Елизавета Андреевна заволновалась:
— Что они имели в виду?
— Сейчас узнаем. «Собрание акционеров»… «По статусу»… «Смертельной инъекцией»… «Труп в лесу»… О боже мой!
«Маргарита Калашникова не выдержала угрызений совести и пыталась повеситься в больничной палате».
— Ника, позвони ей, — попросила Елизавета Андреевна.
Доминика поспешно набрала номер телефона:
— Ритка, это Доминика. У тебя все в порядке? Ритка, ты не читаешь газеты? Я постараюсь зайти к тебе. До встречи.
Отложив в сторону телефон, Доминика повернулась к учительнице:
— Она жива. Но такие публикации просто так не появляются. Фантастические небылицы в них обычно перепутаны с фактами. Так было у меня, и такая же история случилась Риткой.
— Откуда у газетчиков факты? — удивилась Елизавета Андреевна.
— Их должен был сообщить кто-то весьма заинтересованный в делах «СуперНики».
— Ника, ты думаешь, это заказная статья? тревожно поинтересовалась Елизавета Андреевна.
Доминика уверенно кивнула:
— Разумеется. Но то ли журналистка перестаралась, то ли заказал статью не наш противник. История перевоплощения Ритки задевает и его интересы. Похоже, ситуация вышла из-под его контроля. И нам это на руку. Нельзя тянуть резину. Мне пора к Самвелу.
— Ты ему доверяешь? — спросила Елизавета Андреевна.
— Пока не знаю, — покачала головой Доминика. — Но мы уже договорились о встрече. Я должна идти.
— Ника, будь осторожна, — Елизавета Андреевна протянула Доминике свою шляпку с вуалью.
Доминика улыбнулась:
— Я даже не знаю, считать ли эту шляпку маскировкой. Меня в этом раритете запомнит весь город. Стану законодательницей новой моды.
Виктория Павловна удивилась, увидев Самвела на пороге своего кабинета.
— Это вы? А я сама к вам собиралась.
— Позвольте мне сначала сообщить вам новости. К сожалению, они неприятные, — сразу перешел к делу Самвел. — Я не хотел говорить по телефону, боялся вас напугать. Виктория… Косарева вернулась. Она была у меня. И это плохо. Я считал, что навсегда от нее избавился. А она все-таки вернулась.
— Вернулась… к вам? — переспросила Виктория Павловна.
— Не хочу, чтобы между нами были тайны, — кивнул Самвел. — Косарева когда-то была грязной мелкой воровкой. Потом стала втягиваться в аферы покрупнее. И достигла такого уровня, что теперь она хочет легализоваться. Стать, так сказать, приличным человеком.
— И вы… ей верите? Вы пустили ее к себе? — во все глаза смотрела на него Виктория Павловна.
— Виктория, не торопитесь с выводами. Косарева имеет на меня виды. Ей нужно, чтобы я на ней женился и дал ей свою фамилию. Она будет Надия Пашаева, совсем другой человек, якобы без криминального прошлого…
— Вы сказали — будет? Вы согласны жениться на Косаревой? — Виктория Павловна резко встала. — Самвел Михайлович, я благодарна вам за откровенность. Раз вы признались мне, что у вас с Косаревой отношения… я тоже буду откровенна с вами.
— Виктория, какие отношения? Вы меня неверно поняли, — попытался объяснить Самвел, но Виктория Павловна прервала его:
— Дослушайте, пожалуйста. Сегодня мне позвонили и сказали… Я не знала, верить или нет. Поэтому решила поехать к вам и самой спросить у вас, глядя вам в глаза.
Самвел улыбнулся, взял Викторию Павловну за руку. Она осторожно высвободила руку.
— Я жду вашего вопроса. Обещаю, что отвечу правду, чистую правду и ничего, кроме правды.
— Хорошо, обещаю вам верить. Вы причастны к покушению на Маргариту Калашникову?
Самвел даже не нашелся, что сказать. Он с изумлением смотрел на Викторию Павловну и молчал.
Она горько улыбнулась:
— Ваше молчание очень красноречиво…
Наконец Самвела прорвало:
— У меня в жизни нет ничего столь дорогого, чтобы я мог этим поклясться. Кроме вас. Виктория! Если я совру, пусть Бог меня накажет тем, что я никогда больше не увижу вас. Клянусь вам, я никак не причастен ни к тому, что случилось с Доминикой, ни к покушению на Маргариту. Клянусь, меня ничто не связывает с событиями, которые развернулись вокруг этих несчастных женщин. Ничто, кроме одного пункта. Я хочу помочь им найти преступника.
— Я верю вам, Самвел. Но… если вы дружны с Косаревой, а преступница именно она… — запинаясь сказала Виктория Павловна.
— И еще одно. Виктория, я больше всего на свете хочу, чтобы Косарева навек исчезла из моей жизни. Из нашей с вами жизни.
Но я боюсь спугнуть ее… Вы верите мне? — Самвел проникновенно посмотрел на Викторию Павловну.
— Я верю тебе, Самвел, — ответила она тихо.
Самвел поцеловал ей руку:
— Я рад, что недоразумения позади. Теперь у меня просто выросли крылья. И я думаю, что скоро смогу прийти с предложением, от которого ты не сможешь отказаться. Я не хочу, чтобы мы спешили и боялись. Я не хочу, чтобы мы скомкали важнейшее событие нашей жизни. Я хочу найти того, кто нам мешает. И я найду его. Сегодня многое должно проясниться. Я вернусь.
Самвел еще раз поцеловал Виктории Павловне руку и пошел к двери, но на пороге резко, остановился, что-то вспомнив.
— Виктория, ответь мне на один вопрос. Ты наверняка знаешь, была ли Косарева лишена родительских прав на Маргариту.
— Конечно, была лишена. Я сама готовила документы, — кивнула Виктория Павловна.
— Значит, не она покушалась на Ритку. Ей незачем было стараться.
— Мама, ты созрела с решением? — спросила Диана.
— Дианочка, не дави на меня. Что ты хочешь от меня услышать? — ответила Анна Вадимовна.
— Что ты прощаешь папу, закрываешь глаза на его слабости и согласна увидеться с ним, чтобы с глазу на глаз разрешить… более мелкие и несущественные вопросы.
— Диана… — Анна Вадимовна замолчала, потом с трудом продолжала: — Я не переживу этой встречи.
— Ладно, подойдем с другой стороны. Скажи мне не таясь: ты любишь папу? — заглянула матери в глаза Диана.
— Это самый сложный вопрос, который ты мне когда-либо задавала. — Анна Вадимовна задумалась. — Я тебе этого никогда не говорила. Но теперь ты взрослая девочка и поймешь. Когда много лет тому назад я впервые увидела твоего отца, я с первого взгляда поняла, что это — мой человек. Это смешно… Он — моя вторая половинка. Мы виделись всего один раз… всего одну ночь, а мне казалось, что я о нем все знаю. Всего несколько часов, но это были самые счастливые часы в моей жизни. И когда он уехал, ничего мне не обещая…
Анна Вадимовна замолчала.
— Договори, мама. Что было после этого? — тихо спросила Диана. Анна Вадимовна всхлипнула:
— Когда он исчез из моей жизни на 19 лет… я чувствовала, я всегда знала, что это не конец.
— Все эти годы ты ждала его? — Диане мучительно было жаль мать.
— Ждала. Я… фантазировала. Вдруг он приедет, вдруг обо мне узнает… Эти фантазии и были моей жизнью. Понять это трудно, но я не могла даже думать ни о ком другом. Когда мы встретились, мне было 18. Теперь я уже старая-дура… но в душе я осталась 18-летней девчонкой. Моя душа не постарела, потому что в ней все время жила первая юношеская любовь.
Диана восторженно взвизгнула:
— Как я жалею, что этого потрясающего монолога не слышит наш господин писатель. Он бы мгновенно схватился за ручку и попросил бы тебя все это повторить. И вставил бы в свой новый роман. Ну вот, теперь я могу уехать со спокойной совестью.
Самвел испытующе смотрел на Доминику.
— Почему у вас такой взгляд? — спросила она.
— Это ты звонила Виктории Павловне? — медленно произнес он. — И сказала ей, что я — убийца?
— Нет, этого я ей не говорила, — возразила Доминика. — Но я должна была ее предупредить. Она должна быть осторожна, не так ли?
— Она — святая женщина. Самая лучшая в мире.
— Неужели вы влюбились? — недоверчиво смотрела на него Доминика.
— Да. Пожалуй, впервые в жизни. Хороших людей нужно спасать и жалеть. Я понимаю, почему ты так поступила. И не обижаюсь на тебя. Я хочу, чтобы ты знала, в чем я сегодня поклялся Виктории. Во-первых, я непричастен к тому, что случилось с тобой и Ритой. И во-вторых — я не хочу ничего общего иметь с Косаревой. Да только… вернулась она из дальних странствий. Она ко мне уже наведывалась.
— А Люба придет? — сменила тему Доминика.
— Я послал за ней Анжелу. Ты ее знаешь лучше меня. Я люблю повторять — если женщине отрезать крылья, она будет летать на метле…
— Анжела тоже будет здесь? — напряглась Доминика. Самвел усмехнулся:
— Боишься встречи, Милка? Неприятный момент, да?
— Честно сказать, ситуация малокомфортная. Я тогда убежала впопыхах, не попрощалась, ничего не объяснила. Анжелка такого отношения не заслужила. И наверняка думает обо мне черт знает что.
— Вот и объяснишься, — заявил Самвел. Распахнулась дверь, Анжела ввела Любу:
— Заходи, Любовь, чувствуй тут себя как дома.
Люба, увидев посторонних, оробела, испугалась, повернулась к Анжеле:
— А где же Вася?
— Выслушайте нас, Любовь, — встал ей навстречу Самвел. — Василий пропал.
Люба всхлипнула:
— Как пропал?
— Да мы сами толком ничего не знаем. Он исчез и не появляется нигде.
Люба вдруг рванулась к двери. Но там стояла Анжела.
— Выпусти меня, обманщица!
Анжела твердо стояла на пути:
— Ах вот она, твоя хваленая любовь. Как у Васьки несчастье случилось, так он тебе уже вовсе не интересен стал.
— Не бойтесь, проходите, садитесь. Мы — друзья Василия. — Самвел приобнял Любу за плечи.
На столе были разложены фотографии мужчин с опознания. Доминика попросила:
— Люба, один раз вы нас уже обманули…
Люба вздохнула:
— Да я вас в первый раз вижу.
Доминика объяснила:
— Чтобы всем было понятно: к Любе приходил Артем и просил опознать убийцу. Люба нас только запутала. Не понимаю — зачем?
— Ну приходил какой-то парень. А у него на лбу написано, что ему надо правду говорить? — возмутилась Люба.
— Лично я считаю: врать можно только в исключительных случаях, — заявила Доминика.
Анжела испытующе посмотрела на нее.
Люба защищалась:
— А может, это ваш знакомый меня в темноте… ножичком… А потом пришел проверить, как я урок усвоила.
Самвел снова успокоил ее:
— Поверьте, Люба, сейчас вам ничего не угрожает. Просто постарайтесь еще раз вспомнить этого человека. И покажите нам его фотографию.
— А это поможет Василию? — засомневалась Люба.
Анжела не выдержала:
— Давай показывай, не торгуйся, а то скажу «фас» Зямчику! Правда, Милка?
Доминика с Анжелой посмотрели друг на друга. Анжела еле заметно подмигнула. Доминика облегченно улыбнулась.
— Ладно, уговорили. — Люба робко подошла к столу, внимательно посмотрела на разложенные фотографии и протянула к ним руку. — Вот он.
— Вы не ошиблись? При каких обстоятельствах вы встретились?
— Этот человек приходил ко мне перед самым нападением и интересовался, скоро ли придет с работы Ритка.
— Доминика, ты знаешь этого человека? — спросил Самвел.
Доминика взяла фото, на которое указала Люба, всмотрелась:
— Эта кепка, эти усы… По-моему, это… Точно. Это Толик. Водитель и охранник Амалии. Но этого не может быть…
— А кто такая Амалия?
— Это мой заместитель в компании. Одинокая женщина… Я ее с детства знаю. Ее нужно срочно предупредить. Она в опасности. Я должна ее защитить, — быстро заговорила Доминика.
— А ты хороша знаешь этого Толика? — уточнил Самвел.
— Он достаточно давно работает с Амалией. Как попал в компанию, я, честно говоря, уже не помню. — Доминика безуспешно пыталась вспомнить еще хоть что-то.
— Это тебе минус как руководителю, — укоризненно сказал Самвел. — Ты все должна знать! Кто с кем, почему и чем дело кончится. Бери пример с меня. У меня весь рынок как на ладони.
— Чистая правда, — вмешалась Анжела. — Самвел Михалыч у нас просто рентген. Мимо него не проскользнешь. Я иногда боюсь даже подумать лишнего, вдруг учует.
— Анжела, я же просил быть серьезнее, — осадил ее Самвел. — Доминика, что мы можем сделать для твоей Амалии? Надо ее предупредить очень аккуратно, чтобы она с перепуга дел не натворила. Значит, так, я звоню в милицию, а ты, Доминика, срочно предупреждай свою Амалию.
— Я думаю, как сделать так, чтобы не спугнуть его, — кивнула Доминика.
— Не надо в милицию. Она заодно с ним, — неожиданно заговорила Люба. — Я уже говорила Васе, что про опознание знали только следователь и я. А перед этим опознаванием ко мне и пришел с угрозами этот ваш… Толик. Значит, выходит что?
Анжела сжала кулаки:
— Вот сука! Извини, Зямчик, не при тебе будь сказано. Коню ясно, что следователь этому Толику и слил информацию. Знаете что, уважаемые товарищи и господа, мы с Зямом, пожалуй, пойдем поторгуем. Тут все ясно — страсти накаляются. А нам нужно долг списывать, который с нас никто не снимал и, так я понимаю, не снимет, правда, Милка?
— Держись, Анжелка, я тебе скоро этот долг покрою. Мы со всеми долгами рассчитаемся, — пообещала Доминика.
— Я тоже пойду, можно, а? Мне домой хочется, — попросилась Люба.
Анжела грозно напомнила:
— Давно с Толиком не виделась?
— А куда же мне? — растерялась Люба.
— Да хоть со мной, — предложила Анжела. — Рынок — место людное, живое, заодно и охрану Самвела Михайловича проверим — протестируем на бдительность.
Самвел насупился:
— Анжела, ты у меня договоришься — сделаю тебя начальницей охраны и информационной службы заодно.
— Объявления читать, что ли? — Анжела передразнила голос диктора. — Пропал состоятельный одинокий щедрый мужчина приятной наружности. Кто купит у Анжелы сковородку, тому дадим адресок, где скрывается.
Когда Анжела с Любой ушли, Самвел повернулся к Доминике:
— Надо нам с тобой хорошенько подумать.
— Самвел, какая удивительная штука жизнь, — с улыбкой отозвалась Доминика.
— Ты о чем? Женщина, мы дела решаем, почему улыбаешься? — изумился Самвел, а Доминика продолжала:
— Никогда бы раньше не подумала, что я буду вот так сидеть в доме директора рынка и обсуждать с ним свои проблемы…
— Вот видишь. Я тоже человеком оказался. Сам удивляюсь, — засмеялся Самвел.
— Спасибо. — Доминика коснулась руки Самвела.
Он был взволнован и тронут, но старался этого не показывать:
— Мы должны составить план действий. Тем более что привлекать милицию пока не можем.
— Во-первых, нужно установить, есть ли связь между Толиком и Косаревой. Во-вторых, собрать доказательства этой связи. В-третьих… я совсем выпустила из виду.
Мне понадобятся деньги. Я ведь уже не работаю на тебя и сижу без зарплаты…
— Как тебе не стыдно? Сколько тебе на первое время надо? — сразу спросил Самвел.
Доминика склонила голову набок:
— И на первое, и на второе, и на третье. Прости, Самвел, но у тебя я денег не возьму. Я взрослая девочка, справлюсь. Я продам свой дом.
Толик хотел было подать Амалии руку, но Амалия вышла сама из машины.
— Анатолий, не становись исключением в моей жизни. Никто ко мне как к женщине не относится, вот и ты давай без этих глупостей.
— Ну, как скажете… Амалия Станиславовна, мне с вами идти? — спросил он.
— Будь добр, подожди меня здесь.
— Яволь, герр гауптман, — вытянулся по струнке Толик.
— Здравствуйте, Маргарита Викторовна. Вызывали? — спросила Амалия, входя в палату.
— Петик, выйди, мне с Амалией Станиславной поговорить нужно, — попросила Ритка.
Петик многозначительно кивнул:
— Я за дверью.
— Что стряслось? Говори, пожалуйста. У меня мало времени. — Амалия внимательно наблюдала за Риткой.
— Короче, я уже знаю, кто на меня тогда напал в темном подъезде. У меня есть свидетель. Жаль, что только сегодня он вспомнил…
— Ты хорошо себя чувствуешь? — осведомилась Амалия.
— Не бойтесь, голова у меня побаливает, но я не сумасшедшая. Я не знаю, что с этими сведениями делать… И вот решила с вами посоветоваться… — Ритка замолчала.
— Говори, Маргарита. Кто, по-твоему, этот злодей? — Амалия ждала ответа. — Что же ты молчишь, говори… Хотя, нет, постой. Прежде чем ты назовешь имя твоего потенциального преследователя, я хочу узнать следующее… Ты мне сказала недавно, что знаешь, кто против тебя играет в истории с «СуперНикой». Скажи, по твоему мнению, это один и тот же человек? Тот, кто тебя пугает СМСками, и тот, что хотел тебя убить. По-твоему, это один и тот же человек?