— Прибереги мудрые слова для Мастера Рави. — Я толкнул брата плечом и зашагал прочь. — Ему они нужнее, чем мне.
Гнев высушил слезы, но облегчения не принес. Лучше бы Ванада ударил меня — один раз, всей мощью своей Джаду. Тогда не пришлось бы тащиться к подножью Храма, как побитой собаке. Мне не место здесь. Мастер Рави держит уродца — самого бесполезного из братьев — из одной только жалости! Лучше умереть, чем жить вот так! Каждый день видеть, как Санджит, Ванада, Иши и Арджуна наращивают могущество, становясь воителями. Такими, что даже Мастер Рави уже скоро будет недостоин даже коснуться песка у их ног. А я навсегда останусь таким!
Обычным. Смертным. Медлительным, хрупким и неуклюжим.
— Что опечалило тебя, прекрасный юноша?
Тихий скрипучий голос едва не заставил меня подпрыгнуть на месте. То, что я сначала принял за кучу тряпья, принесенную ветром к подножью Храма, оказалось человеком. Но каким! Мне недавно исполнилось шестнадцать, но незнакомец едва доставал макушкой мне до середины груди, и к тому еще и был горбат. Наверняка уродец — не случайно же он натянул на голову капюшон, полностью скрывающий лицо. Нищий? Но откуда он здесь взялся?
— Кто ты? — спросил я.
— Всего лишь бедный странник. — Горбун с явным трудом поднялся на ноги. — Но даже такому, как я, видна твоя боль, Амрит.
— Откуда ты знаешь мое имя?!
— Мне известное многое. — Горбун сделал еще шаг вперед. — Ты — младший из братьев, познавших благодать Тримурти.
— Ты ошибаешься, бродяга, — вздохнул я. — Мне никакой благодати Создателя не досталось.
— Это так. Даже Тримурти не может быть бесконечно справедлив, — кивнул горбун. — Но таков порядок вещей. Он разделил Джаду — саму жизнь — на равные части. Четыре стихии — четыре покровителя — четыре брата. Младшему не досталось ничего.
— Ты пришел, чтобы издеваться над моей печалью? — проворчал я. — Тогда убирайся прочь, пока я не разозлился.
— Мне понятна твоя обида. — Горбун негромко засмеялся. — Ты ведь ничем не хуже своих могучих братьев. Разве ты виноват, что родился позже, чем они? А ведь мы с тобой так похожи…
— Мы? — Я сложил руки на груди. — Может, Тримурти и не подарил мне Джаду одной из стихий — я не горбатый уродец!
— Не суди по внешности. — Горбун будто и вовсе не обратил внимания на обидные слова. — Что бы ни говорил Мастер Рави, истинная сила не всегда прекрасна. Может, я и уродлив, но я покажу тебе могущество, которое не уступит Джаду твоих братьев… а может, и превзойдет их всех.
— Так кто же ты?! — воскликнул я. — Назови свое имя!
— Я — тот, чья власть простирается там, где даже Тримурти бессилен. — Горбун расправил плечи и как будто даже стал чуточку выше. — Такой же младший брат, как и ты, рожденный…
— Ты — Антака! — догадался я. — Губитель, чье дыхание гасит солнце! Антака Карающий…
Я отскочил и начертил ладонью перед собой круг — знак отрицания Темного. Как будто это могло защитить меня от самого Властителя Мира Мертвых. Того, кого обходит стороной даже могучий Индра.
— …Антака Неназываемый, Антака Темный, Владыка Преисподней… У меня много имен, — снова засмеялся горбун. — Но также меня называют Шиндже — Царь Смерти и Справедливости. Разве ты не знаешь — почему?
— Ты… ты Великий Судья! — кое-как выдавил я.
— Это так. — Антака сделал еще один шаг вперед. — И мне под силу исправить даже то, что не смог изменить сам Создатель Тримурти. Если пожелаешь, я сделаю тебя сильнейшим из братьев.
— Я не верю тебе! — Я попятился, выставив ладони. — В тебе нет Света, ты желаешь зла всему, чего касаются лучи солнца!
— Я желаю лишь справедливости. — Антака покачал головой. — Тримурти подарил смертным свою Джаду. Четырем братьев, обделив пятого. Я же подарю тебе свою.
— Нет! — Я зажмурился и тряхнул головой. — Мне не нужна твоя сила, Губитель!
— Я не желаю тебе зла, Амрит. — Антака пожал плечами. — Если ты не захочешь — я отыщу другого достойного воителя. Достаточно мудрого, чтобы понять — тень появляется лишь там, где зажигается свет. Я — лишь отражение могущества Тримурти и его сыновей.
— Ты — сама Тьма!
— Тьма, Свет — какая разница? — рассмеялся Антака. — Джаду не имеет ни вкуса, ни цвета. Она разлита везде. И лишь воитель решает, чему он станет служить… Подумай, Амрит! Сколько славных подвигов ты сможешь совершить. Мастер Рави будет гордится тобой!
— Ты обманешь меня, Губитель! — Я сложил руки на груди. — Путь Тьмы — это путь лжи.
— Ты сам веришь этому? — негромко поинтересовался Антака. — Разве не меня называют Шиндже Справедливый? И разве не твой Мастер скрыл от тебя и твоих братьев, что Джаду делится не на четыре части? Что есть еще и пятая, Джаду Тьмы и Смерти? Он обманул тебя, Амрит — а я говорю правду.
— Это… это так, — пробормотал я, опуская голову. — Значит, Мастер соврал нам?
— Он лишь желал защитить вас всех от злобного Владыки Преисподней, — усмехнулся Антака. — Много ли вины в том, что боишься и ненавидишь того, кого ни разу не видел? Подумай, Амрит. Я не обещаю тебе легкого пути — но моя сила нужна этому мир ничуть не меньше славного могущества Создателя Тримурти. Если скажешь — я уйду… И понадобятся годы, чтобы отыскать того, кому подчинится дар, который я предлагаю тебе.
Я молчал. Неужели Мастер соврал мне? Неужели я действительно могу сравняться силой с братьями?.. Но какую цену потребует Губитель? Он мог бы разгневаться за отказ и убить меня одним касанием — но не стал ни угрожать, ни упрашивать… Антака просто немного постоял со мной рядом и, не дождавшись ответа, развернулся и заковылял прочь. Крохотный, горбатый и совершенно не страшный. Темный бог, которого боятся и ненавидят все. Такой же, как и я сам, младший из братьев.
— Стой! — крикнул я ему вслед. — Я… я согласен.
— Да будет так. — Антака развернулся и шагнул мне навстречу. — Мы скрепим наш договор. Дай руку, Амрит!
Мне вовсе не хотелось пожимать уродливую когтистую клешню, появившуюся из-под тряпья — неожиданно крупную и мощную для такого крохотного создания. Но отступать уже слишком поздно.
— Может быть немного больно. — Из-под капюшона сверкнули алые глаза Антаки. — Ничто не дается просто так, Амрит.
Мою руку будто засунули в огонь.
Глава 8
Я открыл глаза — и едва успел откатиться в сторону. Тяжелое лезвие вошло в землю в полудюйме от моей щеки. Меч из свертка преданно последовал за хозяином в короткий полет с дерева… и чуть не пробил мне голову насквозь. Ушибленные бок и спина явно намекали, что спать на ветвях — не лучшая идея, но куда сильнее болела рука.
— Вот дерьмо! — простонал я, разглядывая горящую огнем конечность.
Правую кисть будто сунули в жаровню с углями… или в ведро с кислотой. Боль снова прокатилась по коже чуть ли не до самого локтя, но выше уже не пошла. Зато принесла с собой то ли синяки, то ли ожоги. Там, где меня коснулась уродливая клешня древнего Темного божества, плоть сначала раздулась и покраснела, а потом начала стремительно темнеть, будто бы прямо под кожей проступал какой-то странный рисунок…
Меня? Клешня Темного божества?!
— Да что за хрень вообще творится?.. — Я кое-как поднялся на ноги. — Я что, спятил?
К жуткой боли в руке грозилась прибавиться еще и головная. Я почти полминуты убеждал в том, что я все еще Ричард Джеймс Коннери, инженер из Саннидейла, Сан-Франциско, а не шестнадцатилетний пацан по имени Амрит, заключивший сделку с местным аналогом Люцифера.
Значит, все-таки сон? Но до чего же реалистичный! И что-то подсказывало, что увидел я его неспроста… Иначе почему моя кожа буквально горит в тех местах, где руки парнишки коснулись пальцы Антаки-Губителя?
Боль понемногу уходила, ожоги на тыльной стороне ладони приобретали все более осмысленные очертания. Прямо на моих глазах на моей коже появлялась то ли ящерица, то ли змея…
Дракон! Не здоровенная тварь вроде Толкиеновского Смауга, а скорее что-то похожее на рисунки, которые я видел в Чайнатауне. Длинная зубастая морда, голова с рогами и вытянутое веретеном чешуйчатое тело, уходящее под куртку. Я закатал рукав и обнаружил, что зверюга вьется волной по всему предплечью почти до самого сгиба локтя. Дракона весь поблескивал, и только у кончика хвоста несколько чешуек почему-то оказались неокрашенными — сквозь тонкий контур рисунка просвечивала самая обычная кожа.
Моя кожа.
— Да что ты, мать твою, такое? — пробормотал я, поворачивая руку к себе тыльной стороной.
Татуировка? А что, похоже — если не считать того, что во всем Сан-Фране не нашлось бы мастера, способного на такую работу. А скорее — не нашлось бы нужных чернил. Дракон выглядел не рисунком, а самой настоящей сказочной рептилией, устроившейся на моей руке, раскрывшей пасть и вытянувшей раздвоенный язык к пальцам. Черная чешуя блестела, отражая лучи восходящего солнца, а глаза будто бы светились сами по себе крохотными алыми огоньками.
И не только глаза! На пальцах — там, где уголовники или байкеры любят набивать себе всякую хрень вроде «FATE» или «KILL» красовались четыре золотистых символа. На мизинце — кружок, на безымянном — что-то вроде стрелочки. На среднем — том самом, который я нередко демонстрировал Эдди — капелька. А на указательном — что-то непонятно-зловещее, похожее одновременно и на черепушку, и на костлявую ладонь скелета.
— Да здравствует рок-н-ролл, мать его, — буркнул я, возвращая рукав куртки на место.
Странный сон, едва не стоивший мне пары сломанных ребер или дырки в голове, ответил на кое-какие вопросы, хоть и подкинул втрое больше новых. Зато теперь я, по крайней мере, знаю имя того, с кем мне приходится делить черепушку. Амрит. Самый младший из пяти братьев, учеников какого-то Мастера Рави. Мой собственный эксперт по вооружению и рукопашному бою. Помимо этого парнишка поделился со мной знанием местного наречия — вряд ли те вояки на платформе обращались ко мне на английском… И на этом, пожалуй, все.
— Кто такой Тримурти? — спросил я вслух. — Создатель? Ваш бог?.. И зачем я здесь?
Нет ответа. Похоже, разбираться с местной религией, историей, устройством общества и еще кучей всего — а заодно и с собственным предназначением — придется самому. И пока я более-менее уверен только в одном: мне нужно попасть в тот самый город, будто сошедший со страниц какого-нибудь фэнтези с восточным колоритом. И как можно скорее. Но для начала неплохо бы собрать остатки потерянного вчера снаряжения. Лесной демон, сожравший мою несчастную лошадь, вряд ли позарился на одеяла или седельные сумки.
Когда я нашел место его вчерашней трапезы, о разыгравшейся ночью трагедии напоминало немногое. Только бурые пятна на суховатой земле, поломанные заросли и несколько разбросанных крупных костей. Остальные, похоже, растащило зверье поменьше. Какие-нибудь местные падальщики. Они терпеливо дождались, пока демон насытится и уберется восвояси, и потом спокойно прикончили остатки его ужина. Этот мир умел прятать следы убийства не хуже опытного киллера.
Но седло и пришитые к нему сумки не пришлись по вкусу никому. Их я обнаружил в кустах футах в пятидесяти от лошадиных костей. Окровавленные, рваные и растоптанные — но все же сохранившие хотя бы часть содержимого. Мех с водой — самое драгоценное — монеты и одеяла не пострадали… а раскатанный в лепешку хлеб все еще остается хлебом. Орудуя огромным клинком меча, как ножом, я кое-как соорудил себе из остатков седельной сумки что-то вроде рюкзака, набил его под завязку и, напившись и слегка перекусив, выдвинулся в сторону города. Амрит не оставил мне в наследство знаний местной флоры и фауны, зато подарил в довесок к драконьей татуировке еще и совершенное чувство направления. Из этих зарослей я никак не мог разглядеть крыши сказочных небоскребов, но и без этого прекрасно знал, куда идти.
Просто знал — и все. Указывать расстояние мой внутренний компас не умел, но я неплохо справился и сам. Десять, может быть, пятнадцать миль. И еще пара хлебцев и полторы пинты воды за спиной. Не самая паршивая математика… разумеется, если демоны не охотятся днем. Вполне реально успеть добраться в город до заката. Меч как-нибудь избавит меня от надоедливого зверья, а деревья — от жаркого местного солнца.
Но этот мир умел подкидывать проблемы самого разнообразного характера… И они не очень-то спешили обходить меня стороной. Не успел я прошагать и мили, как за спиной послышался топот копыт. Всадник явно торопился — и что-то подсказывало, что он вовсе не опоздал на вчерашний поезд.
* * *
— Остановись! — требовательно крикнул всадник. — Именем Владыки Алуру, Великого Мастера клана Ледяного Копья — стой!
Сколько громких титулов…
— У меня нет дел к Великому Мастеру, — отозвался я, разворачиваясь. — Я обещал покинуть его земли. Дай мне уйти.
— Ты никуда не уйдешь! — Всадник натянул поводья. — Ты убил и ограбил служителей клана. Отец не простит подобного оскорбления!
— Они первыми напали на меня. — Я взялся за лямку рюкзака. — Я был в своем праве.
— Никто не дал тебе права убивать людей клана! — Всадник одним прыжком оказался на земле. — И если уж сейчас отец не может защитить свои земли сам, я сделаю это за него!
Пожалуй, сделает… Темноволосый — явно местного происхождения — парень в синих свободных одеждах оказался едва ли намного старше Амрита из моего сна — и все же выглядел куда опаснее, чем трое увальней с платформы вместе взятых. От него буквально веяло какой-то особой энергией…
Уж не той ли самой, которую Создатель Тримурти подарил смертным? Только, похоже, не всем — те, кого я отделал вчера вечером, ничем подобным не «фонили». Паренек, собиравшийся надрать мне зад, явно принадлежит к какой то особой касте. И дело не только в великолепном белом жеребце, одежде впятеро богаче той, что носили вояки с тальварами или поясе с золотой пряжкой.
Парень двигался… проклятье, он даже СТОЯЛ как-то по-другому. С прямой спиной, но расслабленно, чуть выдвинув левую ногу вперед и опустив плечи. Его поза будто бы не несла никакой угрозы — и все же было в ней что-то от сжатой пружины, уже готовой распрямиться, взорвавшись убийственной серией ударов. И даже отсутствие у парня какого-нибудь дао или тальвара не внушало спокойствия — он сам был оружием куда более грозным, чем мой гигантский меч.
Даже мое второе я затаилось, усмирив гордость. Похоже, к такому противнику я еще не готов.
— Я сожалею о том, что сделал. — Я чуть склонил голову. — Но твои люди напали на меня.
— Довольно слов! — Глаза парня засветились синеватым цветом. — Я — Джей, наследник клана Ледяного Копья. Назови же свое имя и клан прежде, чем я сокрушу тебя!
— Рик, — буркнул я. — Я не знаю своего клана! И я не хочу с тобой…
Донести свои мысли о мире и гармонии до Джея я попросту не успел. Он бросился ко мне с такой скоростью, что поднял в воздух целую тучу пыли, как какой какой-нибудь мускул-кар на грунтовой дороге. Я едва успел сорвать со спины рюкзак до того, как Джей ударил. Его кулак прилетел мне в бестолково вставленное левое плечо, и рука взорвалась болью. Я выронил свою поклажу вместе с мечом и отступил на шаг.
В отличие от вояк на платформе, Джей двигался нечеловечески быстро. Я едва успевал закрываться, защищая голову и живот, но рукам и ребрам досталось по полной. Меня будто лупили бейсбольной битой — оставалось только удивляться, как мои кости еще не превратились в крошево, а сам я — в искалеченное существо, способное лишь хныкать и просить пощады.
— Хватит! — простонал я.
Несколько мгновений затянулась в целую вечность — но и она закончилась. Водопад ударов, обрушивающихся на меня, прекратился, и я отважился выглянуть из-за собственного плеча — и увидел глаза Джея. Парнишки, которому по возрасту самое место в старшей школе. Который собирался забить меня до смерти не из мести за убитых слуг — плевать он на них хотел — не из злобы или суровой необходимости, а просто потому, что чувствовал себя сильнее. В его взгляде не было настоящего гнева — только раздраженное удивление.
Словно наследник клана Ледяного Копья не мог понять, как я вообще еще стою, получив такое количество ударов.
И явно собирался добавить еще.
— Ах ты сукин сын… — выдохнул я сквозь зубы.
Следующий удар вполне мог бы сломать мне шею — если бы попал в цель. Я чуть пригнулся, пропуская кулак Джея над собой, и ударил в ответ. Не рукой — на это ушло бы слишком много времени — а головой. Разом выпрямляясь и бодая лбом прямо в гладкий подбородок. И пусть Джей втрое проворнее меня, разница в весе сделала свое дело. Наследник клана Ледяного Копья лязгнул зубами и, взвыв от боли, отлетел чуть ли не на десяток футов. Но через мгновение уже снова был на ногах.