- Я гавнюком даже на одном поле не сяду, – рычит Гуляев и, видя реакцию моего друга, тут же включает идиота. - Мы не справимся. Только ты сможешь. Это задание для самых смелых. Какая у тебя фамилия?
- Голицын.
- Где-то читал, Голицын – значит бесстрашный. Вперед, чувак. Я тебе за это пончик куплю.
Ромка смотрит на нас как на психов.
- Он всегда такой?
- Дурной? – заканчиваю за него. - Ага. С рождения. Ром, мы правда не можем сами туда сходить. А ты с легкостью. Скажешь, что дверью ошибся. Запоминай все, что увидишь.
- Всех телок запоминай, - добавляет Гуляев и снова получает четкий удар в коленку. - Ай. Пантера, говорил же, что я любитель ванильки. Не надейся, что перетащишь меня на свою сторону садо-мазо.
- Какие телки, идиотина? Ему надо просто узнать, что там происходит.
- Я всех телок знаю, – хочу еще раз ему двинуть, но гад уворачивается. – Не попала. Я всего лишь общительный мальчик. Он мне потом скажет имя любой из присутствующих, и мы её расколем.
Со вздохом поднимаюсь и провожаю друга.
- А вы отлично ладите, – говорит Ромка, куртку застегивая.
- Ну-у-у. Моментами я его все равно придушить хочу.
- Верю. Наверно, в тот момент, когда ты его убить не хотела, ты мне и позвонила.
Что?
Ой.
Прочищаю горло и восклицаю:
- Ты же ничего не помнил?
- Как я могу забыть о том, что мой лучший друг влюбился?
Не говорила я так.
Трепло.
Надеюсь, Гуляев ничего не услышал.
Зря надеялась.
Я прям почувствовала, что он за спиной моей остановился.
- Ром, мне вообще не интересно слушать про друзей твоих. – Привет пофигизму. И никто не догадается, как в этот момент истеричка внутри меня волосы на себе вырывала. – Иди уже. Мы тебя здесь ждем.
Ну, я точно жду.
Гуляев издает веселый смешок и усаживает меня рядом с собой на ближайший диван. Захочешь встать, ведь не получится. Хорошо, что я и не хочу.
Кажется, он и не понял, о чем мы разговаривали, когда он подошел.
- Надеюсь, в этот раз нам никто не помешает, – шепчет мне в шею, губами касаясь кожи.
- Да кто может нам помешать в клубе? – нервный смешок, и дышать становится трудно. – Разве в таком месте бывает многолюдно?
- Зато дома никого нет. – Теперь я понимаю, чьим голосом змея с Евой разговаривала. Устоять сложно. Сейчас тоже яблочко откушу.
Но…
Я совсем не Ева. Вот ни капли.
- А как же свидания? Где цветы и плюшевые мишки? – хотела просто пошутить, но, видя его ошарашенное выражение лица, продолжила: - Не, так дела не пойдут. Чтобы залезть мне под юбку, надо постараться.
- Зачем? Я и сейчас с легкостью могу залезть, – говорит и демонстрирует способности.
Убираю его руку и отодвигаюсь.
- Экспресс-свидание. Хочу знать, на что ты способен.
- Для этого нам нужно раздеться, – бурчит, но встает с дивана. – Хорошо, Никольская. Будет тебе свидание, после которого мы проверим на прочность задние сиденья нашей машины.
Он что-то еще говорит, угрожая, кажется, но я не слышу. Я уже мысленно представляю машину, сиденья, себя, его и…
Свидание – прошлый век. Я только что это поняла.
Вот и зачем на это время тратить?
Свидания для чего придумали? Чтобы мужиков на жмотничество и свинство проверить. Чавкает он за столом или нет. Сам счет оплатит или скажет, что морская выдра приболела, и он за лекарствами пошел, когда его зеленые человечки ограбили.
Мне Гуляева проверять не надо. Он у нас человек – щедрая душа. Поэтому вывод: перегнула ты, Сонька, с недоступностью. У самой тахикардия от одного лишь его прикосновения, а она железную леди из себя строит.
Понятия не имею, почему вслух об этом не сказала. Потому что постепенно клуб стал наполняться заскучавшей молодежью, мечтающей оторваться и расслабиться, а нам требовалось обеспечить им такой отдых, после которого они и не подумают в следующий раз уйти в клуб с другой стороны здания.
Не одна я так думала.
Евсей вон расхаживал между столиков на правах хозяина, а следом за ним официант бежал с подносом в руках. Да, Гуляев не обслуживал никого, но своим присутствием он делал что-то такое невероятное, что даже весь персонал шушукался, обсуждая фантастическую выручку и баснословные чаевые.
- Он одному столику втюхал самую дорогую бутылку коньяка, – слышала я восторженное щебетание двух парней.
- Фигня. Он тех очкариков, которых и запускать не хотели, подсадил к телкам, наврал с три этажа, что они светила науки со скорым отбытием за бугор.
- И что?
- Блондинки теперь с колен ботанов не слезают. А ты бы видел орехи телочек.
- Давай попросим, чтобы и про нас наврал.
- Да. Точно. Он нормальный мужик, не откажет.
Парни в форме скрылись, а мне больше не нужно сдерживаться, чтобы не засмеяться.
Если раньше у Гуляева была женская фан-группа, то, кажется, скоро организуется и мужская.
Прошел час, прежде чем молодой «предприниматель», наглый врун, а еще парень, на которого поглазеть хочется, показался в поле моего зрения.
- Никольская, я начальник строгий, поэтому за сачкование придется тебя наказать.
- Отшлепаешь? – Да что ж такое? Не язык, а веник.
- Ты этого хочешь? – сверкает глазами и становится напротив, утыкаясь носом в шею. - Хоть я и не любитель, но если ты просишь…
- Ромка…
- Чего? Нет, Сонь, шлепать друга твоего я точно не буду. Даже не проси.
- Нет, Голицын вернулся.
Евсей резко разворачивается, и мы оба смотрим на то, как мой друг, которого шатает в разные стороны, идет к нам.
- Какого хрена? – доносится до меня раздраженный рык Евсея. – Он нажрался, что ли?
- Наверно, немного выпил.
- Немного? Сонь, он еле ноги передвигает.
Тут Гуляев прав. Голицын не сам идет, он на автопилоте летит, задевая всю мебель ногами и руками.
Кажется, я в первый раз вижу Ромку в таком состоянии. Он вообще не любитель выпить. Может, конечно, но не до вертолетов.
- Сонька, - заваливается на меня друг в попытке обнять. – А ты чего такая недовольная? Кто обидел мою любимую подругу? Пальцем покажи, я его уделаю. Ик.
Евсей фыркает и сразу же отодвигает парня от меня.
- Чувак, ты обалдел? Не висни на ней.
- Ром, тебя что попросили сделать? – спрашиваю, протягивая ему стакан с водой. – Узнать, чем Погорелов занимается, а не напиваться до состояния «я всех люблю».
- Так я и узнал. Все, все узнал. Какая у вас вода вкусная.
- Ага. Вкуснее не найдешь. – стебет Евсей, отходя от него. – Кто пьет на задании?
- Грех не выпить за здоровье именинника. – Ромка осушает стакан и опускает голову на барную стойку. – С днем рождения!
Эй, он засопел, что ли?
Трясу его, пока этого Евсей не сделал. Мало ли, вдруг перестарается и не разбудит, а просто руку сломает.
- У кого день рождения? У Погорелова? Чувак, соберись. Я не буду ждать, пока у тебя похмелье начнется. Просветляйся сейчас.
- Ром, рассказывай, – соглашаюсь с Евсеем. Уж кто-то, а он знает, что бывает, когда похмелье в гости заходит.
- Там это… Праздник. А потом… Ик. Потом магазин откроют. Дайте еще водички. Пожалуйста.
- Магазин?
- Бред какой-то. На хрена прокурорскому сынку открывать магазин? Эй, ты слышишь? Зачем?
- Сонь, - кажется, мой друг-алкомен не слышит. – А ты уже призналась своему идиоту, что любишь его. Признайся. Сегодня такой день.
Тут происходят две вещи. Я не сдерживаюсь и шарахаю друга по плечу, он пугается и подпрыгивает, а стакан с водой, который он в руке держал, летит в меня. Может ли пьяный человек быть настолько метким, чтобы попасть стекляшкой мне в лицо?
Может.
Чуть ниже глаза зарядил. Так еще и облил, сволочь.
Матерюсь и за лицо хватаюсь, не сопротивляясь, когда Евсей приобнимает меня и ведет куда-то.
- Я ему руку оторву, когда протрезвеет, чтоб без анестезии. Малышка, ты как? Больно? Пошли…
А я сказать ничего не могу. До сих пор искры из глаз летят, вперемешку со слезами.
Зайдя в туалет, я отпрыгнула от Евсея и к зеркалу бросилась.
- Я за льдом. Никуда не уходи.
Куда я, черт возьми, могу уйти, когда у меня уже отек на пол- лица?
Сама вырву Голицыну руки. А еще язык, чтобы молчал всегда.
Больно.
И холодно.
Стаскиваю с себя мокрую тряпку, оставаясь в одном лифчике, и продолжаю лицо разглядывать. М-да, все тональники мира не помогут мне красоту эту замазать, которая уже виднеется.
- Приложи... - Евсей отворачивает меня от зеркала и зависает. - Шикарные сиськи.
- На лицо посмотри, дурак.
- Как я могу смотреть на твое лицо, когда перед глазами... Блин, поехали домой, Пантера. Лечить тебя буду.
Глава 30
- Сонь, - продолжает Евсей, а я уже успела губы свои сгрызть, разрываясь между ответами: «да» и «поехали быстрее». – Ты мне доверяешь?
Я сейчас себе не доверяю, о чем ты, парень? И вообще, поосторожнее будь. У меня от удара крыша сдвинулась, могу в любую секунду накинуться. А мы, на минуточку, в клубном туалете. Тут романтикой даже не пахнет.
Ой, о чем он?
- Тебе? Нет, конечно. Но это нормально. Я и в себе сомневаюсь.
Усилием воли я подняла глаза и посмотрела на парня. От взгляда может шарахать током? Может. Такой разряд, что у меня ноги моментально ослабели, а все тело задрожало и к нему потянулось.
Евсей ухмыльнулся, будто видит меня насквозь. Словно слышит мысли и ощущает, что я испытываю в этот момент, смотря на него.
С шумом выдыхаю, когда он тянет меня за талию и прижимает к себе. А мне уже воздуха не хватает. Что дальше будет?
- Так мы едем домой? – его палец карябает мою спину, заставляя тело вздрогнуть.
О, да-а-а, мы определенно едем домой, пока конец света не случился или нас снова кто-то не отвлек.
Киваю головой, потому что во рту пересохло и сказать ничего не смогла.
- Ну все, Пантера, теперь ты от меня никуда не денешься.
Он засмеялся, словно ляпнул что-то зловещее, и не отодвигаясь начал снимать с себя пиджак, а затем и белую футболку.
- Гуляев, - угу, заговорила. Только вот непонятно, что сказать хотела. Чтобы продолжал или же перестал меня своим прессом соблазнять? Нет. Второе. Я пожалею об этом, но точно второе. – Я не собираюсь девственности лишаться в туалете. Ясно тебе?
Эй, а чего он застыл, будто на него заклинание наложили?
Евсейка, а-у-у-у.
- Кого лишаться?
- Еще раз повторять не буду. Ты и с первого услышал. Тем более, кто мне миллион раз говорил, что я всю жизнь проживу старой девой? Ну вот, если ты разморозишься, то исправишь это маленькое недоразумение.
- Недоразумение?
Нет, я не пойму, все парни такими идиотами становятся, когда ширинка лопаться начинает?
- Никольская, а раньше сказать не могла? Я еще лет в пятнадцать помог бы тебе, – шутит, но во взгляде огонь, который обжигает. Заставляет почувствовать себя самой желанной девушкой на земле.
Наверно, в этот момент я себя такой и чувствую.
- В пятнадцать ты был гавнюком.
- А сейчас… - губами касается шеи, заставляя выгнуться ему навстречу.
- Недавно только изменился.
На секунду мне кажется, что он продолжит разговаривать и начнет подкалывать или издеваться. Но он лишь сглатывает и помогает мне надеть его футболку.
- Эти девственные сиськи никто кроме меня видеть не должен. Надевай, надевай. Ты же не хочешь, чтобы я вышел и приказал всем глаза закрыть?
Нет, но подразнить Евсея дело святое. Особенно видя, как он еле сдерживается. Завожу руки за спину и одним движением пальцев расстегиваю застежку лифчика. Откидываю кружевную тряпку и еще несколько минут не двигаюсь. Он отрывает взгляд от моего лица и жадно смотрит на грудь.
- В моде футболки на голое тело. Не знал?
Евсей мотает головой, а я уже жалею, что начала играть в игру, которую прямо сейчас продолжить нет возможности.
- Такая мода мне нравится, Пантера. – Шепотом отвечает он, но это еще больше заводит.
Мне совершенно плевать, как я выгляжу, когда мы выходим в шумный зал. Вокруг толпа людей, и они не обращают на нас никакого внимания. И это странно. Я сама чувствую, как мы светимся. Излучаем жар, который точно должен быть виден из космоса.
Когда мы за руки направляемся к выходу, краем глаза замечаю Голицына, мирно спящего за барной стойкой.
- Сонь, даже не думай, – рычит Евсей, наблюдая за моим взглядом. – Я этого мудака никуда отвозить не собираюсь. По хер. Пусть тут спит.
Отвозить?
Еще чего.
Фиговая из меня подруга, наверно, но после меткого удара стаканом в лицо мне кажется, что Ромку надо наказать.
- Секунду подожди, – вырываю руку, но Гуляев её еще крепче сжимает. – Я правда быстро.
- Ну уж нет. Я слишком много знаю, чтобы тебя одну куда-то отпускать. Что ты задумала?
У-у-у.
Ромка «обрадуется», когда проснется.
Словно дети, которые собрались нашкодить, мы идем к бару и просим ручку с листком бумаги. Протягиваю канцтовары ничего не понимающему Гуляеву.
- Он мой почерк знает, а твой нет.
Кивает и не заморачиваясь кладет лист на спину моего друга.
Так, мозг, а ну прекращай думать о том, чем мы с блондином будем заниматься, как только домой вернемся, а лучше принимайся за работу.
Хм…
- Пиши: «Было приятно пообщаться. Позвони мне, красавчик». Номер телефона любой. Подпись: Ашот.
Гуляев одобрительно улыбается и быстро орудует ручкой.
- В подсобку его оттащите, - командует проходящим мимо официантам и кладет лист в задний карман брюк Голицына. – А когда проснется, намекните, чтобы проверил содержимое карманов. Пусть здесь прочитает.
- Зачем?
- Пф-ф-ф. Тут камеры. А у меня потом будет веселое видео. Хотя жесть, конечно. Я бы охренел, найдя у себя такую… Фу.
Больше не говоря ни слова, он выводит меня из здания. К машине мы не идем, бежим, и еще непонятно, кто домой быстрее хочет попасть.
- Я поведу, – говорю, обгоняя его.
- Ни черта подобного, – удерживает меня и ведет к пассажирской двери. – Ты и в нормальном состоянии тачки гробишь, представь, что будет, когда я начну тебя нагло лапать. Я тебе и так рай обеспечу, незачем туда в реале попадать, чтобы апостолы на тебя глазели.
- Идиот ты, Евсей. Ну и рули сам, а руки распускать буду я.
Эй, он что сомневается?
Глава 31
Евсей посмотрел на меня, будто я сказала, что за углом снежного человека увидела. А меня этот взгляд неверующий еще больше подстегнул к активным действиям.
Если я и девственница, то это совершенно не значит, что жила и воспитывалась в монастыре. Пф-ф-ф, да у меня по теории высшая отметка. Спасибо интернету. Все азы знаю. И стеснение не мой конек. Поэтому с практикой проблем не будет.
А Гуляев…
Гуляев охренел, когда я руку на его бедро положила с видом, словно каждый день так делаю.
Ну, выкусил?
Напрягся и снова смотрит, пальцами крепче руль сжимая.
- Твоя задача довезти нас до дома целыми и невредимыми. Не отвлекайся, - говорю, просовывая руку под застегнутый пиджак и ногтями карябая кожу. Подушечки пальцев покалывает, словно я дотрагиваюсь до тысячи маленьких иголок, но я и не думаю прекращать. Смотрю на его шею и вижу, как бьется вена. Настолько быстро, что невозможно сосчитать количество ударов в минуту. Отстегиваю ремень и с ногами залезаю на сиденье, чтобы губами к ней прикоснуться. Носом вдохнуть запах парня и потерять голову.
Я повернутая на нем.
- Соня.
- М-м-м, - россыпью коротких поцелуев дохожу до его щеки. - Отвлекаю?
Он не отвечает. Евсей выкручивает руль и ногой резко бьет по тормозам, удерживая меня от полета к лобовому стеклу. Все как в тумане, и от темноты спасают только искры между нами. Парень накидывается на мой рот, и я охаю от неожиданности. Дышать становится трудно, но он и не думает останавливаться. Его язык беспощадно буравит меня, а руки…
Черт.
После той ночи в клубе я столько времени представляла, как эти самые руки вновь до меня дотронутся. Когда он двумя пальцами сжимает сосок, я в струну превращаюсь и выгибаюсь, словно великая гимнастка. Тяну его за волосы в поисках губ. Вот чем я сейчас дышу. Его поцелуями – прекратит, и я тут же высохну, превращаясь в мумию.