Присоединившись к горстке курсантов, мы отправились искать нужное здание. Насколько я понимала, тест сдали человек двадцать пять. Нас распределили в три учебных звена. Только лучшие из лучших закончат летную школу, и их припишут на постоянное дежурство.
Вскоре мы с Киммалин подошли к большому одноэтажному строению возле стартовых площадок. Летная школа. Я с трудом удержалась, чтобы не броситься к сверкающим, выстроившимся в ряд истребителям — на сегодня хватит глазеть по сторонам.
Внутри здания мы увидели широкие коридоры с дверями в классы. Взвизгнув, Киммалин убежала поболтать с каким-то знакомым курсантом. Я остановилась у окна подождать ее и стала смотреть на небо.
И поймала себя на том, что беспокоюсь. Не насчет обучения, а по поводу этого места. Слишком большое, слишком открытое. Коридоры на метр с лишним просторнее, чем в большинстве строений Вулканической, а корпусы базы раскинулись вширь, вместо того чтобы громоздиться друг на друге. Сверху нависало небо, и от него не спрятаться. Между мной и небом был силовой щит того же типа, что и на истребителях, но я все равно чувствовала себя уязвимой.
Я собиралась здесь спать. И жить, есть, существовать. Все под открытым небом. Небо мне нравилось, однако это не значит, что я хочу, чтобы оно подглядывало в каждый интимный момент.
«Нужно просто с этим справиться, — сказала я себе. — Воин не выбирает постель и должен благословить звезды, если может выбрать поле битвы». Цитата из книги Цзюньми «Покорение космоса». Я любила сказки Бабули о Цзюньми почти так же, как древние легенды о викингах, пусть головы там рубили не так часто.
Вернулась Киммалин, и мы нашли свой класс. Я сделала глубокий вдох. Пора становиться пилотом. Мы распахнули двери.
8
Большую часть класса занимали расположенные по кругу, носом к центру десять учебных кабин. Внутри громоздких конструкций виднелись кресла и приборные доски, к которым была пристроена часть фюзеляжа — но без фонарей. В остальном казалось, что их только что выдрали из истребителей. Вместо носового обтекателя к каждой кабине крепился большой блок, примерно метр высотой и полметра шириной.
Как видно, мы с Киммалин явились первыми. Настенные часы показывали 6:15. Хоть раз в жизни я пришла не просто раньше, а еще и первой.
Хотя, если точнее, второй — Киммалин проскочила мимо меня, чтобы поближе рассмотреть учебные кабины.
— О! Похоже, мы первые. Что ж, Святая всегда наставляла: «Если не можете прибыть заранее, хотя бы не опоздайте».
Я скинула рюкзак и заглянула в кабину. Узнала схему приборной доски — как у кораблей класса «Поко», простых, но быстрых моделей истребителей АОН.
Открылась дверь, и вошли еще двое курсантов. Впереди — парень пониже, с синими волосами, должно быть, йонгиец. Экипаж «Йонгвана», корабля из старинного флота, состоял преимущественно из китайцев и корейцев с Земли.
Оглядевшись, синеволосый парень ухмыльнулся и положил свой рюкзак рядом с моим.
— Ого! Наш класс!
Следом с хозяйским видом вплыла девушка. Стройная, атлетичная, светлые волосы собраны в хвостик. Поверх комбинезона она небрежно набросила куртку АОН, словно была в увольнительной.
Чуть позже в класс зашла девушка с татуировкой на нижней челюсти. Вичийка — из пещеры Вичи. Я почти ничего о них не знала, только что они были потомками морских пехотинцев из старинного космофлота. У вичийцев имелась собственная культура, и держались они особняком — впрочем, они славились как великие воины.
Я улыбнулась девушке, но та тут же отвела взгляд и не ответила, когда Киммалин бойко представилась. «Ну и ладно», — подумала я.
Киммалин выспросила имена и названия родных пещер у двух других. Парня с синими волосами звали Бим, он в самом деле был йонгийцем. На старинном корабле его клан входил в гидропонную команду. Они обосновались в близлежащей пещере и с помощью древнего оборудования, обеспечивающего светом, ухаживали за множеством подземных полей. Я ни разу не пробовала той еды, она полагалась только тем, у кого было много личных и производственных заслуг.
Атлетичную девушку звали Гудия. Тоже из Вулканической. Я ее не знала, но в пещере места много, а жителей еще больше. Ближе к началу занятий в классе появилась высокая девушка, представившаяся как Фрейя. Хорошее древнескандинавское имя — я одобряла. Внешность у нее тоже была соответствующая: худенькая, но высокая, под метр восемьдесят пять, с коротко стриженными светлыми волосами. Ботинки совершенно новые, начищенные до блеска, с золотыми застежками.
Итак, это шестеро. Должно быть по крайней мере еще несколько человек. За десять минут до начала занятий в класс вошли трое парней. Явно друзья, судя по тому, как тихонько болтали и перешучивались. Двоих я не узнала, но вот детскую смазливую физиономию того, что шагал впереди, — с темной кожей и короткими кудрявыми волосами — было невозможно перепутать ни с чьей другой.
«Тот парень с теста», — поняла я. Сын Первого гражданина, его зачислили автоматически.
Просто прекрасно. Нам взвалили на шею бесполезного аристократа из тех, что живут в самых нижних безопасных пещерах Непокорных. Он попал в летную школу не по способностям и талантам, а потому, что захотел нацепить значок пилота и почувствовать себя важным. Послушав разговоры двух других, я тут же записала их в дружки первого. Можно поставить на кон что угодно: ни один из них не сдавал тест. А значит, в наше учебное звено трое человек попали незаслуженно.
Высокий парень с детской физиономией вышел в центр. Ну и рожа, так и хочется вмазать. Прочистив горло, он резко хлопнул в ладоши.
— Курсанты, смирно! Разве так мы хотим предстать перед инструктором? Слоняясь без дела и трепля языками? В строй!
Киммалин, да хранят ее звезды, подскочила на месте и встала в некоем подобии стойки «смирно». Двое дружков шагнули вперед и тоже построились, гораздо больше похожие на настоящих солдат. Все остальные только ответили недоуменными взглядами.
— Кто дал тебе право командовать? — спросила Гудия, атлетично сложенная девушка из моей пещеры. Она стояла у стены, сложив руки на груди.
— Я хочу произвести на инструктора хорошее первое впечатление, курсант, — ответил Говнюк. — Только подумай, как ему понравится, когда он увидит, что мы ждем по стойке «смирно».
Гудия фыркнула.
— Понравится? Мы будем выглядеть как кучка подлиз.
Проигнорировав ее, Говнюк оглядел шеренгу из трех курсантов. Покачал головой при виде Киммалин, чей вариант стойки «смирно» заключался в том, чтобы стоять на носочках и отдавать честь обеими руками. Это было нелепо.
— Ты выглядишь нелепо, — сказал ей Говнюк.
Киммалин погрустнела и сгорбилась. Во мне тут же вспыхнули гнев и желание вступиться. То есть он, конечно, прав, но необязательно вот так это вываливать.
— Кто учил тебя стоять по стойке «смирно»? — спросил Говнюк. — Ты нас опозоришь. Это недопустимо.
— Ага, — вмешалась я. — Она у тебя весь хлеб отберет, ведь позориться — это явно по твоей части, Говнюк.
Он смерил меня взглядом, явно подметив латаный летный комбинезон. Тот принадлежал отцу, и его пришлось основательно перешить, чтобы он пришелся мне впору.
— Я тебя знаю, курсант? — спросил он. — Знакомое лицо.
— На тесте я сидела в переднем ряду, — напомнила я. — Как раз когда ты сдал свой без единого ответа. Наверное, ты меня заметил, когда решил посмотреть, на кого похожи те, кто вынужден всего добиваться собственным трудом.
Он поджал губы. Похоже, я задела его за живое. Отлично. Первая кровь пролита.
— Я решил не тратить чужие время и силы на проверку теста, если мне в любом случае гарантировано место, — пояснил он.
— Которое ты не заслужил.
Он посмотрел на остальных курсантов, наблюдавших с интересом, и понизил голос:
— Слушай, не надо создавать проблем. Просто встань в строй и…
— Встать в строй? — перебила я. — По-прежнему пытаешься командовать?
— Ясно же, что командиром звена буду я. Заранее привыкай делать то, что я говорю.
Заносчивый сын сверхновой!
— Только потому, что ты сжульничал и попал в…
— Я не жульничал!
— …только потому, что ты купил себе место в летной школе, не значит, что ты будешь командиром звена. Следи за словами. Не наживай себе врага.
— А то что?
Скад, как же бесит задирать на него голову. Я запрыгнула на кресло, чтобы на время спора получить преимущество в росте, чему он, похоже, удивился.
Он склонил голову набок.
— Что за…
— Всегда атакуй с превосходящей позиции! А после победы, Говнюк, я заберу в качестве трофея твой потускневший и расплавленный значок, тлеющий корабль станет твоим погребальным костром, и твой изломанный, раздавленный труп упокоится в нем навсегда.
Воцарилась тишина.
— Ладно… Что ж, очень образно.
— Да хранят тебя звезды, — добавила Киммалин.
Гудия ухмыльнулась, подняв большой палец. Остальные явно не знали, что обо мне думать.
Наверное, я отреагировала чересчур остро. Я привыкла устраивать сцены, жизнь приучила меня к тому, что агрессивное поведение заставляет других отступать. Но стоило ли так вести себя здесь?
В тот миг я кое-что осознала. Кажется, никто из них не знал, кто я такая. Они не росли по соседству, не ходили со мной в школу. Возможно, слышали об отце, но я была для них обычным курсантом.
Здесь я ни девчонка-крыса, ни дочь труса. Здесь я свободна.
Так уж вышло, что именно в тот миг дверь открылась, и на пороге показался наш инструктор — Дворняга — с дымящейся кружкой кофе в одной руке и планшетом в другой. При нормальном освещении я узнала его по портретам Первых граждан, пусть в волосах у него прибавилось седины и из-за усов он казался намного старше.
Наверное, видок у нас был тот еще, как в зверинце. Я по-прежнему стояла на кресле кабины, нависая над Говнюком. Несколько курсантов ржали над нашей перепалкой. Киммалин снова попыталась отдать честь.
Дворняга посмотрел на часы, которые как раз показали ровно семь.
— Надеюсь, я не помешал ничему личному.
— Э… — Я спрыгнула с кресла и выдавила смешок.
— Это не шутка! — рявкнул Дворняга. — Я не шучу! Всем построиться у стены!
Мы бросились исполнять. Когда все встали по местам, Говнюк отточенным движением отдал честь, стоя как вкопанный по стойке «смирно».
Дворняга посмотрел на него:
— Не будь подлизой, сынок. Это не курс молодого бойца, а вы не салаги из пехоты.
Лицо у Говнюка помрачнело, он опустил руку, но тут же снова вытянулся в струнку.
— Простите, сэр!
Дворняга закатил глаза.
— Я капитан Кобб. Мой позывной — Дворняга, но зовите меня Кобб или, если угодно, сэр. — Он пошел вдоль строя, прихрамывая и попивая кофе. — Правила в этом классе просты. Я учу. Вы учитесь. Любые помехи учебе, скорее всего, приведут кого-нибудь из вас к гибели. — Он остановился возле меня с Говнюком. — Флирт в том числе.
Мое лицо заледенело.
— Сэр! Я не…
— Это же касается и споров со мной! Вы теперь в летной школе, да помогут вам звезды. Четыре месяца обучения. Если к концу срока вас не выпрут под зад и не собьют, то вы прошли. На этом все. Никаких экзаменов. Никаких оценок. Только вы и кабина, и вы убеждаете меня, что заслуживаете в ней оставаться. Теперь я единственный человек, чье мнение должно для вас что-то значить.
Он подождал нашей реакции. Все благоразумно промолчали.
— Большинство из вас не вытянут. На первый взгляд, четыре месяца — срок небольшой, но вам они покажутся вечностью. Некоторые не выдержат напряжения, других убьют креллы. Обычно из звена в десять курсантов выходит один пилот, может, двое.
Он остановился в конце строя, где, прикусив губу, стояла Киммалин.
— Хотя из вашей группы… Удивлюсь, если до конца дотянет хоть один.
Он проковылял к маленькому столу в передней части класса, поставил кофе и принялся рыться в бумагах.
— Кто из вас Йорген Уэйт?
— Я, сэр!
— Хорошо. Будешь командиром звена.
Я ахнула.
Кобб посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Йорген, тебе нужны два помощника. Назовешь мне имена к концу дня.
— Я могу назвать их прямо сейчас, сэр. — Говнюк указал на пару своих дружков: один повыше ростом, другой пониже. — Артуро и Недд.
Кобб сделал пометку в планшете.
— Хорошо. Садитесь. Мы…
— Погодите, — перебила я. — И это все? Так выбирают командира звена? Вы даже не посмотрели, кто на что годится?
— Курсанты, садитесь, — повторил Кобб, не обратив на меня внимания.
— Но…
— Все, кроме курсанта Спенсы, — добавил он. — С ней мы выйдем в коридор.
Прикусив язык, я вышла в коридор. Пожалуй, стоило сдержать недовольство, но… серьезно? Он выбрал Говнюка? Вот так сразу?
Кобб последовал за мной и спокойно закрыл дверь. Я уже была готова выплеснуть эмоции, как он повернулся ко мне и зашипел:
— Пытаешься все загубить, Спенса?
Я проглотила заготовленную реплику, опешив от его внезапного гнева.
— Ты хоть представляешь, как я рискнул головой ради того, чтобы взять тебя в группу? Я твердил, что ты просидела несколько часов и сдала тест почти идеально. И все равно пришлось поставить под удар все уважение и репутацию, которые я зарабатывал годами. А ты при первой же возможности устраиваешь сцену?
— Но… вы не видели, что он вытворял перед классом! Хвастался, что будет командиром звена.
— Как оказалось, неспроста!
— Но…
— Но что?
Я проглотила готовые вырваться слова и смолчала.
Кобб глубоко вздохнул.
— Хорошо. Ты способна хоть немного себя контролировать. — Он потер брови большим и указательным пальцами. — Такая же, как отец. Мне частенько хотелось его придушить. К сожалению, ты не он — тебе приходится жить с тем, что он сделал. Ты должна себя контролировать, Спенса. Если кому-то из учеников покажется, что ты у меня в любимчиках, они пожалуются на предвзятость и ты вылетишь из класса, плюнуть не успеешь.
— То есть я не могу быть у вас в любимчиках? — спросила я. — А сын аристократа, которому даже не пришлось проходить тест, может?
Кобб опять вздохнул.
— Простите.
— Нет, я сам напросился. Ты знаешь, кто этот парень?
— Сын Первого гражданина?
— Сын самой Джешуа Уэйт, героини Битвы за «Альту». Она семь лет летала в АОН, на ее счету больше сотни сбитых врагов. Ее муж — Элджернон Уэйт, глава Национального Собрания и большая шишка в нашей крупнейшей межпещерной транспортной компании. Они одни из самых заслуженных жителей нижних пещер.
— Значит, их сын со своими дружками будут нашими командирами только из-за заслуг родителей?
— Семья Йоргена владеет тремя частными истребителями, и он тренировался на них с четырнадцати лет. У него почти тысяча часов налета. А сколько у тебя?
Я залилась румянцем.
— Его «дружки», — продолжал Кобб, — это Недд Стронг, у которого два брата в АОН, и Артуро Мендес, сын пилота, который шестнадцать лет прослужил на транспортнике. Артуро летал с отцом вторым пилотом, у него двести часов налета. Опять же, сколько часов у тебя?
— Мне… — Я набрала побольше воздуха в грудь. — Прошу прощения, что усомнилась в вашем решении, сэр. Дальше мне придется отжаться, вычистить туалет зубной щеткой или что-то в этом духе?
— Я уже сказал, мы тут не пехотинцев обучаем. И не наказываем тупой черной работой. — Кобб открыл дверь в класс. — Наказание простое. Разозли меня — и не будешь летать.
9
«И не будешь летать».
Никогда я не слышала более душераздирающих слов. Когда мы с Коббом вернулись в класс, он указал на место у стены. Не на кабину, а просто на свободный стул.
Я прошла на цыпочках и села, разбитая наголову.
— Эти штуковины — голографические проекторы. — Кобб постучал костяшками пальцев по одному из блоков спереди кабины. — Старая технология со времен космофлота. Если их включить, вам будет казаться, что вы в кабине. Благодаря им вас можно тренировать, не рискуя настоящими истребителями. Однако симуляция не совершенна. В ней есть тактильная обратная связь, но перегрузку воспроизвести не получится. К ней придется привыкать в центрифуге. По традиции АОН вы сами выбираете себе позывные. Советую начать думать над ними, поскольку они останутся с вами до конца жизни. Под ними вас будут знать самые важные люди — ваши напарники.