- Вот мы и встретились!
Парень, в которого я вчера въехала, стоял напротив нас и с ухмылкой переводил взгляд от одного к другому. Вид у него был такой, словно ему живого динозавра подарили и сказали, что питаться он может только мной и Евсеем.
- Не ожидали, что так скоро увидимся?
- Чувак, ты не вовремя.
Аллилуйя, Гуляев заговорил.
Он что, и правда не узнал нашего знакомого типа?
- Источник ваших проблем, – тут же отвечает Витек. – Начнем?
- Слушай, сейчас не до тебя. Давай я с тобой завтра поболтаю. Подождешь?
- Зачем ждать, я уже все распланировал.
Мне захотелось, чтобы Евсей стер с физиономии этого урода его довольную ухмылку. Если бы Гуляев врезал ему, я бы просто стояла и смотрела.
- Сонь, двигай в ресторан. Мы здесь посекретничаем немного.
- Нет, - противится другой, вставая напротив меня и загораживая проход. – Как я отпущу человека, который за несколько дней разбил две мои машины? Никто не уйдет. Вы уедете.
Разбил две машины?
Мы синхронно поворачиваемся с Евсеем друг к другу и в один голос говорим:
- Прокурорский сынок.
Это шутка?
Если да, то она дебильная. Где Пельш с камерой и с букетом цветов?
Таких совпадений в природе не бывает.
- А вы не знали?
- Да на хрен нам тебя знать?
Прям в точности мои слова.
- А вот я вас знаю. И вы мне не нравитесь. Хотите скажу, что я делаю с теми, кто мне не нравится? Я от них избавляюсь.
- Серьезно? – совершенно спокойно спрашивает Евсей. – Это должно было меня испугать? Еще варианты есть, а то скучно становится?
Он не отвечает. Он достает телефон и делает вызов. Секунду держит трубку возле уха, а потом убирает её в карман.
- Ты так же будешь смеяться, когда я скажу, что уговорил отца сюда не приезжать? О-о-о. А ваши папки ждут? Облом. Ваш клуб станет моим. Круто, да? Кстати, тебе спасибо за это. Я бы лучше и не придумал.
Мне? Он это мне говорит? Я мало что сейчас соображаю, кроме того, как хочу расцарапать ему всю рожу.
- Тише-тише, пантера. Хрен знает, что он несет, но…
Бац. Глухой удар, и парень падает на землю, а Евсей отдергивает кулак.
Секунда, и вой полицейской сирены накрывает улицу, и возле нас уже стоят три патрульных машины. Это сон. Это сон.
- СЫН!
- СОНЯ!
В моем сне никто так не орет. Никогда.
Не обращая внимания на валяющегося на земле гада, мы смотрим в сторону, где стоят наши родители с незнакомой парой.
- Пап, ты это видел? – ноет Витек, поднимаясь. – Сначала машины, сейчас рукоприкладство. А я просто хотел с ними поговорить. Хотел договориться.
Можно я ему еще раз врежу?
- Капитан, грузите, – отдает приказ прокурор, и уже через минуту я в дизайнерском платье сижу в полицейском бобике и смотрю на то, как наши родители разворачиваются и уходят.
- Гуляев, не смотри на меня.
- Никольская, молчи и раздевайся. Дай напоследок на тело женское поглазеть. В тюрьме такого не увидишь.
Его рука тянется к моему бедру, когда я с силой бью по ней и отскакиваю, начиная расхаживать по кабинету, в который нас завели.
- Какая еще тюрьма, идиот? Сейчас родители разберутся.
- Не знаю, как ты, а я предпочитаю за железной решеткой посидеть, чем попасть под руку отцу.
На этот раз он не шутит. И я понимаю, что родители уже в курсе, кто на самом деле разбил машины прокурора.
Я.
Мне конец.
Дверь резко открывается, и в кабинет входят хмурые отцы. Они молчат, будто воды в рот набрали, но от этого еще страшнее становится. Даже дядь Саша на меня не смотрит, что уж говорить про родного папу.
- Бать, - вставая, начинает Евсей, - я…
- Ты в своем репертуаре, сын. Но вот от Сони я такого не ожидал. Федь, прости, конечно, но это…
- Все её разбаловали, вот и результат. Ничего не ценит, плевать на все.
- Пап! – И как тут защищаться, если и слова не дают сказать?
- Сын, ты хоть понимаешь, что какой-то щенок развел тебя, как пацана? Хрен знает, чего он добивался, но он этого добился. Теперь ты здесь сидишь, а ему отец сопли вытирает.
- Забудьте о хорошей жизни, – говорит мой папа, вынося вердикт. - Пока вы оба не повзрослеете и не научитесь вести себя как цивилизованные люди, от нас вы ничего не получите.
Выстрел в упор.
- В смысле? Бать, ты о чем?
- Работать пойдешь.
- Серьезно? Так я это… давно говорил, что готов. Побуду замом, пока ты на пенсию не уйдешь. Не собираешься еще?
Ну Гуляев и дебил. Даже я поняла, что не замом он станет, а скорее ночной уборщицей.
Слава богу, что со мной так не поступят.
- Замом? – смеются мужчины. - Официантом не хочешь?
Ой, у Евсейки глаз задергался.
- А ты, любительница чаи заваривать?
- Я?
- Кто ж еще? Ты у нас станешь королевой барной стойки.
- Евсей, помнишь, я тебе квартирку обещал? Радуйся. Мы вам её сняли. Правда, в городе, но ничего, лифта там все равно нет.
- Стоп. Стоп. Стоп, – подскакиваю я, и мне хочется уши себе закрыть. – В смысле «вам»?
- Бать, не шути. У тебя это плохо получается.
- Одна машина. Одна квартира. Одна работа. Нам надоело подчищать последствия ваших стычек. Вы не маленькие дети, чтобы так себя вести.
Вот сейчас мне действительно плохо стало.
- Когда научитесь работать сообща, тогда и поговорим. Кстати, ваши вещи уже уехали на новое место жительства. Вы сейчас отправитесь следом.
Это точно мой отец или его инопланетяне подменили?
- И это… - добавляет дядя Саша у самого порога. – С новосельем, ребятки.
Глава 12
Честно говоря, я не удивлен, что батя подкинул мне такую свинью. И тут я не про Никольскую, хотя до сих пор в шоке, что малышку ко мне подселили. Но тут шок приятнее, чем склеп, в который мы только что заехали, где пыли и паутины больше, чем свежего воздуха.
- Надо еще раз маме позвонить.
Ух, да Сонечка у нас душа наивная. И глупая, раз до сих пор не поняла, что мы в заднице, вернее, в её самой пыльной части. Все-таки отец выполнил свое обещание и устроил мне жизнь, которая и в кошмаре не приснится. А уж с каким чертовым пафосом он приговор огласил, у-у-ух, будто репетировал перед зеркалом в туалете. Даже глаз не дернулся на моменте разговора о вывозе багажа. Ни слезинки, ни одной долбаной эмоции, будто не сына на помойку выгнал, а просроченную колбасу выкинул. Ни-че-го. Раньше и за более дерзкие шалости только взглядом расчленял, а тут… Всего-то мудаку говорливому нос поправил. За это разве казнят?
Знал бы исход, и яйца бы ему отбил. Для успокоения, что все не зря.
- Гуляев, да придумай ты что-нибудь! – визжит моя секси-соседка. (Ладно, бать, хоть ты и кинул болтом в голову сына, с выбором соседки - так уж и быть – удружил).
– Чего ты разлегся?
– Удобный диванчик, – говорю и ладонью стучу по мягкой поверхности, мол, прыгай рядом, вместе веселее лежать.
- На нем точно кто-то умер.
Может быть. Но поездка в обезьянник меня вымотала. Даже если рядом со мной сейчас лежал бы чей-то труп, я бы просто к нему спиной развернулся, но встать – никогда.
- Что будем делать? – говорит она, прикусывая нижнюю губу и садясь на единственный деревянный стул. – Гуляев, ты мастер находить приключения на свою задницу и оставаться безнаказанным. Давай придумывай, как мне домой вернуться. Да и убери ты свой чертов телефон.
- Вообще-то я делом занят, – огрызаюсь в ответ. Пытаюсь не заржать в голосину, когда малышка подскакивает с места и чуть ли не на меня прыгает, пытаясь в телефон заглянуть.
Хм, а мы ведь можем более приятными делами заняться, чем придумывать план спасения. А можно вообще совместить приятное с полезным. У Никольской на лице безнадега, а если она узнает, что удовлетворенный Евсей значит сообразительный Евсей, она начнет срывать с себя платье?
- Нет, Пантера, здесь тебе не светит. - Всем корпусом разворачиваюсь, но принцесса и не думает отступать. Почти на коленки залезла. Еще чуть, и все, младшенький захочет с ней поздороваться. – Это только для меня вариант.
- Гуляев, не начнешь говорить, и на этом диване будет убит еще один человек.
- Мне ТАК страшно стало. У меня есть план. Готова услышать?
Она кивает и еще ближе пододвигается. Ей-богу, наивная.
- Нужно связаться с Джоли и предложить ей руку и ширинку. Она баба свободная, а я красавчик. – Соня дергается, но я успеваю схватить её и усадить на место. – Другой вариант: я мечта любого родителя. Если не мужем, то хотя бы сыном её стану.
- Идиот.
Оу, да она меня взглядом кастрировала.
- Идиот с планом. Это разные вещи, Никольская. У тебя его вообще нет.
- Есть. Я поеду к Ромке. Ключи гони.
Так-с, чего я хочу?
Перекинуть её через колено и отшлепать так, чтобы мозг прочистился.
Промыть рот с мылом.
И еще раз отшлепать, но уже медленно, растягивая удовольствие.
- Пылью надышалась, что ли? – Я пропищал? Да ладно, позорище. Мужики не пищат.
- Тогда отвези меня в гостиницу.
Зеленый свет? Можно ехать? Черт, да это для моих ушей то же самое, что и «Гуляев, раздень меня, я на все согласна». Пантера ловит мой взгляд и, бурча что-то типа «озабоченный идиот», выходит из комнаты, слава богу, не виляя задницей. Но я-то все равно как озабоченный пялюсь на шикарный вид. Хоть что-то хорошее есть этой долбаной помойке.
Никольская не возвращается ко мне ни через десять минут, ни через двадцать. Не скажу, что я особо волновался, но не хотелось бы, чтобы её паук сожрал, а потом и на меня переключился. А от этой квартиры можно ожидать чего угодно. Один только раритетный телевизор-коробка чего стоит. Если он на ногу упадет, то все, без пятки останешься. А люстра, которая на соплях детских держится. Батя, наверно, старался, выискивая в городе такую халупу.
Решив, что Пантеру нужно спасать, я все-таки встал с дивана, и тут же в руке зазвонил телефон.
Вспомнишь батю, вот и он.
- Приве-е-ет, родитель, – я даже оживился, изображая в голосе тупое веселье. - Ты по делу иль просто перед сном поболтать?
- Ты занят? - после секундного молчания удивляется он.
- Вообще-то у меня тут новоселье. Чего хотел? А то меня так-то ждут.
Угу, диван скрипучий да пол грязнучий.
- Евсей, ты дебил? Я тебя туда отправил, чтобы ты и там яйца свои развлекал? Соня с тобой?
- На балконе её закрыл, чтобы веселье мне не портила.
- Евсей! – Я оглох. - Слушай, чем быстрее вы наладите общение между собой, тем быстрее все вернется на свои места. Ты это понимаешь, бестолковый?
Хм.
Значит, вон в чем дело?
Не в сыне прокурора, не в поездке в обезьянник, а в нашей с Никольской «любви» друг к другу. Так с этого и надо было начинать. Я ж её это… быстро залюблю, до потери сознания и пульса.
- Тогда, наверно, стоит выпустить её. Да?
- Немедленно. И завтра в девять мы ждем вас в клубе, – уже ехидно добавляет он. - Поздравляю, сынок. Ты выходишь на работу.
Никольская появляется в комнате сразу, как только я кидаю телефон на диван.
- Дядь Саша звонил?
- Угу, – киваю и подхожу к своим сумкам. - Пантера, я, кажется, понял, как вытащить нас из этой дыры. Я гений, а теперь врежь мне.
Глава 13
- Гуляев, стоять.
Врастаю в землю, парня за рукав куртки хватая.
- Забыла чайник выключить? Молодчина, Никольская. Чем быстрее наша люксовая будка сгорит, тем быстрее съедем. Дай пять…
Евсей выставляет вверх ладонь и ржет, как дятел Вуди. Миллион раз ему уже говорила, чтобы серьезность себе из интернета скачал, а он, походу, вирус оттуда хапнул, раз еще идиотливее стал. Если такое, конечно, возможно.
- В этой будке моя одежда осталась. Если с ней что-то случится, я тебя на органы по дешевке распродам, чтобы компенсировать утраченное. Понял? Это тебе на случай, если вздумаешь со спичками играться. И я сейчас о другом. Если дядь Саша будет в клубе, значит, и мой отец присоединится. Мне стоит за свой мозг волноваться, который папа может чайной ложкой перемешать за разбитые тачки?
- Да не парься ты. Все знают, что, садясь за руль, телка превращается в бабу-дуру. Кроме тебя, конечно.
- Думаешь, если комплимент отвесил, то я тебе кровать уступлю? Не дождешься. Будешь спать на древнем диване с пружинами и привидением над головой.
- Какой комплимент еще? Ты это брось. Я просто хотел сказать, что из всех баб-дур ты самая дурная, – парирует он и снова разворачивается. – Комплимент ей… Пф-ф-ф. В мире только два человека комплименты заслуживают: Меган Фокс, потому что это Меган Фокс, и я. Никаких там Никольских в этом знаменитом списке нет и никогда не будет.
- От нарциссизма бывает изжога.
Ну, и где ответочка про зависть и зазнайство? Я жду, но Евсей молчит, что-то набирая в телефоне.
- Что, Гуляев, коровья ферма загибается без своего фермера? – догоняю его, обгоняю и уже через плечо бросаю: – Неужели телки не могут без внимания?
- Да какие телки? Я ж себе пантеру в качестве домашнего зверька завел. Все силы на дрессировку уходят. Надо еще ж от бешенства её привить. Эх, не хомячок, о котором я всегда мечтал. Но тоже неплохо.
- Надеюсь, она тебя покусает, – бормочу, снимая пальто.
- Главное, чтобы не обслюнявила. – Евсеев кривит носом, повторяя мои движения. – И блох домой не притаскивала.
Интересно, Гуляевы расстроятся, если я их сына в кружке с водой утоплю? Как альтернатива они всегда могут завести себе щенка. Разницы особой не заметят, если только псинка симпатичнее будет. Ну, тут я соврала, конечно. С физиономии засранца только картины писать. Всегда удивлялась, как у такого красивого тела может быть такой отвратительный хозяин. Хотя если ему рот изолентой заклеить, то можно и не заметить, какой он на самом деле мудак.
А, ну и переодеть во что попроще. Черные брюки и белая рубашка, которая широкие плечи обтянула, выставляя на обозрение все мышцы, выдают образ заносчивого плохиша. Мне даже два раза переодеваться пришлось, чтобы соседу соответствовать. Брючный костюм хоть и подходил идеально для разговора с родителями, но выглядел так, будто я секретаршей у Гуляева подрабатываю. А вот платье до колен да с голой спиной, подчеркивающее фигуру, – шик. И тут сразу босс Евсей превратился в шофера Евсейку криворукого, которому права подарили, а на работу из жалости устроили.
- Никольская, хватит слюни на меня пускать. Дождись хотя бы, пока я спать буду. Не забыла, зачем мы здесь?
- Пока ты спать будешь, я максимум могу тебя подушкой придушить. Не более. А здесь мы, чтобы разругаться, что уже у нас получилось. Кстати, не забывай, что я эту идею не одобрила, и если ничего не получится, то твоя карта и ключи от машины уходят в мои красивые ручки.
- Я бы сказал, что твоими ручками можно делать, но как? Я джентльмен. И не гони на мой план. Он идеален. А если мы начнем играть в игру предков, то закончим её ближе к пенсии, до которой ты, скорее всего, не доживешь.
Чтобы не пнуть его каблуком в лодыжку, пришлось прикусить губу.
- И почему я должна первой с апостолами познакомиться?
- Из-за воздержания, – совершенно серьезно отвечает он. - Кто Евсею не дает, тот до пенсии не доживет.
- Идиот.
- Так все в твоих руках, Никольская. Попроси, и я с радостью сделаю тебя бессмертной.
- Да лучше я…
- Ваши крики слышно на улице!
Жаль, что Гуляев-старший перебил меня, неожиданно появившись за спиной. Неожиданно - это мягко сказано. Я чуть к Евсею на шею не запрыгнула, когда грубый мужской голос услышала.
- А твой рык испугал нашу Сонечку, – ржет зараза, смотря на свои руки, за которые я от страха схватилась. Нервы, блин, ни к черту. Скоро от своего дыхания шарахаться буду. – Тише, тише, Пантера, дядя Евсей рядом.
- Дядю Евсея я сама сейчас за руку в ад спущу, - шепчу и, натягивая улыбку на лицо, смотрю на мужчин. – Добрый вечер, дядь Саш. Папа, здравствуй.
- Как официально. Можно просто обнять родителя.
- Взрослая и самостоятельная жизнь, отец, и не тому научит. – Для пущего эффекта серьезности выпрямляю спину и жалею, что все-таки костюм не надела.