— Я уже узнавал, это невозможно. Состояние очень тяжелое, к ней не пускают. Скажи, а вы ведь с Милкой подружились? Похожа она на убийцу?
— Не знаю, что и думать, — честно призналась Анжела. — Плохой человек не кинется чужую собачку спасать…
Анжела в смятении подняла глаза на Самвела. Но тут грянул звонок.
— Самвел Михалыч, пожалуйста, зайди ко мне срочно. Это очень важно, — раздался голос Доминики.
Анжела подозрительно глянула на Самвела, хотела что-то сказать, но промолчала.
Самвел проводил ее и спустился к Доминике. Доминика снова позвонила Артему и попросила его найти фотографию Ритки. С Самвелом она заговорила о машине.
— Зачем она тебе? — поинтересовался Самвел.
Вместо ответа Доминика протянула ему бумагу:
— Мой надежный друг уже договорился с тремя моими бывшими поставщиками. Вот их телефоны, можешь звонить и заказывать товар.
— А ты молодец, — восхитился Самвел. — И что ты теперь хочешь?
— Мне нужно, чтобы ты меня кое-куда отвез. Срочно.
— Самвел не откажет в помощи ближнему. Нам нужно оружие? — поинтересовался Самвел.
— Зачем? Мы едем не убивать и не обороняться. Мы едем спасать человека, — объяснила Доминика.
«Господи, — молилась она. — Только бы успеть».
Юрий Владимирович сочинял письмо Доминике. Диана набирала на компьютере текст.
— Дорогая доченька! Мы искренне сожалеем, что тебя столь подло и несправедливо оклеветали. Мы не верим ни единому слову из всей этой мерзкой инсинуации. Знай, что родительский кров…
Тут Юрий Владимирович остановился и замолчал, глядя в потолок.
— Ну-у? — торопила его Диана.
Юрий Владимирович взял с полки «Словарь синонимов»:
— Сейчас-сейчас, погоди, слова не подбираются…
— Пап, да напиши ей по-простому, без пафоса — приезжай, мы тебя ждем, — сердилась Диана.
— Блестяще, Диана! Так и напиши. И подпишись: «Папа, Диана».
— Как скажешь.
— Я рад, что ты изменила отношение к Доминике, — откашлявшись, тихо сказал Юрий Владимирович.
— Пап, мне жаль тебя, мне жаль маму, я переживаю, что у вас не все чики-пики. А Доминика… У меня не было поводов менять к ней отношения. Она мне ничего хорошего не сделала. Но мне жаль ее. Я бы не хотела оказаться на ее месте.
Васька конечно же нашел больницу, в которой лежала Ритка. Он подошел к сестринскому посту такой прилично одетый и причесанный, что любо-дорого посмотреть.
— Здравствуйте, — солидно поздоровался он. — Вы не подскажете, как найти Калашникову Маргариту?
— К ней сейчас нельзя. Больная в тяжелом состоянии, — сообщила медсестра.
— Тем более. Я, между прочим, экстрасенс. Целитель я, — скромно представился Васька.
— Ну я же вам объясняю. Вы понимаете, что такое тяжелое состояние?
Васька, махнув рукой, отошел и спрятался за колонной. Он увидел, как к медсестре подошла нянечка со шваброй, попросила:
— Томочка, ножки подними, я под стулом пройдусь…
— Ага, теть Галь. Как ваши внуки? — спросила медсестра.
— Растут помаленьку. Даром что близнецы — Петька домой приходит весь в синяках, горлопанит и Серегу по башке лупит. А Серега на улицу не ходит, сидит себе дома и книжки листает.
Медсестра вздохнула:
— А я внуков, наверное, никогда не дождусь.
— Это почему?
— К Нинке уже четвертый хахаль приходит, сватается и колечко золотое дарит. Нинка на них и не косится, сидит, кроссворд разгадывает. И каждому говорит: рано мне еще? — объяснила медсестра.
— А сколько Ниночке?
— Этой зимой 35. Пусть, говорит, ходят, я, говорит, насобираю себе из колечек набор-недельку. Чтоб на каждый день было новое колечко. Может, тогда и подумаю о замужестве.
Васька принял информацию к сведению и, когда нянечка ушла, подошел к медсестре.
— Снова Здрасьте, — вежливо сказал он. — Я уже почти до самого рынка дошел, но что-то мне покою не давало. Все думал о вашем энергетическом поле. Какое-то оно у вас дырявое.
— Ты меня не запугивай, я сама — медицина! — предупредила медсестра.
— Нет, вы послушайте. Чувствую — нет в вашей жизни стабильности. Вихри судьбы бушуют и оставляют в биополе озоновые дыры.
— И что мне делать?
— Ничего. Ждать. Вас спасет замужество вашей дочери.
— О, тогда не скоро дырки залатаются! — безнадежно махнула рукой медсестра.
— Опять двадцать пять! — воскликнул Васька. — Да вижу, что в скором времени…
— Правда? — оживилась медсестра. — А внуки будут?
— Внучки. Даже знаю, как назовут.
— Как? — с надеждой спросила медсестра.
— В обмен на номер палаты Калашниковой, — потребовал Васька.
— Двадцать вторая, — сказала медсестра.
Васька пошел по коридору, приглядываясь к номерам палат.
— Эй! Стоп! Как назовут-то? — крикнула ему вслед медсестра.
Васька обернулся и серьезно сказал:
— Зита и Гита.
Васька осторожно вошел в палату. Увидел Ритку, неподвижно лежащую на кровати, робко подошел, судорожно вздохнул.
— Ритка! Риткуля! — окликнул ее.
Ритка не открывала глаз. Только пикали приборы, к которым она была подключена. Васька тихо заплакал.
— Так рано? Не ждала, — призналась Анна, увидев Викторию Павловну.
— Доминику Никитину обвиняют в убийстве, — без предисловий объявила директриса.
— Погоди, погоди, ты с Самвелом виделась? — спросила Анна о главном. — Куда вы ходили? Вы в Турцию едете?
— Мы очень хорошо поговорили и поняли друг друга.
— А при чем тут Никитина? И кто это такая? — не понимала Анна.
— Аня, ты что, забыла? Это же дочка твоего Юрия, — напомнила Виктория Павловна.
— Точно! Ее обвиняют в убийстве? Кто обвиняет? Кого она убила? — не понимала Анна.
— Мы с тобой телевизор не смотрим. А вся область только об этом и говорит. Ее уже объявили в розыск.
— Я должна его поддержать, — вскочила Анна.
— Аня, ты с ума сошла. А если она действительно убийца? — остановила ее Виктория.
— Тем более! Он ведь не убийца! Ему сейчас необходимо дружеское плечо.
— Ха-ха, дружеское… Он тебе звонил? — спросила Виктория Павловна.
— Нет. И теперь я понимаю почему. Такое несчастье. — Анна пригорюнилась.
— Я в молодости каждый вечер смотрела фильмы по телевизору. И поверь мне, я отлично знаю мужчин. Он не звонит не потому, что у него горе. Когда горе — звонят. Просто ему не очень это нужно. И куда ты пойдешь на ночь глядя? Аня, подумай. Это странная семья, в ней царят криминальные нравы. Не нужно тебе с ними связываться.
Виктория Павловна была уверена в своей правоте.
— А кем оказался твой Самвел? Ангел в обличье директора рынка?
— Правда твоя. Не ангел он. Сам сознался. Но он никого не убивал.
— Ты вот видела Доминику, похожа она на убийцу?
— Невиновного человека в розыск не объявят. Зачем невиновному прятаться? — Логика у Виктории Павловны была советская.
— Мы же ничего не знаем… — тихо заметила Анна.
— Ты права. Может, я погорячилась. Просто я очень за тебя переживаю, — призналась подруга.
— А знаешь что? Лучше уж нынешние волнения, чем то болото, в котором я провела 19 лет своей жизни!
Васька услышал шаги и голоса, кто-то шел к палате. Он заметался, ища, куда спрятаться. Увидел — на круглой вешалке в углу висят халаты. Быстро завернулся в них. Только ноги в растоптанных кедах выдавали его. Но он встал в угол, ноги не бросались в глаза. В палату вошли врач и Амалия. Амалия внимательно посмотрела на Ритку, заботливо поправила одеяло.
— Какое дикое стечение обстоятельств… — бормотала она. — Мы снова с вами, снова в больнице…
— И это — жизнь.
— Вы правы, не будем поддаваться панике. Какой прогноз?
— Вы не знаете, где Доминика Юрьевна? — поинтересовался врач.
— Мне тоже очень бы хотелось это знать, — заметила Амалия.
Они постояли возле Ритки недолго и вышли из палаты. За ними выскользнул Васька.
Добрался до больницы и Крокодил. Он спросил у сестры:
— У вас тут Калашникова?
Та еще не успела ответить, как к Крокодилу подскочил Васька:
— Эй, ты чего тут делаешь?
— Тоже Калашникову спрашивает, — ехидно сообщила медсестра.
— А говорил, что не знаешь ее, — подозрительно сказал Васька. — Ну-ка пошли отсюда, поговорим.
— Мужчина! — окликнула медсестра Ваську. — А почему так странно назовут моих внучек?
Васька оглянулся и строго произнес:
— У ясновидца не спрашивают почему. Это мое видение, понимаете? Я так это вижу. Сказал — Зита и Гита, значит, будут — Зита и Гита.
— У меня к вам задание, — сказала Амалия врачу, но потом поправилась, — простите, просьба. Если вы найдете Доминику, дайте мне знать. Это в ее интересах. У меня на плечах ее фирма. И мне необходимо с ней серьезно переговорить.
Врач удивился:
— Разве это все еще фирма Никитиной? И разве она на ваших плечах? Ой, простите мое бестактное замечание, просто я читал в прессе, что ситуация изменилась.
— А вы не читайте грязную желтую прессу, — презрительно бросила Амалия.
— Помилуйте, у нас в городе после этих странных событий вся пресса стала желтой, — оправдывался врач.
— Давайте оставим в покое чужой бизнес. Позволим журналистам действовать сообразно их совести и кругозору. А у нас с вами свои дела. Поймите, найти Никитину — это принципиально, — настаивала Амалия.
— Амалия Станиславовна, я ведь говорил вам, что сам ее ищу уже сутки! Она не отвечает на телефонные звонки. А она нам так нужна, — вздохнул врач.
Дав ценные указания, Амалия вернулась к машине.
— Как она? — спросил Толик.
— Без сознания. На сантиметр левее, и мы бы сюда не ездили, — зло бросила Амалия.
— Везучая, — заключил Толик.
— Нужно переливание крови, а доноров нет. Четвертая группа, как ты помнишь, у Никитиной, а найти ее наш доктор не может. И я не могу. Ты когда-то предсказал, что будешь эту базарную девчонку возить в наш офис. Выходит, ты провидец. Каков твой прогноз на сей раз? — спросила Амалия.
Толик молчал.
Какой еще прогноз? Ему-то что за дело до них? Самому бы живым уйти…
Артем сообщил Юрию Владимировичу, что не знает, где Доминика.
— Артем, ты меня разочаровываешь. Ты же сказал, что поддерживаешь с ней связь, — напомнил Юрий Владимирович.
— Я-то поддерживаю, но она не поддерживает. Я просил ее не выходить из дома. Но она исчезла без следа.
— Похоже, ни на кого из вас она опереться не может! — вмешалась Диана. — Она вам просто не верит. А мне эта ваша Доминика Юрьевна определенно начинает нравиться. Вот это женщина. Все — сама. Теперь я понимаю свою глобальную ошибку. Я-то все искала сильного спутника. А она, как амазонка, в седло, колчан со стрелами за спину и — вперед! Презрение к мужикам и расчет только на собственные силы! Уважаю. Следующим ходом будет истребление мужиков как класса. Выйдет на тропу войны, натянет лук, и вж-ж-жик, нет Артемчика.
Мужчинам этот монолог явно не понравился. А Диана осталась собой довольна.
Васька привел Крокодила в сторожку, они сели пить чай.
— Мне еще тогда не понравилось, как ты на фотку Риткину бросался, аки тигр. Наташку какую-то приплел. Мол, похожее лицо, — напомнил Васька.
— А что, так не бывает? — спросил Крокодил.
— Бывает, что и петух рыдает. А в больницу чего поперся?
— Из человеколюбия.
— А если я из того же человеколюбия тебя щас загипнотизирую на полную катушку, и ты пойдешь в библиотеку книги брать прочетные, вместо того чтобы нищих на людей натравливать? А? Понравится тебе такой поворот?
— Не-а, — протянул Крокодил. — Я читать уже пробовал. Кроме устава патрульно-караульной службы ничего освоить не могу.
— Тогда колись по полной! — потребовал Васька.
Но Крокодил не успел еще рта открыть, когда пришла Анжела.
— Примете в компанию? — спросила она.
— Садись, Анжелка, — пригласил Васька. — Чаю хочешь?
— Я бы чего покрепче выпила.
— Извини, не держим. Знакомься, это Витя.
Крокодил приподнялся и кивнул головой. Анжела устало махнула рукой:
— Мы знакомы.
Васька аж присвистнул:
— Вот те раз. Крокодилище, а ты, оказывается, сексуальный пират. Кого ни спроси, со всеми знаком. Анжела, колись, откуда ты его знаешь?
— Он меня с Зямом чуть не спалил, — мрачно сообщила Анжела. — Помнишь, я вся поцарапанная пришла?
Крокодил кашлянул и смущенно сказал:
— Извините, конечно, но я ничего не помню, пьян был. Мне потом соседи рассказали…
— Та-а-ак, щас на пьянство валить будем, — нахмурился Васька.
— Ребята, какое это все имеет значение, если наша Ритка… — Анжела замолчала и заплакала.
— Отставить! — скомандовал Васька. — Не могу, когда сырость разводят. Я у нее был.
— Что, правда? — не поверила Анжела.
— Век мати-бати не видать!
— И как она?
— Когда замуж выходила, была веселее, — бухнул Васька.
— А Ритка разве замужем? — Анжела разинула рот.
— Это я так, шутки ради, забавы для. Плохо ей. Без сознания она.
— Василий, какие тут шутки! — заорала Анжела. — Давай, что ли, чаю! Не хочу домой, не могу одна быть. У меня горе. Я потеряла веру во все человечество.
Васька потянулся к чайнику, может, крепкий чаек восстановит хоть часть Анжелиной веры, а то без этой веры совсем хреново.
Анна Вадимовна очень хотела услышать голос Юрия Владимировича, но все не решалась позвонить. Наконец, собралась с духом и набрала номер его телефона, но испугалась и бросила трубку. Потом подумала, снова набрала. Услышала голос Дианы, но не узнала ее.
— Штаб-квартира писателя Шевчука на проводе, — сообщила трубка. — Говорите! Кто у аппарата? Если вы позвонили, чтобы оказать поддержку вымирающему классу мужчин, оставьте информацию после моего длинного сигнала. Йу-ху-у-у! Да здравствуют свободные амазонки?
Совсем сбитая с толку Анна Вадимовна бросила трубку и обхватила голову руками. Да что же такое? Что за барыня обосновалась у Юрия?!
Юрий Владимирович попросил Диану:
— Дианочка, загляни в почту. Нет ничего от Никуши?
— Да нет, конечно.
— Что же делать?
— Позвони, наконец, маме, она посоветует.
— Я не могу, — признался Юрий Владимирович.
— Это почему же?
— Ты не поймешь.
— Туг, кстати, кто-то звонил, услышал мой голос и бросил трубку. Может, мама? — вдруг всполошилась Диана.
— Почему ты так думаешь?
— Я так сама делала, когда была молодая. Ой, а может, это Доминика звонила?
Юрий Владимирович обнял дочку:
— Я рад, что ты не злишься на Доминику.
— Знаешь, папа, я думала, Артем просто зануда, а он оказался прав. Мне теперь снова нравятся молодые люди.
— Дочка, что ты говоришь? Как тебе не стыдно?
— Стыдиться тут нечего. А если серьезно, в этой страшной истории не Доминику нужно жалеть, а бедную маленькую дурочку Ритку, которую кто-то использовал, а потом замочил.
Диана говорила строго, и ее слова приводили Юрия Владимировича в ужас.
Самвел с Доминикой сели в машину.
— Может быть, ты скажешь, куда мы едем? — спросил Самвел.
— Вот здесь — налево, — попросила Доминика.
Самвел остановил машину:
— Я не поеду дальше, пока ты не скажешь, куда мы едем конкретно. Это похоже на какую-то ловушку.
— Ты мне сам говорил, что не любишь вникать в чужие истории. Но придется рассказать. Как говорится, краткое содержание. Однажды я попала в аварию и потеряла много крови. Я бы не выжила, если бы не Ритка Калашникова. Она дала мне свою кровь. И спасла меня, когда я уже была в другом мире. А теперь моя очередь спасти ее.
Самвел не понимал, к чему она клонит:
— Девочка, чем же ты ей поможешь? Поставщиков своих напряжешь?
— Мы с Риткой одной крови, — объяснила Доминика.
— Ты хочешь дать ей свою кровь? Что же сразу не сказала?