Смерть…Перед глазами всплыла картина: умирающая девушка со светлыми волосами, лежащая на сером грязном асфальте. А в темноте так легко перепутать. Даже пальто в тот день на мне было похожее на то, что было на Ане.
Дрожащим голосом я произнесла свое предположение вслух.
— А что если убить хотели меня?
Это казалось бредом, казалось бы кому я нужна?!
— Кто? — Вадим отнесся к этому крайне серьезно.
Я молчала. Но Вадим догадался и сам.
— Наташа, есть что-то, что ты мне не рассказывала о вашем с Кириллом расставании?
Я кивнула. Говорить об этом не хотелось. Никому не хочется говорить о том, изз-за чего о нем могут плохо подумать.
— И что же? — Вадим настаивал на своем.
— Кирилл мне изменил. — сказала я, опустив взгляд. Не самое красивое завершение нашего романа, будем честны. Не самое ужасное. Бывает хуже. Например, с летальным исходом.
— А ты? — Вадима было не сбить с пути.
— А я собрала его вещи и отвезла подруге. И поменяла замки в своей квартире.
— И это его повод мстить?
Я помотала головой. Мелкая месть явно не причина для подобного. Кириллу нужен развод. Нужно, чтобы я отказалась от прав на его фирму. Мог ли он собраться решить эту проблему таким радикальным способом, человек, который когда-то любил меня, который пошел против родителей, ради того, чтобы быть вместе со мной? Я не знала ответа, и честно говоря, не хотела знать его знать.
— Не хочешь пока пожить у меня? — предложил Вадим, не готовый спускать даже мнимую опасность на тормозах.
— Боюсь, если не появлюсь дома через полчаса, меня убьёт не Кирилл, а Марина, отказалась я от его предложения.
Эта достанет, где угодно, если я испорчу им Женей долгожданную встречу.
26 сентября
С праздничным ужином пришлось возиться до поздней ночи. Времени на то, чтобы учить Марину готовить не оставалось. Ее задачей было лишь бегать за продуктами по магазинам, и что-то по мелочи нарезать. С остальным пришлось возиться самой. Я, конечно, сказала Вадиму, что это обычный домашний ужин, но удивить его чем-нибудь необычным мне хотелось, например, собственноручно испеченным тортом.
Первые рассветные солнечные лучи я встретила, держа в руках кондитерский шприц, орудуя которым покрывала торт кремовыми розочками.
На сон оставалось не больше двух часов. Зато я вроде бы успела все приготовить.
Казалось, только голова коснулась подушки, как уже пришло время вставать и собираться на работу. Чувствовала я себя, как свежевыкопанный зомби. Все еще, пытаясь разлепить сонные глаза, я обнаружила на кухне Марину, изучающие содержимое нашего холодильника.
— Наташ, я конечно, рада, что ты так высоко ценишь нашу дружбу, но не надо было настолько заморачиваться. По крайней мере, торт можно было в магазине испечь.
Оторвав взгляд от холодильника, Марина перевела его на меня. И судя по ее выражению лица, выглядела я также как и чувствовала: паршиво.
— К нам сегодня приедет Вадим.
— Тогда понятно, — нахмурилась подруга. Упоминание Вадима всегда вызывала у нее такую реакцию. Не нравился он ей. — Наташ, открою тебе небольшую тайну, Вадим не поесть придет, а именно к тебе. Не стоило настолько стараться, — сказала она, пока я старательно заливала в себя холодный кофе, смешанное с кока-колой. Старый студенческий способ, чтобы как-то высидеть пары после ночи в клубе. Только теперь мне предстояло провести этот день, активно работая, разгребая документы.
Перед работой Марина милостиво согласилась, замазать мои синяки под глазами, и насколько можно скрыть последствия бессонной ночи. Подруга лишь хмыкнула, как она может отказать своей любимой модели.
К концу рабочего дня меня начало уже тошнить от одного запаха кофе, но главное я продержалась Марина отправилась в аэропорт встречать любимого, я же накрывать на стол.
Женя оказался не таким как я предполагала, вместо седого профессора в круглых очках, облаченного в белый халат передо мною предстал парень лет тридцати пяти, достаточно щуплый на вид, с кудрявыми торчащими волосами, чем то напоминающими одуванчик, одетый в обычные рубашку и джинсы. Не таким я его представляла, совсем не таким.
— Марина рассказывала, что вы молодой ученный. — не смогла удержаться и выделила слово молодой. Слишком моложаво он выглядел для подобного статуса.
— Да, — коротко ответил он, почему-то выразительно окинув взглядом невесту. Марина лишь пожала плечами. Конечно, она гордилась своим женихом.
Узнав, что я из Сочи, Женя активно начал меня расспрашивать о городе и о моей жизни там, он собирался туда на конференцию., В середине активных вопросов я услышала звон дверной звонка, и отправилась встречать Вадима. Тот заявился с огромным букетом цветов.
С Женей они обменялись рукопожатиями, и мы сели за стол. И естественно не обошлось без мужских разговоров. Стоило только мне упомянуть, что Женя ученый, как у Вадима тут же заметила в его глазах интерес:
— И в какой сфере? Нормально ли платит государство?
— Фармацевтика. Государство платит мало, сами понимаете, поэтому на него и не работаю.
— И как совмещается наука и бизнес?
— Вполне неплохо. Мне ставят задачу. А я ее выполняю. Мне дают возможности ее выполнять, свобода творчества так сказать.
— Свобода творчества, эксперименты дорого стоят, — деловито заметил Вадим. — Вопрос в окупаемости
— За прогресс порою приходится платить, — ответил жених Марины отпивая глоток шампанского от бокала.
Вадим на секундочку задумался и поймал мой взгляд.
— Вы бы не хотели как-нибудь об этом побеседовать у меня? — Он явно понял, что я считаю, что они слишком увлеклись делами.
Женя помотал головой.
— Простите, пока у меня эксклюзивный контракт. Сами понимаете, такие условия.
— Я понимаю, — кивнул Вадим.
— Какие у вас планы-то? — спросила я, чтобы разрядить обстановку.
— Завершу проект через месяц, подчищу хвосты и думаю, сможем, наконец, начать готовиться к свадьбе.
Марина тут же выразительно посмотрела на меня. Ну да, конечно, нам осталось жить вместе месяц. А потом мне придется искать новую соседку по квартире.
— А потом как у всех: дети, семейная жизнь? — поинтересовался Вадим.
— А потом попутешествовать. С детьми мы не торопимся. Перед этим нужно столько всего достичь, правда, Марин. Подруга послушно кивнула, продолжая смотреть на Женю влюбленными глазами.
В конце вечера Вадим мне шепнул на ушко:
— Интересные у тебя знакомые.
Похоже. Вадим привык к тому, что ему никто не смел отказывать
— Наташ, тебе не кажется, что одной парочке нужно остаться наедине, — и кивнул взглядом в сторону Марины и Жени.
Уже на улице, когда я села в его машину, перед тем как накрыть мои губы поцелуем, он сказал:
— Вообще-то я имел в виду нас с тобой.
27 сентября
Я лежала в постели и никак не могла уснуть. Все прокручивала в голове сегодняшний день: поездку к Вадиму домой, знакомство с его сыном, очаровательным пухлощеким улыбчивым малышом, которого мне даже позволили подержать, прежде чем няня унесла ребенка, что переодеть ребенка ко сну. Ловкие профессиональные движения, и вертлявый малыш облачен в новый комбинезон. Женщина кладет ребенка в кроватку и начинает качать, поет колыбельную. Идеалистическая картина, но я не могу отделаться от мысли, что в ней есть кое-что неправильное.
За ребенком, у которого есть живая мать ухаживает чужая женщина. Именно она услышит его первые слова, увидит первые шаги. Жена Вадима этого лишена, ей нельзя видеться с сыном. Таково ее наказание, выбранное мужем слишком жестокое на мой взгляд. Ему легко отмахнуться, сказать, что ничего страшного, она еще себе родит. Ему не понять.
Быть может, стоило с ним поговорить, объяснить, что это бесчеловечно, но я промолчала, не стала спорить, проявила малодушие. И дело ведь не в том, что это исключительно дело Вадима и его жены. Просто сейчас я поняла, что могу занять место Ольги. Это не мимолетный роман, ни сиюминутная прихоть богатого мужчины, все серьезно, все более чем серьезно. И возвращение бывшей жены, мне ни к чему. Ведь что способна мать, у которой забрали дитя, чтобы его вернуть? Обворожить бывшего супруга? Избавиться от потенциальной соперницы? На ее месте я бы сделала все. Именно поэтому сегодня я промолчала. Я не готова потерять Вадима.
Я нахмурилась и сильнее запуталась в одеяло. Самое страшное именно в этой мысли. Я не хочу терять этого мужчину, он мне небезразличен, впрочем, такие, как Вадим, не могут вызывать равнодушие. Я привязалась к нему, к человеку, так внезапно ворвавшемуся в мою жизнь, перекроившую все мысли по своим правилам. Я на секунду прикрыла глаза. Все просто, но так не хочется это признавать, я влюбилась. И Вадим это понимал. Перед глазами всплывает последний разговор
— Знаешь, я бы многое отдал, если бы познакомились с тобой иначе, а не в баре, загруженными своими проблемами, — произнес Вадим, стоя ко мне спиной, наблюдая закат через огромное панорамное оно.
— Думаешь, что если бы было иначе ты бы быстрее вскружил мне голову? — я подошла ближе и обняла его за плечи.
— Но ведь вскружил? — спросил Вадим. Я не вижу его лица, но уверена, что его губы расплылись в улыбке.
Я улыбнулась, но ответила:
— А может быть это просто судьба? — вырвалось у меня раньше, чем я успела обдумать.
— Может быть, — сказал Вадим и притянул меня в объятия.
И почему-то мне кажется, что это важнее банальных признаний в любви, стоять вот так в обнимку и просто смотреть на закат, и знать, что это судьба.
Дни пробегали один за другим, мы все свободное время вместе, мы гуляли, ездили по городу, посещали театры и оперу. Я казалась себе самой счастливой. Но как бывает в такоие моменты жизни что-то, должно случится, то, что разрушит мой сложившийся мир.
После очередного свидания Вадим отвозил меня домой. Мы уже подъехали, и мне нужно было выходить, но я почему-то замешкалась. Так не хотелось покидать уютное сидение его автомобиля, и мужчина рядом со мной это чувствовал, притянул в объятия, и смотря прямо в глаза, спросил:
— Или может быть, останешься у меня?
С легкой улыбкой на губах я отказалась от его предложения. Я не была к этому готова. Мне нужен было время. Чтобы решиться, хотя бы еще день. Переезд к Вадиму слишком серьезный для меня шаг. А мое нежелание возвращаться домой было вызвано женихом Марины. Меня нервировало внимание с его стороны, меня беспокоили обилие вопросов, которое мне он задавал, его взгляд, наблюдающий за мной. Подруга успокаивала меня, что Женя просто не мастер общения, что его способности в другом, порою шикала на своего любимого, но это не помогало мне успокоиться.
Осенний вечер медленно накрывал город. Сжимая в пальцах букет белоснежных роз, я вынырнула из автомобиля Вадима. Помахала ему на прощание, проводила его удаляющую машину взглядом. Ветер трепетал кроны деревьев. Где-то вдалеке громко гавкнула чья-то собака, и это заставило меня поежиться. Внутри нарастало ноющее неприятное чувство. Будто чей-то липкий пронизывающий взгляд сверлил спину. Но рядом никого не было. Глупость небольшая паранойя, вызванная страхом, что что-то должно случиться.
Я услышала звук шагов, скрипнула ветка, и я обернулась. От неожиданности букет выпал из рук в лужу. Белые лепестки измазаны.
Но я не торопилась его поднимать, не отрываясь, смотрела на человека, направляющегося ко мне. Человека из моих кошмаров, которого я так не хотела видеть, и который как я боялась, когда-нибудь найдет меня и не могла произнести не звука тело, как будто парализовало.
Вместо любимой кожаной куртки на нем была старая камуфляжа, обычно выбритое лицо покрыто недельной щетиной. Это уже не тот человек, которого я когда-то любила, и за которого выходила замуж. Он видит мой страх, и его губы растянулись в улыбке, злом самодовольной оскале. Он отлично понимает, что мне не спрятаться, и не сбежать. На этот раз не сбежать. И кричать бесполезно. Рядом с нами никого нет.
— Ну здравствуй моя дорогая жена, — произносит Кирилл, направляя на меня пистолет.
Глава 15
Кирилл Сериков
8 августа
Я стоял в коридоре родильного дома и ожидал, когда, наконец, выйдет жена с ребенком из послеродового отделения, и я впервые возьму дочь на руки. Сегодня Наташу с малышкой выписывали. Собрались наши друзья, чтобы их торжественно встретить. Мой лучший друг заметил мой хмурый взгляд.
— Нервничаешь?
Я кивнул. Разговаривать и что-то ему объяснять мне не хотелось. Я смотрел, как суетились Наташины подруги в ожидании молодой матери, как наизготовку встал фотограф, приготовился снимать. Меня не покидала мысль, что всего этого могло бы не быть. Два месяца назад Наташа чуть не потеряла ребенка. Я до сих пор не могу забыть тот вечер, когда моей беременной жене внезапно стало плохо. Помню, как негнущимися деревянными пальцами набирал номер скорой, как в ответ слышал лишь, ожидайте, скоро будем. Помню, как плюнув на все сам повез ее в больницу, как мчался, наплевав на все правила дорожного движения, помню бледную в слезах перепуганную жену, которая что-то тихо молилась, как некогда в жизни. В роддоме я был готов всех растерзать всех и каждого кто готов был помешать Наташе получить помощь: долго копающуюся регистраторшу, удивительно спокойную врачиху, которая заявила, мне, что вы так волнуетесь, беременные такие мнительные, и что-то про естественный отбор. Впрочем, последнюю я готов был отвести в сторонку и придушить. Нет я конечно догадывался, что у нас с медициной плохо, но не до такой же степени, чтобы про естественный отбор вещать. Интересно, зачем она с такой логикой в медицинский-то поступила.
Наташу увели на осмотр. А мне пришлось ждать в коридоре. Нет ничего страшнее томительного ожидания, когда все нервы на пределе, и нечем себя занять, и остается лишь расхаживать из стороны в сторону, а в голову лезут уже не самые приятные мысли. Наконец, ко мне подошел врач и объяснил, что моей жене придется остаться в больнице, но самое главное, наш ребенок в порядке, мы приехали вовремя, мы успели.
Двери открылись, открылись и впервые за столько дней я увидел жену, счастливую улыбающуюся, пусть и с немного уставшим взглядом. Рядом с ней шла акушерка, которая и держала нашу малышку, завернутую в кружевное одеяльце, перевязанное бантиком, как подарок. По сути, она и есть самый лучший подарок. Вручил жене цветы, и подошел к акушерке, чтобы взять ребенка. К моему удивлению, это оказалась не так страшно как я предполагал. Друзья подходили ближе посмотреть малышку, поздравить нас. И к моему удивлению я увидел, что среди присутствовавших и своих родителей. Как они узнали?
Для кого-то присутствие родителей на выписке из роддома абсолютна обычная, и даже обязательная вещь. Моих же не было даже на свадьбе. Собственно поэтому я с ними и в ссоре. Родителям не понравилась их будущая невестка. Для них Наташа была бесприданницей, и наличие двухкомнатной квартиры для них роли в этом не играло, масштаб не тот. Не такой они представляли женитьбу собственного сына. Особенно, когда у их деловых партнеров имелась незамужняя дочь, с которой можно заключить гораздо более выгодный брак.
Отец подошел ко мне, похлопал по плечу, что-то сказал, но я не расслышал, слишком велико было мое удивление. Он вел себя, будто не было этих нескольких лет молчания с их стороны, будто не он говорил мне тогда, что я больше ему не сын.
Но не только я был так ошарашен, но и Наташа, к которой направилась моя мать
Она приобняла ненавистную невестку за плечи, расцеловала в обе щеки, вручила огромный букет роз, вдвое превышающий мой. Я не удержался от того, чтобы покачать головой. Решили покрасоваться. Тем временем родительница уже вовсю расспрашивала, все ли купили для малышки, нахваливала красивое личико ребенка, и даже поинтересовалась самочувствием молодой матери. Понятно, знали, что со мной этот трюк не пройдет, решила начать с жены, которая растерялась от такой внезапной заботы. Еще бы, Наташа отлично знала, как на самом деле к ней относится моя семья.
Отец стоял возле меня и интересовался делами, говорил, что слышал об успехах фирмы давал советы. Я смотрел на родителей и недоумевал. Где же вы были, когда так сильно была нужна ваша помощь? В тот момент, когда я не знал, что делать от отчаяния. Я справился, я добился всего сам, но как же тяжело это было.