Мечислав долго измерял Дану веревкой с узелками, помечал что-то на восковой дощечке и только потом назвал свою цену. Половину девушка уплатила сразу, вторую несла теперь.
Шел восьмой год ее службы в войске князя Всеслава. До сих пор девушке иногда казалось, будто она вот-вот откроет глаза и окажется, что привиделся ей дивный сон, а сама она находится на берегу Двины в двух десятках шагов от родного выселка. И не было ни набега урман, ни смертей, ни страшной клятвы Перуну. Но сон не заканчивался. Дана была уже десятником, и многие умудренные вои с уважением смотрели на тоненькую светленькую девушку, умело управляющуюся и с мечом, и с топориком, и с луком. А наиболее языкастых она быстро осаживала на тренировках, наставляя синяки тренировочным оружием.
Теперь-то Дана понимала, что попытка выдать себя за мальчика была обречена изначально. От зорких глаз князя и воеводы не укрылись ни неровно обрезанные волосы, ни миловидные черты лица, ни плавная походка. И лишь волей Перуна ее оставили при дружине, а не определили в семью одного из смердов али мастеровых. Уже на следующий день Лучезар повел ее в терем, где в горнице сидели князь и воевода Милорад. Они заставили ее рассказать о нападении на выселок и о ней самой. Тогда же князь распорядился учить ее отдельно – все же девчонка, а не парень. Вот и получилось, что там, где все вои брали силой, она действовала ловкостью да гибкостью. Оружие и доспех ей тоже делали наособицу – негоже девушке тяжести таскать.
Помимо ратного дела девушку обязали раз в седьмицу заниматься с дочерями князя женскими делами. Очевидно, Всеслав надеялся, что посватается к ней достойный муж, и забудет девичье сердце о мести. Но время шло, вылетели из терема княжие дочери, осели по теремам соседних князей да знатных купцов, а девушка так и оставалась в дружине. Князь не неволил. Дана стала отрадой для стареющей супруги, да и о воле Перуна забывать не следовало.
Года через четыре после начала обучения Дана начала изучать и врачевание. Для этого она свободными вечерами ходила в капище Макоши, где жрицы учили ее промывать раны, перевязывать, а после знанию трав, приготовлению отваров и другим премудростям, полезным как воину, так и простому человеку.
И все эти восемь долгих лет девушка вглядывалась в лица приезжих урман, надеясь встретить желтоглазого воина с синей бусиной в волосах. Но то ли он уже сложил голову в чужих землях, то ли не приводила его дорога в Полотеск. В первое Дана не верила – боги должны были еще свести их, ведь она столько жертв принесла Перуну, прося сохранить жизнь урманина, дабы сама девушка могла отобрать ее, как его соплеменники лишали жизни ее родичей.
С такими мыслями она дошла до кузницы Мечислава. За ранним временем вокруг было немноголюдно. Знающие люди осматривали выставленный товар под присмотром бдительных подмастерьев. Из кузницы доносился звон молота. Даже в дни торга кузнец не отходил от наковальни, поручив торговые дела старшему сыну. Средний обретался тут же, раздувая огонь в горне али удерживая массивными клещами заготовку. Младший бегал по городу с поручениями, или просто расхваливая отцовский товар. Жена с двумя дочерями справляла дела по дому. Все при деле, ибо заведено было в семье мечиславовой по работе и трапезничать.
Завидев девушку, один из подмастерьев кивнул ей в сторону кузницы. Дана порадовалась, Мечислав припрятал ее клинок подальше от любопытных глаз. Попадись он на глаза какому гостю – не оставил бы в покое. Хорош был бы подарок любому князю для подрастающего сына.
В кузне было сумрачно. Свет с трудом проникал сквозь маленькое оконце, завешенное бычьим пузырем. Огонь в горне не мог разогнать все тени. Но Мечиславу это не мешало. Уверенными ударами он превращал заготовку в новенький кинжал. Заметив девушку, кузнец лишь кивнул ей, не отвлекаясь от работы. Не зря говорят, куй железо, пока горячо. Наконец, осмотрев готовую вещь, довольно хмыкнул и бросил ее в бочку.
Отложив молот, Мечислав потянулся, потом вытащил из-за горна узкий, продолговатый предмет, замотанный в рогожку, и протянул его девушке. Откинув рогожку, Дана задержала дыхание. В деревянных ножнах с металлическими накладками покоился легкий меч. Рукоять обмотана простой кожей. Гарда закрывает руку от удара. По клинку и гарде вился тонкий узор из цветов и листьев.
− Мечислав, − выдохнула девушка, − это чудо. Я…я не могу приять. Никакого серебра не хватит, чтобы оплатить такой клинок.
− Бери, бери, − усмехнулся кузнец. – Это мне с тобой вовек не расплатится. Ни мне, ни Горазду. За детей наших тебе благодарность, − и кузнец поясно поклонился ей. Тут же глубокий поклон отвесил и его сын.
Девушка уже и забыла, как на ледоход вытащила из воды двух мальчишек, заигравшихся на реке. Мальцы не заметили, что лед пронизывали тонкие трещины, и лишь когда оказались в воде, поняли, в какую беду попали. Не окажись в этот момент на стене крома Даны, утопли бы. Но судьба не попустила. Девушка, не раздумывая, сунула ореховое копьецо стоящему рядом вою, скинула одежу и сапоги и, оставшись в легкой рубахе и штанах, прыгнула за ними в ледяную воду. Мальчишек споро отнесли в кузню к Мечиславу, а Дану княгиня увела в жарко истопленную баню. Да с седьмицу после того Лучезар, ставший заместо Милорада воеводой, не ставил ее в сторожу. Но все обошлось. Милостью Перуна и Макоши никто не расхворался. Мечислав приласкал мальцов тяжелой дланью пониже спины, а пришедший за сыном Горазд еще и добавил. Девушке же от князя была жалована серебряная гривна и пояс десятника.
Забрав из рук ошеломленной девушки ножны, кузнец пристегнул их к поясу.
− Проверь, как ходит, − велел он, − ежели что не так – на месте справлю.
Клинок легко скользил в ножнах, не застревая. Девушка поразилась, насколько точно все было сработано. Игрушечный в руках взрослого мужчины, для девушки это был достаточно длинный одноручный меч, много легче не только учебного, но и предыдущего ее короткого клинка.
− Благодарствую, Мечислав Гориславич, − Дана потянулась к гривне, висевшей на шее, но кузнец остановил ее.
− Это я благодарить тебя должен, Дана Завидовна, − остановил ее кузнец. – Всех богов за тебя молить буду. Пусть пошлют тебе долю легкую, удел счастливый.
Не в силах молвить что-либо в ответ, Дана поклонилась кузнецу.
− Ну, иди девонька, − подтолкнул ее тот к выходу. – Прогуляйся по торгу. Нынче много люду иноземного пришло. Вдруг да приглянется какая диковина.
− Боги в помощь, Мечислав Гориславич, − вновь поклонилась ему Дана и вышла из кузни. Чтобы тут же столкнуться с желтоглазым урманином, в рыжей косице которого чуть блестела на солнце синяя стеклянная бусина.
Дана замерла на пороге кузницы, во все глаза разглядывая воина. Высокий – на голову выше ее, хотя девушка не отличалась низким ростом, льняная рубаха не скрывала мышц на руках и груди, обветренное лицо было довольно приятным. Светло-рыжие волосы развевались на ветру. И лишь одна прядь заплетена в хитрую косицу, и там блестела синяя бусинка, ее, Даны, бусинка. Желтые прищуренные глаза. Эти глаза она не забудет до самой смерти.
Мужчина бросил взгляд на девушку. Слаб полотеский князь, коли в воях у него женщины ходят. Хотя, ничего так женщина. Высока, стройна, глаза серые, взгляд острый, ресницы густые, губки как кораллы, носик курносый. Одно портило – светлые волосы обрезаны, дабы коса под шеломом не мешала. И одежа на ней мужская – кожаные штаны, льняная рубаха, кожаный жилет поверх и перевязь с мечом. Такой бы сарафан, в косу лент да колец височных, на шею бус – краса бы была. Вот только отчего взгляд такой, словно чудище увидала.
Дана не знала, сколько так простояла, если бы не отрок из корома.
– Дана Завидовна, – окликнул ее мальчишка, пытаясь одновременно отдышаться и передать послание, – вас воевода кличет. Молвит, дело срочное. Поспешать просил.
– Иду, Гладыш, – девушка обошла урманина и скрылась за поворотом.
– Дана, – прошептал мужчина, узнавая. – Данная богами. Так вот ты какая.
Небольшой островок полностью скрывался под водой в часы прилива. Во время же отлива это был плоский кусок скалы. Там ничего не росло, лишь изредка чайки опускались на него, дабы распотрошить добычу, а потом улететь, оставив рыбьи объедки волнам. Много ладей затонуло по вине неопытных рулевых, но еще больше успешно обходили его стороной.
Был отлив. На каменистом пятачке суши сошлись две девушки. Если бы видел их сторонний наблюдатель, то весьма удивился, как они туда попали. Но никто их не видел, да и видеть не мог.
– Они встретились, – молвила одна, – и он признала ее.
– А она признал его, – продолжила другая.
– Один встал за его спиной.
– Перун простер над ней свою длань.
– Норны судили ее ему в жены.
– Не быть ей его женой, страшную клятву дала она.
– Да, смерть придет за ними.
– Боги затеяли свои игры.
– Леля, оберегай его на своей земле.
– Фрейя, защити ее на море.
– Не сможем мы уберечь их от гибели.
– Пусть познают любовь перед смертью.
– Пусть соединятся в новой жизни.
– Что спрядено норнами, должно исполниться.
Туман окутал островок, а когда рассеялся – на нем уже никого не было. То Фрейя и Леля, богини любви двух народов, встречались на границе подвластных им владений.
Глава 4
Учебный год обрушил на студентов истфака много нового и подчас невеселого. В деканате окончательно утвердили программу курсов в соответствии с Болонской системой. Если до этого можно было ограничиваться устными ответами, то теперь на ребят обрушились всевозможные тесты, доклады, эссе, дебаты и много чего еще, требовавшего основательной подготовки. О сдаче экзаменов автоматом больше не могло идти и речи. Даже для допуска к экзамену требовалось набрать определенное количество баллов. Что уж тут говорить про оценку отлично.
Даша заставила себя отвлечься от книги и посмотреть на часы. Был уже третий час ночи, а первой парой будут спрашивать по книге. Вроде и монография была не такой уж большой, и текст написан достаточно простым языком. Вот только необходимость конспектировать растягивала процесс чтения. Девушка вздохнула. Спать в эту ночь не придется. Потянувшись, щелкнула кнопкой на чайнике. Кофе уже плескалось на уровне глаз. Но чай в доме закончился, а купить свежий она забыла.
Можно было махнуть рукой, прочитать книгу, а потом по тому, что осело в голове написать пару страничек, но все упиралось в баллы. Преподаватель еще в начале семестра раздал план курса, рекомендованную литературу и систему оценивания ответов, докладов и письменных работ. Чтобы получить за конспект монографии максимальные пять баллов, надо было написать не менее десяти страниц.
Будильник заиграл в тот момент, когда она ставила последнюю точку. Еще одна бессонная ночь. Еще одна ночь без Эйнара. Даша вздохнула. Он приходил в ее сны только ночью. Если же она засыпала днем, то не могла вспомнить, снилось ли ей хоть что-то, а просыпалась почти такой же уставшей.
Девушка давно уже не видела ни свадьбу, ни каких-либо других людей. Только Эйнар. Он появлялся, словно ниоткуда, обнимал ее, и время замирало. Утром Даша не могла точно сказать, что еще было в ее сне, но то, что там был он, сомнений не вызывало. Но не сегодня. Сегодня ночью с ней была книга, тетрадь и так много кофе, что завтрак девушка предпочла запить простой водой.
Выскочив из дома несколько раньше, чем всегда, Дарья забежала в круглосуточный магазин. В результате, прежде чем добраться до тетрадок, ей пришлось извлечь на свет несколько пачек разного чая.
– Куда тебе столько, – удивленно посмотрела на нее Алина.
– Много – не мало, – усмехнулась девушка. Еще одна такая же ночь и я кофе возненавижу.
– Аааа, – протянула та, – опять всю ночь училась.
– Угу… – Даша наконец переложила содержимое рюкзака. – У меня с родителями уговор: если закончу учебный год без троек то могу выбирать, куда съездить на летних каникулах.
– Уже придумала, куда поедешь.
– Ну, для начала надо эту сессию закрыть. А то как подумаю про зарубежную историю – плохо становится. Европу мы еще хоть как-то учили, а Азию с Африкой? – Даша лишь махнула рукой.
– У меня родители поверить не могли, что я учится начала, – усмехнулась Алина. – Я даже на стену повесила таблицу, где баллы считаю.
– Небось до допуска к экзамену, Аль, – пошутила Даша.
– Не, хочу на четверки попробовать сдаться, – гордо заявила та, – а Европу и на отлично, все-таки Кунаков научный, а историю Италии я скоро лучше итальянцев буду знать.
– Хорошо тебе, – Даша знала, что строже всех Евгения Львовна спрашивает именно с тех студентов, научным руководителем которых она является. И если за вопрос по Русско-японской войне девушка была более чем спокойна, то все остальное заставляло волноваться.
Впрочем, этот период ждал в следующем семестре. Но и в этом было достаточно сложных предметов. И не одна бессонная ночь перед монитором компьютера или за конспектом монографий на кухне. Но обещание родителей заставляло с головой уходить в учебу. Даша еще никому не говорила, но для себя решила точно, что поедет в Норвегию. Пусть она не встретит там загадочного викинга из снов, но хотя бы пройдет по улочкам городов, полюбуется на фьорды, посетит восстановленную усадьбу. Молчать же заставляли возможные подколки студентов по поводу того, что к ней нервно дышит Зотов, и что судьба ей писать диплом именно у него.
Он сидел на диване, глядя за окно. Еще одна ночь без нее, без Даны. Он успел привыкнуть, что девушка появлялась в его снах каждую ночь. Он так и не видел ее лица, но пальцы зарывались в короткие волосы, руки обнимали худенькие плечи.
А потом она стала пропадать. Первый раз это произошло в середине сентября. Но в тот день он устал настолько, что сил хватило лишь стащить с себя джинсы и рубашку и повалиться на диван. Только утром он понял, что спал как убитый, без сновидений.
Но такие вот пустые сны стали повторяться. Сначала он пытался отследить их периодичность, но потом понял, что в этом нет никакой системы. То он видел ее каждую ночь, то она пропадала на несколько дней. С чем это могло быть связано, мужчина не представлял.
Трель мобильного телефона вывела его из раздумий. Как бы ни хотелось сейчас провалиться в сон, где будет маленькое золотоволосое чудо, с легкостью орудующее мечом, но при этом такое хрупкое, нужно было собираться на работу.
Под ногами обнаружился непонятный предмет. Он наклонился и поднял купленную накануне книгу по истории древней Руси. Он стремился найти хоть какие-то упоминания о девах-воительницах. Но пока безуспешно. Интернет-запросы выводили списки славянского фентези различного качества, а серьезная литература о женщинах-воинах умалчивала.
– Как же мне узнать, кто ты, милая, – тихонько прошептал он. – Жива ли ты, или это твой дух приходит ко мне.
Дана сидела на носу ладьи и выстругивала из чурочки фигурку. Понять, что у девушки получается, не мог никто, в том числе и сама она. То ли человек, то ли диковинное животное. Высокий желтоглазый воин с синей бусиной в волосах отвлекал девушку от поделки. Вот надо было князю именно ее десяток послать вместе с полусотней Горюты сопровождать кривичских гостей и урман в Новеград. Не помогли ни просьбы, ни откровенный разговор. Князь оставался непреклонен. Коли суждено им с Эйнаром сойтись в поединке, то рано или поздно того не миновать. А уж где бою быть, то одним богам ведомо.
Девушка проследила за княжеским взглядом и сникла. Спорить было бесполезно. За те восемь лет, что она жила с дружиной, она успела понять, когда можно возражать Всеславу, а когда нужно молча исполнять. Сейчас был именно тот случай. Князь с легкой улыбкой смотрел на предводителя урман. Дана поняла, попроси тот у князя ее в жены – отдаст и не посмотрит ни на какие клятвы. Оставалось лишь поклониться, и отправиться в дружинный дом собирать необходимое для похода.