Далекий световой люк озарял клочок земли, но я находилась по большей части в тени. Сверху дождем падали обломки. Сияющие росчерки, как порезы в небе. Сквозь них пролетело звено из трех истребителей-разведчиков. Обломки часто оказывались кусками кораблей и другого космического хлама, и среди них могло найтись много полезного. Однако они сводили с ума наши радары и, бывало, маскировали налет креллов.
Я замерла посреди серо-синей пыли. Меня охватил трепет перед небом, ветер оставлял на щеках ни с чем не сравнимое ощущение. Я выбралась на поверхность недалеко от «Альты» — база виднелась примерно в получасе ходьбы. Ее местоположение больше не было секретом для креллов, поэтому отпала нужда ее прятать, и из потайного бункера она превратилась в несколько больших, обнесенных стеной зданий, систему зенитных пушек и невидимый, защищающий от космического мусора щит.
За стеной группки рабочих трудились на узкой полоске земли, где росли деревья и были разбиты поля. Мне это всегда казалось странным. Чем они там вообще занимаются? Пытаются вырастить пищу в этой пыли?
Я не смела подойти ближе. Караульные примут меня за мародера из отдаленных пещер. Было нечто величественное в неистовой зелени полей и упрямых стенах базы. «Альта» — памятник нашей решимости. Три поколения человечество обитало на планете подобно крысам и кочевникам, но больше мы не станем прятаться.
Звено истребителей пронеслось в сторону «Альты», и я шагнула следом. «Устреми взор ввысь, — говорил отец, — к более значительному…»
И куда это меня привело?
Закинув рюкзак и гарпун на плечо, я отправилась в противоположную сторону. Раньше я уже бывала в скальном проходе неподалеку и решила, что, еще побродив, смогу свести воедино некоторые мои карты. К сожалению, проход оказался полностью завален.
Совсем рядом врезались в поверхность космические обломки, взметнув струйки пыли. Я подняла голову и увидела, как несколько фрагментов поменьше, раскаленные куски металла…
…летят прямо на меня.
Скад!
Я бросилась обратно, откуда пришла.
Нет. Нет-нет-нет-нет-нет! В воздухе грохотало, и я ощущала жар приближающихся обломков.
Там! Мне на глаза попался скальный пролом — наполовину расселина, наполовину горловина пещеры. Я бросилась вглубь, скользя по камням.
За спиной раздался оглушительный грохот, вся планета содрогнулась. В панике я активировала светолинию и, падая в бурлящем хаосе, хлопнула ладонью по камню. Меня дернуло вверх за прилипшую к стене пещеры светолинию, вокруг сыпался щебень и булыжники. Пещеру трясло.
Потом все стихло. Я сморгнула пыль и обнаружила, что свисаю на светолинии посреди небольшой пещеры метров десять-пятнадцать высотой. Рюкзак где-то потерялся, и я порядочно ободрала руку.
«Класс. Просто класс, Спенса. Вот до чего доводят истерики». В голове пульсировало. Застонав, я коснулась двумя пальцами ладони, чтобы освободить светолинию и спуститься.
Шлепнувшись на пол, перевела дыхание. Вдалеке слышались другие взрывы, но они сходили на нет.
В конце концов я кое-как поднялась на ноги и отряхнулась. Повезло заметить лямку рюкзака, торчавшую рядом из-под камней. Я вытащила рюкзак, проверила фляжку и карты. Вроде целы.
С гарпуном дело обстояло хуже. Я нашла рукоять, но от остального — ни следа. Наверное, засыпало щебнем.
Опустившись на землю, я привалилась к большому камню. Знала же, что не стоит выбираться на поверхность во время падения обломков. Сама напросилась.
Неподалеку послышалось царапанье. Крыса? Я тут же вскинула рукоять гарпуна и почувствовала себя вдвойне глупо. Все же я заставила себя подняться, закинула рюкзак на плечо и прибавила яркость браслета. Тень нырнула в темноту, я прихрамывая бросилась следом. Вдруг найдется другой выход отсюда.
Я подняла браслет, освещая пещеру. Свет отразился от чего-то впереди. Металл? Может, водяная труба?
Я подошла ближе, и мозгу понадобилась пара мгновений осознать увиденное. В углу пещеры в груде щебня лежал истребитель.
4
Истребитель.
Старый, совершенно неизвестной мне конструкции. С более широким размахом крыльев, чем у кораблей АОН, формой напоминающий искаженную W. Прямые, как лезвия бритвы, крылья обрамляли старую, покрытую пылью кабину. Подъемное кольцо — та штука, что сообщала истребителям подъемную силу, — погребено в щебне под кораблем, но кажется невредимым.
На миг я забыла про тест. Корабль.
Сколько он пролежал здесь, что собрал столько щебня и пыли? Одно крыло согнуто почти до земли, скорее всего, оползнем, задние ускорители — в кошмарном состоянии.
Я не могла определить модель. Невероятно. Я знала все модели АОН, все корабли креллов и все бродячие торговые корабли, принадлежащие кочевым человеческим кланам. Я даже изучила старые корабли, на которых мы летали первые десятилетия после крушения на Детрите.
Я могла оттарабанить их наизусть чуть ли не во сне и нарисовать очертания по памяти, но такой конструкции никогда не видела. Скинув рюкзак, я при свете браслета с опаской вскарабкалась по гнутому крылу. Затвердевшая пыль кусками отваливалась из-под ботинок, открывая исцарапанный металл. Правая часть корабля была повреждена особенно сильно.
«Он потерпел здесь крушение, — подумала я. — Давным-давно».
Я добралась до округлой кабины со стеклянным или, скорее, плавкопластиковым фонарем, который оказался на удивление целым. С тех пор как у корабля хватало энергии открыть собственную кабину, минули поколения, но панель ручного управления обнаружилась как раз там, где я ожидала ее найти. Я стерла пыль и увидела английские буквы: «Аварийный отстрел фонаря».
Значит, корабль человеческий. Тогда он очень старый. Скорее всего, такой же древний, как Комплекс и пояс обломков.
Я подергала за рычаг, но безрезультатно. Заклинило. Уперев руки в бока, я подумала, не разбить ли фонарь, но это показалось и вовсе постыдным. Истребитель древний, такому самое место в музее кораблей Вулканической, где мы чествовали воинов прошлого. Однако в кабине не видно скелета, поэтому либо пилот унес ноги, либо корабль здесь так давно, что даже кости превратились в пыль.
«Ладно, нужно действовать деликатно». Я могу быть деликатной. Я неимоверно деликатная. В принципе, все время.
Я прикрепила один конец светолинии к рычагу, перебралась через верхнюю часть корабля к груде щебня у хвоста и прикрепила другой конец к валуну. Энергетическая веревка вытянулась на всю длину, и браслет перестал светиться. Если отсоединить светолинию от источника энергии, заряда хватит на час-два и ее длина останется постоянной.
Я легла на спину, уперлась в стену и пнула валун. Тот покатился вниз по груде щебня, и, как только послышался щелчок из кабины, я тут же касанием отцепила светолинию. Оба конца сияющей веревки освободились, и она втянулась обратно в браслет.
Покончив с этим, я подобралась ближе и увидела, что рычаг поднялся и древняя кабина приоткрылась. Я с благоговением откинула фонарь полностью. По стеклу заструились каскады пыли. Внутри на первый взгляд все сохранилось очень хорошо. И правда, скользнув в кабину, я обнаружила, что кресло задубело, но кожа не потрескалась и не сгнила.
«Знакомые панели», — подумала я, кладя левую руку на рычаг двигателя, а правую на сферу управления — пальцы удобно легли в выемки. Мне доводилось сидеть в макетах кабин в музее, но в настоящем истребителе — никогда.
Сунув руку в карман, я нащупала отцовский значок, который забрала из тайника перед тем, как отправиться в туннели. Значок заискрился в свете браслета. Испытывал ли отец, сидя в кабине, то же светлое ощущение правильности, что и я? Что бы он подумал, узнав, что его дочь охотится на крыс? Что она торчит в пыльной пещере, вместо того чтобы писать тест на пилота?
Что она сдалась, вместо того чтобы бороться?
— Я не сдалась! Я не сбежала!
Хотя… все-таки сбежала. Но что еще было делать? Невозможно бороться с целой системой. Если сама адмирал Железнобокая — глава АОН — не хочет меня принимать, ничего не изменишь.
Меня затопил гнев, отчаяние, ненависть. Ненависть на АОН за то, как обошлись с отцом, гнев на мать и учителей — на всех взрослых, кто позволял мне мечтать, хотя наверняка знал правду.
Я закрыла глаза и почти ощутила тягу ускорителей. Почти почувствовала, как перегрузка вжимает меня в кресло на развороте. Почти уловила запах свежего чистого воздуха, который втягивается в кабину из верхних слоев атмосферы.
Мне хотелось ощутить это больше всего на свете. Однако, открыв глаза, я снова оказалась в пыльном, вышедшем из строя памятнике древности. Я никогда не буду летать. Меня изгнали.
Из подсознания пробился голосок: «Что, если это и есть тест?»
Что, если… они хотели посмотреть, как я себя поведу? Скад, что, если миссис Вмир лгала? И зря я сбежала — или, того хуже, просто доказала, что я такой же трус, каким считали отца?
Выругавшись, я сверилась с часами на браслете-светолинии. Четыре часа. До теста оставалось четыре часа. Но я бродила почти весь день и никак не успею вовремя вернуться в Вулканическую. Или успею?
— Дотянись до звезд, Спенса, — прошептала я.
Надо попробовать.
5
Я влетела в экзаменационный класс подобно истребителю с включенными на полную мощность ускорителями.
И перебила на полуслове высокую немолодую женщину в белой адмиральской форме. Ее остриженные до подбородка волосы серебрила седина. Она нахмурилась, когда я замерла в дверях. Ее взгляд метнулся к часам на стене.
Минутная стрелка сдвинулась на последнее деление. Восемнадцать ноль-ноль.
Я сделала это. Я предстала вспотевшим чучелом, комбинезон был порван и перепачкан пылью из-за едва не упавшего мне на голову космического обломка. Но я это сделала.
Никто в классе не сказал ни слова. Мы находились в одном из административных зданий в центре Вулканической, около лифтов на поверхность. Комната плотно заставлена партами, не меньше сотни подростков. Я и не думала, что в пещерах Непокорных столько семнадцатилетних, и это только те, кто хотел пройти тест на пилота.
И в тот миг все они таращились на меня.
Вздернув подбородок, я сделала вид, что не случилось ничего необычного. К сожалению, единственная свободная парта осталась прямо перед женщиной с седыми волосами.
Где-то я ее видела. Это лицо… скад!
Это не какой-нибудь младший адмирал, это Джуди Айванс, сама Железнобокая. Первый гражданин и глава АОН, поэтому ее лицо знакомо мне по сотням картин и статуй. По большому счету, она самый влиятельный человек в мире.
Прихрамывая, я пересекла класс и села за парту, стараясь скрыть смущение и боль. Во время обратного марш-броска через пещеры пришлось, рискуя шеей, много раз спускаться с помощью светолинии. Теперь мышцы протестовали, а правую ногу свело судорогой, как только я опустилась на стул.
Поморщившись, я скинула рюкзак на пол. Адъютант тут же подобрал его и унес в другой конец класса — разрешалось иметь при себе только карандаш.
Я сомкнула веки, но тут же приоткрыла их снова, услышав отчетливый шепот:
— О, слава родине.
Риг? Обернувшись, я заметила его в паре рядов от меня. Он наверняка явился на три часа раньше и все это время переживал, что я опоздаю. И совершенно напрасно — у меня оставалось в запасе по крайней мере полсекунды. Я подмигнула ему и повернулась обратно, сдержав стон боли.
— Как я говорила, — продолжила адмирал, — мы вами гордимся. Своим трудом и подготовкой вы доказали, что являетесь лучшим и самым многообещающим поколением за всю историю АОН. Вы поколение, которое унаследует поверхность. Вы смело поведете нас в новую эру в борьбе с креллами. Помните, этот тест не для того, чтобы определить вашу пригодность. Вы все достойны. Чтобы выставить одно звено пилотов, нужны сотни техников, механиков и другого обслуживающего персонала. Даже простой работник по культивации водорослей участвует в нашей великой борьбе за выживание. Ускоритель и крыло истребителя не должны пренебрегать болтиком, на котором они держатся. Не все сдадут тест, но одним своим присутствием вы оправдываете мои высокие ожидания на ваш счет. Я с нетерпением жду, как стану наблюдать за обучением тех, кто сдаст тест. Я лично беру на себя заботу о курсантах.
Я нахмурилась. Она казалась такой равнодушной, такой безразличной. Наверняка ей нет до меня дела, несмотря на репутацию отца.
Адъютанты бросились раздавать тесты. Железнобокая отошла в конец класса к капитанам в белоснежной форме. Невысокий мужчина в очках что-то прошептал ей и указал на меня. Железнобокая обернулась и снова посмотрела на меня, уголки ее губ резко опустились.
О нет.
Я бросила взгляд в другой конец класса, откуда наблюдали несколько учителей, в том числе и миссис Вмир. Она заметила меня и словно с разочарованием покачала головой. Но… я… думала, что все поняла. Они просто хотели посмотреть, правда ли я Непокорная.
Ведь так?
Адъютант намеренно вытащил тест из-под низа стопки и положил передо мной. Я нерешительно пошарила в карманах в поисках карандаша, но обнаружила только отцовский значок. Заслышав шипение сбоку, обернулась и увидела Рига — он бросил мне запасной карандаш.
«Спасибо», — сказала я одними губами.
Я открыла тест и прочитала первый вопрос:
«1. Перечислите четырнадцать видов культивируемых водорослей с указанием питательной ценности каждого вида, а также примерами того, что из них изготавливается».
У меня засосало под ложечкой. Вопрос о водорослях? Да, в тестах часто встречались произвольные вопросы из школьной программы, но… водоросли?
Я перелистнула страницу.
«2. Опишите точные условия, необходимые для оптимального роста водорослей, в частности температуру, чистоту воды и вместимость чанов».
Следующий вопрос был об обслуживании канализации и следующий тоже. Лицо у меня похолодело, когда я осознала, что на всех пятидесяти страницах теста спрашивалось о культивации водорослей, канализации, вентиляции и прочих подобных штуках. Эти предметы я пропустила, пока охотилась. Я приходила на дневные занятия по физике и истории, но учить все подряд просто не хватало времени.
Я снова посмотрела на миссис Вмир, но та отвела глаза. Наклонившись вбок, я украдкой заглянула в тест Дарлы Ми-Бим. Первый вопрос на странице был совершенно другим:
«1. Назовите пять фигур высшего пилотажа, к которым вы прибегнете, чтобы уклониться от корабля креллов, сидящего у вас на хвосте».
Короткая петля, двойные скользящие ножницы, петля Альстрома, обратный ход и вращение с креном. В зависимости от того, насколько близко противник, какова общая картина боя и чем занят напарник.
Я наклонилась и заглянула в тест другому соседу: какие-то цифры, слова «ускоритель» и «рычаг управления двигателем». Вопрос об ускорении и перегрузке.
Заговорил адъютант, достаточно громко, чтобы большинство учеников в комнате услышали:
— Имейте в виду, у всех сидящих рядом тесты разные, поэтому за списывание вас не только выгонят из класса, это еще и бесполезно.
Я откинулась на спинку стула. Внутри кипел гнев. Полный отстой. Неужели для меня подготовили специальный тест по темам, которые, как им известно, мне пришлось пропустить?
Пока я накручивала себя, несколько учеников встали и вышли вперед. Они же не могли так быстро закончить? Один — высокий, хорошо сложенный парень с темной кожей, короткими вьющимися черными волосами и надменным лицом — отдал адмиралу тест. Со своего места я увидела, что там не было ничего, кроме его имени. Он показал значок — особенный, сине-золотой. Значок пилота, который сражался в Битве за «Альту».
«Дети Первых граждан», — подумала я.
Им нужно лишь явиться на тест и написать свои имена — их зачисляли в летную школу автоматически. Сегодня их было шестеро, и каждый занял место, которое могло достаться другим, более прилежным ученикам.
Один за другим они покинули класс. Адмирал положила незаконченные тесты на стол у передней стены. Их оценки не будут иметь значения. Так же, как и мои.