
– Рик, – потребовала, услышав в собственном голосе те самые рычащие нотки, которые так изумили меня во время нашего первого раза в поезде.
– Рик! – заорала, когда он резко вошел, одновременно прижимаясь грудью к моей спине.
Два удара сердца я пропустила. Или двадцать два.
Бог их знает, сколько! Как будто я считала! Я разлеталась в клочья, беспрекословно подчиняясь бешеному темпу, в котором меня брал мой мужчина. Подчиняясь и полностью слетая с катушек. От всего – от позы, от его властности, от собственной какой-то животной покорности.
Не сдерживаясь, мы стонали и рычали, доставляя друг другу этими дикими звуками еще больше удовольствия... По крайней мере у меня от хриплого голоса Рика прямо-таки рвало крышу. Он шептал, бормотал, выкрикивал что-то, но даже под страхом смертной казни не то что не смогла бы вспомнить, что он произносил, я даже не знаю, на каком языке он пел о своей страсти.
По-прежнему придерживая меня одной рукой за бедра и направляя наше общее удовольствие, второй Рик скользнул между моим телом и скамьей, отыскал жаждущую прикосновений точку внизу моего живота и буквально вколотил меня в невероятный по своей яркости оргазм.
Последнее, что я запомнила, – это как Рик, цедя сквозь зубы невнятные проклятия, выплескивается мне на ягодицы, а дальше – бесконечная, блаженная нега. Аромат дыма и страсти, нежные руки на моей коже, ласковый шепот на ухо и благодарные поцелуи вперемешку с заверениями, что кое-кто теперь из дому не выйдет без десятка презервативов в кармане.
А потом я услышала, как прямо над моей головой кто-то пробасил:
– Я думал у них проблемы, мчался со всех ног... А они тут трахаются…
Клянусь, со мной чуть разрыв сердца не случился, пока до моего отупевшего от оргазма сознания дошло, что голос звучит так громко потому, что нас с Бронзовым Богом от всего остального мира отделяют фактически всего лишь два-три слоя брезента. Я пристыженно охнула, когда до меня дошла вся неприглядность ситуации, а Рик выругался. Громко и весьма-весьма неприлично, велев гостям (Иисусе!! Их там было несколько – не один! Какой позор!) убраться в дом и не отсвечивать.
Да уж. Первую встречу с представителями К'Ургеа теперь надолго запомню…
Под ногами пришельцев заскрипел снег, и я прикрыла глаза, истово желая умереть или хотя бы сквозь землю провалиться – стыд жег мои нервные окончания, будто раскаленное железо плоть.
Ох…
А у меня ни подушки, ни одеяла, чтобы укрыться от всего мира. Только Бронзовый глухо матерящийся Бог, который – хоть на этом спасибо – позволил мне спрятать лицо на своей груди.
Когда звук чужих шагов стих за скрипнувшей дверью домика, попыталась встать, чтобы если не убежать, то хотя бы одеться, но Рик не позволил мне этого сделать. Он обвил меня руками, еще и ногами прижал для верности, навалился, распластав по скамье. Не больно и не обидно – наоборот, возбуждающе.
Именно из-за этого несвоевременного возбуждения я вскинула на него разгневанный взгляд, мгновенно опешив, потому что Рик улыбался. Улыбался! Я тут корчусь в предсмертных муках от стыда, а ему смешно?! Обида кипятком обожгла кожу и щедро сыпанула песка в глаза. Я поджала губы и, разорвав зрительный контакт, уставилась на брезентовую стену нашей бани, будь она проклята.
– Стесняшка, – прошептал Рик и потерся носом о мои висок и скулу.
– Прекрати, – буркнула.
– Бубу, ты так забавно смущаешься, а злишься так эротично, что…
Он осекся и еще раз потерся об меня, на этот раз не носом, а чем-то, что было гораздо тверже и крупнее.
Хочу. Я опять хочу этого безумия… Бронзового, невероятного...
– Ты с ума сошел… – всхлипнула, закусив губу.
– Так заметно, Кошка? Так заметно, что я без ума от тебя? – спросил тихим, хриплым от серьезности голосом, осторожно прикусил мочку моего уха. Бож-же-ж-мой!
– Надо с этим что-то делать.
Это кто сказал? Я или он? И снова это движение, от которого одновременно и хорошо, и стыдно. И ты не знаешь, чего хочется больше: чтобы он остановился или чтобы продолжал!
– Рик! – наконец взмолилась я. – Пожалуйста!
Он сокрушенно вздохнул и отступил.
Я захлебнулась хлынувшим в легкие воздухом, едва не захныкав от разочарования, когда мой Бог без особой охоты поднялся со скамьи.
– За вещами схожу, – проворчал он, отводя от меня глаза, и выскочил в предбанник.
Вернулся секунду спустя и бешеным взглядом уставился на мою голую грудь.
– Метнусь быстренько, замочу их всех и вернусь на второй раунд, – мрачно сообщил, натягивая боксеры.
– Что? Даже не помоешься?
Мне внезапно стало ужасно весело, захотелось смеяться и… Не знаю. Сплясать нагишом, что ли… Уж больно красноречиво смотрел на меня Бронзовый Бог. Жадно так. Плотоядно.
– Позже, – ответил, погрозив мне пальцем. – А ты не вздумай забыть вот об этом настроении. Именно такого хочу, когда мы вернемся на Перевал.
Я улыбнулась и пожала плечами.
– Да пожалуйста… Если как следует попросишь... – тут я была вынуждена сладко зажмуриться, потому что представила, как именно Бронзовый Бог будет просить, – я и стриптиз могу станцевать...
– Кош-ш-шка! – зашипел Рик, сминая поцелуем мои губы. – Я быстро. Только поздороваюсь как следует – и сразу же вернусь. Хочешь?
– Хочу, – простонала, прижимаясь грудью к его обнаженному торсу. – Но, может, все же потерпим до дома?
Он шумно втянул в себя воздух и прикрыл глаза.
– Тогда за вещами? Пока ты купаешься?
Посмотрел почти жалобно, и – ох, как же мне хотелось согласиться на первоначальный вариант! – я кивнула. А Рик снова меня поцеловал и велел не торопиться.
– Очень хотел, чтобы тебе понравилась баня, – признался он. – Надо было раньше ее сварганить. Но что уж теперь… Короче, можешь не спешить. Это все – для тебя.
– Мур-мур.
Я улыбнулась и получила в награду еще один поцелуй. Сладкий-сладкий.
Боже, пожалуйста, если ты есть, пусть в этот раз закон моей жизни не сработает! Не надо снова мордой об асфальт!
А насчет того, чтобы не торопиться… Моя бы воля, я б тут сидела до тех пор, пока гости не отчалят восвояси, что маловероятно. Но не хотелось показаться трусихой. Все-таки не каждая девушка после такой дурной выходки могла посмотреть шутникам в глаза прямо и без смущения. А именно это я и собиралась сделать.
И еще меня подгоняло любопытство. Все-таки К'Ургеа я раньше видела только на фотографиях или в документальных фильмах о войне и об истории двух цивилизаций, совместное существование которых началось три тысячи лет назад, когда захватнические корабли пришельцев высадились на нашей планете.
Впрочем, о том, что они захватнические, человечество узнало не сразу, а несколько десятилетий спустя. Поначалу, если верить историкам, наш народ пытался подружиться с теми, кто на людей был похож лишь внешне. На самом же деле они отличались от нас всем: культурой, традициями, религией или, к примеру, манерой вести военные действия. Говорят, именно их химическое оружие привело к тому, что некоторые из людей мутировали, превратившись в Гончих и Охотников… Последнее утверждение, правда, не нашло научного подтверждения, но я думаю, что именно так все и было. Иначе откуда бы нам взяться? Ведь у самих К'Ургеа, если опять-таки верить историкам и слухам, ни об Охотниках, ни о Гончих никто и в помине не слышал…
И вот теперь – впервые в жизни – я должна буду встретиться с представителем другой расы лицом к лицу. Вспомнила шамана – шамана ли? – из своего последнего похода в лимб, как трансформировалось его лицо, как удлинились пальцы рук, превращая ногти в когти… Я не смогла рассмотреть его глаза, но думаю, что и они в тот момент совсем не походили на человеческие…