- Ну что же, я рад, что мы пришли к единому мнению относительно вашей помолвки и предлагаю вам, мои возлюбленные чада, подойти поближе! – таким счастливым я своего отца видела последний раз года два назад – когда шпионы донесли, что к его заклятому другу в гости едут родственники жены во главе с тещей.
Эй, подождите, какое единое мнение? Похоже, пора прекращать спать с открытыми глазами во время папиных речей, а то в следующий раз могу узнать, что меня и замуж-то уже выдали.
Пока я старалась собрать мысли и предчувствия и уложить их в единую картину, в Зале появилось ещё одно лицо.
Хотя больше хотелось сказать “морда” – папин советник и придворный целитель Иртис. По совместительству, мой бывший учитель и настоящий враг. И, судя по его довольному виду, он приготовил мне какую-то феерическую пакость. Опустив глаза с сочащейся злорадством физиономии, я поняла, что он держит в руках бархатную подушечку, а на ней... Тааак, не правы были те, кто так низко оценил мой магический потенциал – мне прямая дорога в предсказательницы! А может, и в ведьмы. Потому что я или напророчила, или сглазила – на подставке лежал Венец Повелителей. Древняя реликвия, тиара лунного серебра с единственным украшением в виде огромного рубина, ограненного в виде овала с поперечной надсечкой. “Око истины”. Существовала легенда, что это зрачок первого из Рода. Наглая ложь, никакие части драконьего тела ценными минералами не являются, но каждому народу нужна своя легенда. И пусть до сих пор находятся наивные искатели приключений, которые пытаются обогатиться, выбив кому-то из драконов глаз или клык, но их становится все меньше – подобной вольности Род не спускает, и идиоты вырождаются сами собой.
Венец использовался только в трех церемониях – коронация Повелителя, рождение наследника. А третий... Наверное уже догадались? Все верно – бракосочетание наследника. То есть меня. Или Мириаса. Короче – нас, а кто из нас кто, потом разберемся..
Венец не поражал красотой, зато от него исходила такая силовая волна, что у всех присутствующих по коже побежали мурашки.
Иртис, особенно ласково улыбнувшись вашей покорной слуге, упал в поклоне перед Повелителем, преданно заглядывая ему в глаза и на вытянутых руках подавая тиару. Чтобы подпортить этому лизоблюду миг торжества, я тихо-тихо, чтобы услышал только он, спросила:
- Как Ваше здоровье, уважаемый Иртис? Кашель не замучил?
Целитель изменился в лице и ненавидяще на меня зыркнул. Бедняга, не забыл ещё приготовленный мной три года назад травяной сбор. Мы тогда с лекарем поспорили, что я смогу вылечить воспаление бронхов за три дня. А поскольку из болезных был только сам целитель, то и испытывали моё экспериментальное зелье, соответственно, на нем. Состав получился на диво эффективным: какое там покашлять – он пять дней дышал через раз! Как выяснилось, помимо потрясающего отхаркивающего действия, зелье было ещё и сильным слабительным...
В свое оправдание могу сказать, что ничего такого не планировала, потому как готовила этот отвар впервые, но Иртис, естественно, не поверил и с тех пор старался сделать мне какую-нибудь гадость. В другой ситуации это могло бы сильно навредить, но целителя дружно ненавидела вся дворцовая челядь, потому слуги меня возвели в ранг героини и предупреждали о его происках заранее. Но в этот раз, видимо, не успели, или же отец догадался, наконец, поставить охрану под окно своего кабинета, под которым, периодически сменяя друг друга, постоянно подслушивал кто-нибудь из обслуги.
- Несравненная Амиранта, я так рад Вашему счастью, ведь известно, что женихи Вас вниманием не жалуют... – злорадно прожурчал советник мне в ответ.
Очень захотелось наступить ему на ногу тонким каблуком, но подлый царедворец предусмотрительно оставался на расстоянии.
Пока мы капали ядом при виде друг друга, отец водрузил на себя Венец и высокопарно обратился к будущим новобрачным:
- Мириас, поскольку Вы, по праву сильнейшего, будете главой этой семьи, – торжественно начал он, чем заставил меня скрипнуть от досады зубами, а Иртиса практически впасть в экстаз при виде моего позора, – то именно на реликвии рода Варде будут принесены брачные клятвы.
Жених, царственно кивнув, сделал знак одному из присутствовавших слуг. Лакей, приблизившись, пал на колени и, не поднимая головы, протянул Мириасу маленькую шкатулку темного дерева.
Каюсь, как и все девушки, я любопытна. Поэтому, стоило Мириасу открыть шкатулку, как я сунула в неё нос. О чем тут же пожалела.
Что в вашем представлении может быть семейным артефактом?
У правителей это огромная жемчужина “Слеза моря”, реликвия дивной красоты и невероятной мощи, с помощью которой Повелитель может управлять погодой. Хотя, учитывая прошлогоднюю засуху, наверное, и артефакты иногда дают сбои.
Варде же, похоже, придерживались мнения, что красота в данном случае излишня, хватит и обычного устрашения. Их артефакт представлял собой какую-то жуткую субстанцию в виде огромного паука, усеянного мелкими бриллиантами. А кем с его помощью можно повелевать, мне было даже представить страшно.
- Принцесса, вы должны прикоснуться к... – далее следовал набор звуков, который я не смогла бы повторить даже под пытками. А голосок у жениха очень даже приятный...
Но трогать эту гадость я была категорически не согласна, потому уже приготовилась ответить резким отказом, как встретилась глазами с отцом и поняла, что если я не последую приказу Мириаса, пытки мне гарантированы.
Скрепя сердце и пытаясь вернуть на законное место съеденную на обед булочку, я протянула дрожащую руку к шкатулке...
О том, что существуют живые и даже своеобразно мыслящие артефакты, я, конечно, слышала. Но одно дело, когда об этом рассказывают на занятиях, а совсем другое, когда такая диковинка, мгновенно расправив мохнатые лапки, чем едва не довела кандидатку в невесты до разрыва сердца, шустро рванула к моим пальцам.
Не знаю, откуда я могла узнать заклинание стены огня, но именно ею и шибанула по жуткому сокровищу. Через секунду, когда пламя пропало, до меня, одновременно с вонью паленых волос, дошло три вещи:
Первое – я все-таки не полный ноль в магии!
Второе – род Варде только что осиротел: из чего бы не был создан их паучок, но после драконьего огня, он рассыпался мелкой пылью, а значит, замужество на сегодня откладывается.
И третье. Вопросы магической силы и мужней жизни очень скоро перестанут меня волновать. Если, конечно, Мириас не совсем извращенец, желающий жениться на трупе. Хотя, он сейчас и сам выглядел не совсем свежо – ярко-алое обожженное лицо без бровей, ресниц и волос над не менее пострадавшим телом, кое-где прикрытым дымящимися лохмотьями. Хотя, дней через пять он должен прийти в норму – у Белых очень быстрая регенерация. Но вот фамильную реликвию он мне точно не простит...
Со стороны отца донесся странный звук: не то хрип, не то клекот. Все резко повернулись к правителю и увидели, как с его мудрой головы меееедленно падает Венец. Тиара звонко цокнула о паркет, прокатилась немного вперед и, звякнув, как уроненная крышка от кастрюли, замерла возле трона. А у ног Повелителя ехидно подмигивало выпавшее из оправы “Око истины”...
Столь ненавидимые каблуки не помешали мне показать один из лучших результатов в забеге от дворцовой стражи.
Видимо, отец всерьез рассвирепел, если натравил на меня всю прислугу вплоть до последнего поваренка. Но, поскольку, большинство из них были моими друзьями, охота была веселой, но непродуктивной. Первый раз меня спрятала горничная, успев принудительно загнать в шкаф за несколько секунд до того, как в мою комнату ворвался отец.
- Где эта мерзавка?! – отец уже даже не орал, а перешел на свистящий рык. И это было очень плохо. Если он трансформируется, найдет по запаху буквально через несколько секунд. Но это означало бы, что другие способы воздействия на дочь уже не работают, а признавать свою педагогическую несостоятельность ему не хотелось.
Тома взбледнула лицом, но нашла в себе силы отрицательно покачать головой, дескать, ничего не знаю, не видела. То, что кто-то из слуг может ему соврать, отцу даже в голову не пришло, и он, свирепо зыркнув в сторону оцепеневшей горничной, выскочил из моих покоев.
А второй – повариха, поймавшая меня за косу и сунувшая себе за спину. И не зря – мимо промчался капитан Стражей и, соответственно, мой несостоявшийся свекор.
В захватывающей игре “Поймай принцессу” не участвовал только Иртис, которому выпала честь лелеять раны и ожоги Мириаса. И мне стало жаль незадачливого жениха – ценностей лишили, покалечили, да ещё и попал в загребущие ручонки местного эскулапа, знаменитого высказыванием, что если пациент ничего не чувствует, значит его плохо лечат. Поэтому из его кабинета сейчас раздавались рычание и ругательства. В который раз наворачивая круги по дворцовым коридорам, я случайно не там повернула и оказалась в тупичке возле комнаты страха этого маньяка, из которой раздался сладенький голос целителя:
- Ну что вы же так дергаетесь? Осталось оторвать от ожога совсееем маленький лоскутик и можно начинать лечение...
Через секунду раздался рев столь нецензурного содержания, что я на секунду замерла в восхищении. Значит, не совсем пропащий у меня нареченный, вон какие эмоции демонстрирует. Это только на первый взгляд он, как мороженая рыба, а стоит кипяток на ногу плеснуть, сразу такую страсть проявит!
Я так увлеклась неожиданно открывшейся стороной характера жениха, что едва не попалась прямо в руки отца, голос которого раздался где-то сзади:
- Переройте весь дворец, но найдите эту дрянь! И приготовьте “Слезу”, их нужно немедленно поженить. А ж потом...
- Но мы не можем принудить Мар... Амиранту выйти замуж против воли! – жалобное блеяние мачехи.
- Не вмешивайтесь не в свои дела, дорогая! Стража, проводите Повелительницу в её покои!
А вот это уже интересно. Значит, мачеха в курсе происходящего и, более того, она на моей стороне.
Но размышлять на эту тему дальше мне было некогда, потому что голос отца приближался и если мне все ещё не хочется становится женой этого недожарка... Кстати, что-то он замолчал? Неужели не вынес столь агрессивной заботы целителя и блаженно ушел из этой бренной жизни? Но очередное невежливое пожелание Мириаса в адрес Иртиса, а также подробности интимной жизни, как самого эскулапа, так и его ближайшей родни, задавили эту надежду на корню.
Вернуться я не могла – за углом продолжал распекать кого-то отец, а впереди было только окно. Справедливо рассудив, что если я упаду с высоты четвертого этажа, то погибну, а если попадусь отцу, то сначала помучаюсь, а потом уже отправлюсь к праотцам, я сделала выбор в пользу окна.
Высоты, в отличие от пауков, я не боялась, поэтому на крышу попала практически без потерь. Жертвой в борьбе за свободу стал шелковый палантин и одна сережка.
Поскольку очереди из желающих посидеть весенним вечерком на холодной крыше не наблюдалось, я осталась в столь желанном одиночестве и затаилась в тени печной трубы, как старая летучая мышь на чердаке.
С того момента, как я оккупировала крышу, прошло уже почти два часа, а отец все никак не мог утихомириться. Периодически его воплям вторил из-за соседнего дымохода осипший от страсти кот, чей голос рождал во мне низменное желание запустить туда если не огненным шаром, то хотя бы туфлей.
Но, во-первых, меня учили быть доброй девочкой и любить братьев наших меньших, а во-вторых, меня также наставляли быть умной девочкой – кот завывал на разные голоса, и у постороннего слушателя могло сложиться впечатление, что на крыше собралась целая стая осатаневших от любви мурлык. А поскольку таких странных пристрастий, как наблюдение за кошачьим интимом, за мной раньше не числилось, то и искать здесь никто не догадался.
Через некоторое время, в течение которого я успела немного замерзнуть и оглохнуть, а желание убить любвеобильное животное стало почти нестерпимым, отцовский рык перешел в разъяренный рев. По дворцу разносились его зычные проклятия в мой адрес, а также обещания отправить всех Стражей на дыбу в связи с профнепригодностью. И, как ни печально, в плане квалификации охраны я была с ним согласна – ладно, в этот раз тревога из-за меня, ну, а если бы враги пробрались?!
- Если до полуночи она не будет стоять передо мной, разжалую до рядового!!! – проорал в конце концов чувствительный родитель. Мне стало интересно, кто же стал объектом такой трепетной любви, и я наклонилась через парапет крыши, за что едва не поплатилась – посреди двора стоял пышущий стыдливым румянцем капитан Сартос Варде. И, судя по выражению лица, он с бОльшим удовольствием стал бы моим палачом, чем свекром. Капитан возвел очи в небо, то ли чтобы не видеть своего сюзерена, то ли в тщетной попытке снискать милость Тилиры и умереть на месте от разряда молнии. Но, видимо, у Богини в тот момент были другие дела и она на его мольбу не откликнулась.
Зато я, чтобы Сартос не успел заметить ситуэт на фоне темнеющего неба, так шарахнулась назад, что крепко приложилась о черепицу всей спиной. Дальнейший их разговор я слушала, уже распластавшись на крыше, как лисья шкурка, растянутая для просушки скорняком.
- Как скажете, Повелитель. Но, в таком случае, наш договор будет расторгнут.
Отец сразу сбавил тон и, подойдя к служивому почти вплотную, что-то ему зашептал. Обидно, конечно, что подслушать не получается, но лучше уж я ещё немного поизображаю горгулью, чем попадусь на глаза этой парочке.
О том, что будет, когда придется встретиться лицом к лицу с Мириасом – а рано или поздно этот момент настанет – даже думать не хотелось. Ничего хорошего, это точно. Уж, во всяком случае, если бы на его месте была я, месть была бы изощренной и очень медленной. А поскольку о таком диве, как великодушный дракон, я не слышала никогда, то лучшим выходом было бы где-нибудь спрятаться на пару дней, а в идеале – лет.
В собственных покоях это делать глупо – сразу найдут. Если я не ошибаюсь, отец уже отправил туда засаду из нескольких стражников. Я прямо-таки представляю, как эти бедолаги сидят в моем шкафу в окружении платьев, оборок и прочих кринолинов. Ну, хоть Томке радость, она у меня девушка свободная и излишней моралью не обремененная, найдет применение такому подарку.
Вваливаться в покои мачехи тоже не самая блестящая идея – хоть она меня и любит в меру сил и терпения, но против воли венценосного супруга не пойдет. И быть мне в таком случае не только замужней, а, скорее всего, и выпоротой. Это уж насколько у моего отца фантазии хватит.
Оставалось единственное место, где можно было бы укрыться, не опасаясь быть выданной отцу – храм Видящих. Но до него нужно ещё добраться через половину города. Утешало только одно – обыватели ещё вряд ли слышали о моей сегодняшней выходке. В том, что завтра мне и незадачливым ловцам будут перемывать кости кумушки, я не сомневалась – какая там конфиденциальность, если о каждом визите папочки к его любовнице становилось известно сразу после того, как он выходил из её покоев?
Кот наконец-то заткнулся, заставив меня практически прослезиться от счастья. Или он пал жертвой переизбытка чувств, или же к нему все-таки вышла его пушистая возлюбленная.
Я осторожно выпрямилась, пытаясь удержать равновесие на неровной черепице, и окинула взглядом ближайшие крыши. На счастье, кроме того самого любвеобильного кошака, проводившего меня ошалевшим взглядом, рядом никого не было.
Разлившаяся по небу темнота начала расцветать нагло подмигивающими звездами. И так не радовавший особым теплом ветерок, накинув мне подол на голову, намекнул, что если в ближайшее время я не уберусь, навсегда останусь здесь окоченевшим памятником женской глупости и упрямства.
Судя по крикам, периодически раздававшимся во дворе, поиски вступили в завершающую фазу. Один из Стражей гордо отчитался перед руководством, что только что лично проверил все дымоходы, потыкав в них палкой, на предмет наличия беглянки. Мне стало жутко интересно, как в его представлении я могла поместиться в трубу, в которую с огромным трудом можно было запихнуть метлу. Судя по ошалевшему виду капитана Варде, его посетили сходные сомнения. С удовольствием понаблюдав за воспитательным моментом, в ходе которого инициативный, но бестолковый служивый получил от начальства вместо похвалы удар в ухо, я решила, что участь сторонней наблюдательницы мне уже надоела.