Деревянные домишки принадлежали Цуру Локу. Он, одевался как самый обычный разнорабочий. Людям, мне в том числе, он запомнился благодаря татуировки на пол-лица в виде змеи. Этот человек не связывался с приезжими старателями, он владел лесопилками и мебельной мастерской. Дела приносили много денег, ведь именно у подножья гор росли лучшие деревья. Можно не сомневаться, что, если какой-нибудь богач решит построить деревянный домик, то первым делом он свяжется с Цуром.
Эти два самых богатых господина не друзья, но и врагами их не назовёшь. Они знали друг друга, но держали полный нейтралитет. Главное правило, которого они придерживались звучало примерно так: я не мешаю твоему бизнесу, а ты моему. По крайней мере, именно такие слухи о них ходили.
Проходя мимо их дорогущих домов, я видел тёплый свет, исходивший из окон. Представлял, как большая семья собирается за столом; глава семейства нарезает мясо… Аж слюнки потекли. Но когда я вспомнил рыжебородого Квила и Цура со змеёй на щеке, аппетит отступил. По правде сказать, я побаивался этих людей, что и не удивительно, ведь они оба ненавидели нищих. Всякий бездомный и бродяга, кто попадался им на глаза мог отхватить. В лучше случае пару бранных словечек…
Улочка быстро закончилась. Я вышел на край городка, дальше раскинулась большая равнина, с густой высокой травой и редкими деревьями. Пробежался взглядом по горизонту. Затем посмотрел на старый разваливающийся дом, который едва-ли устоял после пожара.
Два богача ни раз хотели его снести, чтобы вид не портил. Но староста, хороший человек, всегда стоял на своём и не позволял им снести развалюху. Во-первых, он твердил, что я, нынешний владелец дома, жив. А, во-вторых, грозился, что за несоблюдение правил, можно получить срок.
Пусть староста и отгородился каменным забором, но жители городка его уважали и ценили. В целом хороший мужик, даже скорее дед. К нему всегда можно было обратиться с вопросом или просьбой. Единственно, что он не любил, это когда прерывали приём пищи. Все об этом знали. Однажды я пришёл к нему просить защиты. Староста выслушал меня и пообещал, что дом будет стоять до тех самых пор, пока сам не развалится или не уйдёт под землю.
Открываю старую обгоревшую дверцу. Раньше я жил тут с семьёй, сейчас один. Единственный наследник… улёгся на солому, чтобы отдохнуть, лишь пару минут больше и не нужно.
После смерти родителей голод всегда преследовал меня. Стал моим единственным верным спутником, от которого, однако, я был бы рад избавиться раз и навсегда. У меня даже сейчас урчало в животе. Я резво вскочил с грязной соломы и подошёл к остаткам камина. Быстрей бы его разжечь…
Ещё раз глянул на сырое мясо, которое лежало на почерневшем столе рядом с книгой. Еда и знания, всё что мне сейчас требовалось для счастья.
Затем я сел около разваливающегося камина и принялся доставать из него бесполезные угли и сажу. Складывал их в дырявое ведёрко и высыпал вне дома. Конечно, моя одноэтажная развалина сильно от этого не выигрывала, в домике и так полным-полно угля; обгоревшие стены, полу сгоревшая мебель. Но меня ещё с раннего детства приучили к чистоте. И я до сих пор пытался поддерживать её всеми силами, вспоминая о родителях. Обычно эти воспоминания сопровождались непередаваемой грустью и глазами на мокром месте.
Ведь именно мама с папой научили меня всему, что сейчас умею. Кроме воровства, разумеется. Этому меня научили жестокая реальность и желание жить. Ещё родители почему-то пытались всеми силами отгородить меня от геомагии. Они не выжили в пожаре, покинули меня незадолго до тринадцатилетия. Рано, очень рано. Они дали мне лишь малу часть того, что умели и знали сами. В этом я даже не сомневаюсь.
Во мне течёт кровь двух геомагов: мамы и папы. Уже в детстве понимал, что магический талант обязательно проснётся во мне. Собственного говоря, так и случилось. Но его не позволяли развивать, почему – не знаю. Всё что я сейчас могу в геомагии это результат самостоятельных и не самых правильных тренировок.
Своего первого големчика я слепил всего пару лет назад, вряд ли тот получился больше крысы, но он двигался и слушался. Именно он и помогал мне первое время воровать еду и хоть как-то выживать. Затем его поймали и разломали. Я сделал ещё… было много големов, которые воровали еду. Иногда мне приходилось делать новых чуть ли не каждый день. Но это всё равно удача, ведь я-то всегда оставался не пойманным. Как говорится, не пойман не вор. Да уж, именно с таким девизом и живу последние несколько лет.
Затем я сложил в камин кривые палки и всякие прутики. Разумеется, не дрова, их очень дорого покупать, а в лесу, как известно, они не валяются. Мне приходиться несколько раз в неделю прогуливаться до леса, чтобы собирать хворост, но я люблю природу. Костёр требовался только для того, чтобы приготовить еду. А питался я далеко не трижды в день, в лучшем случае раз.
Лето только начиналось, а значит можно какое-то время не беспокоиться о холоде. Но я пережил в дряхлом домишке ни одну холодную зиму, и прекрасно осознаю всю важность заготовления на зиму хвороста. Я даже организовал поленницу в комнате, где жил, с самых ранних лет. Сделал это именно в ней из-за того, что над этой частью дома крыша сохранилась лучше всего. В этой комнате реже капало с потолка, дровишки, так я их называл, без проблем обсыхали.
Чиркнул огнивом. Мелькающие искры полетели в растопку. Пучок сухой травы быстро вспыхнул ярко-красным пламенем. Спустя мгновенье огонь перекинулся на маленькие прутики. Ещё через пару минут загорелись и самые крупные палки. Я подцепил мясо крюком и подвесил его над костром.
Вкусно готовить я только учусь. Пока могу максимум превратить сырую еду в жаренную. Иногда правда, получается недожаренное, но не всегда мог терпеть голод. Бывает ем слегка сыроватое, приговаривая при этом: горячее значит готовое. Впервые я услышал эту фразу на рынке, когда кто-то из торгашей доказывал покупателю, что его пирожки готовые и дожаривать их не нужно. Ух, готовы, да из них кровь капала…
Мясо висело над костром. Оно скворчало и покрывалось чёрной коркой. Я уже давно привык к угольной «обёртке». Обычно я сдирал её, не люблю жевать уголь. Всем, кто говорит, что это самое вкусное – не верьте!
Грязная комнатушка с кривыми стенами наполнилась тёплым светом и приятным запахом мяса. Мне дико хотелось сорвать его с крюка прямо сейчас и быстро съесть. Но терпел.
Чтобы отвлечься я взял книгу про золотодобычу и начал читать. А чтобы сэкономить ворвань*, которой сталось совсем чуть-чуть, я повернулся спиной к костру. Света от пламени хватило, чтобы без труда разглядеть буквы.
[Ворвань – это жидкий жир, добываемый из сала морских млекопитающих.]
Прочитал первую главу и узнал много нового.
Во время дождей мощные потоки воды двигают породу, можно сказать, сортируют её. Из-за того, что золото тяжелее камней, песка и тем более земли, оно откладывается в определённых местах. Как правило, оно оседает на самом дне, под мельчайшими камушками.
Тоже самое происходит с золотом и в мелких горных ручьях, куда оно попадает благодаря дождям, которые и размывают выход золотой жилы.
Но не в любом дождевом потоке или горном ручье есть золото. Разумеется, его нужно искать только вблизи выхода жилы. Найти её можно по кварцу, который не так-то сложно определить. Само золото в жиле, перемешанное с кварцем, имеет кристаллическую форму. Но попадая в воду, золото и кварц разделяются.
Я бедный, но довольно догадливый. И быстро соображаю, что округлость кусочков золота, которые удастся найти в ручейке, будет говорить о дальности кварцево-золотой жилы. То есть, чем более остро форменные будут золотые песчинки, тем ближе будет золотая жила.
Читая дальше, я только убеждался в правоте своих догадок. Внезапно что-то зашуршало в соседней комнатушке. Не на шутку перепугавшись, быстро хвата стилет. Это моё единственное оружие.
Слышу шорох. Что-то тяжёлое навалилось на доски, которыми я совсем недавно заделал дыру в стене. Сейчас рассматриваю шаткую конструкцию, держа кинжал обеими руками. Деревяшки дребезжали, гвозди поддавались и выли. Кто-то большой старательно царапал и толкал доски. По моей спине пробежали мурашки. Действительно страшно.
Последние гвозди дали слабину…
Хилая деревянная конструкция вырвалась из стены и звонко обрушилась на пол. Пыль взмыла в воздух мутными облачками. Хорошо ещё, что свет от пламени позволял хоть немного видеть в тёмной комнате.
– Ра-а-ф… — вылетело из пасти какого-то зверя.
Через пару секунд вижу огромную пасть; бегающие коричневые глазками и лысые уши, похожие на поросячьи. Зверь, напоминавший волка на магических стероидах, злобно рычал и скалился. Обнажив острые зубы и четыре длинных желтоватых клыка, он вертел головой в разные стороны. Я хорошо рассмотрел его мускулистую шею, с паутинкой пульсирующих вен и молниями из старых шрамов.
– Дворецкий! – нервно вскрикнул я, когда горволк заскочил в дом.
Конечно, у меня не было никакого дворецкого. Так я назвал своего земляного голема, который иногда помогал мне по дому. В основном он бездельничал, но только из-за того, что я просто не мог найти ему подходящее занятие. Животных я не разводил, садик с цветочками не выращивал, да и гостей не принимал… Но, а назвал я так геосоздание, скорее всё же, в шутку. Он вообще-то средний, размером с крупную собаку, земляной голем, даже не боевой.
Медленно шагаю назад, проклиная свою невнимательность. Я пытаюсь что-то придумать, пока жду появления Дворецкого. Надеюсь, что он сможет хотя бы спугнуть горволка. Который продолжает грозно вышагивать. Он смело забрался в человеческий дом и, кажется, не прочь поужинать его владельцем. То есть мной! Чёрт!
-- Нападай! – кричу я, появившемуся из соседней комнаты голему.
Он ведёт себя растеряно, но совершенно не боится. Страху в нём неоткуда взяться, да и боли Дворецкий не чувствует. А значит без всяких колебаний должен кинуться на зверюгу и защитить хозяина-создателя, то есть меня.
Не прошло и пары секунд, как голем замахивается правой рукой и его земляной кулак устремился в морду зверя. Но тот среагировал значительно быстрее, резво сжал челюсти на, летевшей в него, руке и перекусил её. Сухая земля и комья посыпались с культи голема и из пасти горволка, впитывая его густую слюну.
Долго времени не прошло, голем почти моментально замахнулся второй рукой и даже успел врезать зверю по щеке. Прада, тот едва ли ощутил удар. Поднявшись на задние лапы, горволк упёрся передними в голема и повалил его.
Спина Дворецкого покрылась трещинами, и слега осыпалась. Он, даже лёжа, пытался отбиваться левой рукой. Но зверюга быстро с ним управился. Он вонзил клыки в земляную шею, вернее целился именно туда, а попал в нижнюю часть головы. Шее ведь у дворецкого практически не было. А зверюга, даже не сомневаюсь, опытный охотник, и знает, что шея самое уязвимое место практически у всех существ.
И тут он не ошибся. Голова голема рассыпалась мелкими земляными камушками. Его левая рука дрогнула и ударилась о чёрные доски. Чёрт! я снова остался один на один против горволка.
Мышцы предательски подводят, приходится отступать в центральную комнату. Снова ощущаю запах поджаристого мяса. Ну, конечно! Теперь-то понятно, что привлекло сюда зверя. Но пока не придумал, как защищаться и выкручиваться.
Рыча и щёлкая зубастой пастью, брызжа слюной словно храмовник кропилом, зверь медленно приближался. Вдруг он замер и посмотрел на скворчащее мясо.
– Ну… нет! – визгливо кричу я.
Не собираюсь я отдавать своё драгоценно мясо. Но и умирать ради еды не особо хочется. Выбор не самый сложный, мёртвому еда не нужна. Резко подскакиваю к мясу, чтобы снять его с крюка и бросить зверю.
– Г-а-а-ф!
Горволк, стоявший на пороге, громко гавкнул. Я даже вздрогнул от неожиданности, настолько громко прозвучал лай. Зверь явно дал понял, что не хочет, чтобы его мясо кто-то трогал. Я растерялся ещё больше, чуть не выронив стилет, отскочил назад. Что же делать?!
Мой единственный план не сработал. Зверь может в любую секунду кинуться, но пока рычит и стоит на месте. Снова смотрит на мясо, на мясо и на костёр.
Огонь! Мелькнул образ ярко-красного неощутимого, но обжигающего, вещества в моей голове.
– Боишься, – смотря на горволка, злобно произнёс я.
Тот, конечно, услышал, что из моего, человеческого рта вылетели какие-то звуки. И, судя по всему, понял, что не очень дружелюбные. Зверь вновь зарычал и скребанул когтями по чёрному полу, оставив глубокие серые царапины на досках.
Теперь-то я придумал, как вытурить из дома плешивого гостя. Но оставалось только дотянуться до костра и выхватить из него горящую палку. Желательно не поджечь дом второй раз. Всего-то… Брови сами собой подпрыгнули, я нервно выдохнул.
В два шага подскакиваю к костру. Рукой со стилетом припугиваю зверя, а другой тянусь к горящей палке.
Горволк оказался рядом ещё быстрее. Оскалив клыки, он приготовился вонзить их в мою жилистую плоть. Увидев этот кошмар, я испугался и отвлёкся от костра на каких-то пару секунд.
– Ай! – вырвалось из меня. Я обжёгся о горящий прут.
Зверь моментально напряг все четыре лапы, разинул пасть ещё шире и рванулся вперёд.
В последние мгновенье успеваю вонзить в его мускулистое бедро стилет. В эту же секунду челюсти зверюги схлопнулись на моей обожжённой руке. Чёрт, как же больно!
Но, почувствовав обжигающую боль от холодного металла, горволк заскулил, как охрипший щенок. Разжал челюсть и отскочил назад. Фух… Но стилет запросто вырвался из моей руки, причинив зверю невыносимую боль. Он начал подпрыгивать и встряхивать редкой шерстью, словно пытался стрясти всех блох. Но оружие плотно сидело в развитой мышце и всё никак не вылетало. Кровь мелкой струйкой текла по мускулистой лапе.
Левая рука ныла страшной болью, кровь капала из ран. Я даже и не думал снова подскочить к костру, за огненной палкой. Оставшись без оружия, я превратился в лёгкую добычу. Вопрос только в том: как скоро горволк это сообразит? Ведь рано или поздно он сможет отвлечься от стилета, торчавшего из бедра.
Слегка оглядываясь по сторонам, я сжимал левую руку у запястья. Пытался найти что-нибудь такое, чем можно отбиться от горволка. Но, как назло, ничего подходящего рядом не валялось.
Проскакав ещё примерно с десяток секунд, как бык на родео, зверюга остановился. Видать понял, что так не получиться избавиться от металла, вошедшего в плоть. Резко мотнув головой, горволк попытался схватить рукоятку стилета, но не дотянулся. Вены выступили сильнее, ритм пульсирования его сердца ускорился. Он снова попытался. Со всей дури замахнулся головой и сжал клыки на рукоятке оружия. Дёрнул в сторону, громко заскулив. Но всё же вытащил стилет из бедра.
О боже! На пару секунд мне почему-то показалось, что зверю теперь кинется на меня со стилетом в пасти и зарежет…
Конечно, горволк достаточно сообразительное существо, но не настолько, чтобы размахивать и драться человеческим оружием. Да и потом, использовать все свои зубы он умел гораздо эффективнее, чем огромный железный клык.
– Р-р-р…
С какой-то дикой звериной ухмылкой зарычал горволк и сделал первый шаг. Я невольная напрягся и щёлкнул зубами. Ведь до сих пор не нашёл чем отбиваться. Зверюга же не останавливался, делая медленные шаги.
Играл с добычей, как кошка с мышкой. Не хочу быть мышкой!
Внезапно сорвался с места. Мгновенно, как стрела с натянутой тетивы.
Струсив, я махнул окровавленной рукой. Капли крови веером слетели с неё, некоторые попали зверюге прямо в пасть – последнее, что видел я перед тем, как глаза предательски закрылись. Я уже готовился к тому, что зверюга разорвёт меня на куски. Но, вот это да, ничего, кроме знакомой боли в руке, не почувствовал, лишь услышал жалобный вой.
– Ую-юую-ю…
Скулил горволк. Я не сразу смог открыть глаза, но отчётливо различал громкий топот и удары когтей об доски. Наконец-таки веки поднялись, и я увидел, что зверь пропал.
– Что?! – моя нижняя челюсть буквально отвисла от удивления. Как? Как я мог его спугнуть-то?..
Но сейчас не до загадок. Гораздо важнее остановить кровотечение. В идеале, конечно, обработать рану, но сделать это нечем, разве что только прижечь красными углями.