В этом полуразрушенном доме только спальня была полностью безопасным и теплым помещением. Только там было уютно и хорошо.
Только туда хотелось вернуться. чтобы снова плюхнуться под бок Янтаря и уснуть блаженным сном…или вовсе не уснуть.
Ох, нет! Мои мысли до добра определенно не доведут!
— Сначала найти сковородку… — бормотала я сама себе, отчего в морозном воздухе выступал белесый пар, -..и начать с того, чтобы приложить ею себе по лбу!
Интересно, тогда мысли прояснятся?…
— Неа.
Я выронила тяжелую сковородку из рук с таким грохотом, что было ощущение, что сейчас помимо проломленной стены, которая держалась на честном слове и шаткой крыши, где теперь не хватало балок нашими стараниями, будет сломан еще и пол ей-богу!
— Ты зачем вышел?! — зашипела я, подскакивая так, словно меня только что ошпарили кипятком, и с трудом поднимая двумя руками орудие воспитания одного волосатого наглого типа, который пудрил мои мозги и никак не хотел отлипать, — Малыш остался совсем один!
— Он спит, и если проснется, то мы явно услышим, — улыбнулся Янтарь, вдруг сделав пару смелых шагов в мою сторону, отчего в первую секунду я смутилась, а во вторую поняла, что снова попадаю под его чертово солнечное обаяние, от которого становилось уже жарко.
И все было бы не так волнительно и страшно, если бы он не смотрел так обволакивающе…и не был при этом весьма очевидно возбужден!
— Еще один шаг и моя подружка тебя снова поцелует! И очень смачно! — рыкнула я, схватив свое орудие убийства и воспитания двумя руками и расставляя ноги пошире, чтобы было удобнее замахиваться.
Воительница я рыжая или мышь перепуганная?!
Если сказала, что двину — значит, двину так, чтобы из его солнечных глаз полетели солнечные птички!
Вот только жаль, что Янтарь этого не боялся совершенно, когда его ясные глаза сверкнули горячо, возбужденно и явно воодушевленно, а я поняла, что веселье только начинается, потому что этот варвар словно только этого и ждал мать его!
Еще как ждал, когда раскинул руки в своем коронном жесте, выгибая интересные резкие брови и делая шаг ко мне, всем свои видом показывая, что он не боится ни меня, ни моей подружки с ее «железным засосом»!
Ох зряяяяяя!
Понять не могу, как я не разбудила кроху, когда в буквальном смысле летала за свистящей сковородкой по всей полуразрушенной комнате, пытаясь двинуть этому смеющемуся наглецу хоть куда-нибудь.
Ей-богу, это уже стало просто делом принципа и чести — просто ПО-ПАСТЬ, потому что реакции Янтаря позавидовал бы сам Человек-паук, когда он по сути то и не двигался, просто разворачивая корпус под нужным углом, пока мне казалось, что вот-вот и я ему двину!
И так «казалось» мне пару десятков раз, за которые я просто вспотела и выбилась из сил, но продолжала упорно скрипеть зубами и махать своими онемевшими руками из стороны в сторону.
Проще было оживить кабанчика под порогом, чем попытаться поставить хоть царапину на этом огромном красивом теле, на которое я упорно старалась не отвлекаться, чтобы не растерять своего обычного воинственного запала.
Особенно, когда это тело весьма наглядно показывало свое хорошее расположение к твоей персоне.
Пожалуй, даже через чур хорошее!
— На сегодня хватит, — усмехнулся весело Янтарь, пробасив своим низким приятным голосом где-то над моей головой, ловко и непринужденно поймав одной рукой и крутанув, когда я была в очередном полете мимо него за своим орудием пыток, чтобы прижать одной ладонью к своему торсу, а второй без каких-либо усилий выхватить мою тяжелую «подружку».
Вот даже было обидно из-за того, что я тут выкладывалась на полном серьезе, строя из себя лихого вояку, а он только развлекался, как лев с неразумным ягненком!
— Мог бы хотя бы ради приличия дать даме один раз огреть себя! — выдохнула я хоть и устало, но все таки довольно нервно, слыша очередной его веселый смешок, и ощущая горячую ладонь, которая лежала на моем животе и явно не собиралась никуда уходить.
— Ладно! — вдруг хмыкнул Янтарь. скорей всего не видя, как распахнулись мои глаза.
Он согласился?!
И позволит сейчас вмазать себе сковородкой?!
— Делаем так ты меня целуешь, а потом можешь ударить, если снова не промахнешься! Но если ударишь, то целуешь еще раз в качестве лечения!
— Что?!
От его низкого, глубоко смеха, я всегда терялась…
Особенно, когда отчетливо слышала эти хриплые манящие нотки, которые весьма красноречиво показывали его возбуждение и страсть, даже если бы я не была прижата к его телу большой ладонью, и не упиралась бы ягодицами в то, что стояло и никак не хотело стать скромнее!
— Так значит договорились? — продолжил Берсерк хоть и весело. но так томно, что я снова начала отчаянно краснеть и пыталась не дать своим мыслям нарисовать все то, на что это тело было способно, когда попыталась вырваться из его руки, зашипев:
— Еще чего!
Он снова рассмеялся, явно предвидя мой ответ и выдыхая протяжно и наверное тяжело, словно пытался взять себя в руки, даже если не хотел сделать и попытки отпустить меня с миром.
Мало было этого, так Янтарь еще и склонился надо мной, касаясь кончиком носа моей полыхающей щеки и втягивая в себя воздух жадно и глубоко, на секунду застыв, словно аромат моего тела казался ему чем-то очень…вкусным.
— …только не ешь… — почему-то прошептала я, чувствуя себя в этот момент хрупкой и беспомощной в его ручищах, которые могли быть нерушимой защитой или обжигающим кольцом. из которого не выбраться.
— Не обещаю… — выдохнул Янтарь, когда его длинные пальцы сжались сильнее, и теплые губы коснулись моей щеки лишь на секунду, опаляя своим ароматом и жаром, прежде чем он чуть прикусил мою полыхающую кожу клыками, словно пытаясь оставить метку на мне, говорящую о том, что добыча уже занята, но еще не испробована до конца.
И пока добыча сопротивлялась из последних сил, а эта ясноглазая зверюга подбиралась все ближе и ближе, красиво кружа вокруг меня и ожидая часа, когда я буду готова и подана в румяной корочке, при чем ему даже тарелка не понадобится!
Я была уверена, что стоит только мне сделать пол шага назад, как процесс подрумянивания начнется сразу же без промедления.
Не знаю, откуда у меня взялась сила воли толкнуть мужчину локтем в живот.
Для него не существенно, конечно.
Все равно, что медведя укусил бы бешеный рыжий комарик.
Но этого хватило, чтобы Янтарь глухо и хрипло усмехнулся, тяжело выдыхая и не сразу разжимая свои руки, чтобы пробасить:
— Ты готовить то умеешь? Или сковородку видела только как средство запугивая мужей?
Пока я раздумывала, что на этот ответить и куда двинуть Янтарю дальше, чтобы он пришел в себя и мне голову больше не морочил, когда мужчина усмехнулся, вдруг выпрямляясь и ущипнув аккуратно за щеку как раз в том месте, куда недавно укусил, пробасил:
— Ясно. Значит, будем учиться готовить. Начнем с мяса. Блинчики оставим, как более сложное блюдо, требующее особой подготовки.
Вообще-то я умела готовить.
И мясо, и блинчики, но пока была не в состоянии думать о еде и готовке, пока он был рядом такой большой, надежный, теплый, возбужденный и рассуждающий так, что было не ясно он себя пытался остановить или меня успокоить?
Кажется, ни то ни другое не срабатывало — его возбуждение никак не проходило и продолжало упираться в мои ягодицы, да и мое спокойствие как то не собиралось возвращаться.
— Грабли убери… — выдохнула я не слишком-то уверенно, пытаясь убрать от себя его настойчивую руку и отковыривая сильные пальцы от себя не очень то успешно, когда поняла, что вместо того, чтобы отцепиться от меня наши пальцы переплелись в крепкий горячий замок.
— Ты еще сама не понимаешь, клубничка — прошептал Янтарь, прижимая меня сильнее к своему большому возбужденному телу и сжимая пальцы так, что становилось даже больно, — Что чувствуешь и чего хочешь, но медвежья кровь в тебе говорит сильнее слов…
Вот и что было ответить на это?!
Он чувствовал мои эмоции гораздо сильнее, чем я сама!
Я могла обмануть себя, придумать сотню причин, по которым должна убежать от него, и еще сотню, как прогнать его, но правда была в том, что он чувствовал все то, что я тщательно скрывала внутри себя.
Кто бы мог подумать, что я буду рада, услышав тонкий плачь малыша из-за занавешенной двери, радостно пискнув в унисон с ним:
— Молчун проснулся!
— Молчун?! — расхохотался Янтарь лишь в этот момент отступая от меня, но не выпуская наших сплетенных пальцев, — Ей-богу, отпадная у вас семейка! Это то же самое, что тебя назвать Тихоней или Лаской!
— Что ты имеешь против Ягоды?
— Хочу ее съесть! — выдохнул Янтарь мне в ухо, прикусывая теперь мочку уха и заставляя содрогнуться и закусить губу, чтобы не застонать вслух, будь он неладен!
— Лучше займись кабанчиком! А я покормлю малыша, — пришлось все таки остановиться и настойчиво выдернуть свою руку из цепкой хватки Янтаря, который продолжал улыбаться широко и задорно, даже если огонь в его глазах не потухал, как и возбуждение никак не хотело становиться меньше.
И самым постыдным в данной ситуации был тот факт, что стоило мне только повернуться и встать лицом к лицу к мужчине, как мой взгляд тут же опускался вниз!
Прямиком ТУДА!
Словно мне лишний раз хотелось убедиться воочию в том, что этот огромный горячий Берсерк хочет меня!
Сказать, что это грело душу — не сказать совершенно ничего!
Тут главное ума не лишиться от такой неожиданности и не натворить глупостей, на которые так и влекла моя сумасшедшая медвежья кровь видимо. Или как еще можно было объяснить, что за пару секунд я посмотрела на его бедра раз… тцать черт побери!
— Одна огромная просьба! — в конце-концов выдохнула я тяжело, упорно зажмурившись и зашлепав за бутылочкой для малыша, — В следующий раз, когда придешь, ОДЕНЬСЯ, будь так добр!
Судя по хохоту за моей спиной, на добро я надеялась совершенно зря!
— Ты замечаешь, да, малинка?
— Ничего я не замечаю!
— Ты уже спокойно воспринимаешь то, что я приду в следующий раз, и даже не злишься, как раньше, — задорно подмигнул Янтарь на мой недовольный взгляд, все таки наконец выходя из дома.
Но облегчение наступило ненадолго.
Я только успела взять бутылочку и закинуть дров на раскаленные угли в печке, чтобы поскорее нагреть воды и развести молочную смесь для крошки, когда Янтарь уже вернулся, и приволок обмороженного кабанчика, который терпеливо ждал своего часа, пробасив:
— Молоко не козье?
— Это молочная смесь! Гораздо лучше любого молока! В ней все необходимые сбалансированные витамины и минералы, которые нужны растущему организму…
— Организму ребенка, не Бера, — улыбнулся Янтарь, водрузив за ногу кабанчика на стол, отчего тот дрогнул, но стоически выстоял и не сломался, пока я пялилась недовольно на мужчину, который вел себя очень по свойски в этом доме, когда открыл подпол, что-то побурчал про то, что, сколько нужных вещей пропало, а потом достал разделочный нож, больше похожий на топорик, с таким же непринужденным выражением лица возвращаясь к кабану, чтобы проговорить снова:
— Для Берсерка такое молоко совершенно пустое и безвкусное.
— Это откуда у нас такие глубокие познания о жизни новорожденных Беров? — недовольно скрестила я руки на груди, язвительно выгибая брови, даже если прекрасно помнила о том, что Янтарь говорил в последний раз: что он с братьями пытается спасти малышей, чьи отцы были убиты стараниями проклятых Кадьяков, и у них уже целый детский сад.
— Хвала Богам, что у нас есть Батя! — совершенно искренне и широко улыбнулся Янтарь, подмигивая мне своим золотым искрящимся глазом, — Если бы не он, лес бы уже оглох, и все звери сбежали на земли Гризли от воплей таких же голодных спиногрызов, как твой Молчун!
— Он регулярно кушает! Как положено по графику! Каждые три часа! — надулась я тут же, словно Янтарь пытался обвинить меня в том, что я не кормлю своего кроху, даже если понимала и чувствовала, что в его словах нет упрека, лишь все та же теплота и абсолютная поддержка, которая обезоруживала и плавила всю мою выдавленную из пальца злость и ярость.
— Это хорошо, что регулярно, — продолжал улыбаться Янтарь беззлобно и открыто, вдруг шарахнув по кабанчику топориком так, что стол затрещал, а малыш на секунду притих, словно прислушиваясь к новому для себя звуку, пока мужчина ловко и умеючи разделывал мясо тушку, не глядя на меня, но ко мне обращаясь, — Но плохо то, что, сколько бы он не ел, а это молоко для него не еда.
— Предлагаешь кормить его мясом? — ехидно усмехнулась я, понимая, что и в этот раз задеть Янтаря не получилось, и снова он улыбался обезоруживающе тепло и искренне, поковырявшись в тушке и поворачиваясь ко мне, чтобы протянуть какую-то светлую часть:
— Не мясом. Растопи этот жир и добавь немного в молоко. Молчун будет сытым, довольным и спокойным.
— Ты издеваешься?!
Не издевался и был на удивление серьезен, даже если продолжал улыбаться тепло и спокойно, совершенно уверенный в собственных словах, пока меня скрючило от тошноты, при одной мысли о том, что за ядерная смесь получится в бутылочке, и как жутко она будет вонять!
— Попробуй один раз, и если я буду не прав, то двинешь мне своей подружкой. Еспи хочешь, даже раскаленной, — подмигнул этот варвар, когда я поняла, что сдаюсь без боя.
Но только в этот раз!
Глава 3
Очевидно, что сомневалась в Янтаре и его знаниях относительно берокрошек только я одна!
И с каким бы скептическим лицом не несла бутылочку с жуткой смесью молока и топленого жира своего карапузу, а где-то в глубине души понимала, что варвар окажется прав еще до того, как Молчун радостно присосался к соске, так же воодушевленно выпил. срыгнул, зевнул…и снова погрузился в крепкий сон, а лес — в блаженную тишину, о которой мечтал последние сутки.
И это хорошо, что Янтарь благоразумно промолчал о своей большой победе, потому что сказать в ответ что-то логичное и вежливое я бы не смогла, когда тихонько вышла из спальни, так же тихо остановившись посреди кухни, чтобы любуясь наблюдать за тем, как большой сильный мужчина разделывает пойманного им кабана. Для меня.
Эта аура чего-то варварского, но вместе с тем обаятельного, грозного и сексуального, резкого и теплого переплеталось в этом Берсерке в какой то совершенно немыслимый узел, от которого честно говоря просто захватывало дух!
Я знала совершенно точно, что он будет нежным и заботливым со своей женщиной, и безжалостным с врагом. Что он всегда встанет на сторону правды и защитит слабого, даже если ему это будет стоить кровью и болью…потому что Янтарь был настоящим Берсерком. Настоящим мужчиной.
Даже со мной — мелкой вредной до невозможности пигалицей, которая только и умудрялась, что творила всякую ересь, вела себя не слишком адекватно, вечно что-то крушила и шипела на него словно полоумная рысь.
Я умела быть другой.
Умела быть милой и обаятельной…но это все словно было в другой жизни, где я не была бедой на головы своего окружения. И Янтарь был слишком хорошим, чтобы пострадать от меня. Тоже.
Я ведь уже чувствовала, что не только он привязывается ко мне, но ия к нему, что было большой ошибкой для нас обоих.
Я не могла дать ему ничего из того, что он был достоин.
Он был слишком хорошим для меня, и больно было даже просто подумать, что когда он узнает всю правду, то будет разбит и разочарован…у правды ведь было ужасное свойство рано или поздно всплывать наружу, как бы ты не старался ее спрятать! Происходило это в самый неподходящий момент и ничего хорошего не сулило.
Погрузившись в собственные невеселые мысли, я даже не заметила, что Янтарь повернулся и отложил от себя нож, опираясь бедром на стол и глядя так пристально, внимательно и непривычно серьезно, что я вздрогнула, ощутив этот взгляд кожей и быстро заморгав. чтобы вернуться на землю, особенно, когда мужчина проговорил приглушенно: