Сестры по крови. Том 4
Триумф
Когда обстоятельства загоняют человека в угол, он готов просить о помощи кого угодно. У Доминики было огромное преимущество: она знала, что никого не убивала, но остальные-то не знали и не верили ей. Но был Самвел, ему она нужна, и Доминика решилась:
— Помогите мне, Самвел Михайлович, — тихо попросила она.
— Помощь — дело благородное. Но…
— Я все объясню, — поспешно прервала его Доминика.
— А вот этого не надо, — остановил Самвел. — Меньше знаешь — позже постареешь. Я тебе верю процентов на 50. А это много. На 100 % я не верю и самому себе. Что тебе нужно?
— Немного. Убежище.
— Ну садись, — предложил Самвел. — Бизнес — природа дикая. У тигров свои дела, у львов — свои, у слонов — свои. Они проблемами своими не делятся, но из одного источника могут вместе пить воду.
— Что же мы должны совместно сделать?
— Тебе нужно, чтобы тебя не нашла милиция. А мне нужны твои ценные советы и связи с поставщиками, — объяснил Самвел.
— Я же теперь криминальный элемент, — горько напомнила Доминика. — Как я смогу помогать вам в бизнесе?
— Тебе убежище нужно? Тогда придумай как!
— А вы не боитесь иметь дело с таким сомнительным партнером?
— Мы с тобой, Доминика, бизнесмены. И думать должны о деле, а не о чистоте белых перчаток.
— Хорошо, — согласилась Доминика и протянула Самвелу руку.
— Мы с тобой кое в чем похожи, — заметил Самвел. — Я тоже не любитель решать проблемы с помощью правоохранительных органов. Ну, давай думать, куда тебя поместить. В доме ты жить не можешь — однозначно. У меня всегда люди, деловые встречи, не говоря уже о не деловых. Есть дача, но и там соседи больно любознательные, сразу обратят внимание на молодую женщину.
— Дача не годится, вы правы.
Самвел задумался.
— Есть одно место, безопасное на 99 %. Но там у меня не пятизвездочный отель, — предупредил он.
— Спасибо, Самвел. Я согласна спрятаться даже в аду.
— Решение принято, — подвел итог Самвел.
— Доминика у вас? — спросил Артем у Елизаветы Андреевны.
— Ушла.
— Вы ничего не скрываете от меня? — засомневался Артем.
— Для меня говорить неправду — хуже пытки, — обиделась Елизавета Андреевна.
— Плохо, очень плохо, — расстроился Артем. — Зачем она покинула квартиру? Это риск, ее могут узнать.
— Не волнуйтесь, мы приняли меры предосторожности.
— Какие?
— Это наш женский секрет.
— Но куда она ушла? — заволновался Артем.
— Мне неизвестно.
— Елизавета Андреевна, вы умелый конспиратор. Понимаю, вы не хотите мне говорить. Но объясните, почему она отказывается от помощи?
— Присядьте, Артем, в ногах правды нет. Я объясню.
— Она мне что-то передала? — поинтересовался Артем.
— Ничего.
— Где она может скрываться?
— Я действительно этого не знаю, мой мальчик, — призналась Елизавета Андреевна. — Но скажу вам вот что. Нике, наверное, не нужно рядом сильное плечо. У нее есть собственное. Она слишком самодостаточна, чтобы позволить кому-то другому постоять за нее.
Артем был с ней не согласен:
— Плечам нужна голова! Доминика — одна из самых умных женщин, которых я встречал. Но у нее нет юридического опыта…
— В этом я не разбираюсь. Из таких личностей, как Ника, получаются неплохие вожди племени. Сейчас она хочет оградить от неприятностей свое племя. Не уверена, что в нашу эпоху женщины-вожди востребованы.
Но Ника такая, и она достойна уважения.
— Уважения… и любви. — Артем задумался. — Кто же ей нужен рядом?
Елизавета Андреевна, немного помолчав, сказала:
— Думаю — человек, который ее поймет и примет такой, какая она есть, не стараясь сломать и переделать под себя.
Юрий Владимирович весь испереживался за дочь:
— Бедная Никуша! Если бы можно было обратиться в милицию… — стенал он.
Борюсик махал руками:
— Что вы, там одни враги!
— Да, ты же не знаешь последних новостей. Этот негодяй НикНик вознамерился пришить покушение в прямом эфире Ольге Алексеевне, — возмущался Юрии Владимирович.
Борюсик схватился за голову:
— Еще одна невинная жертва! Он либо не в себе, либо…
— Он кем-то подкуплен, — уверенно заявил Юрий Владимирович.
— Скажите, откуда у вас Никино письмо? — спросил Борюсик.
— О господи, я только что сообразил… Она же прислала его по электронной почте. Нужно попросить Диану срочно ответить, чтобы Никуша на нас рассчитывала.
— Добавьте, пожалуйста, что я уверен в ее невиновности, — попросил Борюсик.
— Но получит ли Ника письмо? засомневался Юрий Владимирович.
— Пожалуй, нет. Ей нельзя появляться в Интернет-кафе.
— Мы не можем бездействовать! Непозволительно сидеть сложа руки и ждать трагической развязки. Завтра мы с Артемом поедем в санаторий и поговорим с дежурными про грушу.
— Мда-а-а, — протянул Борюсик. — Кто же мог ее украсть?
Юрий Владимирович вдруг засобирался:
— Озарения часто случаются во сне. Я поеду, Борюсик. Посоветуюсь с Морфеем.
— Позвольте вас подвезти, — предложил Борюсик. Что ты, тебе не по дороге!
— Очень даже по дороге. — Борюсик немного замялся и объяснил: — Я еду в больницу к Маргариточке.
Юлька с Татьяной решили по-быстрому попить кофе и поговорить о текущих делах. Надо было выработать общую стратегию. Юлька с удовольствием прихлебывала крепкий кофе.
— Ты чувствуешь этот привкус? — спросила она, смакуя каждый глоток.
— По-моему, кофе отличный. Жаль, не успела Ритка закончить свою пролетарскую революцию в «СуперНике». Но стартовый залп дала. Качественный провиант для повстанцев не пожалела.
— Эх, Татьяна. Я в метафизическом смысле. Утренний кофе — это начало новой жизни. Вот пьем мы кофе, вроде бы все, как обычно, а привкус у нашей жизни теперь совсем другой.
— Да уж, горьковато, — согласилась Татьяна.
— Заметь, ни дня без катаклизмов. Только мы приспособились к Доминике, как бац — ее убирают, — перечисляла Юлька.
— Правда твоя. Я уверена, авария — верхушка айсберга.
— Только мы начали привыкать к Пиночету Станиславовне, как появляется Ритка. Мы с тобой думаем, что Ритка обеих своих предшественниц сожрала с потрохами, и, как люди подневольные, делаем ставку на нее. А теперь и ей, бедняге, чуть не сплели лапти и не склеили ласты, — не унималась Юлька.
— Какие выводы? — поинтересовалась Татьяна.
— Элементарно, Ватсон. На нас открыт сезон охоты, как на уток, кабанов и глухарей. Только без ловчих птиц и борзых, но с более мрачным инструментарием. Очень лакомый кусок наша «СуперНика».
Татьяна допила кофе, посмотрела на дно чашки, отставила ее.
— Да уж, эту цепь событий совпадением не назовешь. Юлька думала о своем:
— В молодости я считала, что главное в жизни — любовь.
— А в старости что думаешь? — поинтересовалась Татьяна.
— Не иронизируй. Я тебе, так сказать, душу раскрываю, — обиделась Юлька.
— Как показала практика, душу надо хранить в сундуке, на дереве, чтобы плевки не долетали, — мрачно заметила Татьяна.
— Вот-вот. Именно такие мысли стали меня посещать после близкого знакомства с Сергеем Анатольевичем.
— Это следует понимать так, что и в любви ты разочаровалась, — подвела итог Татьяна.
— Именно. И постановила на своем внутридушевном пленарном заседании, что главное в жизни — деньги.
— Мотивируй.
— Запросто. — И Юлька принялась приводить аргументы. — Деньги, как нас учили в вузах, это универсальное средство обращения. Деньги-товар, товар-деньги… Любовь и счастье теперь тоже товар, их купить — раз плюнуть. Не нравится дома? Села на персональный лайнер, вжик — и ты на зеленом острове посреди голубого океана под сенью рододендронов с коктейлем «Махито». Быстро от головы оттянет, особенно если кругом отряд мускулистых мулатов. Так я думала еще недавно.
— И что? В мускулистых мулатах, то бишь в деньгах, ты тоже разочаровалась? — засмеялась Татьяна.
— Не поверишь — таки да! — подтвердила Юлька. — Говоря о деньгах, я имею в виду, ясен перец, не какие-то там копейки вроде 25 тысяч долларов. Была тут одна смешная история, еще до тебя. Сергей собирал 25 тыщ на автомобиль, но никто ему не одолжил и сотни. Так ему Ника машину подарила.
— Надо же, не знала. Так чем же плохи большие деньги? — заинтересовалась Татьяна.
— А ты ими не одна владеешь, а в компании со всем миром.
— В каком смысле? — не поняла Татьяна.
— Ну привет! — воскликнула Юлька. — Все не прочь помочь тебе нести бремя трат. Бывают дружелюбные способы — квартирные кражи, разорения, фрод, взломы карточных кодов, интернет-мошенничество, фишинг, кейлог-гинг…
— Сколько страшных слов ты знаешь! Ты что, диссертацию писала?
— Напишу обязательно, — кивнула Юлька. — Сделаю сравнительный анализ с агрессивными способами.
— Это как?
— А это боксерской грушей по башке, — мрачно объяснила Юлька.
— Мда-а-а-а… — пригорюнилась Татьяна.
— Короче. Я тут подумала, что не так уж и плоха моя зарплата. По крайней мере, ради нее меня никто не станет караулить в подъезде.
— Ну допустим. Так что же главное в жизни? — не унималась Татьяна.
— А догадайся.
— Дружба?
— Мимо.
— Дети?
— Не знаю, не пробовала, — пожала плечами Юлька.
— Взаимопонимание с Амалией, у которой мы снова оказались на крючке.
— Дружба, Амалия и дети отдыхают на курорте, — назидательно объяснила Юлька. — Главное в жизни — здоровье! Вот лежит сейчас бедная Ритка, проводами окутанная, и не надо ей ничего — ни денег, ни любви, ни Амалиного благословения.
— Да ты философ, — восхитилась Татьяна.
— Я практик, — возразила Юлька. — И думаю, что лучше быть молодой здоровой секретаршей, чем гендиректором фирмы в коме. По этому поводу я что предлагаю? Первое. Пойти проведать Ритку. И второе. Пользуясь былой ее добротой, пока Амалия не отменила ее приказ…
— Выпить еще кофе?
— Нет! Бегом бежать в клинику Борюсика и оздоравливаться!
— А это идея! — восхитилась Татьяна. — Ритка в реанимации, так будем хоть мы здоровы.
Самвел привел Доминику в подвал, распахнул перед ней дверь. Тусклый свет освещал низкие своды, топчан, аскетическую обстановку.
— Я вижу, здесь кто-то уже жил, — заметила Доминика.
Самвел поморщился:
— Мы же договорились: я не вникаю в детали твоей бурной жизни, а ты не вникай в мои.
Доминика прошлась по подвалу.
— У меня есть гарантия, что ты не запрешь меня здесь и не отправишься в милицию? — поинтересовалась она.
— Я директор не в бутике, а на рынке, нет у меня чеков и гарантий. Здравый смысл — вот тебе гарантия. Заметь, я тебя сюда не приглашал.
— Меня видел твой охранник, — напомнила Доминика. Самвел заметил:
— Ты ненаблюдательна. Тебя видели несколько охранников. Не волнуйся, я им плачу, чтобы держали язык за зубами.
Доминика осмотрела помещение и спросила:
— Куда выходит внешняя дверь?
— Вот и еще одна гарантия того, что ты мне здесь нужна, а не в КПЗ. Дверь выходит к заднему крыльцу, не охраняется, но запирается на замок. Иногда я пользуюсь этой дверью, чтобы уйти инкогнито, — объяснил Самвел.
— А телефон здесь ловит?
— Обижаешь! Все предусмотрено. — Самвел был доволен разговором.
— Что ж, приступим к работе.
— Отлично, деловая женщина. До встречи. Держись. Доминика набрала номер Артема.
— Мика? Ты где? Почему ты ушла? Как ты могла одна идти по улице? — волновался Артем. — А если бы тебя кто-то узнал?
— Слишком много вопросов. — Голос Доминики был спокоен. — Я в безопасном месте. Мне так кажется… Не волнуйся.
— Скажи, где ты, — требовал Артем. — Я приеду.
Но Доминика принимала решения сама:
— Нет, не скажу. Не могу. Ты хочешь мне помочь?
— И ты еще спрашиваешь?
— О’кей, тогда у меня просьба. Обзвони людей, их контакты я вышлю тебе СМС-кой. Скажи, что ты мой первый заместитель, но моя судьба тебе неизвестна. Мне нужно, чтобы директору рынка № 17 установили льготные цены.
— Цены на что? — уточнил Артем.
Я все напишу и отправлю. Справишься?
Зря Доминика спрашивала об этом. Артем ради нее мог справиться и не с такими делами.
— Спасибо, Артем. И не звони мне, я сама позвоню. Чао.
Она отключилась, а Артем призадумался:
— Установить директору рынка льготные цены… Таким я еще не занимался. Но чего не сделаешь ради любимой женщины!
И Артем развил бурную деятельность, решая поставленные Доминикой задачи. Не забыл он заехать в больницу, чтобы узнать, как дела у Ритки Калашниковой. Врач его узнал:
— Добрый вечер, Артем. Я вас помню, вы Никитину навещали. Но к Маргарите пустить не могу.
— С ней плохо? — расстроился Артем.
— Очень неудачное падение. Пока приехали медики… Большая кровопотеря. А доноров нет, сами знаете, четвертая минус — сочетание редкое. Нам бы Никитину найти.
Я звоню-звоню, а мне отвечают, что номер не обслуживается.
— Калашниковой может помочь прямое переливание крови? — уточнил Артем.
— Совершенно верно. К сожалению, ситуация повторилась. Но с точностью до наоборот. Теперь только Доминика Юрьевна может спасти Маргариту.
Вот так поменялась участь двух незаурядных женщин. Они никак не могли разорвать нити, связывающие их.
Артем все-таки позвонил Доминике:
— Я был в больнице. У Ритки дела плохи. Она потеряла много крови. Врач… тебя искал.
Доминика вдруг увидела картину своего пробуждения после аварии, услышала Риткин голос: «Эй, слышишь, проснись!» и поняла, что ее сестра по крови в беде и ей нужна помощь.
— Извините, Виктория, что заставил вас ждать. Было неотложное дело, — объяснил Самвел, вернувшись из подвала.
— Я невольно все слышала, вы очень громко разговаривали, — смутилась Виктория Павловна.
— И что вы думаете?
— По поводу Никитиной? — уточнила Виктория Павловна.
— Зачем Никитиной? Пусть она сама о себе думает. Пусть о ней милиция думает, в конце концов. Мы будем думать в первую очередь о себе.
Виктория Павловна подумала и ответила:
— Я рада, что с вами повидалась. Мне многое стало понятно.
— Виктория, дорогая, я бы не хотел, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение. Еще раз повторю. Я — не ангел. У меня есть много проблем, и с правоохранителями тоже. Но совесть моя чиста, поскольку я никого не убивал и не грабил. А это в наше время — уже много. И вы поймите, я после встречи с вами очень изменился. Что вы так смотрите? Да-да, я знаю. Я совершаю поступки, которых никогда не совершил бы раньше.
— Не знаю почему, но я вам верю, — тихонько сказала Виктория Павловна.
Самвел поцеловал ей руку. И в этот неподходящий момент ввалилась Анжела.
— Анжелка, кто тебя пустил?! — рявкнул Самвел.
— Здрасьте, — хмуро бросила Анжела. — Нужно поговорить. О Милке.
— Ладно, жди меня здесь. Сейчас вернусь, — приказал Самвел и пошел провожать Викторию Павловну.
— Что тебе нужно от меня, Анжела Кимовна?
— Посоветоваться пришла. Девчонки узнали в Милке эту… Никитину. — Анжела бросила на стол газету с фотографией Доминики.
— И что?
— Хотели бежать в милицию. А я остановила. Я им сказала, что на работу ее привел ты. Тебе и решать, что с ней делать.
Самвел был доволен:
— Аты на удивление сообразительная девица, Анжела Кимовна. Правильно решила. А ты не знаешь, где эта Милка сейчас? Что народ говорит? Кто-нибудь знает, где Мила?
— Да она смылась моментально, как газету увидела, — сообщила Анжела.
— Скажи девчонкам от себя, а не от меня, скажи, что рынок своих не сдает, — предупредил Самвел.
— Да какая она нам своя? Она Ритку нашу убила, — хмуро напомнила Анжела.
— Не каркай, убила. Ритка в больнице, — сообщил Самвел.
Анжела вдруг преобразилась:
— Самвельчик! Миленький! Надо же… А я ведь знала, я знала, что она жива… Самвел, а может, ты пробьешь нам как-нибудь по своим каналам, чтобы нас к Ритке пустили?