Оказавшись на лестничной площадке, закрыл дверь на замок, приложив ладонь к специальному отпечатку. Тот пощекотал кожу — и я услышал звук сработавшего механизма.
Парень уже вызвал лифт. Он практически бесшумно прибыл на наш этаж и открыл двери. На полу оказалась небольшая лужица крови, которую пытались затереть тряпкой, но только больше размазали.
Сэм криво усмехнулся, глядя на бурые разводы, а потом с надеждой выдохнул, зайдя внутрь:
— Надеюсь, это Жирного. Я ему две сотки торчу.
— Да, неплохо бы, — «человеколюбиво» согласился я и ткнул пальцем в сенсорную панель.
Лифт быстро понёсся на первый этаж. В животе образовалась пустота, затем она сменилась ощущением тяжести, опустившейся на плечи. Это продлилось всего несколько секунд. Лифт прибыл на место и, доброжелательно тренькнув, выплюнул нас в исписанный матерщиной подъезд.
Сэм внимательно посмотрел на надписи, обнаружил среди них новую и негодующе прорычал:
— Вот ведь мрази! Ну кто так делает? Разве «жёпа?» Ну «жопа» же! Да, Ли?
— Да, Сэм, да, — усмехаясь, откликнулся я, ногой открыв дверь.
Выйдя на улицу, втянул сквозь сжатые зубы терпкий, наполненный запахами океана воздух. Он был несомненным достоинством этого района. Голова чуть прояснилась. Я огляделся. Вокруг не было мусора, грязи или бездомных животных — власти исправно решали все эти проблемы.
Мы снимали квартиру на отшибе, так что народу тут бродило немного. Люди добропорядочно шли по мощённым декоративной плиткой тротуарам, разделённым широкой полосой дороги. А по асфальтовому покрытию носились электромобили, похожие на блестящие капли ртути на хромированных дисках, угнездившихся в прочной резине.
Внезапно Сэм проговорил, хищно глядя в панорамное окно ещё не закрывшегося на ночь магазинчика:
— Пожрать бы чего.
— Ну, иди, — разрешил я и медленно потопал по улице в сторону моста, ведущего в район порта. — Догонишь.
— Угу, — кивнул он наголо обритой головой и метнулся к магазинчику.
Я, не спеша, двинулся по острову заранее изученным маршрутом, избегая широких оживлённых улиц, где могли быть камеры, полицейские и нежелательные знакомые. Мне светиться нельзя, поэтому я шёл на своих двоих, не став пользоваться транспортом. В нём тебя ещё на входе взвесят, измерят, распознают лицо и всю эту информацию отправят на центральный сервер полиции, а там уже компьютер решит, насколько ты опасен для общества и не стоит ли тебя арестовать.
Арест мне не грозил, но я хотел сохранить в тайне сегодняшнее путешествие, а когда вокруг так много камер, это сделать не так-то просто. Некоторые кварталы буквально напичканы ими.
Причём скрывать от них лицо бесполезно. Надо быть настоящим профессионалом, чтобы обмануть их: скрыть внешность, изменить походку и так далее. Благо Антиквар — это наш с Сэмом босс — скинул мне сегодня на коммуникатор карту «профилактических» отключений камер. На самом деле их под каким-нибудь предлогом вырубали сами следящие сотрудники. Их отключали, чтобы потом продавать карты. Если бы ребята не делали этого, передвигаться незамеченным полицией стало бы намного сложнее.
Поглядывая на экран коммуникатора, где была карта, я двигался между однотипными серыми высотками из облегчённого бетона с перекрытиями из усиленной стали. Пару раз меня отвлекала внезапно вспыхивающая реклама. Даже тут, на задворках задворок, она умудрялась искать клиентов среди немногочисленных водителей электромобилей и редких прохожих откровенно бандитской наружности.
Вдруг сзади донёсся голос запыхавшегося Сэма:
— Ли!
Остановившись, я повернул голову и увидел спешащего ко мне друга. Он прекрасно знал безопасный маршрут, так что засветиться не мог. Сэм явился не один — в его левой руке был зажат мясной бургер. Я торопливо убрал в карман коммуникатор, дабы освободить хотя бы одну руку, ведь в другой всё ещё сжимал гитарный футляр. Мне тоже жутко хотелось есть. Ещё когда спал, я почувствовал голод.
Парень подбежал и вложил в мою ладонь горячий бургер. Сам друг что-то усиленно дожёвывал. На его губах остался красный соус.
Благодарно кивнув, я вцепился зубами в бургер и благодушно заметил:
— Физиономию вытри.
Сэм торопливо принялся вытирать рот тыльной стороной широкой ладони. Когда он закончил, я передал ему футляр, а сам вытащил коммуникатор.
Парень молча топал рядом, угрожающе глядя на всех, кто недостаточно восхищённо смотрел на его мышцы. И для убедительности иногда поигрывал ими.
Мимо нас в густой пыли пронёсся пикап. В его кузове я заметил выключенного робота-рабочего. Отчасти он был человекоподобен: стальная голова покоилась на широких плечах, из которых росли мощные руки-манипуляторы, туловище имело бочкообразную форму, а в качестве ног у робота было гусеничное шасси. Это старая, дешёвая модель. Я в них неплохо разбирался, потому что последние месяцы работал в мастерской по ремонту. Надо же было как-то прикрывать криминальную деятельность.
Проследив за моим взглядом, Сэм недовольно пробурчал:
— Развелось этих железяк…
— Что есть, то есть, — бросил я, доедая бургер. — Скоро они у людей всю работу отберут.
— Говорят, на днях в порт пришлют целую партию этих болванок, — прогрохотал парень, сжав пудовые кулаки. — Мне вышибала знакомый говорил.
— Красный? — назвал я прозвище коллеги Сэма, который тоже работал в ночном клубе «устранителем нежелательных элементов».
— Ага, он, — обронил друг, глянув на мост, ведущий в район порта.
Отсюда уже можно было различить разнокалиберные корабли. Хмурая физиономия Сэма немного прояснилась. Парень всегда хотел отправиться в океанское плавание, а если получится, стать моряком. Вот только таким, как мы, сделать это было проблематично. Чуть позже расскажу, почему именно.
Сочувственно посмотрев на друга, я глубокомысленно заметил:
— Ну, в принципе, Красный редко когда ерунду несёт. Скорее всего, так и будет.
Сэм ничего не ответил. На этом наша беседа прекратилась — и мы просто молча двигались дальше. Я принялся мысленно угадывать, откуда прибыло то или иное судно. Вот огромный, словно глубоководный кит, корабль лирийцев. Эти жители Демократии Лирия не брезговали контрабандой. Не удивлюсь, если на их судне опять найдут запрещённые товары, так не раз уже бывало.
За кораблём лирийцев скрывалось небольшое, но очень быстрое и вёрткое судно северян. Моряки из тех суровых мест в основном доставляли в наш порт чипы, имплантаты и бионику. У них там хорошо развито производство таких вещей. И товары имели меньшую себестоимость, чем наши, поэтому они потихоньку вытесняли с рынка местных производителей, к жуткому неудовольствию последних.
Внезапно, когда мы почти преодолели мост, я заметил знакомую фигуру в лёгком плаще. Человек выскользнул из тёмного переулка между двумя высотками и торопливо двинулся к припортовому району, где располагались частные дома не больше пяти этажей в высоту.
— Сэм, — тихо сказал я, узнав фигуру. — Вон там Джин крадётся.
— Мля, чуть не упустили, — тревожно выдохнул парень и перешёл на другую сторону улицы, пока электромобили стояли на светофоре.
Я двинулся по этому краю, стараясь держаться в тени домов. Каджин, а сокращённо просто Джин торопливо топал по тротуару, обгоняя людей. Он так же, как и я, имел карту отключённых камер. Я сверялся с ней и видел, что Джин идёт именно туда, где они в данный момент не функционировали.
При этом парень постоянно оглядывался. Мне приходилось быть чрезвычайно осторожным — сливаться с группками припозднившихся прохожих и заскакивать в забегаловки, которые ещё не закрылись. Джин неплохо знал меня и Сэма. И мог легко нас вычислить. Но на это дело наш босс не стал отправлять никого другого. Ведь Каджин всё равно знал практически всех членов нашей банды. Он был приближённым одного из конкурирующих криминальных боссов, с которым всё чаще сталкивались наши интересы.
Вот и нынешняя слежка была очередным витком этого противостояния. Утром Антиквар приказал мне и Сэму проследить за Джином. До его ушей дошла информация, что Каджин и его босс Ястреб, готовятся провернуть какую-то прибыльную операцию. Антиквар точно знал, что сегодня после одиннадцати часов вечера где-то в городе состоится встреча Джина с какими-то залётными ребятами, которые сумели что-то провезти в наш город. Неизвестно, что конкретно, но, по словам информатора нашего босса, что-то ценное. Вот Антиквар и послал нас за Джином.
Задумавшись, я едва не поплатился за это. Преследуемый мной парень в очередной раз резко повернул голову назад, чуть не вывернув шею. Повезло, что мои рефлексы сработали безукоризненно. Я успел заскочить в открытую настежь дверь, над которой красовалась надпись из неоновых трубок «Бар у Джо».
Оказавшись внутри, я презрительно хмыкнул. Бар — слишком громкое слово для этого заведения. Так, барчик три на три метра. Единственный его посетитель цедил пиво, сидя на круглом стуле и поставив локти на грязную стойку. За ней протирала стакан удивительно миловидная девушка. Жаль, что её уродовало тонкое обручальное кольцо на пальце. Всё же я улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой и выскочил на улицу, краем глаза следя за реакцией барменши. Она побледнела и едва не выронила стакан. Наверное, я с обаянием переборщил — чуть наповал не сразил.
Усмехнувшись своим мыслям, я цепким взглядом вычленил из толпы фигуру Джина и продолжил слежку. Он шёл, иногда прикасаясь рукой к левому боку. Мои губы раздвинулись в кровожадном оскале. Это Сэм недавно воткнул нож ему между рёбер, но парень как-то умудрился выжить, хотя был вполне обычным человеком, как я или Сэм. Видимо, до конца он всё ещё не оправился, что, в общем-то, немудрено. Кровищи тогда с него натекло столько, будто ему глотку перерезали, а не воткнули в бок несколько сантиметров стали. Джину в тот раз повезло. Сэм не успел добить. Подоспели полицейские. И нам пришлось уносить ноги.
И вот сейчас этот поганец шёл на своих двоих, изрядно петляя: то сюда свернёт, то туда, — да ещё его голова крутилась, как на шарнирах, того и гляди, шею сломает. Такая игра, за которой наблюдали сотни окон, продолжалась уже несколько десятков минут. Хорошо, что я и Сэм были опытными топтунами. Антиквар взял меня под своё бандитское крыло, когда мне исполнилось пятнадцать. И стал давать поручения, в том числе отправлял следить за кем-нибудь. Я в том юном возрасте уже остался один. Мой почивший отец был мелким мошенником, который перебрался в Империю вместе с семьёй из Содружества Островов (СО). Это такое мультинациональное государство. Оно, как уже понятно из названия, раскинулось на островах. Отсюда и моя необычная для здешних мест внешность. Тут весьма редко можно было встретить светлоглазого человека.
Я уже успел прожить на территории Содружества несколько лет в одном тихом и маленьком городке. Ритмом жизни он напоминал кладбище со светофорами.
Ладно, вернёмся к отцу. От его заработка почти полностью зависела наша маленькая семья из трёх человек. Он добывал деньги, всё так же занимаясь мелкими аферами. А когда срывалось какое-нибудь дельце, папаша вымещал свою злобу на мне и на матери. В эти минуты довольно прилично выглядящий человек превращался в комок ненависти, источающий злобу. Так, в очередном припадке, он забил до смерти мою мать. И это сошло ему с рук. Мы остались вдвоём.
Живя с ним, я с течением времени обрёл некие отклонения в психике, что и неудивительно. Это часто проявлялось в стрессовых ситуациях, когда мозг не успевал обдумать действия, а гнев подчинял разум. Тогда следовали вспышки ярости.
После смерти матери я увлёкся единоборствами, чтобы уметь защищать себя, это ещё больше усугубляло вред от моих вспышек. Однажды я сломал знакомому парню руку лишь за то, что он хотел дать затрещину своей набедокурившей младшей сестре. А потом, спустя пару месяцев, выбил какому-то парню передние зубы, после того как он пнул ногой уличного кота. Такие всплески неконтролируемой ярости подпортили мою репутацию среди друзей и соседей. Но Антиквар этого не побоялся, и когда отец отправился гнить в тюрьму, решил заняться неуравновешенным юнцом.
Через пару месяцев я привёл к Антиквару Сэма, одного из семи детей очень распутной дамочки. Она к неполным сорока годам уже пережила четыре официальных брака и бессчётное количество сожительств. Стоит заметить, что первые её дети носили более благозвучные и длинные имена, нежели Сэм, но, сами понимаете, чем в семье больше детей, тем проще у младших имена.
Хм… опять отвлёкся. О чём это я? Ах да. Так вот, с тех пор мы и трудились на Антиквара, всё больше и больше входя в доверие. Вот только в последний месяц он стал к нам как-то менее расположен. С чем это связано? Не знаю, но надо бы разнюхать.
Пока я строил предположения на этот счёт, Джин притопал в окружённый небоскрёбами частный сектор припортового района. Он застыл возле трёхэтажного особняка, обнесённого высоким забором, поверху которого была натянута спираль под электрическим током, а по углам располагались камеры — эти-то точно функционировали.
Фасад особняка был отделан белым мрамором. Он, в общем-то, не был большой ценностью, но вот именно белый… его возили аж с запада Империи. Стоил он весьма и весьма солидно. Такой домик мог себе позволить только очень зажиточный гражданин, и это, если не учитывать баснословную стоимость земли.
Каджин между тем огляделся. Я спрятался за мощным стволом высокого дерева с раскидистой кроной, а Сэм скрючился за бетонным выступом забора. Парень не мог нас увидеть. Он убедился, что вокруг никого нет, а затем постучал в неприметную калитку. Та густо заросла бурыми колючими вьюнами. Звук от соприкосновения кулака с калиткой получился приглушённым. Пару раз ударив, парень принялся ждать.
Проще было бы позвонить, используя коммуникатор, но любой звонок записывался на специальный сервер и какое-то время там хранился. Помимо самого разговора, фиксировались номера и координаты беседовавших людей. Обычно, если всё же приходилось звонить и обсуждать что-то, запрещённое законом, люди разговаривали, используя кодовые слова, или выражались иносказательно.
Наконец калитка бесшумно отворилась. Джин откинул капюшон и продемонстрировал свою смуглую физиономию с оливковыми глазами. По его плечам рассыпались длинные чёрные волосы, такие же чёрные, как душа девушки, которая не прыгнула в койку даже после десятого свидания.
Человек, открывший калитку, не показался мне на глаза. Он стоял в тени забора. Я увидел лишь руку, которой он поманил за собой парня. Джин послушно пошёл за ним, закрыв за собой дверцу.
В эту же секунду Сэм перебежал дорогу, оказавшись возле меня. И хмуро спросил, сплюнув через дырку в зубах:
— Что будем делать? Через забор мы не перемахнём, это гиблое дело. Запустим «Шмеля»?
— Ага, — согласно кивнул я и взял у него из рук футляр.
— Ты его зарядил? А то я им позавчера пользовался, — несколько озабоченно произнёс он.
— Зарядил, — обронил я, открыл футляр и поочерёдно достал оттуда: очки, наушники, джойстик и шар размером с половину кулака взрослого мужчины. — Опять за Лианой подглядывал?
— Нет, я же не извращенец, — покраснев, горячо выдохнул парень.
Он поспешно отвернулся, принявшись чересчур внимательно наблюдать за пустынной улицей.
Была у Сэма одна до жути вредная привычка — он страстно любил местную красотку, которая отличалась дурным нравом и большой глупостью. Друг без этой девушки прямо жить не мог — готов был спать возле порога её квартиры, лишь бы почаще видеться. Красотка же только играла с ним, охотясь за более состоятельными мужчинами. Ходили слухи, что сейчас она своими пухлыми губками ублажает какого-то крупного мафиози.
Поморщившись, я торопливо надел очки, наушники, а потом взял в руки джойстик и активировал «Шмеля». Тот взлетел чуть выше моей головы и застыл. Встроенная в него камера прекрасно передавала картинку на пластиковые линзы, а микрофон транслировал звук в наушники. Такой аппарат на чёрном рынке стоил прилично. Причём в золоте. Почему так? Да потому что наличные у нас давно вышли из оборота, сменившись электронными деньгами. А транзакции запросто отслеживались. Вот на чёрном рынке и перешли к расчётам в золотых украшениях, драгоценных камнях и прочих дорогих вещичках, которые легко легализовать.
Благо этого «Шмеля» мне не пришлось покупать. Я сам собрал его — вот этими руками с длинными музыкальными пальцами. Мне удалось сконструировать его так, что моё детище, помимо наблюдения и подслушивания, обладало ещё кое-какими важными функциями. И они мне сегодня обязательно понадобятся. Я точно это знал, потому что мне далеко не в первый раз приходилось пускать этот аппарат в дело.