И вот так мои трусики намокли от экстремально горячей улыбки, потому что Эйдан Леннокс улыбнулся самой сексуальной чертовой улыбкой, которую я когда-либо видела.
Ни один человек не может обезопасить себя от этой улыбки.
— Не хочешь немного?
Мой пульс подскочил до небес от низкого тембра его голоса и самих слов.
Ох.
Да, пожалуйста!
Подождите. Что?
Он флиртует со мной?
— Что?
Эйдан усмехнулся.
— Макароны с сыром. Хочешь ли ты немного? На обед?
О, Боже. Дайте мне провалиться сквозь землю! Я покраснела.
— Конечно.
— Почему твое лицо покраснело? — спросила Сильвия, когда мы пошли к столовой.
Я покраснела еще сильнее. Эйдан усмехнулся.
— Мое лицо не покраснело.
— Тогда порозовело, — поправила Сильвия.
— Тут жарко.
— Здесь не так жарко.
— Малыш, — сказала я, и улыбнулась до боли. — Я не розовая, красная или любого похожего оттенка. Я совершенно нормальная.
Сильвия насупила брови.
— Ты одеваешься как персонаж книги каждую неделю. Не уверена, нормально ли это.
Эйдан рассмеялся, а я нахмурилась. От этого он рассмеялся сильнее.
— Здесь она тебя уделала, — сказал он весело.
Я посмотрела на Сильвию, она была явно довольна, что заставила дядю рассмеяться. Я подразнила ее:
— Ты, Сильвия Леннокс, слишком умна для своего возраста.
— Это хорошо, — ответил Эйдан за нее. — Она компенсирует всех идиотов, которые слишком глупы для своего возраста.
В сомнении, не направлена ли эта шутка на меня, я подняла бровь.
— И я одна из этих идиотов?
— Нет, — Эйдан открыл дверь в столовую и жестом пригласил нас войти. Сильвия поспешила вперед, и пока я двигалась за ней, мои глаза притягивались к ее дяде, как железо к магниту. — Ты не такая, Пикси.
Наши взгляды встретились, и я остановилась.
— Пикси?
— Да. Есть кое-что... — он покачал головой, а затем положил свою свободную руку мне на талию, подталкивая вперед.
Я замерла. Напряглась от его прикосновения, боясь, что растаю под его рукой или откину голову ему на грудь. Для меня было удивительно, что кто-то, практически незнакомец, мог так сильно влиять на меня.
— Есть кое-что?
— Ничего, — хрипло ответил он, подталкивая меня двигаться в столовую за Сильвией. — Ты просто напоминаешь фею, в этом дурацком костюме.
Взглянула на себя, осознав, что забыла переодеться. И, когда последовала за Эйданом и Сильвией к кассе, увидела любопытные взгляды других людей на мой наряд.
— Знаешь, нам не обязательно есть больничную пищу, — сказал Эйдан Сильвии, когда я подошла. — Мы могли бы пригласить Нору пообедать с нами где угодно.
— Мне нравятся макароны и сыр, — ответила Сильвия, жалобно глядя на него. Я задумалась, как все это влезает в ее крошечное тело. — Как и Норе.
Я позволила ей говорить за себя, потому что не была уверена в своей готовности отправиться в реальный мир с Эйданом. Здесь мы были в странном маленьком пузыре, и внутри него я чувствовала себя защищенной. Если мы выйдем наружу, все различия между нами только усилятся. Здесь мы были просто двумя людьми, которые заботились о Сильвии; и здесь я могла преодолеть свою неуверенность.
Прежде чем он смог меня опередить, я заплатила за наши порции.
— Тебе не нужно было этого делать, — сказал он, когда мы пошли за Сильвией к пустому столу.
— Ты заплатил в прошлый раз.
— Я могу себе это позволить.
На его тупой ответ, я раздраженно ответила:
— Я могу себе позволить купить тебе обед, Эйдан.
Он снова посмотрел на меня изучающе, что я внутренне скривилась, сев напротив него.
— Богата и независима?
Я сердито отреагировала на его сарказм.
— Да. Я принцесса из далекого королевства, замаскированная в «никто», чтобы жить своей жизнью свободно, и без ограничений в жизни как у монарха.
Сильвия уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
Эйдан усмехнулся.
— Ты когда-нибудь перестаешь рассказывать истории?
— Тем не менее, это было здорово, — задумчиво сказала Сильвия. — Мне жаль, что я не принцесса.
— Ты принцесса, — сказал Эйдан, словно было глупо думать иначе. Сильвия засияла улыбкой от уха до уха, а затем начала уминать макароны.
Он делал ее такой счастливой.
Перевернул весь ее мир.
Его взгляд метнулся от Сильвии ко мне, и тут же напрягся. Все, что он увидел у меня на лице, казалось, вцепилось в его шею, отчего Эйдан замер, не в силах отвести взгляд.
В воздухе между нами повисло напряжение, и приласкало мою шею, щекоча позвоночник. Я вздохнула, чувствуя, как напряглись соски.
Так неуместно!
Я покраснела, пристыжено глядя в свою тарелку.
Понимая, что не только Эйдан молчит, но и Сильвия, я взглянула на нее и обнаружила, что она переводит взгляд с меня на дядю, удивленно подняв брови.
Эйдан прочистил горло.
— Итак, Нора, ты можешь нам рассказать что-нибудь реальное о себе?
Я была рада подумать о чем-то, кроме своего притяжения к нему, и задумалась над его вопросом.
— Хм... Мне нравятся макароны с сыром.
Сильвия нахмурилась.
— Мы уже это знаем.
— Я из США.
— И это!
— Хорошо, хорошо, — я постучала по подбородку, притворяясь, что думаю. — О! Мне двадцать два.
Она покачала головой.
— И это, глупышка.
— Я, кое-что знаю о тебе, — внезапно сказал Эйдан.
— И что это?
— Ты не знаешь, когда перестать притворяться.
Его слова были словно удар в живот.
— Это неправда, — прошептала я.
Озадаченный моей реакцией, Эйдан перегнулся над столом.
— Я не серьезно, Пикси. Я просто шучу.
Смущенная, я резко кивнула и опять уставилась на еду. Тишина, что окружила нас, заставила почувствовать вину.
— Я люблю Шекспира.
— Шекспира? — удивился Эйдан.
Я посмотрела на него.
— Шекспира.
— Что Шекспира?— спросила Сильвия.
— Не что, а кто. Он писал пьесы, — ответил Эйдан, не отрывая взгляда от меня. — Ты немного маленькая для него, дорогая. Ты узнаешь Шекспира, когда станешь подростком.
— Почему я должна ждать?
— Потому что пишет о вещах, слишком взрослых для тебя.
Она, казалось, приняла это и вернулась к своей тарелке с макаронами.
— Итак… — Эйдан обратил внимание на меня, — комедии или трагедии?
— И то и другое.
— Что любимое?
Я не понимала, почему он так искренне интересуется, но что-то заставило ответить:
— Комедия: «Двенадцатая ночь». Трагедия: «Гамлет», «Король Лир» и «Отелло». Я не могу выбрать.
— Значит, трагедии ты любишь больше, — сказал он.
Думаю, что это так. Я пожала плечами.
— Ты когда-нибудь играла в спектакле?
Этот вопрос задел за живое, заставив меня вздрогнуть. Я покачала головой, глядя на свои нетронутые макароны.
— Нора?
— Итак, с кем еще ты работаешь? — спросила я, пытаясь выглядеть беззаботно.
Эйдан не скрывал своего раздражения, а может и разочарования.
— Нора…
— Он не любит говорить об этом, — подхватила Сильвия.
Я нахмурилась.
— Ты рассказал мне о Боуи.
— Но на самом деле он не работал с ним.
Эх, ребенок. Я улыбнулась ей.
— Это правда, — мой взгляд вернулся к Эйдану, изучающему меня снова, будто под микроскопом. Моя улыбка исчезла.
Над нами повисло неловкое молчание.
✽✽✽✽✽
Было ясно, Эйдана раздражало мое стремление избегать с ответами на его вопросы. Я рассказала ему немного о себе, а затем сразу же закрылась. Я не была глупа — видела, как это его раздражает. Но боялась и подумать, что еще мне придется поведать, если разговор продолжиться. Мне было тяжело доверять даже Джиму, тяжело открыться ему; думаю, отсутствие моего доверия к мужчинам исходило из ситуации с отцом. Я боялась снова разбить сердце. И каким-то образом, инстинктивно понимала, что уже понемногу открываюсь Эйдану, и если он отвернется от меня, это ранит больше, чем любой другой раз.
К счастью, рядом с нами Сильвия взяла инициативу развлекать нас во время обеда. На этот раз я не убежала, хотя хотела. Мы доели, и вышли из больницы. Эйдан предложил подвезти меня домой, но я сказала, что мне нравится ходить пешком, не желая, чтобы он увидел, где живу.
Мы попрощались, и когда наблюдала, как они уезжают в своем черном «Рендж Ровер», чувствовала что-то большее, чем сожаление. Я была груба с Эйданом. Если бы он не стал набрасываться на меня с личными вопросами, я бы не стала грубить. Но этот проклятый парень, казалось, хотел раскусить меня.
Несколько дней спустя я работала в «Яблочном масле», и рассматривала кардиган цвета слоновой кости с маленьким золотым велосипедом, прошитым над левой грудью, думая, не позволит ли Лия мне заплатить за него в рассрочку, когда двери открылись. Я повернулась и увидела Родди. На нем была серая футболка, покрытая строительной пылью и грязью, джинсы, в аналогичном состоянии, и рабочие ботинки. Очевидно, зашел с работы.
Я положила кардиган и поспешила к нему, мой пульс участился. Родди мог появиться здесь только с плохими новостями.
— В чем дело? Что случилось?
Он нахмурился.
— Ничего. Время обеда. Подумал, что ты могла бы уйти и пообедать со мной. Ну, знаешь… теперь, когда ты не избегаешь меня.
Я была смущена его приглашением, и в то же время очень рада. Но я выкрутилась, закатив глаза.
— Жди здесь.
Оглядев помещение магазина с прекрасными женственными вещами, Родди сухо ответил:
— Ага, как будто я собирался пройти дальше.
Посмеиваясь, я поспешила через арку, которая привела к отделу аксессуаров, где и нашла Лию. Она на коленях оформляла ювелирный стенд.
— Лиа, могу пойти на обед?
— С мужчиной с очень хриплым голосом? — она посмотрела на меня с любопытной улыбкой на лице.
— Это просто друг.
Она откинулась на пятки и заглянула за меня с разочарованием, что не может его разглядеть со своего места.
— Он такой же сексуальный, как и его голос?
— Куда сексуальнее, чем голос, — прогрохотал Родди, заставляя меня фыркнуть.
Лиа засмеялась.
— О, он мне нравится.
— Ты практически обручена, — напомнила я ей.
Она надулась в ответ, а затем махнула рукой.
— Тогда валите. Иди, на обед с мужчиной с восхитительным голосом.
Поблагодарив ее, я схватила свою сумочку и вывела Родди на улицу, прежде чем мой босс решит прийти и посмотреть на него.
— Итак, это неожиданно, — сказала я, когда мы вышли на Кокберн-стрит.
— Мы ремонтируем квартиру неподалеку, — объяснил он.
Решив пообедать как можно ближе к работе, мы нашли столик в таверне «Королевская Миля», подающими разнообразные пивные закуски. Мы практически не разговаривали, пока ожидали заказанную еду, а когда принесли нам рыбу и чипсы, и вовсе наступила тишина, потому что Родди не мог говорить с полным ртом еды. Как только у него на лице появилось выражение: «Я больше не голодный пещерный человек», я спросила:
— Так ты все еще встречаешься со своей барменшой?
Родди ухмыльнулся.
— Ее зовут Петра.
— Петра? Откуда она?
— Из Хорватии.
— Хм. Сеона никогда не упоминала об этом.
Он усмехнулся глядя на свою еду.
— Сеона и не спрашивала.
Иногда мне казалось, что он встречается с женщинами определенного типа, чтобы просто позлить Сеону.
— Все серьезно?
— Зачем мне это надо?
— Разве ты этого не хочешь? В итоге?
Родди тяжело вздохнул, и я поняла, что разговор вызывает у него дискомфорт.
— Однажды, может быть.
— Знает ли Петра, что это несерьезно? Потому что Сеона думает, что Петра рассчитывает на большее.
На этот раз он вздохнул, бросив на меня взгляд.
— Да, она может.
Размышляя о моем затруднительном положении с Эйданом, я подумала, а вдруг Родди сможет мне помочь.
— Скажи, как у тебя получается не говорить ей ничего личного, не скатываясь до грубости и отталкивания от себя?
Его ответ — каменное выражение.
Я ухмыльнулась.
— На самом деле, я ищу некоторые советы.
— Про секс-приятелей? — его брови чуть не пропали под челкой.
Я покраснела и огорчилась, что лучший друг Джима подумал, будто я пришла к нему за советом о сексе с новым парнем.
— Нет. Боже, нет!
— Что за: «Боже, нет»?! Это хорошо, если ты захотела двигаться дальше, Нора.
Даже несмотря на то, что он говорил это искренне, я проигнорировала его комментарий.
— Нет, это не так. Это просто ребенок из больницы, и я полюбила эту девочку, но опекун — ее дядя, приставал ко мне с личными вопросами. Я понимаю, что провожу время с его ребенком раз в неделю, но не хочу разглашать информацию о себе этому человеку. Мы вместе обедаем после встреч с детьми, и он меня допрашивает. Я стараюсь избегать личных разговоров, но это получается очень грубо. Я подумала, может быть, у тебя найдется несколько советов, как могу не раскрываться, и при этом, чтобы он не запретил Сильвии — его племяннице — проводить время со мной.
Родди задумчиво внимательно посмотрел на меня.
— Какого он возраста? Опекун?
— Тридцать четыре. А что? — В его глазах появился понимающий блеск, и я покачала головой. — Это не то.
Даже в моих собственных ушах это прозвучало как ложь. Но это не так. Эйдан Леннокс не был заинтересован мною так, как я им.
Родди взглянул на меня.
— Он пытается проводить время с тобой?
— Его ребенок там, поэтому и он там.
— Тем не менее, он находит время.
— Она потеряла маму. Это его сестра. Он ее защищает.
— Да. Но любой может чуть-чуть покопаться, и найти информацию о человеке, который проводит время с твоим ребенком. Ему не нужно обедать с тобой, чтобы задавать вопросы.
Родди все неправильно понял
— Это не так.
— Нора, — раздраженно сказал он, — это ты, так что я буду удивлен, если это не так. Ты хочешь знать, как я даю понять Петре, что все не серьезно? Во-первых, я сказал, что она в моей постели временно. Во-вторых, я никогда не задаю ей никаких личных вопросов, кроме как: «Как прошел рабочий день?», «Может, ты хочешь выпить?», или, «Хочешь, чтобы я трахал тебя сильнее?».
Я нахмурилась от его грубости.
— Ты настоящий принц, Родди.
— Я хочу сказать, что парень не будет просить девушку рассказывать о себе, если он действительно не заинтересован в ней, а просто трахает. И обычно, он только этого и хочет. Трахаться.
Это был Родди — неотфильтрованный. Без Джима, который мог треснуть его по голове, за такие разговоры при мне. Странно, но было приятно, что замечательный Родди со мной мог быть грубым и самим собой. Вот почему нам действительно комфортно друг с другом.
Я сразу почувствовала вину, за то, что наслаждалась этим.
Родди неправильно понял мое выражение.
— Эй, тебе разрешено хотеть это, Нора. Ты идешь дальше. Нет ничего неправильного в том, что этот парень хочет тебя. Отвечай на его гребаные вопросы, если хочешь.
— Это не так, — упорствовала я. — Эйдан старше, культурней, опытней. Я думаю, он смотрит на меня, как на чудного ребенка, и просто переживает, что я провожу время с его племянницей.
Взгляд моего друга нерешительно упал на мою грудь, и тут же вернулся к лицу.
— Он не видит в тебе ребенка.
— Откуда ты знаешь?— я нахмурилась от его уверенного тона.
— Потому что я мужчина. Я знаю.
Я раздраженно покачала головой. Просить совета у Родди было плохой идеей. Его прямая честность и мужская точка зрения только смутили меня.
Я сменила тему:
— Сеона встречается с новым парнем. Заком. Он твоего возраста.
Он пристально уставился на свою еду, хотя и не мог скрыть, как напрягаются мышцы на его челюсти от злости. Через несколько секунд спросил:
— Еще один хороший парень?
— Нет, я думаю, что она делает перерыв с хорошими парнями. Зак для секса. Много выносливости, знаешь ли.
— Я улыбнулась про себя, наблюдая, как его пальцы стискивают вилку и нож. Возможно, это жестоко с моей стороны, но Родди Ливингстон был самым прямым и простым человеком, которого я когда-либо встречала. И не имелось абсолютно никакого оправдания, почему он не говорит Сеоне, что чувствует к ней. Если он не хотел, чтобы другие парни спали с ней в постели, ему нужно что-то сделать.