В комнате Рейза пахло чародейскими зельями — запах, который Силана привыкла ассоциировать с битвами. Шторы были прикрыты, и Рейз спал. За ночь ему, кажется, стало немного лучше, и крови на бинтах почти не было.
— Мне сказали, что у него проникающее ранение в плечо, — сказала Аврора.
— Да, — отозвалась Силана и неловко добавила. — В правое плечо.
Что было, конечно, глупо, потому что Аврора и сама видела, где у Рейза бинты.
Ответный взгляд был очень выразительным.
Силана смутилась, отошла от кровати и села в кресло, чтобы не мешать. Аврора ничего не сказала, даже не стала приближаться к Рейзу, просто потянулась пламенем, направила его как поток — легко и естественно. Пламя было белым, ослепительно чистым, и на него больно было смотреть. Силана все равно не отводила глаз, и внутри щемило от мысли, что когда-то она сама могла так же.
Исцеление заняло совсем немного времени, Рейз даже не проснулся.
Аврора закончила, отряхнула руки — искры сорвались с кончиков пальцев и исчезли, растворившись в воздухе.
— Спасибо тебе, — искренне сказала ей Силана.
Аврора недовольно поджала губы, снова отряхнула руки, хотя пламени на них больше не оставалось и ответила:
— Раньше ты могла исцелить его сама.
И даже теперь с одним проникающим ранением она бы справилась — справлялась на войне с вещами намного хуже — как только оправилась бы от истощения.
Хотелось сказать об этом, но ее слова ничего бы не изменили. Не сделали бы ее снова белой жрицей, не отменили бы всего, что она совершила.
Аврора осуждала, и ее можно было понять, но внутри все равно поднималась какая-то почти детская обида: тебя там не было. Ты же не знаешь, как это.
Как страшно, когда просыпаешься ночью от того, что по телу шарят чужие грубые руки, рвут одежду, как этот страх заставляет совершить первую непоправимую ошибку. Как жалеешь потом, что нельзя вернуться назад и хотя бы предупредить себя, перетерпеть. Как усталые люди с запавшими глазами, вымотанные, выхолощенные и живущие от привала до привала смотрят на тебя с надеждой. И им нужно не исцеление, им нужен огонь, который будет выжигать врагов.
Как тяжело смывать с рук жирную черную сажу, и что запах дыма так никогда и не выветривается до конца.
Аврора не знала, но на самом деле Силана и не желала ей узнать.
— Я не думаю, что это важно, — сказала она, и все равно голос прозвучал слишком сухо, даже ей самой показался неживым. Она прочистила горло и добавила, попытавшись смягчить свои слова. — Я имею в виду, кто исцелил Рейза. Я просто рада, что ему не придется страдать от ранения.
Аврора снова поджала губы, в уголках залегли складки, и казалось, она боролась с собой, хотела промолчать и не смогла:
— Когда-то давно ты меня вдохновляла. Твои чистота и служение.
Было так странно, так дико об этом слышать. Силана всегда считала себя невидимкой, и ее это устраивало. Служение Майенн делало ее счастливой, и не было в этом ничего особенного — просто ее личное, тихое счастье. Молитвы и ощущение всеобъемлющей, любящей силы, которая укутывала ее плащом, защищала. Пламя внутри.
То, что понимала и чувствовала любая жрица.
— Никто не ожидал, что ты можешь стать алой, — добавила Аврора. — Кто угодно, но только не ты.
В ее голосе было разочарование, тяжелое и едкое, и почти привычное. За последние годы Силана многих успела разочаровать.
Она поклонилась, желая только закончить разговор:
— Я благодарю тебя за чудо Майенн, — ответила она традиционной фразой, завершающей исцеление. — И за то, что пришла в мой дом.
— Ты даже не объяснишь мне ничего?
— Я не могу.
Аврора коротко кивнула и пошла к двери:
— Тогда больше мне нечего здесь делать.
По лестнице они спускались в молчании.
На пороге Аврора обернулась и добавила:
— Ты наверняка понимаешь и сама, но я хочу повторить — теперь тебе запрещено исцелять. Храм все еще дозволяет Право Семьи, но, если станет известно, что ты злоупотребляешь даром Майенн или еще хуже — продаешь его, не сомневайся, мы вмешаемся. Это единственное предупреждение. Запомни его, потому что мы следим за тобой.
— С тех пор, как вернулась, — тихо ответила ей Силана, — я исцелила всего одного человека, я не брала за это денег. Не просила помощи у Храма. Неужели даже это преступление против Майенн?
— Я передала тебе то, что сказала Верховная. Ты услышала меня, здесь и сейчас. Постарайся, чтобы исцеленных тобою не стало двое, иначе Храм может потребовать тринницу.
Силана вздрогнула.
Если жрица исцеляла человека без лицензии или дозволения Верховной, Храм мог потребовать тринницу — плату втрое больше той, что жрицы брали за исцеление тяжело больного человека. Огромные деньги.
Силана никогда не смогла бы заплатить тринницу, разве что продав мамин дом за его полную стоимость. Но ведь тринницу назначали белым жрицам, не алым.
Видимо, в ее случае это не имело значения.
— Прощай, Силана, — Аврора коротко поклонилась и ушла.
***
Когда Силана вернулась в комнату, Рейз уже не спал и с сосредоточенным видом разматывал бинты.
— Доброе утро, — тихо поздоровалась она. — Как вы себя чувствуете?
— Как во сне, — он несколько раз пошевелил исцеленным плечом. — Я точно помню, что щенок меня ранил, но ничего не болит.
— Вас исцелила жрица, — Силана подошла, села в кресло у кровати.
Рейз замер, посмотрел на нее прищурившись:
— У тебя же не было сил.
Силана пожала плечами:
— Не я, другая жрица. Госпожа Илана предложила заплатить за ваше исцеление, — она подумала о том, что он мог неправильно понять и поспешно добавила. — Даже если бы она не предложила, я исцелила бы вас сама, как только восстановилась бы достаточно.
По крайней мере своего гладиатора она имела право исцелять. Для Храма Рейз считался ее собственностью.
Но не Джанна. Но Храм ведь простил ей Джанну?
Рейз почувствовал, посмотрел на нее внимательнее:
— Я просто задницей чую какое-то «но».
Силана неловко сцепила и расцепила руки и пояснила:
— Я алая жрица, мне запрещено исцелять иначе как по Праву Семьи.
Он фыркнул:
— Это в смысле только родственников?
— Да, — она отвела взгляд. — Не думайте об этом.
— Но я не твой родственник.
— Нас связывает контракт, этого достаточно, — ей не хотелось объяснять, почему, и Рейз, к счастью, спросил о другом:
— Что насчет Джанны? Она тоже тебе никто.
Силана смутилась, отвела взгляд и посмотрела в окно:
— Кажется, Храм закрыл на это глаза.
— Но может открыть их снова?
Она помолчала и ответила честно:
— Да.
— Понятно, — Рейз глубоко вдохнул, выдохнул. — А если бы она стала твоей сестрой?
Силана рискнула посмотреть на него, пытаясь угадать, что он имел в виду. Рейз пожал плечами:
— Это удобный вариант. Я знаю, многие из тех, у кого проблемы с родней, так делают.
Ей было неловко признаваться, что она не знала, и Силана спросила:
— Вы предлагаете мне… как-то принять ее в семью? Как… приемную дочь, но только сделать сестрой?
Рейз фыркнул, закрыл лицо ладонью — в первое мгновение Силане показалось, что он расплачется — и рассмеялся в голос. И это было так неожиданно, что даже капельку обидно. Силана ведь не сказала ничего смешного и предлагала искренне. Она просто не знала, можно ли принять в семью сестру.
— Да, ты умеешь заставить мужика почувствовать себя желанным, — отсмеявшись и все еще улыбаясь, сказал Рейз. Ему очень шла улыбка — мальчишеская и открытая, и Силана поймала себя на мысли: как жаль, что рядом с ней Рейз чаще хмурился.
— Не смейтесь, — попросила она. — Я действительно не понимаю.
— Я не предлагаю тебе никого удочерять. Я предлагаю на тебе жениться.
Это было так неожиданно, что Силана вздрогнула — жениться? На ней?
Сама мысль казалась совершенно чуждой, нелепой.
Такой человек как Рейз — сильный, красивый и цельный — предлагал Силане жениться.
Рейз заметил ее реакцию, помрачнел:
— Не бойся, я не предлагаю тебе настоящую свадьбу. Просто можем составить брачный договор и не подписывать его полностью. На моем экземпляре будет стоять твоя подпись, а на твоем моя. Если тебе потребуется доказать, что Джанна часть твоей семьи, просто подпишешься и принесешь в Храм договор. Я не стану лезть к тебе с просьбами выполнить супружеский долг или дать мне денег. Там, кажется, сразу записано, что имущество отдельное.
Силана попыталась это представить: жить с ним в одном доме, быть его женой, быть его парой на Арене. Но ведь речь шла просто о контракте.
И Храм больше не смог бы потребовать с Силаны тринницу.
— Я исцелила вашу сестру вчера, — осторожно сказала она. — Договор же будет составлен позже.
Рейз фыркнул, устало потер переносицу:
— Ты как ребенок. За пару эйров магистрат из тех, кто попроще, напишет тебе любую дату, хоть до твоего рождения.
— Мне никогда раньше не приходилось… договариваться о таких вещах, — признала она.
— Да уж, в это я верю, — он кривовато усмехнулся. — Скорее всего, у тебя вообще было не так много проблем в жизни. С таким-то домом, личной горничной и кухаркой. Я, правда, думал, ты зарабатываешь исцелением.
Почему-то больше всего Силана в тот момент боялась, что Рейз поймает ее на лжи.
— Мне досталось наследство после смерти мамы, — поспешно сказала она.
— А еще во время войны ты жила в другом городе?
— Я… — она сглотнула и ответила, — много путешествовала. Не задерживалась долго в одном месте.
Рейз усмехнулся снова, смерил ее взглядом с головы до ног:
— Здорово, если можешь путешествовать даже в военное время. Вот это я понимаю роскошь.
Он, наверное, представлял себе какое-нибудь праздное путешествие по стране, уютные комнаты на постоялых дворах, свободные и спокойные дни, когда можно было бы просто гулять по новым местам. Когда-то Силане мечталось, что она отправится путешествовать именно так, нигде не останавливаясь надолго, и увидит все те удивительные вещи, о которых читала в книгах: королевский дворец, Первые Врата на тракте. Чародейский Рынок в Алунте. Каменные Леса — оттуда возили лучших скатов.
Но в результате страну Силана увидела совсем иначе. И от того, насколько правда отличалась от фантазий Рейза, становилось до слез смешно.
Еще до первого боя Лонс — совсем молодой мальчишка-медик — сказал Силане: «Я сам записался. По-моему, армия — отличный шанс повидать мир. Путешествуешь, еда есть, тебе даже за это доплачивают».
Лонс покончил с собой за год до окончания войны. И мир, который он увидел, ему не нравился.
Силана посмотрела на ветви рябины на окне и сказала:
— Все было совсем не так, — потом она заставила себя собраться, снова обернуться к Рейзу. — Я согласна заключить брачный договор. Спасибо, что предложили, это очень меня выручит.
— Ты всегда благодаришь так, будто по написанному зачитываешь?
— Я благодарю искренне.
Он усмехнулся снова, поднялся на ноги и кивнул:
— Значит, договорились. После обеда сходим к магистрату. Я съезжу к Джанне и вернусь. Надень белое, будем совсем как жених и невеста.
Глава 6
***
Белое платье у Силаны было всего одно, то самое, которое она надевала на Посвящение, а времени купить другое не оставалось. Да и не хотелось тратить на это деньги — до сих пор едва верилось, что теперь хватало заплатить за дом до весны.
Неприятно царапалась внутри мысль, что за это Калеб возненавидит ее еще сильнее.
Думать об этом было больно, и Силана заставляла себя отвлекаться. Она все-таки сходила в продуктовую лавку неподалеку, купила еды и приготовила мясо — Рейз мог прийти голодным.
Она снова достала и пересчитала деньги, сразу отложила и спрятала то, что собиралась заплатить за дом. Нужно было взять с собой плату для магистрата, чтобы тот поставил на брачном договоре вчерашнее число, и Силана никак не могла решить сколько. Рейз говорил о паре эйров, но страшно было ошибиться и взять слишком мало.
В конце концов она положила в сумку все деньги, которые собиралась потратить на ската, и до самого прихода Рейза вертела ручку в пальцах и нервничала, сама не понимая отчего.
Она никогда не задумывалась о замужестве, хотя Майенн не запрещала заводить семью. Просто как-то было не до того — сначала нужно было учиться, чтобы стать достойной жрицей и не подвести Храм, а потом случилась война, и после не получалось даже представить себя рядом с кем-то.
Не верилось, что нашелся бы человек, который согласился принимать Силану после всего, что она сделала, терпеть ее кошмары и крики по ночам. Она чувствовала себя пустой, не способной никому ничего дать.
Но Рейзу ничего и не было от нее нужно, он просто предложил ей помощь, и Силана была искренне ему за это благодарна.
Домашние дела закончились, и следом накатила усталость, Силана пошла в гостиную, села в кресле у камина, глядя на красноватые угли, и сама не заметила, как уснула.
Впервые за долгое время ей ничего не снилось.
Силану разбудил Рейз — точнее, ощущение чужого присутствия. Она открыла глаза, увидела его рядом с собой и непроизвольно дернулась прочь, рука сама потянулась к оружию — схватиться за нож, защищаться.
Рейз отпрянул назад, и в голове немного прояснилось.
Силане стало неловко:
— Простите.
Рейз помрачнел, в уголках губ залегли складки:
— Не бойся, я не убивать тебя пришел.
Хотелось, чтобы он улыбнулся снова — ему очень шла улыбка. Или хотя бы перестал хмуриться.
— Я просто не ожидала, — тихо ответила ему Силана. — Вот и перепугалась спросонья.
— Если пугаешься, попробуй двери перед сном запирать. Это вообще полезно для здоровья.
Он переоделся и выглядел по-настоящему хорошо. Одежда сидела как влитая, рубашка казалась ослепительно-белой, и даже железные пряжки на кожаном жилете были начищены до блеска.
Силана поймала себя на том, что разглядывает Рейза, смутилась.
— Вам очень идет.
Он моргнул, словно не ожидал это услышать, и пожал плечами:
— Я все-таки на свадьбу собираюсь.
Силана встала, оправила платье:
— Это же просто брачный договор. Не настоящая свадьба.
— Это еще не значит, что я должен выглядеть оборванцем. Джанна мне точно этого не простит, — и, похоже, теперь настала очередь Рейза смущаться. Силана почувствовала неприятный холодок дурного предчувствия:
— Ваша сестра… знает?
Кажется, Рейз даже немного покраснел:
— Слушай, тут такое дело… Я случайно рассказал ей про свадьбу, и она хочет прийти. Точнее, она сказала, что покалечит меня, если я женюсь без нее.
Силана даже не знала, что на это ответить. И в голове вертелись только вопросы.
В первую очередь о том, как можно случайно рассказать о свадьбе.
— А вы… не объяснили ей, что это просто брачный договор, а не настоящая свадьба? — осторожно спросила она.
Рейз помолчал — очень красноречиво — и ответил:
— Нет. Она думает, что все всерьез.
— О.
Он скрестил руки на груди, упрямо сжал челюсти:
— А что мне полагалось ей сказать? Что я наврал про нашу любовь и что ты привязываешь меня как собаку на Арене? Что ты моя хозяйка, но у тебя могут быть проблемы из-за ее исцеления, и поэтому я женюсь? Джанна стала бы меня отговаривать. Еще и сама пошла бы в Храм и наболтала глупостей.
Он злился и нападал на нее, и какая теперь была разница, что ему следовало делать.
— Мне жаль, что приходится врать вашей сестре, — тихо призналась Силана. Ей не хотелось ссориться.
Он расслабился немного, перестал хмуриться:
— Да мне тоже. Прости, что все ей растрепал. Джанна… умеет выпытывать из меня секреты.
Он сожалел искренне, Силана это видела, и, в конце концов, она ведь не просила его никому не рассказывать. Глупо было на это злиться.
— Это даже хорошо, что ваша сестра узнала. Если бы мы подписали договор тайно, она могла бы что-то заподозрить.