— Пошто вам навь? — проскрипела она. — Молодые еще, жить да жить. Ступайте с миром, откуда пришли.
— Откуда пришли, уже ничего нет. Одни мы с братом остались, отомстить хотим.
Старуха качнулась к отцу, перебирая морщинистыми пальцами верхушки штакетника. Тощий пес снова залаял, и ветер принес тяжелый запах гари. Он сажей оседал на небе и катался мерзким привкусом на языке. Мертвый ветер, мертвый лес.
— А тяму хватит? — строго спросила старуха.
— Хватит, — глухо ответил отец, роняя слово, как камень на обожженную землю. Мог притвориться кем угодно, но я по-прежнему чувствовал под маскировкой генерала. Ощущение давило на плечи, пробиралось под кожу, покалывало в кончиках пальцев. С ним никогда не было легко, но сейчас становилось жутко.
— Ну, коли так, тогда пожалуйте в дом, паны, — сказала старуха, без особого радушия в голосе. — Негоже про навь у ограды говорить.
Она открыла калитку и пошла к дому, с трудом переставляя ноги. Я дернулся следом, но отец взял за локоть, разворачивая к себе и показывая из кармана куртки рукоять бластера. Я кивнул, что оружие с собой. Негласная инструкция запрещала цзы’дарийцам убивать гражданских, но если в доме засада мародеров, то придется отстреливаться.
На крыльце старая женщина заставила нас снять ботинки, постучав по ним прутом и проворчав что-то про грязь и непрошеных гостей. Миновав крошечную, неосвещенную прихожую, мы вошли в жилую комнату. На меня обрушился аромат теплого молока и пряных трав. Мебели в доме, как в казарме — необходимый минимум. Кухонной утвари и того меньше.
— Уж не обессудьте, потчевать нечем.
Старуха загремела посудой, выставляя на стол два стакана и странный пузатый сосуд. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять — молоко.
— Но не приглашать же гостей за пустой стол, — сказала хозяйка, разливая молоко по стаканам.
Наш врожденный иммунитет к ядам, конечно, многое нам позволял, но употреблять что-то в пищу на враждебной территории без лабораторных анализов запрещали инструкции. Разве что для маскировки.
— Благодарствуем, — сказал генерал, сел за стол и сделал два крупных глотка молока. — Садись, малой, в ногах правды нет.
Я плюхнулся на длинную скамью перед столом все тем же деревянным манекеном и негнущимися пальцами взял стакан.
— Братец твой меньшой нешто хворый? — спросила у отца старуха, усаживаясь напротив и складывая руки на столе.
— Навь боится.
— Не мудрено. Столько душ погубила навь, столько жизней отняла. Целыми семьями народ косит. Вот и к нам пришла, когда не ждали. Уж как надеялись, что пронесет, а все одно.
Старуха вздохнула, а отец придвинулся ближе, разглядывая каждую морщинку на осунувшемся лице.
— Что ж отпор не дали? Мужиков в деревне не было?
— Да разве можно победить навь? Что мертвецу сделается? Ты ему нож в грудь, а он ухмыляется.
Я надеялся, что про мертвецов она не буквально. Может, зверями считают или извергами, мертвыми душой? Но отец кивнул довольно и тут же спрятал мимику за глотком молока.
— Зачем приходили-то?
— За припасами, — ответила старуха. — Курей, коров угнали. Что приглянулось, то и взяли.
— Женщин… обижали?
Корректное слово он подобрал для насилия, но тут как не смягчай, суть одна.
— Обижали, — сказала хозяйка и заморгала часто-часто, — лиходеи проклятые. Девчонок едва округлившихся ссильничали. А потом выпотрошили, как цыплят, и на дорогу выбросили. Вон они голубушки все на кладбище. Спят красавицы в земле сырой…
Старуха утерла слезы концом платка и задумалась, глядя в пустоту перед собой. Мы тоже молчали. Я от шока, а отец ждал, что дальше скажет.
— Как мстить-то надумали? — прошелестела старуха надтреснутым голосом. — Уж не собрался ли ты, белобрысый, навь на живца ловить?
— А подойду, как живец-то? — осторожно спросил генерал.
— Ты нет, а он да, — ответила старуха, тыча в меня узловатым пальцем. — Вроде похожи зело, а брат помладше, да почище будет. Не по нраву ты нави придешься, перестарок уже. Лицо мальчика, а глаза мужика зрелого, самогону отведавшего, да всех баб перепортившего.
Я чуть не икнул от такого точного попадания. Кто здесь кого изучал? Казалось, еще пару взглядов на отца, и старуха раскусит всю нашу затею. Не выдержал я, встрял в разговор:
— И что навь с мальчиками делает?
— Никто не знает, — вздохнула старуха. — Забирают они мальчиков с собой. Всех от десяти до тринадцати годков. Уж мы их по погребам прятали, да в лес отводили. Нюх у нави, что у собаки. Везде отыщут.
В голове крутилось всякое и на языке тоже. То гнароши вспоминались с их пристрастиями, то офицеры старой Империи. Но я посмотрел на напряженное лицо генерала и промолчал.
— Находите потом мальчиков? Потрошенных?
— Нет. Никто их больше ни разу не видел, — старуха вдруг сама придвинулась к Наилию, чуть не схватив его за руку. — Не ходил бы ты на север, касатик, не искал навь. И братца не таскал с собой. Пожалей кровинушку. Уж не знаю, что за пазухой носишь против нави, да не совладать с ней.
— Нет мне обратной дороги и брату тоже, — генерал не вздрогнул, не отпрянул, так и смотрел в глаза старухи. — Только бы навь найти. Скажите, как.
— Никак, — хозяйка отодвинулась, встала и убрала стаканы со стола. — Сама найдет, коли захочет.
Генерал тоже встал и кивнул мне на выход. И тут снова зазвучал голос старухи:
— Ты сам как навь, нешто не чувствуешь? Тьма в тебе…
Отец до этого спокойный, вдруг побледнел. Снова в цель попала? Но о чем говорила? Много боев отец пережил, смерть видел и сам убивал. Захочешь — чистым не останешься.
— Возвращаемся, — голос Наилия стал холодным, злым. — Я услышал достаточно.
Всю дорогу до лагеря шли молча, не останавливаясь. Дважды генерал доставал портативный спутниковый приемник, чтобы проверить, не отклонились ли мы от маршрута, и менял курс.
Вечерело. Просветы между деревьями окрасились багряным светом заходящего светила, отчего даже воздух казался зловеще красным и удушливым. У разума есть свойство преувеличивать опасность и раздувать мелкие страхи до Вселенских масштабов. Особенно у разума женского, да после трагедии. Но если все сказанное про неуязвимость и бессмертие васпов, или навь, как их назвала старуха, было правдой, то я понимал, почему научной операцией руководил генерал.
Наилий передал по рации, что мы приближаемся. Интересно, успели ли вернуться разведчики? Будет ли у меня время, чтобы привести себя в порядок перед очередным совещанием? Время сжималось, ускоряя бег. Слишком много мыслей разом обрушились на мою голову.
— Наилий, почему они мародерствуют, раз такие неуязвимые? Нет более достойного занятия?
От раздумий я забылся и назвал отца по имени. Молодец, конечно, легенду выучил, вот только мы уже ушли из деревни.
— Хороший вопрос, — генерал остановился и обернулся. — Представь, что пятая армия застряла на чужой планете без шанса вернуться домой. Без связи с Дарией, без поддержки и финансирования — вообще в полной изоляции. Насколько бы хватило нашей провизии? А что бы мы потом делали?
— Выживали… — пробормотал я, расстраиваясь, что ответ оказался таким простым и очевидным. Нет смысла в технической мощи армии, когда солдатам нечего есть. — А мальчики им зачем?
— Не знаю, — пожал плечами генерал. — Давай дойдем до штаба, посмотрим на разведданные с северо-запада и вместе подумаем.
Все-таки получилось без званий и обращений. Хотя бы на задании. Верить было еще страшно, но крылья уже раскрывались за спиной. До первого поста дозорного я не шел — летел.
Глава 3. Разведданные
Тянуть со вторым совещанием генерал не стал. Разведчики вернулись в лагерь быстрее нас и уже гудели в палатке, делясь впечатлениями. Я едва успел переодеться в комбинезон, выслушать доклад сержанта Боза, как дозорный по рации передал приказ явиться в штаб.
Я почти бежал, но на месте все равно оказался последним. Лейтенант-разведчик сидел слева от генерала и светился от удовольствия. Откопал в непроходимых болотах космический корабль древней цивилизации, нашпигованный будущими научными открытиями? В одиночку перебил всех мародеров? Успел захватить планету?
— Ваше Превосходство. Капитан Назо, — поприветствовал я старших по званию.
— Садись, — кивнул генерал. — Начинай, лейтенант Тур.
Тезон только этого и ждал, взлетев с табурета на ноги не хуже десантной капсулы в космос.
— Ваше Превосходство, то, что на снимках со спутника выглядело, как округлое блюдце, на деле оказалось масштабным сооружением.
Планшет с разведданными снова пошел по рукам. Лейтенант Тур раздражающе писклявым голосом называл параметры: высоту постройки, наибольший диаметр, предполагаемую глубину подземной части. Наизусть выучил? Я бы с таким рвением из училища капитаном выпустился. Однако когда планшет добрался до меня, язвительный настрой пропал. Пока я шел до деревни, хорошо запомнил макушки сосен, уходящих в небо. Так вот, постройка оказалась еще выше. Гигантское веретено, наматывающее облака, как пряжу. Фантазия сумасшедшего архитектора или причуда природы?
— Мы засекли две группы мародеров, — продолжал доклад Тезон. — В одной шестеро бойцов в военной форме и при знаках отличия. Вооружены огнестрельным оружием неизвестной системы.
На новость о форме я удивленно моргнул. Военные части действующей армии людей со спутника тоже отсняли, но дислоцировались они заметно южнее, в густонаселенных районах. Север выглядел пустынным. Вокруг предполагаемых баз васпов кольцом стояли сгоревшие деревни. Бездна, какие демоны забросили людей так далеко от своих? И почему их до сих пор не эвакуировали? Тьер, все время забываю, что междоусобицы у других рас — обычное дело. Оставшиеся в глубоком тылу, войска противника вполне могли мародерствовать, но почему не пытались уйти дальше на север? За пустынной местностью спутники отсняли крупные населенные пункты, гораздо более развитые, чем деревни. Чего ждали мародеры? Копили силы для марш-броска? Возможно. С транспортом беда, провизии не хватало, а лес мертвый, не прокормит в дороге.
Планшет попросил Публий и долго рассматривал снимки обнаруженной группы под бубнеж разведчика про маршрут их движения.
— Тезон, мародеры выглядят, как люди?
Лейтенант Тур запнулся и от неожиданности беззвучно шлепнул губами, как выброшенная на берег рыба. Да и глаза так же вытаращил.
— Так точно, капитан Назо. Конкретно эти снимки не очень четкие. Черты лица, нашивки и детали одежды почти не разглядеть.
Да там шесть пятен горчичного цвета, как разведчики вообще увидели военную форму? Может, гражданские выдали спецодежду лесникам или ученым, а мы их впустую на совещании рассматривали?
— Мародеры шли по открытой местности, — продолжал оправдываться Тезон. — Я не рискнул подпускать дрон-разведчик слишком близко. Инструкция пять-три о ведении удаленного наблюдения.
Услышав про инструкцию, генерал недовольно поморщился. Или мне показалось? Но Тезон не сиял бы ярче дневного светила, не будь у него нормальных разведданных.
— Зато вторую группу удалось подробно рассмотреть. В соседнем квадрате мы нашли три трупа в такой же форме.
Разведчик забрал планшет и открыл вторую папку с фотографиями. Генерал жестом приказал отдать их капитану Назо. Согласен, медик в трупах понимал больше. Двигать стул я не решился, но шею вытянул, заглядывая в планшет. Мародеры действительно выглядели, как люди. На глаз я время смерти определять не умел, но расстреляли их явно не за мгновение до фотоснимка. Лица серого оттенка, скрюченные пальцы, а горчичная форма продырявлена не хуже, чем на тренировочном манекене. Не один магазин разрядили. И у каждого мародера отрезана голова. Значит, не бессмертные, и в деревнях есть те, кто мог дать им отпор.
— При себе у них были только ножи, огнестрельное оружие, мешочки с сушеной травой и нарезанная квадратами тонкая бумага. У того, кто выше по званию, нашли карту местности. Эмблему на рукаве сфотографировали. Символ, возможно, взят из местного алфавита.
Тезон все пытался подтолкнуть планшет ближе к генералу, но Наилий сидел, отвернувшись к стене палатки.
— Тело где?
Лицо разведчика вытянулось от удивления, и он сдуру переспросил:
— Какое тело?
— Ну не мое же, — пожал плечами генерал и обернулся. — Ты доставил одного из убитых в лагерь?
Тезон побледнел и вытянул спину, как на построении. Я готов был поклясться, что у лейтенанта задрожали колени и болезненно сжался анус.
— Ваше Превосходство, инструкция пять-три в параграфе «Удаленное наблюдение» запрещает изымать личные вещи, а также переносить тела убитых, чтобы не обнаружить присутствие наблюдателя. Моя звезда сделала все необходимые фотоснимки…
— И внутренних органов тоже? — перебил генерал, а Тезон захлопнул рот, клацнув зубами. — Как прикажешь капитану Назо проводить вскрытие? По фотоснимкам?
Разведчик поднял подбородок и очень четко проговорил:
— Виноват, Ваше Превосходство.
На аккуратно подстриженных висках блеснули капли пота. Зубами Тезон не скрипел, но я почти слышал, как колотится его сердце.
— Ты мог на месте принять решение, вспомнив о цели операции, — сказал Наилий. — Мы прилетели не за фотоснимками, а за ответами. И у меня нет желания бегать по лесу дольше запланированной недели. Доставь тело в медотсек к капитану Назо. Срок у тебя — утро.
— Есть!
Лейтенант Тур достал рацию и короткими злыми командами поставил своей звезде задачу, не забыв про номер квадрата и ориентиры. А я зажал рот рукой, чтобы спрятать улыбку. Отдалялась милость генерала и капитанские погоны, правда, лейтенант Тур?
— Все свободны, — закончил совещание генерал.
***
Мало взяли с собой бойцов. Чтобы дозорные на падали с ног от недосыпа, одну из ночных вахт я отстоял сам. Да, лейтенант, но куда деваться? Тезон уже получил устный выговор за недостаточное служебное рвение, я не хотел стать следующим. Командование никогда не волновало, как именно ты будешь выполнять поставленную задачу. Нет техники, боеприпасов и некомплект личного состава? Плевать. Хоть всю ночь с голым задом на посту стой, а чтобы весь периметр лагеря был как на ладони.
Пригодился маскировочный бушлат. Я накинул его поверх формы и до утра благодарил цзы’дарийских портных за то, что не замерз насмерть. Сменился на рассвете, успев поймать тепловизором вернувшихся разведчиков с массивной ношей. Проклятье, неужели васпы еще выше, чем люди? Гиганты вроде четырехруких гнарошей? Или разведчики так густо обмотали труп брезентом? Проверять я не пошел, забрался в палатку и упал на койку прямо в бушлате. Пока Публий будет вскрывать васпу, я лучше пару часов посплю.
Получилось дольше. Автономный модуль отопления нагнал в палатку горячего воздуха, заодно высушив его. Поэтому я проснулся разомлевший от жары и с такой жаждой, что искал бутылку воды, не обращая внимания на трескучий голос из рации.
— Говорит начальник дозора сержант Боз. Общий сбор офицеров в медотсеке. Повторяю. Общий сбор офицеров в медотсеке.
— Лейтенант Лар, — хрипло ответил я в рацию. Двух глотков воды не хватило, чтобы смочить высохшее горло. — Вас понял.
Долго военврач возился со вскрытием. Хотя квалификации у Публия Назо на десять таких желторотиков, как мы с Тезоном, хватит. Значит, половину тайны бессмертия васпов нашел сразу, а остальное вдумчиво расковыряют генетики на Дарии. Сейчас нам объявят, что цель операции достигнута и прикажут сворачивать лагерь. Бездна, ну, зачем? Первая совместная операция с отцом, и сразу домой. Кхантор бэй!
Кажется, я выругался вслух, потому что дозорный у штабной палатки рывком вытянулся и поджал губы. Вольно, боец, командир сам на себя дергается, как дарисса перед важным свиданием. Еще бы не забыть, что вход в медотсек правее центрального. Стандартная штабная палатка делилась на три отсека. В первом жил генерал, во втором проводились совещания, а в третьем располагались связисты со своими станциями. Но мы прибыли налегке. Связь обеспечивалась по радиоканалу через портативные рации, а вместо отдельно стоящего полевого госпиталя, Публия Назо со всем медицинским оборудованием поселили в третьем отсеке.