— Танюша, перестаньте плакать. Это бессмысленно. Вы плачете, я ничего не понимаю, и мы оба страдаем. Лучше постарайтесь успокоиться и расскажите мне все. Я попробую вам помочь.
— Дайте… воды… пожалуйста, — попросила Танюша сквозь слезы.
Юрий Владимирович принес ей воды. Танюша, стуча зубами о край стакана, выпила.
— Спасибо.
— Ну вот и хорошо. Слушаю вас.
— Юрий Владимирович, помогите мне, — умоляющим голосом сказала Танюша. — Я приехала к вам как к старшему товарищу… как к отцу. Мне не к кому больше обратиться. Так вышло, что я оказалась в сложнейшем положении. Можно сказать, я загнана в глухой угол. Из которого нет выхода. Вы ничего не слышали о последних событиях в моей семье?
— Признаться, нет. У меня самого сейчас вся жизнь кувырком. Просто в ушах свистит, — покачал головой Юрий Владимирович.
— Если вы мне не поможете, это будет означать одно: мне не стоит больше жить. Понимаете, Юрий Владимирович, у меня в жизни все как-то резко оборвалось, в одно мгновение: вот так вот — раз — и как будто ничего не было.
Мы расстались с Михаилом. Да. Последнее время у нас не ладилось, это правда. Но я думала, что это временно: семейные ссоры — с кем не бывает. А Миша взял и бросил меня.
— Как? — ахнул Юрий Владимирович. — Погодите, ведь вы же только удочерили детей.
Танюша горестно махнула рукой:
— Не напоминайте об этом. Если бы мне кто-то раньше сказал, как Миша будет к ним относиться…
— Мне показалось, он их обожал…
— Он их ненавидел! Сначала, конечно, был рад. Стал отцом, еще бы! Но только эта радость быстро исчезла. Дети — не игрушка: позабавился и бросил; за ними ухаживать надо, воспитывать. А кто этим заниматься будет? Миша? Как бы не так! Да он палец о палец не ударил. Домой начал заявляться поздно: мол, на работе задержался… А может, и не только на работе…
— Танюша, деточка, что вы такое говорите? Я не могу в это поверить.
— Я тоже не верила, пока девочки не пропали. Господи, да я всех знакомых обзвонила, все дворы обыскала, уже в милицию собралась заявлять, а потом Миша возьми и сознайся, что это он их в детдом сдал. Представляете, моих дочек!
— Какой ужас! — расстроился Юрий Владимирович.
Танюша всхлипнула:
— А я так привязалась к малышкам. Юрий Владимирович, мне жить не хотелось дальше. Я не знаю, что бы я с собой сделала, если бы… если бы…
— Что? Договаривайте, — потребовал Юрий Владимирович.
— …если бы не узнала, что беременна.
Юрий Владимирович помолчал, обдумывая ситуацию, и спросил:
— А вы сказали мужу о беременности?
Танюша слова зашмыгала носом:
— Лучше бы не говорила. Он взбесился, обвинил меня в измене. Сказал, что ребенок… мне трудно об этом говорить… что ребенок от вашего зятя.
— От Сергея?
Татьяна кивнула:
— У Миши и раньше были приступы глупой ревности. А тут он просто сошел с ума. Дело в том, что я долго не могла иметь детей. Лечилась. Прошла все муки ада. И вот, наконец… А Михаил сказал, что чудес не бывает…
Юрий Владимирович обнял Танюшу и погладил ее по голове:
— Бедная девочка, сколько вам пришлось пережить!
— Ничего, я сильная, справлюсь. Вот только… Представляете, Михаил напал и на Сергея Анатольевича, избил его, оскорблял.
Юрий Владимирович очень удивился:
— Мне проще поверить, что это Сергей напал на Мишу. Что же это творится! Ведь Михаил всегда был спокойным, уравновешенным парнем, так сказать, мухи не обидел. Я за него лично поручился перед работниками детдома… И вдруг такое! Танюша, а вы это точно не придумали?
— Вы считаете меня лгуньей? — возмутилась Татьяна. — Вы думаете, что я все это могла придумать? Извините, Юрий Владимирович, что отобрала у вас драгоценное время. Я постараюсь больше никому не мешать. Я осталась одна, беременная, без средств, без работы. Но я справлюсь.
Танюша сделала вид, что собирается уходить.
— Как без работы? Сергей вас уволил? — переспросил Юрий Владимирович. — Я ему немедленно позвоню.
— Не надо, — остановила его Танюша. — Ну как я в таком положении могу работать горничной? Вы не волнуйтесь, я нашла выход. Честно, никого не хочу собой нагружать.
Юрий Владимирович ужаснулся:
— Танюша, я прошу вас, только не это. Пожалуйста, не убивайте ребеночка.
— Да как вы могли такое подумать! — воскликнула Танюша. — Ни в коем случае. Нет, я просто решила начать свое дело. Пусть я не могу сейчас работать физически, но я в состоянии организовать коллектив. Смотрите, ведь вся Озёрка застраивается, возникают целые городки особняков. А ведь всем нужны бытовые услуги. Хочу организовать фирму, которая будет предоставлять услуги по хозяйству: уборке помещений, ремонту одежды. Знаете, сколько женщин сейчас нуждаются в работе? Сколько одиноких матерей, которым нечем кормить своих детей? А я всем предложу хороший заработок и достойный труд. Понимаете, о чем я?
— Святая! Танюша, вы святая! — радовался Юрий Владимирович. — Но чем я могу быть полезен? В принципе, у меня есть хороший юрист. Артем Боев. Да вы его знаете. Он может помочь зарегистрировать фирму. Что я еще могу?
Танюша заговорила открыто:
— Мне нужны деньги. Стартовый капитал. Я все просчитала. Смогу вернуть вам долг в самые ближайшие сроки. Честно. Я бы взяла кредит в банке, но под что? Вы же сами понимаете, что я не могу заложить квартиру. Это единственное, что у меня есть. Только я не могу так рисковать, не в этом положении. Мне больше не к кому обратиться. Юрий Владимирович, ну пожалуйста, я вам могу дать любую расписку’. Хотите, мы заверим ее у нотариуса?
— Не в этом дело. Я вам верю и без расписки. Просто у меня нет таких денег. У меня вообще нет денег. Никаких, — честно признался Юрий Владимирович.
— Как нет денег? — не поняла Танюша. — Но вы же — один из владельцев «СуперНики».
— Был, — грустно заметил Юрий Владимирович. — Раньше был. А сейчас я никто. Понимаете, я сам попал в такую передрягу. Хотел выручить Нику, дал взятку доктору, а меня поймали на горячем. Забрали все до копейки. Теперь сам вот живу на доход от моих романов, а это не очень густо. Погодите, я сейчас позвоню Сергею. Мы с ним не особо ладим, но думаю, он войдет в положение.
Но Танюша уже потеряла к разговору интерес:
— Как войдет, так и выйдет. Я его уже просила. У него нет денег. Его самого обобрали.
Юрий Владимирович задумался.
Васька снова пришел к Ритке. Он снова был в расстроенных чувствах.
— Ты почему в прошлый раз от меня сбежал? — поинтересовалась Ритка.
— Я не сбегал, — буркнул Васька.
Ритка протянула ему пакет:
— Я достала деньги. Тут приличная сумма. Мы в расчете?
— Ритка, мне уже деньги не нужны, покачал головой Васька.
— Так не бывает. Всем всегда нужны деньги, — не поверила Ритка. — Бери и иди, делай свое дело. Как договаривались.
— Ты меня не понимаешь. Я же сказал, мне уже не нужны деньги.
— А что случилось? Тебя султан Брунея признал своим побочным сыном? От другого гарема?
— Я пока не знаю, что со мной, но скоро узнаю, — пообещал Васька.
— Вася, это у меня голова больная, а не у тебя. Выражайся яснее. И кстати, скажи, что ты там такого увидел в моем будущем, что тебя так напугало? — спросила Ритка
— Я, Рит, не увидел твоего будущего, я увидел свое. Вернее, ничего не увидел, — грустно сообщил Васька.
— М-да, сложно. Может, тебе твой дар отказал? Ну хочешь, я тебя снова электрошокером ткну. Может, восстановится?
Ты не поняла. У меня просто нет будущего. А раз нет будущего, то и деньги без надобности.
Ритка все понимала иначе:
— Вася, мне кажется, что ты просто линяешь от своих обязательств. И придумываешь отговорки. Так нечестно. Мы же с тобой договаривались. Вот деньги. Ты таких сроду не видел и больше никогда не увидишь. Бери и проваливай.
— Ты такой не была.
— Какой, Вася?
— Такой, как сейчас.
— У меня в жизни много чего было, но так меня еще не прикладывали.
— У тебя не с головой проблема, а с сердцем. Любил я тебя. И люблю. Я — Васька — тебя люблю. Ты хоть понимаешь, что это такое, Ритуль? — Васька грустно поплелся к двери. — Ритка, я еду на очень важную встречу. Может быть, сумею раскрыть все тайны и разгадать все загадки. Если…
— Вася, рассказал бы ты мне все, — попросила Ритка.
— Пока не могу. Я хочу сам поговорить с этим человеком. Если вернусь, тебе все расскажу.
— Куда ты едешь? Я тебя подстрахую. У нас есть Петик. Он поедет вместе с тобой. Поможет, в случае чего.
Васька покачал головой:
— При Петике он ничего не скажет. Я поеду один. Я тебя спасу. Если успею.
Васька вышел из палаты.
— Вася, вернись! — крикнула ему вслед Ритка.
Тот даже не оглянулся.
— Я вас жду, — объявила директриса, увидев Нику с Артемом. — У меня есть новости. Мой источник из милиции сообщил, что в Радужном проживают восемь семей по фамилии Калашниковы.
Ни в одной из них нет ни дочки, ни внучки, ни невестки с именем Маргарита. И вообще, нет девушек такого возраста.
— Что же делать? — огорчилась Доминика.
— Я приготовила для вас несколько выпускных альбомов нашего детдома. Посмотрите, может, кого-то узнаете.
Виктория Павловна положила на стол альбомы. Доминика и Артем медленно перелистывали их. И вдруг Доминика воскликнула:
— Есть! Артем, давай быстро Риткино фото.
— Вот, посмотрите, — торжествовала Доминика.
Виктория Павловна удивилась:
— Ну конечно, я ее знаю. Но это не Маргарита. Это Наташа.
Доминика и Артем переглянулись.
— Вы уверены?
— Разумеется! — подтвердила Виктория Павловна. — Я эту девочку, можно сказать, вынянчила, вот, с такой куколки.
— Выходит, Ритка Калашникова есть не кто иная, как Наташка-аферистка, — подытожил Артем.
Виктория Павловна только улыбнулась:
— Нет, какая же она аферистка! Наташа всегда была хорошей девочкой. А вот мать ее, та да. Непутевая.
— Виктория Павловна, расскажите нам, пожалуйста, историю этой Наташи, — попросила Доминика.
— Надо же, как мир тесен! Наташка. История у нее печальная. Мать девочки на второй день после родов из больницы сбежала. Врачам ничего другого не оставалось, как сдать ребеночка в наш дом малютки. Назвали Наташей.
— И она провела здесь все детство?
— Да. В свое время я хотела ее удочерить. У меня своих детей-то нет. Очень просила, но сказали — не положено — сама без мужа не воспитаю. Никто другой Наташеньку так и не взял. А она такой хорошей была: глазастенькая, молчунья…
— А мать? Родная мать ее никогда не искала? — поинтересовался Артем.
— Что вы, это ее всегда ищут. Мать у Наташки — преступница. Ее фамилию здесь всяк знает. Эта Косарева — проклятье нашего детдома.
Артем удивился:
— Косарева? Ритка — дочь Косаревой?
— Ну да. У нас здесь еще две ее дочери. Правда, совсем маленькие. Косарева то и дело пытается их выкрасть. Нет от нее покоя. Я очень боялась, чтоб Наташа не пошла но стопам своей матери. Ведь гены — это ж вещь такая — ничего с этим не поделаешь. Но, слава богу, девочка пошла не в мать. Она росла доброй, очень доброй. Только держалась обособленно. Поздно говорить начала. Ее даже в спецшколу хотели сдать, думали, умственно отсталая. Но я не позволила. Сама занялась ее воспитанием. Господи, она меня даже мамой называла, — Виктория Павловна всплакнула. — Я так хотела, чтоб у нее все сложилось хорошо, чтоб она получила высшее образование, устроилась в жизни. Я ей всегда повторяла: Наташа, ты будешь большим человеком! А она становилась на стульчик и спрашивала: вот таким? Эх, Наташка, Наташка! Как нам было хорошо вместе. А потом…
— Что случилось потом? — насторожилась Доминика.
— Потом после очередной отсидки вернулась Косарева. Она с детства пошла по кривой дороге: мошенничество, разные там аферы. А в тот раз… Наташа неплохо заканчивала школу. Но появилась Косарева.
— Призналась девочке, что она ее мать? — догадалась Доминика.
Виктория Павловна кивнула:
— Да. К тому же искренне раскаивалась в содеянном. Косарева — хорошая актриса, ей ничего не стоило обаять дочку. Понимаете, в каждом нашем ребенке, какую бы трудную жизнь он ни прожил, теплится надежда найти родителей. Наши дети — особенные. У них обостренное желание иметь маму и папу, жить в семье. Доминика, ведь вы же знаете, что такое настоящая семья?
Доминика горестно покивала Виктории Павловне.
— Но зачем Косаревой понадобилась Ритка, то есть Наташа? У нее проснулись материнские чувства? — не унимался Артем.
— Не думаю. Эти чувства у нее крепко спали шестнадцать лет.
— Какое совпадение! Ведь с шестнадцати лет человек становится уголовно ответственным. А значит… — продолжал Артем.
— Вы рассуждаете верно. Косарева решила использовать взрослую дочь в своих преступных целях. Никогда себе не прощу, что не проверила биографию этой женщины и разрешила ей проводить с Наташкой много времени.
Наша попала в плохую компанию. Начала попивать. Мать своим сожителем Крокодилом заставляли девочку нищенствовать, может, и воровать. Не знаю. Не хочу об этом вспоминать. Там была какая-то некрасивая история, преступление… В конечном счете Наташка исчезла. И больше мы о ней ничего не слыхали.
— Виктория Пална, вы сказали, что у вас здесь воспитываются еще две дочки Косаревой? — напомнила Доминика.
— Да. Это родные сестры Наташи, но она не знает об их существовании. Лёля и Катюша.
— Я могу на них взглянуть? — попросила Доминика.
— Конечно. Девочки очень любят Артема. Они будут рады вас видеть. Артем, проводишь Доминику Юрьевну в игровую? Я сейчас к вам подойду.
— Спасибо, Виктория Павловна.
Артем с Доминикой ушли, а Виктория Павловна стала складывать в шкаф альбомы. И тут в кабинет ворвалась Анна Вадимовна.
— Я так больше не могу. Я не могу так жить! — кричала она. — Это не отпуск, а какое-то наказание. Я не ем, перестала спать. У меня перед глазами одна и та же картина: он и эта женщина, в обнимку. Нет, пора этому положить конец!
— Замри! — приказала Виктория Павловна.
Анна Вадимовна замерла.
— Набери воздуха в легкие, — продолжала командовать директриса. — А теперь спокойно выдыхай.
Анна Вадимовна послушно выдохнула.
Виктория Павловна потянула Анне Вадимовне телефонную трубку.
— Зачем? — не поняла та.
— Звони. Чтобы снова чего не вышло.
Юрий Владимирович в это время провожал Танюшу.
— Танюша, простите, что так вышло, если бы я мог вам помочь… — Юрий Владимирович не успел договорить, как вдруг Танюша пошатнулась и упала. Он еле успел подхватить ее. — Танюша, что с тобой? Вот горе-то. Танюша, очнись!
Юрий Владимирович подтащил Танюшу к дивану, уложил ее. Схватил стакан, побрызгал, помахал газетой.
— Что же делать? — волновался Юрий Владимирович. — «Скорая». Господи, нужно вызвать «скорую».
Тут раздался телефонный звонок. Юрий Владимирович схватил трубку.
— Юрий, это я, Анна. Я вернулась из отпуска. Думаю, нам нужно поговорить.
— Боже мой, Аня, я так рад. Но что же делать?
— В каком смысле?
— Как мне привести ее в чувство? — спросил Юрий Владимирович, глядя на безжизненную Татьяну.
Кого нужно привести в чувство?
— Анечка, ты же медработник, что делать, если беременная женщина упала в обморок?
— Какая беременная женщина? Где упала? — не понимала Анна.
— У меня в квартире. Что же делать?
— Я схожу с ума? — спросила Анна.
— Аня, Анечка, это не то, что ты подумала. Анечка… — закричал Юрий Владимирович, но Анна Вадимовна повесила трубку.
Сергей вошел в приемную и развалился в кресле напротив Юльки. Он молча смотрел на нее. Юлька занервничала.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать, дорогая? — спросил Сергей.
— Это ты нам должен рассказывать, Сереженька, — вмешалась в разговор Диана. — Ты ведь у нас из отпуска вернулся. Или это у тебя был медовый месяц, а?