Пришлось делать вид, что я процессом нарезки увлечена, а его даже не слышу.
Неубедительно получалось, я вам скажу.
- Водички? – говорит он, тарелку передо мной ставя.
- Таблетку от изжоги, если есть.
- Таблеток нет, но я знаю народный способ от всех болезней.
- Какой?
Он не ответил. Не-а. Евсей просто взял меня за лицо, наклонился и оставил след от поцелуя на губах. Мимолетное касание, от которого почка задергалась и легкие работать перестали. Раз, и прощай, Никольская, привет, Сонька Хочу Еще.
- Обращайся, когда нужно будет. Вместе мы справимся с любой болячкой. – И заулыбался, садясь напротив, продолжая смотреть на мои губы.
Глупо. Очень глупо, но мне казалось, что нам обоим сейчас хотелось большего.
Но воевать против хвори мы не решились. Помыв посуду, разошлись по разным комнатам, и знаете, я вроде как пожалела, что квартирка-то не однокомнатная.
- Никольская! Никольская, стой.
Поднимаясь на третий этаж, чтобы успеть на вторую пару, потому что на первую я не успела, услышала, как кто-то меня зовет. Ну, зовет - мягко, конечно, сказано. Кто-то решил, что я сегодня собака, которая обязана выполнять приказы.
- Глухая, что ли? – меня ловят за руку, и тут хочешь не хочешь, а все равно повернешься.
Ай, да это же карамельный мозг с большими сиськами. Вот уж кого я точно не ожидала перед собой увидеть.
Глава 26
- Круто, да? Справедливость все-таки восторжествовала. Правда, я и подумать не могла, что ты опустишься настолько низко. Но… там твое место.
Несите защитный костюм, в меня тут ядом брызгают. Хотя чего это я, у меня ж иммунитет.
- Сейчас не очень поняла, - начала я, откидывая волосы за спину. - Ты о месте, которое рядом с Евсеем? Признаюсь, квартира и впрямь шикарная. А уж какой сосед из Гуляева. М-м-м. Лучше не бывает.
- Заткнись, Никольская. Я больше молчать не буду. Прошло то время. Да и без папиных денег ты мне ничего не сделаешь. Поэтому слушай внимательно: собираешь свои манатки и с первым же трамваем сваливаешь из квартиры. И про Евсея можешь забыть. Он мой. Поняла?
- Не особо.
- Вот ты идиотина, что непонятного?
И как тут шутить, когда Большие Сиськи на личности переходит? Никак. Да и я, собственно, опаздываю.
- Например, в каком притоне ты храбрости набралась? – Оу, блеск понимания в глазах. Все, как я люблю. – Смелость на остатки мозга обменяла? Так себе сделка, я тебе скажу. Теперь внимательно слушай, Глаша…
- Я не Гла…
- Поверь, мне пофиг, как тебя мамка с папкой назвали. Так же, как и Гуляеву, из-за которого ты здесь свою прямую кишку растягиваешь. Или твой куриный мозг действительно решил, что ты имеешь право дышать в мою сторону?
Посмотрела на нее, как на редиску заветренную, и по глазам поняла, что лишь парой фраз выбила из нее всю смелость.
А настрой-то был, настрой.
- Никольская, ты охренела? Да я тебя одним пальцем уделаю.
- Пятерка за понимание. Что бы я ни делала, где бы ни была, я все равно останусь Никольской. А работая в баре, мне проще всего утопить тебя в стакане с коктейлем. Поверь, деньги папы мне не нужны, и пальцы, кстати, тоже, чтобы отделаться от тебя. Все ясно? А теперь сделай так, чтобы я тебя больше не видела. Последнее предупреждение.
Оставила её стоять и обдумывать, сама же без сожаления скрылась с ринга под мысленные аплодисменты.
Наверно, не зря меня Гуляев стервой называет. Вот точно не зря. Есть во мне что-то такое…
- Эй, - окликает меня Ромка, когда мы, отсидев последнюю пару, домой свалить собираемся. – Я только сейчас твой входящий ночной увидел. Мы разговаривали?
- Ты не помнишь, что ли?
- Как? Я же спал.
Ох, как повезло.
Значит, ни одна живая душа не в курсе о моем помутнении рассудка.
Удачненько.
- Разговаривали, – отвечаю ему, мерзко так хихикая. - Ты рассказывал, что собираешься сходить в гости к соседке напротив. Мол, люблю её, люблю, всю жизнь мечтал и именно сегодня решил признаться.
Я без понятия, кто рядом с Голицыным соседствует, но, если посмотреть, как расширились зрачки парня, – мою версию он проглотил не пережевывая.
Я угадала, что ли?
- Признался?
Эй, чего он завис, будто домового увидел, который русалку обнимает?
- Ромка!
- Никольская, ты только взгляни.
Поворачиваю голову и вижу, как из автобуса вылетает Гуляев и отряхивает себя, будто в паутину залез.
А мне смеяться хочется, смотря на выражение его лица. Да и пожалеть немного. Вон как глазки бегают.
- Сонь, страшный ты человек, – комментирует друг, глядя на то, как Гуляев, сжав кулаки, в нашу сторону идет. – Парень и месяца с тобой не прожил, а уже глянь, как сдал.
- Отстань.
- Чего - отстань? Жил себе парень, не тужил, а потом вздумал тебя на плече покатать, и все. Машины нет, квартиры нет, привет общественному транспорту. Ты как лампа Аладдина, только наоборот. Из нее джинн выскакивает и желания исполняет, а ты все отбираешь.
Ну, теперь настала его очередь ржать, а мне на Евсейку пялиться.
- Досмеешься ты сейчас, дружище. Я тебе разве не говорила, что Гуляев думает, что ты мой парень? Смотри, как у него пар из носа прет. Сейчас как даст тебе…
С «даст» я, конечно, перегнула. Да и насчет всего остального… Не думаю, что Евсейка все еще считает, что Голицын половинка моя недоделанная. Но, с другой стороны, по взгляду парня и не скажешь, что он сейчас петь и танцевать начнет. Убивать - да, отплясывать – нет.
- Он так думает? Ты сдурела, что ли? Кого на меня натравила?
Друг еще, называется. Взял и шаг в сторону сделал, мол, я не с ней, а просто рядом на птичек смотрю.
Фу.
- Пофиг на Гуляева, сама тебя прибью, – рычу на друга, протягивая руку, чтобы треснуть его как следует.
- Неужели сам Евсей Александрович соизволил в универе появиться? – восклицаю, когда блондин встает напротив. – Обидно, конечно, но ты опоздал. Часов так на пять.
- Пантера, не начинай, а, – отмахивается от меня. - Я сейчас такое испытал. Покруче американских горок. Так трясло, так качало, а в конце, кажется, меня кто-то костылем шарахнул по ноге.
Как это понимать?
- Ты никогда в автобусе не ездил?
- Будто ты ездила?
- Она - да. – Не, надо с другом своим что-то делать. Топит меня, гад. – А после сказала, что больше никогда в эту консервную банку не залезет.
Ну вот, сдал и одним словом всю дружбу разрушил.
Сейчас по классике все смеяться начнут, а потом мне придется их за это прибить.
Не жалеют они девчонку.
- Что у вас с Никольской?
В этом весь Евсей. Только он может такие вопросы без приветствия в лоб задавать. М-м, а потом еще взглядом сканировать, будто у него сканер глазной в арсенале имеется.
- Гуляев, офигел?
- Пантера, молчи. Мужики разговаривают.
- Ничего. – Эй, сегодня все решили коллективно игнорировать Соню. – Я ж не самоубийца, чтобы между вами стоять.
- Чего? – Ага, это мы с Гуляевым одновременно возмутились и на смеющегося парня уставились.
- Да ладно вам. Всем и так понятно, что вы давно уже сделали шаг от ненависти. А Сонька для меня как вредная, но родная сестра, в момент, когда я у родителей брата просил. Теперь ты не станешь меня убивать?
И снова улыбается.
Кстати, тетку я ему еще припомню.
- Зато я стану. Голицын, ты попал.
А он, наглая такая физиономия, и не думает сожалеть о сказанном. Даже внимания не обращает на угрозу мою, а Гуляеву руку протягивает, типа, брат, мы с тобой оба мученики. Организуем секту?
Предатель.
Кому мне теперь жаловаться-то?
Что делает Евсей? Правильно. На меня смотрит.
- Значит, друг, – а во взгляде: ну ты и обманщица, Никольская. – Так вот, друг…
Бац, и одним движением выхватывает сумку мою из руки. Бац, открывает и уже через секунду достает на свет божий ключи от Audi.
- Будь другом и отгони машину. Соня тебе сообщением адрес скинет.
Вот сейчас я совсем ничего не поняла.
- Гуляев, ты что удумал? – Ой, даже ногой топнула. – Мы как уедем отсюда? Ром, ключи верни.
- Так же, как и я сюда приехал. Сама виновата, Пантера. Свалила без меня, так еще и тачку забрала. Между прочим, я полдня по городу гонял, не зная, в какой автобус запрыгнуть.
А-а-а. Поэтому он злой из автобуса выскочил.
Зачем злиться? Экскурсия такая. Радоваться должен.
Только перегнул немного. Я не виновата, что он проспал.
- Зато теперь, наверно, все маршруты знаешь. Растешь, Евсейка, мамка будет тобой гордиться. Но я сама пас. Мне лишняя информация ни к чему. Я машине своей не изменяю.
- Придется.
Он прижимает меня к себе и в сторону уводит, скалясь так, словно добычу поймал и в логово свое тащит.
Бр-р-р-р.
Мне бы заорать, но как это сделать, чтобы истеричкой себя не выставить?
- Я тебе этого никогда не забуду, – рычу сквозь зубы, к остановке двигаясь. – Не надейся. Буду всю жизнь помнить и внукам рассказывать.
- С удовольствием на это посмотрю, – улыбается гад. - Внуки общие?
- Если только в твоих снах.
- Нет, Сонь, - качает головой, ускоряя шаг к подъезжающей маршрутке, - во сне я только процесс по созданию детей вижу. Внуков там точно нет, – морщится, когда получает удар под ребра. - Да весело будет. Успокойся. Тебе нравится запах шпрот?
Мамочки.
Пф-ф, и ничего страшного не случилось. Тут даже мило. Наверно, Голицын меня в прошлый раз в каком-то неправильном автобусе прокатил. Специально, наверно.
Правда, сейчас сидячих мест не было, поэтому мне спиной пришлось прилипнуть к Евсею. Сильно-сильно прилипнуть. Так вернее будет.
- Никольская, за такую позу согласен каждый день в универ ходить. И добираться до него именно подобным способом, – мурчит он мне в ухо, одну руку на живот кладя.
- Ты это… Не борзей. – Ой, а что с голосом? Заболела, что ли?
- А кто задницей уперся в меня?
- Тише ты. Совсем идиот?
- Она уперлась, а идиот я. Не подумай, я не жалуюсь, а очень даже «за».
- Я против.
- Тебе разве не говорили, что обманывать нехорошо? – Он еще сильнее прижимается ко мне, а я в пластилин превращаюсь, который на солнце забыли.
Черт.
Мы в автобусе.
Ничего, что сбоку мужик какой-то стоит, а сзади ребенок с портфелем на спине, больше его раза в три?
- Да кто здесь обманывает? – поворачиваю голову и тут же слышу знакомую фамилию:
- Погорел, ну ты и шустрый. Не собирался же. Ты как батю уломал клуб открыть? Красава.
- Ты, Никольская. Самая наглая лгу…
Ладонью закрываю его рот:
- Молчи.
- Скидывай адрес, сейчас подскочу.
- Ты это слышал? – спрашиваю у Евсея, руку почему-то от лица его не убирая.
- М?
Где были его уши, блин?
- Парня видишь? – киваю в сторону чувака, который только что по телефону разговаривал. – Мы будем за ним следить.
В двух словах рассказываю ему об услышанном, и уже через две остановки мы не совсем дружной троицей выходим на улицу.
- Знаешь, сколько в городе Погореловых? Тьма. С чего ты взяла, что ушастый с зародышем разговаривал?
- С детенышем, – поправляю его и оглядываюсь.
Центр города.
Через дорогу ТЦ с родным клубом. Нашим клубом.
- Одно и то же.
- Гуляев, соображай. Много ли среди них тех, кто может клуб открыть? Еще и с разрешения бати.
- Ты уверена, что он так и сказал? Просто я знаю, какое впечатление на девчонок произвожу, а в момент, когда ты типа слышала, я как раз за спиной твоей стоял и собирался…
Нет, я его точно на органы сдам.
- Неужели ты не понимаешь, что он не просто так к нам приходил?
- Не напоминай. Надо было ему тот букет в зад засунуть и удобрением посыпать. Цветы ж не виноваты.
До сих пор злится.
Я снова обернулась, боясь парня из виду упустить. Оп-па, дорогу переходит.
- Пошли.
Тяну Гуляева за руку, как маленького ребенка, который второго сентября в школу идти не хочет.
- Зачем тебе длинные ноги, если ты быстро не ходишь?
- Ты себя сзади видела? Поняла бы, почему я плетусь.
Надо включить режим игнора.
Так, что мы имеем?
Огромный торговый центр с кучей помещений. Наш клуб в подвале с задней стороны, а в передней части, оказывается, тоже есть такой же вход с надписью: «Продается».
- Вот урод.
Не, это не я сказала. Евсей соображалку включил. У самой в голове совершенно другие слова вертелись.
- Что делать будем? Может, родителям позвоним?
- Пантера, не вздумай. Уверен, батя сам в курсе и просто решил посмотреть на действия непутевого сына. Ну, ладно. Еще увидим, кто сверху будет.
Глава 27
- Давай только без этих твоих самоуверенных словечек: у меня есть план, детка. Если ты прав, и родители в курсе, что творится у них под носом, то нам нужно самим взять ситуацию в руки.
- Никольская, когда ты так говоришь, взять хочется совсем не ситуацию.
Это пошло, но, блин, все равно чертовски приятно. Нет, я серьезно. Месяц назад я Гуляеву за такие слова дверью палец прищемила бы. Ну, или сумкой по башке врезала. Какого хрена сейчас улыбнуться хочется, и почему ноги задрожали, будто по ним ток пустили?
Если это болезнь, надеюсь, она неизлечимая. Хоть и бывают, конечно, приступы дурноты, в целом мне нравится само состояние.
Чему тут можно удивляться? Евсей всегда психом был, пожив немного с этим идиотом – заразилась.
- Гуляев, прекращай. У нас тема важная. – А глазами добавляю: «Пофиг на дело, еще что-нибудь ляпни. Да прям такое… такое… Пусть крыша отлетит за километр».
- Тема, которая точно может подождать. – Хороший мальчик. По голове его, что ли, погладить? – А вот мы…
Да. Да. Мы. Продолжай…
Я даже шаг к нему сделала. Но смотрела скорее не на него самого, а на его губы. Может, адреналин во мне бурлил, может, физиология разбушевалась, но так хотелось его руки на себе почувствовать, а губы…
Да, Господь… Или кто там сейчас за старшего? Прекратите меня током шарахать. Я и так уже почти танцую. На улице. А вокруг людей много. Хватит Соньку позорить.
- Что - мы? – Ой, надежда в голосе? Эта тетка меня в покое не оставляет. – М-м?
- Пойдем гулять, – заканчивает он, и я прямо-таки почувствовала, как лопнул капилляр в моем левом глазу. – Или в кафе?
- ДА, ГУЛЯЕВ, – ору на него и даже не сдерживаюсь, когда появляется желание треснуть засранца. - Я ОЧЕНЬ ХОЧУ В КАФЕ, ИДИОТ.
На улице темнело, и постепенно город «зажигался». Ярко светились вывески магазинов, когда мы проходили мимо булочной, в нос ударил такой аромат, что не раздумывая я заскочила в помещение. Затылком чувствовала - Гуляев идет следом. А уж стоило только над головой крыше появиться, как увидела, что все особи женского пола пристально смотрят за мою спину. Ну точно, слюну на красавчика такого пустили. Эх, если бы они знали, что он совсем недавно поцелуй мне зажал. Жмот противный. Не смотрели бы вы так на него.
- Две вафли, пожалуйста. Кокосовую и морковную.
- Сонь, - на ухо заговорил Евсей, подойдя ко мне со спины. – С выдержкой у меня с детства проблемы. Стоило мне только дотронуться до тебя, то я бы не остановился. А еще, оказывается, меня может раздражать, что на тебя кто-то смотрит. Поэтому раздевания в общественном месте – табу. Теперь понимаешь?
Нет. Совсем не понимаю. Поворачиваюсь и смотрю на него, мечтая, чтобы у него от взгляда моего волосы воспламенились, ну или в зеленый цвет покрасились.
- Я и не собиралась раздеваться, – сквозь зубы ответила ему и снова к прилавку отвернулась.
Мне просто хотелось посмотреть на лайт-версию всех возможностей бабника Гуляева.
- А я бы с удовольствием с себя все скинул.
Как у него получается одной идиотской шуткой вывернуть всю ситуацию наизнанку? Я только что бесилась, что он мою хотелку в реальность не воплотил, а спустя несколько минут сижу с этим парнем за одним столом, смеюсь и вафельками делюсь, которые, между прочим, для себя любимой и покупала.