И Книга Миров ожила под его пальцами.
По граниту с чудовищной скоростью побежали тысячи знаков на непонятных языках. Сверху вниз, так, что строчки почти сливались в единое целое — буквы и слова стремились к пальцам Веслава и пропадали, едва коснувшись их. Будто впитывались внутрь.
Алхимик смотрел поверх Книги, в нашу сторону, но нас не замечал. Глаза его бегали по невидимым строчкам, губы шептали непонятные слова, лицо с каждой секундой становилось менее человеческим.
Это продолжалось секунд десять, не больше. А потом мелькание символов прекратилось, и на поляне послышался высокий, пронзительный голос, от которого заныли зубы:
— У твоей крови знакомый вкус. Но теперь ты не Повелитель. Зачем ты призвал меня опять?
Веслав вздрогнул, попытался оторвать руки от серого гранита, но у него не получилось.
— Я открыл тебя кровью, а не силой!
— Разве тебе не было сказано в прошлый раз, чтобы ты не возвращался? Ты хочешь знаний? Я дам их тебе!
И плита под руками Веслава стала черной, а символы на ней запылали огнем. Кровавый круг на траве тоже вспыхнул. Блики заплясали на лице алхимика, искаженном смертной мукой, в его широко распахнутых глазах.
— Йехар! — крикнула я, но рыцарь уже и сам догадался, что именно Веслав имел в виду под словами «совсем плохо». Странник каким-то образом сумел превозмочь себя и в несколько шагов достиг огненного круга. Через него он просто перемахнул, схватил Веслава за плечи и дернул на себя.
Пальцы алхимика оторвались от Книги, огонь символов затих. Йехар торопливо оттащил обмякшего Веслава к нам и уложил на траву.
— Оля, помоги, — но я сжала руки на запястьях алхимика еще до того, как он это сказал.
Сращиваются ткани, восстанавливаются сосуды, что-то не то с состоянием, сердце бьется, как ненормальное… что с ним? Боль? Слабость?
Ужас!
— Закройте ее…
Веслав закрыл глаза свободной рукой, как будто продолжал видеть что-то жуткое. Он задыхался.
— Книга… закройте… только все вместе…
Йехар за моей спиной куда-то дернулся, потом сказал спокойно:
— Она закрыта.
И в ту же секунду сердце Веслава застучало ровнее. Алхимик вздохнул пару раз, выравнивая дыхание, и приоткрыл глаза.
— Кх… к… — начал он, не в силах совладать с речью.
— Книга закрыта, — повторила я (примем на веру и будем уверены в Йехаре). — Не беспокойся.
— К… к…
— Веслав, ты меня слышишь? Она закрыта!
— К-кроветвор, дура! — алхимик в критические ситуации отличался высшей галантностью. Но хоть речь к нему вернулась — и за то спасибо.
Я молча подала пузырек с кроветвором. Веслав, тоже молча, выдернул у меня его из рук. На его лицо пятнами, неравномерно, возвращался цвет.
— Даже эта блондинка понимала, что лучше туда не лезть, — хмуро заметила Виола, появившаяся, как всегда, в критический момент. — Ты знал, что так и будет?
— Забыл, что в прошлый раз открывал Книгу до отречения от Кодекса, — признался Веслав, делая очередной выверенный глоток. Он осмеливался пить кроветвор неразбавленным, хотя обычно при применении этот эликсир разводился. Просто чтобы избежать излишнего полнокровия у того, кто его выпьет.
— Это ничего, — утешил Эдмус. — Ты мог забыть, что отрекся от своего повелительства — то-то было бы весело! Перед моим внутренним слухом так и прыгает ваш диалог с этой книгой: «Я Повелитель Тени!» — «А я тебе говорю, что нет!» — «А я тебе говорю, что да!» — «А чем докажешь?» — «Клянусь родным склерозом!»…
Алхимик с некоторым трудом поднялся на ноги, убедился, что раны я исцелила, и как всегда нашел виноватых на стороне:
— Могли бы и раньше меня выдернуть! Или сами не догадались, насколько все плохо? Я вообще удивляюсь, что вы додумались закрыть Книгу после того, как я это столько раз повторил!
— Чего закрыть? — удивилась Виола.
— Мы не додумывались! — оскорбился Эдмус. Веслав скользнул взглядом мимо меня и встретился глазами с Йехаром.
— Она уже была закрыта, когда я повернулся к ней, — ответил странник, пожимая плечами. — Должно быть, сама…
— Она не могла закрыться сама! Ее закрыл кто-то!
Короткое пораженное молчание нарушил слабый голос:
— А… не нужно было?
Тео Джипс смотрел на нас сиреневыми от эликсира глазами в полном недоумении. Мы смотрели на него примерно так же.
— Не нужно было — что? — наконец спросил Веслав.
— Закрывать книгу.
— Ее закрыл ты?
— Мне просто показалось, что все остальные были… э… заняты.
Только теперь мы заметили, что библиотекарь стоит не там, где раньше, а рядом с выгоревшим кругом.
Алхимик машинально полез в карман за фляжкой. Найдя ее, он принялся тщательно, даже очень тщательно откручивать колпачок.
— Прелестно. Отлично. Замечательно, — на каждое слово приходился поворот колпачка. — Чудненько. Вопросов практически нет, только, может, один в связи с этой всей катавасией: дружочек, а кто ты такой?
Как и ожидалось, Джипс посмотрел на алхимика с безграничным удивлением.
— Простите, вы — опять? В прошлый раз мне его задали не вы, но…
— Я знала, что он не тот, за кого себя выдает! — возликовала Виола.
— Я — тот, за кого себя… я ни за кого себя не выдаю! Господи, я скоро сам стану таким же ненормальным, как вы!
— Ну, это тебе уже не грозит. Это уж скорее нам до твоего уровня придется подтягиваться…
— Веслав? — перебил Йехар начинающуюся какофонию. — Можешь пояснить?
— Да, — покладисто отозвался алхимик. — Книгу Миров может закрыть либо тот, кто ее вызвал — своей волей, либо маг невероятной силы. Либо несколько магов, у которых в совокупности хватит для этого сил.
— И ты думал, что у нас хватит?!
— Вообще говоря, я на Эдмуса надеялся.
Польщенный спирит растопырил крылья и попытался заложить руку за борт куртки на манер Наполеона. Виола выглядела такой счастливой, какой я ее ни разу не видела. Ее подозрения с треском подтвердились.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — признался Теодор, немного подумав.
— Внушить ему? — с готовностью подхватилась счастливая триаморфиня.
Веслав закрыл глаза и выполнил пару упражнений «вдох-выдох», чем тут же заслужил уважительный взгляд со стороны Йехара.
— Как именно ты закрыл Книгу Миров?
Джипс посмотрел с недоумением. Потом поднял ладонь со сжатыми пальцами и слегка наклонил ее вбок, изображая жест, каким обычно захлопывают книги.
Веслав тут же разразился истерическим хохотом, чем заслужил уже встревоженный взгляд странника.
— Ручками? Книгу Миров?! Слышали бы об этом в нашей Коалиции…
— Я рад, что вы веселитесь, хотя и не понимаю причин вашего веселья, — подавленно заметил архивариус. — В конце концов, я общался с книгами большую часть своей жизни, почему не мог закрыть эту? Нет, я понял, что она не совсем обычная, но…
— Ты должен был умереть, едва до нее дотронувшись.
— А-а, — выдавил Тео. — П-понятно…
— А можно я тоже влезу с непониманием? — попросился Эдмус. — Так вот, никто мне не объяснит, как можно куда-то закрыть гранитную плиту, которую и с места-то сдвинуть…
— Какую плиту? — растерялся Джипс еще больше.
— Какую плиту?! — повторили мы все хором, глядя на него почти с такой же растерянностью.
— Но… там же была книга!
Веслав резко перестал смеяться. Теперь он сделался таким мрачным, будто запорол приготовление очередного эликсира.
— Книгу Миров захлопнули как простой букварь — одним движением руки, — заговорил он. — С одного движения она или признала над собой, власть или просто испугалась… И похоже, мы нашли причину, по которой четыре Сиама из пяти умерли такой странной смертью. Видно, просто ударили не по тому.
— Но это же… — поперхнулся Йехар.
— Профессорский уровень, — поддакнул Веслав. — Или выше. Еще не Повелитель, уже не профессор, точнее определить не могу. При этом — ноль возможности контролировать свои способности. Честное слово, жизнь становится интересной: нам на руки свалилась магическая ядерная бомба в образе местного архивариуса!
Замечательно полная и лаконичная характеристика положения, в котором мы очутились. Нет, неполная, Веслав добавил что-то еще. Тихо, почти про себя, одно слово, кажется, «Книжник».
— Прошу прощения! — вмешался Джипс, который уже все это время пытался поставить диагноз то ли нам, то ли себе. — Я, может быть, не так понял… но вы намекаете на то, что я аномал?
— Ты стихийный маг, — мимоходом просветил Веслав. — Судя по тому, как ты управился с Книгой Миров — чудовищной силы.
— А… ну… — смешался библиотекарь. — Но я… но ведь этого не может быть! Магии не существует.
Один параметр нашего положения Веслав все-таки забыл упомянуть.
Глава 17. Рядовой духовный лидер
Йехар был мрачен. Хотя наше предприятие в каком-то смысле все же увенчалось успехом: нашли мага, правда, непонятно какой стихии. Ничего, выясним.
Всю оставшуюся дорогу до базы мы проделали уже на мабриолете, после того, как Виола разобралась с навигатором, обронив пару слов о мужчинах, которые не смыслят в технике. Так вот, рыцарь хранил такую мрачное молчание, так что мы уже начали опасаться нового депресняка.
— Ольга, — наконец позвал он так, будто я находилась от него в двадцати метрах, а не в двадцати сантиметрах. — Ведь аномалы не различаются силой.
Значит, заметил то, на что уже натолкнулась я в своих размышлениях.
Стихийные маги рождаются с одинаковыми способностями контроля стихий: очень низкими. Во время стресса они могут проявляться в разной степени — но и только. А дальше идет обучение, и все ступени — от ученика до профессора — собственно говоря, не различаются силой. Это просто разный уровень понимания и контроля своей стихии, который приходит с практикой и обучением. Плюс разный уровень развития самого мага. Ты талантливый, читаешь книжки, вкладываешься в тренировки, быстро схватываешь? Дорастешь со временем до профессора. Нет способностей к обучению и пониманию стихий? Быть тебе не выше подмастерья до пенсии.
Игнатский, который не обладает особыми способностями по части стихийной магии, руководит Светлым Отделом. Если бы он все время отдавал на совершенствование контакта с медиумом — он просто не мог бы быть начальником и администратором. Примерно как должность декана не дает возможность стать действительно известным в кругах высокой науки.
— Уже думала об этом. Ну, вот есть же Повелители: они с рождения способны на больший контроль, хотя им тоже приходится овладевать кое-какими тонкостями. Хотя тут возможности проявляются с самого начала, так что как он мог бы проработать столько лет в Конторе…
Мы покосились на пару Тео-Эдмус, которая расположилась чуть в сторонке. Трудно сказать, кто из этих двоих больше пытался убить другого своими речами:
— Нет, поймите, я не отрицаю аномалий, но все это, как правило, объясняется наукой, и причислять к подобным вещам меня самого… нет, я определенно человек, и…
— И ты человек странный. Живешь среди проклятых книг…
— Аномальных.
— Спириты любят говорить, как оно есть, хоть я и не совсем спирит… твоя любимая была стихийницей.
— Аномалом.
— Брось это слово! Я вот тоже думал и думал, что у меня нет стихии, а у меня она оказалась, да еще странная такая, а при рождении ее вообще не было, и я укусил за ногу жреца, а потом…
— Эдмус прав, — заметила я, — его стихия тоже не проявлялась с самого начала, а в нужный момент ударила с огромной силой. Может быть, Тео — того же плана уникум. Тем более что у него просто обязана быть необычная стихия.
— Почему тебе так кажется?
— Обычных тут почти нет.
Мы даже не узнали пока, откуда учитель Йехара берет силы, чтобы испепелять города. Ясно одно: поддержкой своего медиума он в этом мире пользоваться не может. Неужто подпитывается извне, как Сиамы? Или приволок мощный артефакт с собой? Или таки отыскал источник местного мира?
— И как ты думаешь, что нам теперь делать? — Йехар указал глазами на Тео, который в четвертый раз попытался доказать Эдмусу, что он человек.
— Познакомить его с Шестым Сиамом, — отозвался Веслав хмуро. Мы с Йехаром посмотрели сперва непонимающе, потом я наконец удосужилась вспомнить листок из блокнота, который принесла к гадалке. Эти строчки я перечитывала два месяца:
— Коль шестерых ужасен вид — неверье выход породит…
— Если он не образец неверия — не знаю, что думать, — подытожил алхимик, поглядывая на Тео, который повторил, что он человек, в пятый раз. — Впрочем, по мне, так пусть он хоть в японских гремлинов верит, мне другое не дает покоя.
— Поведаешь?
— Его обмороки и его зрение.
Мало того, что на нас рухнуло счастье в виде стихийника с огромными неизвестными силами, так на этого стихийника подуешь — и он в обморок валится. Не говоря о том, что ему нужно пузырек с «Верным глазом» все время в кармане носить. Как бы не убил кого сослепу.
— Нас волнует иное, — заметил Йехар, — Даже при такой неопределённости стихии — ему нужен будет наставник. Маг этого мира, а не кто-то из нас, ведь пребывание Дружины здесь может быть недолговечным! Достаточно искушенный в местных стихиях, чтобы…
Я про себя телепатически попросила Веслава заткнуться, и мне тут же пришлось пожалеть, что телепатией я не обладаю, а на мои взгляды мой любимый и не думает обращать внимание.
— А ты своего попроси — авось, согласится…
То, что началось после этой фразы, было скучно для Дружины и довольно занимательно для Тео. Братские чувства этой парочки крепли прямо на глазах.
— Все аномалы так себя ведут? — тут же осведомился архивариус после очередного вопля Йехара «Не смей оскорблять мой меч и мой орден!». — О. Это еще раз доказывает, что я человек.
— Замолчите и не подавайте дурного примера детям! — возмущенно вставил Эдмус. Все машинально покрутили головой, стараясь увидеть хоть одного ребенка. Эдмус беззастенчиво ткнул пальцем в Тео.
Судя по его лицу, архивариус все же уверился в нашей полной ненормальности.
— Мне к-казалось, в вашей компании я самый старший, — выдавил он, спустя какое-то время. Глумливый смех, который донесся до него после этого, ничего не прояснил, так что пришлось влезать мне:
— Йехар скитается по мирам несколько веков. Веслав читал Книгу Миров, был алхимиком… в общем, у него была такая насыщенная жизнь, что…
— Кое-кого я здесь старше на не на несколько лет, а на несколько жизней, — буркнул алхимик, бросая на меня в высшей степени двусмысленный взгляд. Терпеть не могу, когда меня считают маленькой.
— Эдмус, правда, самый младший, но зато мир спиритов — местечко, где год считается за три.
Теодор смерил Эдмуса взглядом, полным сочувствия, и спирита как-то само собой катапультировало в небо. Уже с высоты он крикнул, что не спустится, пока на него не перестанут смотреть, как на помирающего крякодугла. Архивариус какое-то время размышлял над этим выражением, а потом повернулся ко мне:
— Но вы, Ольга?
А. Виолу он решил не рассматривать, потому что это было заведомо небезопасно. Триаморфиня и так порядочно помотала нервы нашему новобранцу. Как только выдавалась свободная минутка и не надо было возиться с управлением, она опять начинала буравить Теодора подозрительным взглядом.
— Ну-у… Я пережила три призыва Дружины и иду на четвертый круг. Так что назвать меня молодой и неопытной точно нельзя, — и я вернула алхимику его взгляд.
Тео промолчал. По всему видно было, что оставаться самым молодым в команде его не напрягает, но что за «старичков» он от души печалится. В этот момент Тео здорово смахивал на моего шефа Игнатского, проникновенно вещавшего нам на лекциях, чтобы мы не теряли молодость, потому что никакие умения и ранги в магии ее не окупят. Это сообщение производило обычно сильное впечатление. Потому что Игнатский сам служил отчаянной иллюстрацией: с вечным пессимизмом на лице и с мешками под глазами.
Тема детства себя, кстати, так и не исчерпала: как только мы высадились около базы повстанцев — неподалеку от с-озера наткнулись на Шукку.