Судя по наглой морде, он отказывался поверить, что за его римским величеством кто-то решился подняться.
Ну все, паразит, еще пара минут и ты попадешь в мои нежные удушающие объятия. Ты думаешь я тебе спущу подобные выкрутасы?! Да мы твоими заслугами звездами YouTube стали!
Гордеев тем временем до него добрался и, не обращая внимание на мяв и попытки вырваться, прижал к себе.
Стал спускаться, а я мысленно потирать ручки в предвкушении расправы.
Все, допрыгался, скакун енотистый! Тюрьма ждет тебя, будущий зэк. До Светкиного приезда из клетки у меня не выйдешь.
— Держи своего Сенеку, — Гордеев спрыгнул, подошел и протянул недовольного Сенечку.
Толпа зевак зааплодировала.
Какая романтичная сцена, достойная кинематографа, Оскара и Тэффи заодно!
Высокий красавец-мужчина и я. Не первая красавица школы, конечно, но и за спиной ошарашенно спрашивать, прикладывая лорнет: «Милая, что ОН в ней нашел?!» не будут.
— Спасибо, — Сенечку я взяла и даже вежливо улыбнулась, — Ярослав, простите, не знаю как вас по отчеству.
— Можно без отчеств, — рукава рубашки снова расправлены и запонками застегнуты. — Просто Ярослав.
— Как вы меня нашли, просто Ярослав?
— Не так сложно, как можно представить, — он широко улыбнулся, сверкнув идеально белыми и ровными зубами. — Твой телефон. Отследить геолокацию дело пары минут.
— Хорошо, а мой номер откуда узнали?
— В этом городе не так много Варвар Лгунов, — Гордеев снова лучезарно улыбнулся и прислонил руку ко лбу, щурясь от солнца, — красивых и молодых так вообще одна.
Я огляделась, убеждаясь, что немногочисленные зеваки уже разошлись, а мирно гулявшим мамашам с колясками до нас дела нет. Отлично. Подойдя к нему почти вплотную и встав на носочки, дабы глаза оказались на одном уровне, я прошипела:
— Просто. Ярослав. Гордеев, — темно-серые, стальные глаза смотрели на меня серьезно, пристально, но остановить и смутить меня было невозможно, я злилась. — Оставьте меня в покое, я не буду с вами спать. Зря тратите время.
Сенечка первый раз очень в тему фыркнул, и мы с ним гордо удалились.
Тень, скамейка, все тот же парк.
Мы с енотом сидим рядом.
Сенечка, с упоением чавкая и брызгаясь крошками, грызет сухари с изюмом, я мрачно гляжу в никуда.
Какой-то неудачный сегодня день.
Лениво и по привычке барабаню пальцами по спинке скамейки, когда, не спрашивая разрешение, рядом со мной садятся.
Угадайте, кто?!
Угу, Гордеев.
При правильном ответе смело доставайте сухари с изюмом и тоже грызите. Да, не пряник, но ничего, Сенечки, например, очень нравится.
«Просто Ярослав» усаживается слишком близко до ощущения жара, исходящего от него, и окутывающего аромата дорогого — а какого еще при личном-то водители? — парфюма с запахом моря и чего-то горького.
И, наверное, именно из-за запаха я не стала отодвигаться.
Слишком приятный.
— Варя, я хотел извиниться, — после долгого молчания под хруст Сенечки заговорил Гордеев. — Наше знакомство началось неправильно, и я хотел бы это исправить.
А под неправильным знакомство он наезд на меня или утренний звонок имеет в виду? Не то, чтобы мне это принципиально важно, но так.
Чисто из любопытства.
— Слушайте, Ярослав, вот честно вам это надо, а? — я устало вздохнула. — Найдите себе кого-то другого, девушек много, выбор большой. У меня же проблем и без вас хватает. Чего вы привязались?
— Вы мне понравились.
Как искренне и честно.
Хамить человеку, что спас Сенечку от удушения и меня от роли клоуна для зевак, наверное, не стоило, поэтому я промолчала.
Узорчатую тень от раскидистых ветвей деревьев, что вырисовывалась на асфальте, разглядывать интересней. Опять же ветерок — теплый с запахом лета — дует, играет легкими прядями у лица.
— Признаю, предложение с Континенталь было редкостной глупостью, — Гордеев вздохнул, помешкался и все же предложил. — Я понимаю, что навряд ли, но все же… Варя, согласитесь прогуляться со мной по этому парку, пожалуйста…
Почему-то совсем не к месту вспомнилось другое.
— Вы знаете, что еще раньше называлось Континенталь?
Гордеев отрицательно помотал головой, а я весело улыбнулась.
— Гостиница в Киеве, там в начале двадцатого века останавливался весь творческий бомонд: Комиссаржевская, Мейерхольд, Бальмонт, Мандельштам и даже Шаляпин. Путеводители писали, что Континенталь по уровню легко составит конкуренцию лучшим европейским гостиницам…
Гордеев смотрит на меня внимательно, и сейчас я, пожалуй, согласилась бы, что красива. Скучные серые глаза у меня блистают, искрятся светом, а лицо озаряет широкая искренняя улыбка. Я знаю, так всегда, когда речь заходит о истории. Меня словно перемыкает, и я могу рассказывать часами.
— … Континенталь частично взорвали в сорок первом. В первые дни при немцах, была серия взрывов по всему городу. Крещатик весь полыхал.
Я на секунду мрачнею, но потом встряхиваю головой и вскакиваю со скамейки, подхватив возмущенно вякнувшего и чуть не подавившегося Сенечку.
Сомневаюсь миг, а потом протягиваю руку Гордееву.
— Если вы не передумали, то на парк я согласна.
Домой мы с Сенечкой возвращаемся уже вечером.
В квартире полумрак и тишина, на кухни Вася в розовой пляжной шляпе.
Что?!
Шляпа в чемодане слегка помялась, а так она неплохо расправится, и Вася к тому же сразу красавчиком стал.
Надо еще парео на него одеть.
Включив подсветку на кухонном гарнитуре, я достала из холодильника коробку сока и только потом заметила на серебристом металле пришпиленный магнитами лист:
«Сними этот кошмар со скелета и оставь Васю в покое, извращенка!!!
P.S. Сегодня ночевать не приду. В МОЮ комнату НЕ заходить!!! Своего хвостатого держи при себе и подальше от моих вещей!»
Знаете, это чувство, когда остаешься одна дома и понимаешь, что вся квартира в твоем полном распоряжении?!
О да.
Это шикарное ощущение!
Я улыбнулась, как злодей из мультиков.
Вечер отдыха и кайфа объявляется открытым!
Зря ты, Дэн, переживал за свою комнату. Больно надо, тут есть огромная ванная с джакузи!
Я найду чем заняться.
Десять вечера, свечи по бортикам джакузи, бокал красного вина, горы белоснежной пены, обжигающе-горячая вода и потоки воздуха, что обволакивают.
Я откидываю голову на бортик, закрываю глаза.
Мой обожаемый аромат можжевельника — пара капель эфирного масла в воду — плывет по ванной.
Подпеваю Луке Турилли с его Too Late.
Жизнь прекрасна.
Тихий скрип двери я не замечаю.
Не заметить бултыхнувшегося в джакузи гада и половину всей воды на моем лице, стенах и поле невозможно.
С-с-сенечка!!!
4 июня
Три ночи.
У нас с енотом перемирие и временное бандформирование.
Кодовое название операции «Ноутбук Дэна».
Сенечка стоит на стреме, я тырю.
Три десять.
Операция прошла успешна.
Вернулись в комнату, глянули в окно, расстроились. Вторая бессонная ночь подряд угнетает одним своим фактом.
Спать хочу!
Но накапать инфу на Ярослава Гордеева хочу больше.
Три пятнадцать.
Сижу рассматриваю рабочий стол, точнее картинку, в смысле фотку.
Вот.
Сформулировала, второй бокал вина был явно лишним.
На фотке же Дэн и какая-то девица. Рыжеволосая.
Симпатичная, даже красивая.
И глядя на них, я совершаю первое открытие — оказывается Дэн умеет улыбаться как все нормальные люди и улыбка эта у него классная, заразительная что ли.
Открытие второе — Дэн не всегда похож на лешего, что расческу с бритвой видел только в кино, на фотке он гладковыбритый и светло-русые волосы подстрижены полубоксом.
Ему идет.
Третье открытие — Дэн, кажется, романтик, а кто еще ставит на заставку фотки с девушками?
До четвертого открытия не доходит, Сенека неожиданно шлепает лапой по клавиатуре, напоминает, что у нас есть дело поважнее разглядывания улучшенной версии нашего соседа.
Пять тридцать утра, за окном птички чирикают, солнце светит уже вовсю, люди медленно и неохотно просыпаются, Сенечка спать ложится.
Я же все сижу и чувствую себя агентом 007, Штирлицем и почему-то Матой Хари в одном флаконе. Последняя слегка напрягает: репутация весьма сомнительного характера и кончила плохо.
А впрочем, не о том речь.
Вернемся, к нашим баранам, точнее барану одному, но выдающемуся.
Гордеев Ярослав Викторович, прошу любить, жаловать и благодарить за еще одну бессонную ночь.
Тридцать один год, неженат и женат никогда не был.
Владелец пускай не заводов, газет, пароходов, но его компания «Карт-медиа», занимается IT-технологиями и является одним из лидеров на рынке.
Что именно ребята разрабатывали, устанавливали и писали я не совсем поняла, зато стало понятно как легко и быстро нашли информацию обо мне по одному только имени и фамилию, что я по дури брякнула его водителю.
И в общем-то, это все.
Шифруется Гордеев не хуже Штирлица.
О личной жизни ничего неизвестно. Ни скандалов, ни компрометирующих фоток, ни молоденьких подружек и вечеринок.
Ни-че-го.
Я задумчиво уставилась на одну из его фотографий, на которой он смотрел прямо в объектив.
Серьезные стальные глаза под густыми бровями, гладко выбритое скуластое лицо и идеально уложенные короткие волосы цвета вороньего пера.
Да, Ярослав Гордеев, ты красив, даже очень, и спортивная подтянутая фигура тебя только больше красит.
А явно не покупные костюмчики, кипенно-белые рубашки, цену которых я даже знать не хочу, и запонки с лучшими швейцарскими часами как приятное дополнение.
Дополнение к образу состоятельного, уверенного в себе красивого мужчины с процветающим бизнесом, который точно не станет лазить по деревьям за енотами и гулять в парке в середине рабочей неделе…
Подчистив историю и не оставив улик, я со вздохом закрыла ноут и отнесла его на законное место.
Теперь можно и спать.
5 июня
— … диагностическая характеристика яиц власоглава — бочонковидная форма с крышечкой в виде пробки. Жизненный… Блин, локализация! Локализация — толстый кишечник. Жизненный цикл…
Стон вырвался сам.
Жизненный цикл — самое занудно-долгое. От слов: метацеркарий, финны, адолескарий меня уже тошнит.
А вообще я лежу на кровати, звездочкой, и бездумно разглядываю потолок, уже часа два. Вот как проснулась, так и лежу. Сенечка копошится в углу, строит себе домик из диванных подушек, и изредка прибегает ко мне, тыкается носом то в лицо, то в шею.
Обнюхивает.
Явно ждет, когда помру, енотистый паршивец.
Не дождется!
— … так еще пять гельминтов и останутся только членистоногие, — бодро проговорил за стенкой сосед.
А я снова застонала.
Кажется, все ж дождется.
Второй день, второй день я слушаю про этих долбанных паразитов!!!
Да я уже поклялась мыть все овощи-фрукты с мылом на три раза, сама могу рассказать, что у карликового цепня промежуточный хозяин мучной хрущ, ришта у нас живородящая и заболевание называется Дракункулез, а отряд амеб на латыни звучит как амоёбина!
Знаете, как выглядит вытаскивание бычьего цепня из человека во время операции?!
А вот я знаю!
На кухню за йогуртом вернулась невовремя, медик наш умный там ужинал, не отрываясь от процесса обучения, видосики он смотрел.
Псих!
Да я мельком увидела и одного только и все, кушать расхотелось и чаем поперхнулась, а он спокойно уплетает борщ и успевает даже что-то помечать в большой тетради.
Еще ко мне обернулся и обеспокоенно поинтересовался:
— Тебе плохо?
— Замечательно! — рявкнула, грохнула кружку на стол и ушла к себе.
Слушать бубнеж про балантидий за стенкой.
Сегодня вот прошли сосальщиков всех и перешли к нематодам. И я все еще не могу понять, это звукоизоляция такая фиговая или у Дэна громкий голос.
— … острица детская. Enterobius vermicularis. Заболевание — энтеробиоз. Локализация — личинки в тонком кишечнике, самки откладывают яйца в перианальных складках…
Все.
Не глядя, я схватила подушку и опустила себе на лицо.
Придушите меня, пожалуйста!
Наушники потерялись, на улице второй день ливень такой, что соседних домов не видно, к Милке не сбежать, там Юрка приехал.
Видит бог, у меня нет выхода, еще пару минут и я либо сойду с ума, либо убью Дэна. Забью рабочей тетрадью по паразитологии, по которой он все учит.
И… я прислушалась.
Да, телефон, у меня звонит телефон!
Господи, пусть это будет Милка, которая позовет в гости, я даже на такси разорюсь, лишь бы свалить из этого филиала паразитарного ада.
Вот только звонила не Мила, а Гордеев.
Гордеев, который позавчера проводил до дома и официально попросил разрешения мне на днях позвонить.
И…с ним оказалось увлекательно и, что удивило больше всего, меня он действительно слушал и даже спрашивал сам.
Про усадьбу, около которой и был разбит парк.
Про легенды, которые есть у каждой уважающей себя старинной усадьбы.
В общем, прогулка получилась интересной и Гордеев, кажется, оказался лучше, чем я думала, наверное, поэтому я ответила.
— Варвара, здравствуйте, — далекий уже привычно деловой голос заставил улыбнуться.
Почему-то представилось, что Гордеев сейчас сидит в своем кабинете на пятнадцатом этаже стеклянного небоскреба и, повернувшись в кресле, смотрит в окно или крутит ручку — непременно Parker — между пальцами. Они у него длинные, как у музыканта.
— Здравствуйте, Ярослав.
И да, честно говоря, было желание завопить: «Спаситель ты мой!», но воспитание наше все, поэтому «Здравствуйте, Ярослав» спокойным голосом.
— В ресторан ты со мной не пойдешь, я уже это поняла, в парке мы были, — размеренно и даже с едва уловимой насмешкой озвучил Гордеев. — А как ты относишься к выставкам?
— Каким? — спросила настороженно.
Была у нас тут в начале мая выставка Modern Art и два билета, подаренных мне, Вениамином, что еще на первом курсе решил, что я любовь все его жизни.
Мы с его мамой, Соломонией Яковлевной, были единодушно и категорически против этого решения.
Я, потом что терпеть не могу маменькиных сыночков, что рта без разрешения не открывают и носки себе сами постирать не в состоянии. Она, потому что я была не достойна ее идеального Вени, являлась и стервой, и проходимкой, и хищницей, и…
Проще было назвать кем я не была: идеальной спутницей для идеального мужчины.
И вот с намеком — я не намекаю, но ты ж догадываешься для кого второй билет — Вениамин при параде с умилительной красной бабочкой, сверкая, как начищенный самовар, торжественно вручил мне эти два билета.
Я картинно расторгалась и радостно сообщила, что лучшая подруга уже неделю мечтает туда попасть, а билеты достать никак не может. Но Веня — молодец какой! — прям как знал, осуществил ее мечту и теперь мы обязательно с ней туда сходим.
Веня расстроилась, Милка офигела.
Современное искусство она не то, чтобы не любила, она его побаивалась и не понимала. Я, впрочем, тоже. Но не выкидывать же два билета за кучу денег?
Короче, мы сходили.
Хватило нас на три минуты, до первой картины, а там развернулись и под удивленный взгляд охраны пошли обратно.
— В Камасутре и то как-то поприличней будет, — уже на улицы выдавила Милка.
Подумав, она добавила:
— И понятней.
Переглянувшись, мы расхохотались.
меня же с тех пор при слове «выставка» в воображении всплывала совсем неприличная картина.
— Фотовыставка «Подъем с глубины» молодого фотографа. Макс Лоар.
Макс Лоар?!
Тот самый Лоар, что успел получить пару международных престижных премий за свои фотографии? Тот Лоар, которому пророчат пару лет и Пулитцеровскую, ибо он действительно талантлив и надежды подает?
— Он мой друг, очень просил прийти, — продолжал Гордеев, — но времени все как-то не было, да и одному, а тут… Так вы пойдете, Варя?