Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что лоскуток в руке Крока и куртка их одного материала.
— Спасибо! Такие куртки есть у всех спортсменов вашей команды?
— Да! Безусловно.
— И никто из них, не обращался к вам с просьбой поменять её, выдать новую, такое ведь возможно?
— Возможно, но за свои деньги. Мы — коммерческая организация.
Михалыч подумал от том, что сегодня он как раз поменял одну куртку Марату, так как его была порвана и испачкана в крови, но решил, что сообщать об этом следователю не стоит. Он решительно тряхнул головой:
— Нет никто. Последний раз я выдавал куртку Стрельцову.
Он был последним, кого я принял в команду. Три месяца назад. И знаете, не ошибся. Способный парень. Сегодня легко выиграл у нашего самого опаснейшего бойца. Он изобразил на лице натянутую улыбку. Степан думал:
— Тут что-то не так! — Стрельцов — опять эта фамилия. Совпадение или…
— Вас верно интересует все ли куртки на месте? — прервал его раздумья Михалыч, — так это легко проверить. Сейчас будет награждение победителя, вручение денежного приза. Так будут присутствовать все члены команды. Уверен, они все будут в клубных куртках. Пойдемте посмотрим.
Из приятной тишины комнаты они вновь нырнули в шумную духоту зала. У Степана заложило уши. Он сглотнул слюну, но это не помогла. На ринге рефери, что-то кричал в микрофон. Показывая в строну раскрытой ладонью. Степан посмотрел в ту сторону. Восторженные поклонники несли сегодняшнего победителя на руках. Сам Свят улыбался тридцатью двумя зубами, и махал рукой кому-то внизу. Степан проследил его взгляд. Толпа, подбрасывая победителя на руках, оторвала его от де вешки, которая шла сзади, за этим клубком из человеческих тел и махала ему рукой в ответ. Даже отсюда Степану было видно, что у нее по щекам текли слёзы. Слёзы радости.
Он перевёл взгляд на одежду Свята. На нем был импортный яркий спортивный костюм, но явно не клубный. Остальные члены команды уже стояли на ринге, готовые для приветствия, а вот они были все как близнецы-братья.
Степан закусил губу. Он чувствовал, что это недоразумение. Зачем этому парню убивать Крока? Что между ними общего? Однако факты упрямо говорили о другом.
Степан из-за грохота наклонился к самому уху Михалыча и прокричал:
— А у Стрельцова нет куртки?
Михалыч недоуменно пожал плечами. Он и сам находился в затруднительном положении, хотя очень быстро сообразил, что — этот факт, возможно, сыграет ему на руку.
— Вы хотите с ним поговорить?
— Да! Если можно я подожду его в раздевалке?
Как всегда было принято в профессиональном спорте, спортсмены готовились к бою в разных помещениях. Это правило было нелегко соблюсти даже в условиях большого спортивного зала, поэтому под раздевалку Стрельцова было выделено небольшое подсобное помещение. Правда чисто прибранное и довольно сносно оборудованное.
Грозный закрыл за собой дверь. Осмотрел в беспорядке разбросанные вещи: халат, брюки-слаксы, обувь, большая спортивная сумка с надписью «Пума» валялась на боку. Вce это говорило, что здесь всё делалось в спешке. Впрочем, это можно понять… Он открыл шкафчик. Там висела неоново-зеленая куртка. Он всё внимательно оглядел. Клубной нигде не было. Посреди комнаты стоял длинный массажный стол. Степан уселся на него, закурил сигарету. Дым тонкой струйкой потянулся в открытую форточку. В комнату вошли двое из оперативной группы:
— Андреич, ты чего?
Он выпустил дым:
— А, ребята, располагайтесь. Сейчас может быть понадобитесь.
В коридоре послышались громкие голоса, щелканье фото аппаратов, треск фотовспышек. Какой-то голос старался перекричать всех:
— Все, все хватит. Свят устал. Интервью завтра. Всё. Расходитесь.
В комнату вошли трое: Свят, Славка и Лена. В руке Славки была бутылка шампанского. Другой он упирался в грудь какого-то особенно ретивого поклонника или журналиста и выталкивал его из комнаты. Наконец, это ему удалось. Немного переведя дыхание, он повернулся ко всем лицом и раскрыл от удивления рот. Свят и Лена уже некоторое время стояли и молча смотрели на незнакомых им людей. Степан соскочил со стола. Затушил сигарету:
— Стрельцов?
Спросил он, глядя на Свята, пристально вглядываясь в его глаза, как будто хотел понять, что твориться у него в душе.
— Да! — Свят обнял Лену.
— Что вы хотите? Только быстро, если можно. Мы очень устали. И завтра у меня очень тяжелый день.
Степан достал удостоверение.
— У меня к Вам несколько вопросов.
Свят приподнял одно плечо, но промолчал.
— Что нужно от него милиции?
— Где ваша куртка? — сразу в лоб задал вопрос Следователь.
— Какая?
— Ваша клубная!
Свят ожидал всего что угодно, но не этого. Он запустил пальцы в волосы, напряженно думая.
— Моя куртка! — произнес он себе под нос, — Вы знаете, я не помню. Он никак не мог сообразить.
— Нет, помню, я её порвал. Да точно, зацепился за что-то и темноте и порвал, а потом в сердцах куда-то закинул.
— И чем же вы были так озабочены?
Свят не имел ни малейшего желания объяснять подробности незнакомому человеку, пусть даже следователю, тем более, что он ведь не сделал ничего предосудительного.
— Это не имеет значения!
Он гордо вскинул голову. Ему это всё начинало надоедать:
— И вообще это что допрос?
— Нет, но я хотел бы ещё спросить?
Следователь достал фотографию.
— Знаете ли вы этого человека?
— Да, конечно, это — Генка, но я его больше знаю по кличке «Крок». А что?
К Святу закралось сомнение. Он с недоверием посмотрел на следователя:
— Что-нибудь случилось? Он что-то натворил?
— Когда вы его видели последний раз?
Не ответив на вопрос Свята, спросил Степан. — Позавчера! — с расстановкой выговорил Свят, всё ещё не понимая, куда клонит следователь.
— А при каких обстоятельствах?
— Ах, вон оно что? — наконец понял Свят, он подумал, что Крок заявил на него за драку и ему стало противно за его не мужской поступок.
— Этого я вам не скажу. Это мое личное дело и вас оно не касается!
Свят посмотрел на Лену. Она смотрела на него испуганными глазами. Ей это всё тоже не нравилось.
— Напротив! — Степан достал сигарету, отбил её об пачку и посмотрел на стоящих сзади него сотрудников и махнул головой.
— Касается, вас придется задержать до выяснения некоторых обстоятельств. Свят почувствовал, как на его руках щелкнули наручники.
— Каких обстоятельств?
Он резко дернулся, но не смог вырваться из сильных рук милиционеров.
— Что я такого сделал?
— Я вынужден предъявить вам обвинение в убийстве Геннадия Болотова!
ГЛАВА 11
— «Допустим, что это он — убийца. Впрочем, я уже в этом и не сомневаюсь,» — думал Грозный, сидя в милицейской машине, которая мчалась по освещенным фонарями улицам города. Уже давно наступила ночь. — «Но в чем тогда причина? И где тот дипломат, который исчез? Уверен причина кроется в нем, вернее в том, что там внутри…»
Он взглянул на заднее сидение, где зажатый ребятами из опергруппы, сидел Свят, опустив голову.
— Так значит, не ты кокнул Крока?
— Нет! — буркнул Свят.
— Ну-ну! А дипломат куда спрятал? Давай сразу говори, потом хуже будет!
— Не прятал я ничего! — он поднял голову и пронзил взглядом Грозного. — И Крока не убивал. Честно!
Не известно почему, но Степану стало не по себе от его взгляда. Он отвернулся.
— Ничего, ничего. Посидишь ночку в КПЗ с уголовничками. Сразу всё расскажешь. А у них разговор короткий. Ни какое «карыто» не поможет.
Попытался взять его на испуг. Свят молчал. Ему неохота было говорить. Какая-то апатия на всё напала на него. О знал, что не виноват, и что очень скоро его отпустят. А угрозу с уголовниками всерьез не принял.
Машина подъехала к зданию уголовного розыска. Первый из неё вышел Грозный. Довольный потянулся, и, повернув голову, кинул фразу одному из сотрудников, державшему Свята:
— Давай, Степанов, в КПЗ его. В общую камеру. Пусть там промаринуется.»
И даже не взглянув на задержанного направился в дежурную часть. Его мысли были заняты другим. Что было в дипломате? Деньги? Какая-то ценная вещь? Какая? Он был уверен, что решив этот вопрос поймет многое.
Он подошел к стеклянной стенке, за которой сидел дежурный. Наклонился к окошечку:
— Что-нибудь есть?
— Не-а! — зевнув, ответил дежурный.
Степан щелкнул пальцами.
А ну-ка дай вне сводку за прошедшие дни, — немного подумал, — за последнюю неделю. Дежурный, порывшись, просунул ему толстенную кипу бумаг.
— Ого!
А что вы хотели, преступность растет. Перебирая на ходу листы, Грозный подошел к двери, ведущей на второй этаж.
— Если что я у себя!
Хорошо! — кивнул в ответ дежурный и обратился к постовому, сидящему рядом.
— Железный мужик! Когда только спать успевает?
Лена воспринимала действительность как во сне. Её туманные глаза не отрываясь смотрели на дверь, через которую вывели Свята. Происшедшее настолько потрясло её, что она даже не могла пошевелиться. Из забытья её вывел Славка. Он тоже весь разговор простоял с открытым ртом и раскинутыми руками с бутылкой шампанского. Обалдело переводя взгляд то на Свята, то на следователя.
— Что здесь произошло Лена? Я что-то не понял.
Она, вздрогнув, упала ему на плечо и затряслась в бесшумном плаче.
— Не знаю, Слава, его обвинили в убийстве Крока, но он не виноват, Славка, он не виноват, я это точно знаю.
Славка, так и не выпуская из рук бутылки, ласково обнял её.
— Понятно, что не виноват. Это какая-то ошибка. Значит скоро разберутся и его выпустят.
Плечи перестали трястись.
— Как скоро! У него же завтра бой с «Динамитом». Ему надо отдохнуть, а он будет сидеть в камере.
Она закрыла рот ладонью.
— Ой, что я говорю. Какая камера! Это же ведь ошибка, его должны выпустить немедленно.
Она наморщила лоб.
— Что говорил следователь? Из-за чего его обвиняют?
Славка затряс головой.
— Я ничего не понял из их разговора.
Обнял её за плечи.
— Поедем в отделение, может что-то выясним. Стадион давно опустел. Все болельщики, с жаром обсуждая прошедший бой, разошлись по домам и с нетерпением ожидали завтрашнего вечера, делались ставки, заключались пари…
Машина Славки одиноко стояла на стоянке. Они спешно перешли пустынную площадь. Машина взревела и выехала на автостраду. Лена, склонив голову, застыла в раздумье. Но не надолго. Резко подбросив голову, испугала Славку. Он нажал на тормоза, завизжали колеса.
— Стой, Славка, стой!
— Что?
— Я вспомнила. Куртка. Он сказал, что во всем виновата она. Но он же действительно ее за день до этого порвал и закинул её в кусты. Я как сейчас это вижу. А мы впопыхах совсем забыли про неё. Давай, Славка, гони на дачу.
Машина, противно визжа резиной, развернулась на дороге, оставив черный след.
* * *
Во всем трехэтажном здании городского отделения милиции горел свет только в двух местах. В коридоре, в дежурной части и в окне второго этажа, где располагался уголовный розыск. Это был кабинет Грозного. Хозяин кабинета, потирая раскрасневшиеся глаза, и отхлёбывая из большого граненого стакана крепчайший кофе, листал сводку происшествий. Ресницы слипались внимание рассеивалось. С трудом ему удалось сконцентрировать внимание на одном сообщении нa первый взгляд, казавшимся, хулиганского характера.
Он пробежал глазами ещё раз эту строчку.
Степан задумался. Он не знал, почему его взгляд остановился именно на этом сообщении, но почему-то интуиция подсказывала ему, что это именно то, что ему нужно.
«Крок был убит из-за какого-то дипломата. А что в нем лежало? Деньги? Вряд ли. Ограбление не могло произойти так не заметно. Да, Крок в последнее время вел себя очень тихо. Никуда не выезжал, нигде не светился. А если из церкви что-то все же пропало, то это значит что всё очень хорошо прикрыто Видно, что к этому хорошо готовились. Но Крок ведь специалист по рэкету? Может перепрофилировался? И почему из церкви не было замечено пропажи? Много вопросов, а где ответы?»
Раздался телефонный звонок. Грозный сорвал трубку и недовольно буркнул:
— Слушаю!
Говорил дежурный:
— Степан Андреевич! Туг к вам двое просятся: девушка и парень. Говорят, что у них что-то важное по поводу дела Крока. Что делать?
Грозный посмотрел на часы. Уже полтретьего.
— Пусти их!
Положил трубку. Отхлебнул кофе. Достал сигарету. Прикурил. В коридоре послышались торопливые шаги, а затем стук в дверь.
— Можно?
— Да, войдите.
На пороге появились двое. Степан узнал в них спутников Стрельцова. Первым стоял парень. Из-за его спины выглядывала девушка.
— Проходите, садитесь.
Он указал им на стулья перед столом. Девушка вышла вперед. Степан с удовольствием окинул взглядом её ладную фигуру и затормозился на руке. В ней она держала серебристую куртку:
— Что это?
Он кивком головы указал на куртку. Лена остановилась.
— Насколько я понимаю, это именно то, из-за чего был арестован Свят. Посмотрите, он действительно порвал её и закинул в кусты.
Серебристая куртка легла на стол. Степан покрутил её в руках. Действительно на спине зияла огромная дыра и болтался лоскут от неё. Он достал свой кусочек материи. Примерил, хотя и так было ясно, что он никуда не подходит, Степан откинул всё о сторону.
— Да! А откуда я знаю, что это именно его куртка?
Лена вывернула её на изнанку. На внутреннем кармане было вышито желтыми нитками «Стрельцов». Наступило длительное молчание. Свет от настольной лампы выхватывал из темноты лишь небольшое пространство. Хорошо был виден напряженный лоб Степана, покрытый глубокими морщинами, и застывшее восковое лицо Лена. Она покорно ждала своей участи. Лишь из темноты весело поблескивали глаза Славки. Наконец Степан спросил. Вся его прекрасно сложенная версия трещала по швам, но ему не хотелось сдаваться.
— Но тогда почему он повел себя так странно. Почему не рассказал, при каких обстоятельствах последний раз видел Болотова?
У Лены подогнулись ноги. Она села на стул.
— Он ни в чем не виноват! Это я все придумала. Понимаете! Свят — отличный боец, просто фанат, но у него был комплекс. Он не выдерживал прямого наглого взгляда. Его просто парализовывало от этого. И виноват в этом был Крок. В детстве он его жестоко избил.
Славка подал голос из темноты.
— Да и в больницу он из-за этого попал. Боб его ножом пырнул.
Лена утвердительно кивнула головой:
— Да! Вот я сделала так, чтобы они встретились в тихом месте. Решила, что клин клином вышибают. Они дрались, но бой был честный.
Степан уже не слушал слов Лены. Облокотившись о стол, он схватился за лоб.
«Кажется на этот раз мой конек, моя интуиция дали сбой. Если эта девушка говорит правду, то тогда все мои выводы не стоят и выеденного яйца. — Он внимательно посмотрел на неё. Её глаза были полны слез. Лицо сунулось, потемнело. — Нет, не похоже. Да, и куртка говорит красноречивее всяких слов. Бедный парень! По моей вине угодил за решётку. Да ещё куда. В самую грязь. Эх я, старый дурак! Старый? Может и впрямь пора на пенсию».
Он почувствовал как от этих мыслей у него защемило сердце. Подавив режущую боль, он поднялся из-за стола: