Пожалуйста, не говорите, мол, у Никольской от любви крыша поехала и, раз ревнует, значит, в себе неуверенная. Нет. В себе-то я на весь миллион процентов уверена. Самая красивая, самая умная, и бла-бла по накатанной. Я не уверена в Глашке, которая сначала с Погореловым зажималась, а потом потопала к моему гаду.
- Про какие сиськи идет речь? У нас их тут много. Куда ни ткни, все равно попадешь.
- Гуляев!
- Да никого здесь нет и не было, – отмахивается, но, черт возьми, я слышу удовлетворение в его голосе. Прям нараспев проговорил, гаденыш. – Но самое главное, мне плевать.
В гостиной послышалась возня, а это означало, что совсем скоро кто-то из родителей придет меня проверить.
- Я видела, как она возвращалась в клуб, поворковав перед этим с прокурорским детенышем.
Секундная тишина в трубке, а затем удивленное Гуляевское:
- Охренеть. Это уже интересно.
- Что именно? Тебя променяли на Погорелова?
Ну да, вскипела Сонька немного. А с другой стороны, имею полное право. Какого черта Евсей там охреневает? Моя позиция ясна, его не особо.
- Я прав, и ты ревнуешь.
Чего? О чем он думает только?
- Ты меня, вообще, слышал?
- Еще как. И младший мой хорошо тебя услышал. Даже привстал, чтобы поздороваться.
- Идиот, – бурчу в ответ, но не удивляюсь. В конце концов, это Гуляев. Какие могут быть удивления? – Не находишь странным, что они общаются?
- Не-а. Она… общительная.
Угу. Знаю я, какая она общительная.
- Не бери в голову. Лучше подумай о том, чем мы займемся с тобой завтра днем, когда я заберу у отца ключи от своей квартиры.
- Знаешь, Евсейка, я тут вспомнила… у меня идеальная комната. Удобная, комфортная, родная. Твоя холостяцкая берлога как-то не особо манит.
- Не проблема, поживем там. Как думаешь, твой отец будет рад по утрам видеть мой голый зад в его ванной или на кухне? У меня пунктик. Я завтракаю только голым.
- Ты разве не знал? – еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. – У папы такой же пунктик. Я поэтому на диету села и по утрам не завтракаю. Значит, он обрадуется. Составишь ему компанию в рядах голожопых.
- Никольская, фу-у-у. Я десять минут назад заказал себе пиццу.
Я засмеялась слишком громко, что пришлось рот ладонью прикрыть, думая, услышали ли родители. А то некрасиво получится, они представляют, как я тут сопли на пальцы наматываю, а я вместо этого ржу.
Но когда слышу, как на другом конце телефонной линии кто-то позвал Евсея, напрягаюсь.
- Что там? Евсей?
- Сонь, я тебе перезвоню. Можешь пока собирать вещи. Завтра переезжаешь.
Я еще несколько секунд смотрела на трубку, разрываясь от любопытства. Наверно, даже хорошо, что вскоре и папа зашел меня проверить, то есть проведать. Иначе бы уже начала собираться в скорый путь.
- Не спишь?
- Собираюсь, пап. И можете не караулить меня. Все хорошо.
Встаю с кровати и иду к родителю, обнимая его. До этого я злилась на него, не понимала, а сейчас… сейчас меня накрыло. Я соскучилась.
- Дочь, мы с матерью поговорили, – начал он, гладя меня по плечу. – Если хочешь, езжай в свой Лондон. Ты давно мечтала, а я все считал тебя маленькой девочкой и не хотел отпускать одну в чужую страну. Отдохни, малышка. Развейся. Дядя Саша уже купил билет на завтра.
-Эм....
-Что?!
Глава 41
Ночью у меня был мозговой штурм. Родители, сами того не понимая, заставили единственного ребенка сделать выбор, от которого зависела его дальнейшая жизнь.
Еще месяц назад я бы не раздумывая свалила в другую страну, прихватив с собой только паспорт и носки. Сейчас же я зачем-то ищу в интернете, где можно купить самый огромный чемодан, в который я могу запихнуть связанного Гуляева. Никогда не интересовалась у него, хотел ли он переехать, но, сделав свой выбор, поняла – без Гуляева соседство рядом с королевой не кажется таким уж и радостным событием.
Никогда не думала, что скажу так, но уж лучше я перееду к Евсею. Тем более, по его словам, он любит завтракать голым. Никакой Биг-Бен не сравнится с этим зрелищем.
Решено.
Остаюсь.
А родителям ничего объяснять не буду. Они и сами все поймут, когда мы завтра соберемся в ресторане, в почти семейном кругу.
Примерно через пару часов, когда я только-только начинала засыпать, мой телефон завибрировал под подушкой.
Обычно я не отвечаю на незнакомые номера, потому что тупо не интересно, кто звонит и что ему нужно, но сейчас была вероятность, что сам Гуляев решил меня разбудить и рассказать о свежих новостях.
- Так и знала, что ты не спишь. Какие ощущения, Никольская? – говорит в трубку явно довольная собой бывшая телка моего Евсея.
Говорящие, ядовитые Большие Сиськи. Так привычнее.
- Что чувствует телка, которую использовали и кинули?
Именно этого мне и не хватало ночью.
Качественного стеба, от которого настроение до небес взлетает, а сон становится приторно-сладким.
- Тебе лучше знать о таких вещах. – Раскидываюсь на подушках, слыша, как на другом конце трубки застучали зубами. – Правда ведь?
- Меня никогда не бросали.
М-да, ну и куда делась бочка, которую эта девчонка толкала в мою сторону? Правильно, испарилась после первого ответа.
Как скучно.
Еще одна попытка. Мало ли, вдруг вновь появится.
- Уверена?
- Никольская, я всегда мечтала вырвать тебе волосы, – говорит так, что сложно не поверить словам. – Смелости не хватало только.
- А сейчас, значит, набралась?
- Я больше тебя не боюсь, – удивляет меня Глашка. – И в ближайшее время сделаю так, что над выскочкой Никольской будут ржать все кому не лень.
- То есть я займу твое место, а ты - мое?
- Не-а. Еще хуже.
Конечно, мне смешно слушать её бредовые фантазии. Ну, в самом деле, максимум, на что способны Большие Сиськи, - написать в туалете: «Никольская - дура». Все. И то с ошибками. Но я помню, как она выходила из клуба с Погореловым, которому в теории девчонка даже из жалости не даст. Тем более сама Глашка, у нее ж на лице написано, что благотворительностью она не занимается. Значит, между ними не секс, а общее дело, детали которого я должна непременно узнать.
- Разве может быть что-то хуже, чем быть тобой? – спрашиваю у нее и даже представляю, как она покраснела от злости.
Это кто сейчас запищал?
- Хочешь узнать? Приезжай в кафе около торгового центра. Буду ждать тебя. Заодно и расскажу про свои планы на Евсея.
Ух, какие мы грозные.
Как такса, которую за хвост потянули.
- М-м-м, у тебя даже планы есть. Как интересно. Но не до такой степени, чтобы сорваться и выйти из квартиры.
- Возле твоего дома кафе, - сквозь зубы шипит она. - Через двадцать минут жду там. Пора тебе узнать, кто ты есть на самом деле.
- Уверена, что справишься?
- Заткнись, – визжит в трубку, заставляя меня еще раз улыбнуться. – Ты больше не сможешь смеяться надо мной и вообще открывать рот. Никогда не будет по-твоему. Поняла?
- Конечно поняла. По-моему – никогда, – подхватываю, намереваясь сбросить вызов. – Только не забывай, что сейчас ты собираешься подъехать к моему дому. Как я и планировала.
Кажется, меня назвали сукой.
Нет, не кажется. Я точно слышала. Эх, а день-то начинает играть новыми красками.
Родители еще были в своей комнате, когда я, словно вор, прокрадывалась в сторону входной двери.
Я нарочно не стала звонить Гуляеву и рассказывать о встрече с Большими Сиськами и о купленных билетах на самолет. Прежде всего мне хотелось доказать ему, что его бывшая телка не такая тупая, чтобы скидывать её со счетов. А поездка в Лондон… Я ведь никуда не лечу, какой смысл поднимать эту тему?
Выхожу и почти бегом спускаюсь по лестнице, чтобы еще минут десять простоять около подъезда и опоздать на такую важную встречу, где меня без волос хотят оставить. Без понятия, на что она надеется, приезжая сюда. Главное, что приезжает. Мотивы не так важны.
Нужное здание за соседним домом, и я влетаю в него, словно на ковровую дорожку, оглядываясь по сторонам.
Глашка сидит в углу уткнувшись в телефон.
Сажусь рядом и даже слова сказать не успеваю, как возле нас появляется официант, готовый принять заказ.
- Меню заберите и сразу принесите «Космополитен».
Парень удаляется, а мне снова приходится смотреть на вульгарное декольте.
- Что, Никольская? С самого утра бухаешь? Не совру, когда скажу, что приятно видеть тебя такой разбитой.
- Это для тебя. – Ну, поиграла с мышкой, заманила её в угол, теперь время обеда. – Помнишь, обещала в коктейле утопить? Никольские всегда держат слово. Пропустим ту часть разговора, где ты пытаешься на коня залезть, а перейдем туда, где моя рука на твоей шее и ты отвечаешь на все вопросы. Эй, ты меня хотя бы понимаешь? Кивни, что ли.
Нет, вот как можно разговаривать с человеком, который рот открыл, глазенки выпучил и молчит?
- Раз моргнула, значит, понимаешь. Теперь рассказывай, что тебя связывает с Погореловым?
Сперва хотела сказать, чтобы она про Гуляева начинала забывать, но потом передумала. Сама догадается.
- Да пошла ты.
Хм, попытка номер раз провалилась.
Что ж, идем дальше.
Ой, а вот и мой коктейль.
- Хочешь попробовать?
- Никольская, что ты задумала?
- Я? Ничего. Просто хочу узнать, какое отношение ты имеешь к Погорелову и к его вражде с Евсеем.
- Ты действительно думаешь, что я стану рассказывать тебе что-то про Витю?
- Ага. Я могу быть очень убедительной. Впрочем, ты это и так знаешь. Кстати, если не ошибаюсь, твой отец работает на моего отца. Улавливаешь ход моих мыслей?
По взгляду вижу, еще как улавливает.
На войне, как мы знаем, все средства хороши, поэтому в ход я пускаю все возможные приемы, даже запретные. Плевать. Девчонка точно как-то замешана в ситуации с клубом.
Глава 42
Где носит Никольскую?
Третий раз набираю её номер, а в ответ лишь слышу раздражающие гудки и мерзкий голос в конце, что абонент недоступен. И меня накрывает. Бесит сам факт незнания того, что она делает и чем занимается.
- Евсей, - кричит Назар, показывая мне экран своего телефона. Парни всю ночь просидели со мной в клубе, не думая разъезжаться по домам. – Нашел его. Оказывается, этот чувак есть у меня в друзьях на фейсбуке.
- У тебя в друзьях половина города сидит, – говорит Корнеев, еще раз прогоняя запись с видеокамер через какую-то свою крутую программу на ноутбуке.
- Ничего не поделаешь. Таким уж общительным я уродился, – пожимает плечами Суханов, а затем начинает диктовать другу номер телефона. – Это же точно он?
- Он, – киваю головой и смотрю на фотографию парня, с которым мы однажды с Соней в автобусе встретились. Именно он пришел в клуб одновременно с Погореловым, с сумкой в руках. А через десять минут во всем здании вырубился свет.
Совпадение?
Кто верит в такие сказки?
- Да уж, нет у Погорелова прокурорских генов. Так облажаться…
- Или любитель в щитке поковыряться не запомнил, что от него требовалось. Кстати, почему сразу никто не пошел и не включил рубильник?
- Потому что все свалили, – рычу в ответ. - Даже чертов повар бежал, Никольскую проклиная.
Интересно, что отец скажет, когда узнает, что в его клубе из персонала осталось только несколько официантов и одна уборщица? А на то, что это все случилось по моей вине, да еще и после того, как он чайной ложкой сжирал мой мозг? Хотя после того, что он услышал, есть вероятность, что он на меня и смотреть не захочет.
И это проблема.
Ведь через несколько часов мне нужно затащить их всех в ресторан. Вместе с прокурором. Для показательной порки над зародышем Погорелова.
Мы всю ночь пересматривали видео с камер наблюдения и не могли понять, как этот недоносок сумел провернуть хрень с выключением электричества. И только потом до меня дошло, что он мог быть не один и иметь засранца-помощника.
Так и получилось.
Жаль, батя не увидел, на какие догадки способен гениальный ум его любимого сыночка.
А Никольская все еще не берет трубку.
- Назар, найди его номер, и можно будет нагрянуть в гости.
Мысли о Никольской, расхаживающей голой по моей квартире, заставляют разбираться со всей этой хренью в рекордно короткие сроки.
Жаль, что не получится лично дать по морде Погорелову. Но, думается мне, его папаша сделает все, чтобы он мне больше на глаза не попадался.
Терпи и жди, Евсей. Это все цветочки по сравнению с тем, что тебя ждет, когда ты останешься наедине с родителями. Вряд ли они так просто забудут все, что услышали ночью. Хорошо еще, что Соня была в курсе. Иначе она бы оставила меня без яиц.
Черт, да где её черти носят?
Пока на машине Корнеева еду к дому электрика-любителя, набираю её номер еще раз, и аллилуйя, наконец-то со мной заговорили.
- Соскучился?
- Пантера, какого хрена ты не отвечаешь? Как идиот тебе названиваю, не понимая, в какой бункер тебя предки спрятали.
- Я тоже тебя люблю, Евсей, – воркует она в трубку, а я начинаю сомневаться в её адекватности.
- Так, ты там бухаешь, что ли?
Слушайте, я хорошо знаю Никольскую. Она первая даже не поздоровается с человеком, а тут заявка на любовь.
- Конечно, скоро встретимся.
Да что происходит?
Но, скажу честно, такая Никольская мне тоже нравится.
- Сонь, я бог секса? Всю ночь уснуть не могла, думая обо мне?
Кашель, а затем уже тихий ответ сквозь зубы:
- Только этим и занималась.
- Кстати, у меня дома шикарный стол, на котором мы можем…
- Через час буду у тебя, до-ро-гой.
Вот, это уже моя рычащая Пантера.
- Скажи дяде Саши, что я случайно его набрала.
Эй, на хрена она бате звонила-то?
Я только собрался спросить, как эта засранка уже сбросила.
Вот никогда себя тупым не считал, но сейчас, кажется, заражаюсь.
Хорошо еще, что у меня есть дела, на которые можно отвлечься. Честно, если бы не хотел прищучить зародыша, то развернулся бы и поехал к Никольской узнавать, по какой причине у нее улетела крыша.
Хотя знаю, от любви ко мне, не иначе.
Подняться к чуваку и разговорить его заняло минут десять максимум. Даже угрожать ему не пришлось. Оказывается, меня он уважает больше, чем прокурорского зародыша, который его послал вчерашним вечером.
- Евсей, клянусь, я только опустил рубильник и выдернул несколько проводов. Больше ничего.
Больше ничего.
Ага.
Бригада электриков несколько часов головами своими качали, не понимая, как проблему решить.
Взять бы и оторвать ему руки, да времени нет.
- Что он еще тебе говорил?
- Только то, что хочет телку какую-то себе вернуть. Я без понятия. Мне просто деньги нужны были, за квартиру платить нечем.
Кого этот урод вернуть собрался?
Чего я не знаю?
Но тут до меня доходит. Человек от безысходности готов на все. А уж подставить знакомого - тем более.
Не спрашивайте, почему я улыбаюсь, глядя на чувака в трусах. Мой мозг только что придумал снять короткометражный фильм для старшего Погорела.
Оскар не дадут, зато исполнится детская мечта. Подростком все хотел стать режиссером и снимать порно. Сейчас сниму кино, которое зародыш до дыр засмотрит.
- Так, а теперь то же самое, но с улыбкой на лице и на камеру. В конце можешь передать другу привет.
- Не-е-е, друг, ты чего? Знаешь, кто его отец? Да от меня мокрого места не оставят.
- Ну, что ж… нет так нет. Ничего страшного, бывает. Кстати, у нас вчера еще кассу вынесли, по камерам толком не понятно, кто это, но думаю, менты разберутся. Это же их работа. Наверно, тебя тоже вызовут как главного подозреваемого.
- Чего? Чел, какая касса? Я ничего не брал.
Не брал. Из клуба только бухло вытащили. Но я в курсе, что ложь бывает полезной и выгодной.
- А вот это уже проблема. Погорелов вряд ли сознается, что был в сговоре с тобой. Слушай, даже не знаю, как тебе помочь. О, хорошим слово, желаю удачи.
Пять.
Четыре.
Три.
- Евсей, стой, – выкрикивает он, когда я еще до лифта не успел дойти. – Если я на камеру все скажу, ты не сообщишь ментам, что это я свет вырубил?