— Не знаю. Это Торианский холм?
Мы с Микой кивнули.
Колгрейв покопался за пазухой и вытащил золотое кольцо.
— Эй! — возмутился Мика. — Это… — Он тут же замолчал.
Взгляд Колгрейва мог остудить пыл самого отважного смельчака.
— Что такое? — спросил я у Мики.
— Это мое кольцо. Я забрал его с корабля того колдуна. Капитан сказал, что я могу его взять, и я положил его в трюме вместе с другими своими вещами.
— Похоже, это не просто золото.
— Угу, похоже на то.
Он посмотрел на Колгрейва взглядом мясника, оценивавшего, как получше разделать тушу. Но он все равно ничего бы не сделал — у нас всех порой возникали подобные мысли, но никто даже не пытался воплотить их в реальность.
Колгрейв надел кольцо на костлявый мизинец и закрыл глаза.
Мы ждали.
— Туда, — наконец сказал он. — Существо там. Оно спит.
Я отметил, что Колгрейв снова называет его «оно», а не «он». Что заставило его передумать? Я не стал спрашивать. Он снова стал прежним безумным капитаном.
Люди начали нас замечать. Они нас не узнавали, но мы были пиратской командой, от которой любой спешил побыстрее убраться подальше.
Среди них были и женщины. Мы не видели женщин уже целую вечность…
— Парусинщик! — тихо проговорил Колгрейв. Мика вздрогнул, словно его хлестнули бичом, и тут же забыл о том, что женщины вообще существуют, не говоря уже о той, за которой он попытался увязаться.
Мы подошли к большому дому, прятавшемуся за стенами, которыми мог бы гордиться укрепленный город. Стены были сложены из серого холодного известняка, еще влажного от тумана.
— Лучник, постучи.
Он дал знак всем встать у стены, чтобы их не было видно через глазок в воротах.
Я постучал. Потом еще раз.
За тяжелыми воротами послышались шаркающие шаги. Заслонка в глазке отодвинулась, и за ней появился старческий глаз.
— Что вам нужно, черт бы вас побрал? — сонно спросил старик.
Колгрейв снял тряпку, закрывавшую его лицо.
— Открой ворота, — приказал он тем же голосом, который заставил Мику забыть о юбке и прогнал пьяницу на «Дракон».
— Га… га… — проквакал старик.
— Открой ворота, — сказал Колгрейв.
На мгновение мне показалось, что ворота не откроются, но они со скрипом приоткрылись на дюйм внутрь.
Колгрейв ударил в них плечом. Я устремился следом за ним, накладывая стрелу на тетиву.
— Где он? — требовательно спросил Колгрейв, схватив привратника за рубашку. — Тварь в красном?
Вряд ли привратник знал ответ. Но он произнес несколько коротких слов.
Послышалось рычание. Метнувшись вперед, Барли развалил череп мастифа одним ударом меча. Святоша заставил замолчать второго рычащего пса.
Из кустов и из-за деревьев к нам бросились люди, явно не склонные к долгим разговорам. В руках у них были мечи, и они не думали ни о чем, кроме убийства.
И все же это не была засада. Те, кто нападает из засады, не натягивает во время атаки штаны.
— Похоже, нас здесь не ждут, — лаконично проговорил тролледингец.
Я выпустил полдюжины стрел. Несколько человек упали. Наша команда контратаковала остальных.
— Только тихо! — приказал Колгрейв.
И все действительно прошло тихо. Никто не произнес ни слова, ни один боевой клич не нарушил утреннее пение птиц. В тишине слышался лишь лязг клинков.
Я выпустил еще несколько стрел, но наши в моей помощи не нуждались, превосходя оборонявшихся числом. Я повернулся к Колгрейву.
Привратник что-то бессвязно бормотал, в ужасе глядя на него.
— Запри ворота, — сказал Колгрейв. Я подчинился. — Идем, Лучник.
Колгрейв направился к дому, оставив позади привратника, лежащего в увеличивающейся луже крови.
С известняковой стены каркнула черная птица.
Это был прежний Колгрейв, безумный капитан, убивавший без раздумий и сожаления, наслаждавшийся мучениями и страхом своих жертв…
Существу в красном он вряд ли понравился бы.
Я подобрал свои стрелы, перебегая от одного убитого к другому. В некоторых из них я узнал членов команды корабля чародея.
С ними наконец случилось то, чего они так боялись.
— Куда мы идем? — спросил я Колгрейва.
— В подвал. Тварь наверняка прячется где-то под домом.
— Эй! Что тут творится? — На крыльцо дома, озадаченно моргая, вышел полусонный мужчина средних лет и крепкого телосложения, в ночной пижаме. Из дверей позади него испуганно выглядывали слуги.
Я так и не узнал, кто он. Какая-то важная персона. Некто, считавший, что может положить к своим ногам весь мир, объединив собственное богатство и политическое влияние с магическим могуществом существа в красном. Некто, кем двигала жажда наживы и власти. Некто, ошибочно полагавший, что одним своим видом способен отпугнуть ничтожных бродяг вроде нас. Некто, не знавший, что сделки с дьяволом никогда не приводят ни к чему хорошему.
Его ждало огромное разочарование. Колгрейва никто и ничто не могло напугать.
Капитан схватил его точно так же, как и привратника. Тот дернулся, пытаясь вырваться.
— Тварь в твоем подвале. Кто это?
Незнакомец перестал сопротивляться, побледнев словно труп.
— Ты знаешь? — прохрипел он. — Не может быть. Никто не знает. Он сказал, что никто никогда не сможет…
— Он? Кто он такой? Тор, Ток, — бросил он в сторону. — Окружить дом. Будьте готовы его поджечь, если я прикажу.
— Нет! Не поджигай…
— Колгрейв поступает так, как ему нравится, черт побери. Отвечай — где он? Почему он призвал нас?..
— Колгрейв?
— Колгрейв, да. Тот самый Колгрейв.
— О боги! Что…
— А меня зовут Лучник, — насмешливо поклонился я. — Или Стрелок.
Он лишился чувств.
Слуги разбежались. Их крики стихли в глубине дома.
— Святоша, Барли, Мика, Лучник, Тролледингец. Идите со мной.
Перешагнув через тело хозяина, Колгрейв вошел в дом.
— Поймайте кого-нибудь из слуг.
Несколько секунд спустя появился Мика с девушкой лет шестнадцати. Его плотоядная ухмылка выдавала все его мысли.
— Не сейчас, — прорычал Колгрейв.
Мика тоже становился прежним.
— А ну-ка, красотка, — сказал Колгрейв, — покажи нам путь в подвал.
Всхлипывая, она повела нас в кухню.
— Барли, спускайся первым.
Барли взял свечу и минуту спустя вернулся.
— Вино и репа, капитан.
— Девчонка, я отдам тебя Мике, если…
Послышалось карканье. В комнате позади нас опрокинулись лампы и посыпались горшки. Я развернулся кругом. В кухню вперевалку вошла черная птица.
— Похоже, она не знает, капитан, — сказал я. — Вероятно, есть потайной ход.
Колгрейв яростно посмотрел на меня.
— Угу. Вероятно. — Он покрутил золотое кольцо, украденное из добычи Мики. — Ага. Туда.
Мы бросились назад в передние комнаты. Все начали стучать по стенам.
— Здесь, — сказал Колгрейв. — Тролледингец!
Северянин взмахнул топором. Три удара разнесли деревянную панель в щепки.
За ней оказалась темная лестница, уходившая вниз. Я схватил фонарь.
— Барли пойдет первым, — сказал Старик. — Лучник, фонарь понесу я. Ты пойдешь за мной, со стрелой наготове.
Не слишком подходящее место для стрельбы из лука, но приказ есть приказ.
XII
Ступенек было больше сотни. Я сбился со счета примерно на восьмидесятой. Внизу было темнее, чем в гробу.
Затем впереди появился слабый свет — бледный и призрачный, словно сияние, иногда возникавшее на верхушках наших мачт в дурную погоду. Колгрейв остановился.
Я взглянул вверх. На фоне дыры в стене стояла девушка-служанка. Между ее ног проскользнул переваливающийся силуэт черной птицы. Еще одна неуклюже порхала за спиной девушки, дожидаясь своей очереди.
Мы двинулись дальше. Лестница заканчивалась открытой дверью, из которой шел бледный свет, делая Барли похожим на привидение.
Весь дрожа, Барли шагнул вперед. Во всей вселенной не существовало ничего более смертоносного, чем охваченный ужасом Барли.
За ним последовал Колгрейв, а за ним я. Вокруг нас столпились Святоша, Мика и тролледингец. Мы разошлись в разные стороны, готовые к любой встрече. Барли опережал нас на пару шагов.
Существо в красном возлежало на троне из черного базальта. На полу вокруг него была начертана пентаграмма из живого огня. Знаки и символы в ее вершинах и углах подрагивали и светились. Сам пол казался темнее полуночного неба.
Пентаграмма была единственным источником света. Над троном красного существа стояли факелы, но они не горели.
Глаза существа были закрыты. На его нежных губах играла легкая улыбка.
— Убить его? — прошептал я Колгрейву, натягивая тетиву.
— Погоди. Отойди чуть в сторону и приготовься.
Барли шагнул вперед, поднимая меч. Колгрейв схватил его за рукав.
В то же мгновение мимо нас пролетела черная птица, усевшись на пути Барли.
— Мы на месте, — тихо проговорил Колгрейв. — Что дальше?
Он снова изменился. Прежний Колгрейв не знал слова «мы».
— Ты не знаешь? — прошептал я.
— Лучник, я человек действия. Действие порождает действие, и так до самого конца… Моей целью было оказаться здесь. О том, что дальше, я не думал. Теперь приходится. Например, что случится, если мы убьем это существо? Что случится, если мы этого не сделаем? Я имею в виду — с нами. И со всеми остальными.
Обычно подобные мысли Колгрейву в голову не приходили.
Я понял. На «Драконе» никто не думал о завтрашнем дне. Жизнь на этом дьявольском корабле представляла собой замершее навсегда Сегодня. Прошлое напоминало туман, в котором быстро исчезало все. Будущее состояло из ожидания следующей битвы, следующего корабля-жертвы, возможно, с надеждой слегка поразвлечься с женщинами или напиться перед тем, как поджечь его и насладиться криками команды. Завтрашний день никогда от нас не зависел, полностью находясь в руках капризных богов.
Они столь долго о нас заботились, прежде чем подсунуть нам тот странный корабль с итаскийским колдуном на борту…
Мы стояли на распутье. Нужно было выбрать одну из дорог, и обе вели в неизвестность. Можно было лишь догадываться, которая из них лучше.
— Приготовь стрелы, Лучник, — сказал Колгрейв. — Если потребуется, пусти первую ему между глаз. Или в горло. Не дай ему возможности произнести заклинание.
— По какому знаку?
— Решать тебе. На знаки не будет времени.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Это действительно был новый Колгрейв. Искусство стрельбы всецело принадлежало мне, но я никогда не решал сам, когда стрелять.
— Подумай о «Драконе», — сказал он, и я понял, что именно это он пытался делать последние несколько дней. Прежде Колгрейв никогда не думал ни о ком и ни о чем, кроме самого себя.
Как и я. Как и я…
У меня задрожали руки. Колгрейв это заметил и вопросительно поднял брови.
— Все в порядке. — Я наложил на тетиву другую стрелу. Движение было знакомым и привычным. Мои руки перестали дрожать. — Видишь?
Коротко кивнув, он повернулся к существу в красном.
Оно все так же продолжало спать с беззаботной улыбкой на губах.
— Разбудить его, — приказал Колгрейв.
Барли шагнул вперед.
— Не заходи в пентаграмму! — бросил Старик. — Найди другой способ.
Тролледингец снял с шеи амулет.
— Здесь он все равно не имеет силы, — сказал он и швырнул его в спящего.
Светясь в полете, испуская дым и огненные капли, амулет упал на колени колдуна.
Существо подскочило, словно ужаленное. Глаза его открылись. Я натянул тетиву.
Я был первым, с кем оно встретилось взглядом. Посмотрев на мою стрелу, оно медленно опустилось на трон, положив руку на амулет на коленях. Несмотря на то что мы застигли его врасплох, оно тщательно это скрывало, если не считать первой реакции. Существо перевело взгляд с меня на Колгрейва.
Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Время, казалось, тянулось до бесконечности. Затем существо в красном сказало:
— От судьбы не уйдешь, капитан. Я вижу, что ты хочешь сделать. Но ты не сможешь искупить свои грехи, убив меня вместо тех, кого я желаю видеть мертвыми. Собственно, если я правильно понял, ты уже убивал других, чтобы добраться до меня. Какого искупления вины ты в таком случае можешь ожидать?
Его губы раздвинулись на четверть дюйма, продолжая улыбаться. Когда он говорил, они не шевелились. И я не знал, слышу ли я его своими ушами или его слова проникают мне прямо в мозг.
Не знаю, что было на уме у Колгрейва. Слова чародея его нисколько не удивили, так что, полагаю, с подобным парадоксом он уже сталкивался.
— Просто играя на публику, тебе не добиться искупления. В твоих поступках должна быть искренность.
Голос чародея был лишен интонаций, но я мог поклясться, что он над нами насмехается.
Я вспомнил старого друга, давно пропавшего без вести. Вельбот никогда не был особо искренним — если только он этого чертовски хорошо не скрывал.
— Те, кто уже проклят, не могут стать еще более проклятыми, — возразил Колгрейв. Его изуродованное лицо скривилось в мрачной ухмылке. — Возможно, те, кто еще не проклят, смогут избежать подобного ужаса.
Я не сводил взгляда со своей мишени, но мысли мои лихорадочно работали. И это был Колгрейв, безумный капитан корабля-призрака? Ужас каждого, вышедшего в море? Казалось, будто я знаю его всю жизнь, но никогда не замечал за ним подобного.
Вероятно, у каждого из нас есть свои потаенные глубины. В последнее время я многое начал узнавать о своих товарищах по команде.
— Жизнь — в служении мне, — сказал чародей. — Бросая мне вызов, ты ее теряешь. Однажды я призвал тебя в этот мир, но могу точно так же из него и изгнать.
— Это не жизнь, — пробормотал тролледингец. — Мы — всего лишь оскореи моря…
Святоша кивнул.
Барли весь напрягся, готовясь напасть. Колгрейв слегка придержал его за рукав. Каким бы преданным старым псом ни был Барли, он расслабился.
Я тоже расслабился, на четверть отпустив тетиву. Это была самая мощная из всех когда-либо существовавших тетив, и даже я не мог долго удерживать ее полностью натянутой.
Я больше не смотрел в глаза чародея. В них было нечто гипнотическое, нечто нацеленное специально на меня.
Мое внимание привлекли его руки, которые начали двигаться, пока он спорил с Колгрейвом. Я старался пропускать его слова мимо ушей, боясь, что в его голосе может быть скрыта непреодолимая сила. Столь же вероломными могли оказаться и его руки.
Я натянул тетиву до упора.
Его руки упали на колени. Он замолчал и закрыл глаза.
Я вдруг ощутил в себе власть. Это существо боялось меня. Меня!
Ту же власть я ощущал, будучи вторым самым знаменитым членом команды «Дракона», когда стоял на его корме, готовясь уничтожить рулевого и офицеров очередной жертвы. Благодаря этой власти я стал вторым самым страшным ужасом западных морей.
Я обладал абсолютной властью над жизнью и смертью.
И вскоре я понял, что точно таким же образом использовал меня и он.
Я обладал властью, и он меня боялся, но играл на моей слабости к этой власти, надеясь, что она предаст меня, отдав в его руки. Собственно, он рассчитывал воспользоваться всеми нашими слабостями…
Существо в красном было смелым, отважным и хитрым. Каковы бы ни были ставки в его игре, его не пугал риск проигрыша. Мало кто решился бы противостоять команде «Дракона», не говоря уже о том, чтобы вызывать нас из нашей окруженной туманом могилы.
Он снова заговорил, вновь используя в качестве оружия свои руки, взгляд и голос. Но на этот раз оно было обращено не против меня.
Он избрал Барли, что имело определенный смысл. Барли был самым свирепым убийцей среди нас. Но власть над смертью была в моих руках, и чтобы ее у меня забрать, Барли должен был сперва расправиться с Колгрейвом и Святошей.
Развернувшись, он бросился на нас. Тролледингец ударил его плашмя топором по голове, и Барли рухнул лицом вниз. Колгрейв присел рядом с ним, с прежней ненавистью сверля взглядом существо в красном.