Теодора слегка передернуло от этой фразы из уст девочки. Послышался горький запах палёной техники. Мандрил оценивающе рассматривал нас, потом выдал презрительный хмык, которым с успехом выразил свое мнение.
— Что с аппаратурой?
— А, это Теодор, — тем же тоном, — сильный маг, предполагаю, что он может быть стихийным хамелеоном. Надеемся, что со временем он станет нашим оружием против Программиста, но пока что он скорее оружие против нас самих.
Тео с виноватой улыбкой помахал Мандрилу со своего места. Мандрил подошел сам, выдал после короткого осмотра еще один хмык и спросил напрямик:
— Что у тебя с лицом?
Библиотекарь затруднился с ответом. Уже надцатый повстанец здесь принимал печать интеллигентности на его лице за опасную болезнь вроде разновидности паралича лицевых мышц.
Следующий кивок достался мне:
— А эта, которая ошиблась насчет моего имени, тоже с ними?
— Почему это ошиблась?! — тут же подхватилась я. — Эрудиты, а ну подтвердите!
Алхимик и библиотекарь кивнули, не отрываясь от монитора, а Тео так еще и прибавил:
— И мне кажется… словом, фиолетовой все-таки была морда.
В рядах повстанцев-аномалов раздались несмелые смешки, а взгляд Мандрила показал, что в ближайшее время мне придется исцелять библиотекарю не только сломанный нос, а еще и приращивать оторванные конечности.
Впрочем, вспышку он мужественно задавил, зато приблизился к нам вплотную и заговорил голосом, в котором время от времени слышался звон благородной стали:
— Советую вам вести себя осторожно. Очень осторожно. Этот мир — не то, с чем вы имели дело до этих пор. Не создавайте мне дополнительных проблем, ясно?
— А иначе ты обидишься, — прокомментировал Эдмус, улыбаясь.
— Я вас предупредил, — буркнул Мандрил и отошел в сторону Шукки. До нас донесся его полный скромности рассказ об уроне в рядах ламинаков.
Ясно было, что судьба на сей раз нанесла нас на того самого лидера повстанцев по боевой части, о котором обмолвилась Виола.
Эдмус выудил откуда-то с-пончик и положил на середину стола, как ставку в будущем споре.
— Он мне напомнил Д`Кааса, а мы с ним во дворце сталкивались каждый день пять осеней, не меньше.
— Не видел ты отдельных светлых энтузиастов, — приняла вызов я. — Вон наш подмастерье Андрий все рвется тьму уничтожать, даже в столовку темным все святую воду подливает… лет семь это наблюдаю.
Все перевели взгляды на Тео. Тот пожал плечами:
— Я десять лет работал в Конторе, — и сразу же выбился в лидеры. Мы посмотрели на Йехара, но тот показал, что не играет. Следующим оказался Веслав:
— Коалиция. Двенадцать лет членства. Те еще уроды.
— А я ведь его всю жизнь знаю… — потусторонним голосом протянула Бо, глядя на Мандрила.
Играть в «кто больше навидался подобных типажей» сразу стало неинтересно. Эдмус тихонько и с сочувственной миной придвинул пончик к нашей блондинке, которая немедленно его проглотила и только потом пришла в ужас — «Ай, он же сдобный!»
С этим можно было бы поспорить. Кажется, в этом пончике вовсе не было сдобы зато была вся таблица Менделеева. А если смотреть по соединениям — там вообще рулила неорганика!
Йехар подумал о том же, потому что попытался применить на Веславе свой новый рыцарский приемчик: мягкую укоризну, которой он доселе пользовался только при разговорах со мной и с Бо. Веслав оторвался от своего монитора окончательно и очень раздосадовался по этому поводу.
— Сотворить из здешней синтетики что-то естественное — это все равно, что создать из песка философский камень, — пробурчал он. — Или раскрыть тайну творения мира из ничего. Мне ж компоненты неоткуда брать, кроме как из этого Заповедного Сада, так и он у них какой-то чернобыльский! Эликсиры не признают химии, а тут вода даже очищению не поддается. Я вообще не понимаю, — тут он с жуткой демонстративностью отвел от меня взгляд, — какого веха я все должен делать один.
— Не проблема, — успокоил Эдмус. — Ты уж только скажи, чего тебе надо на натуральные ингредиенты — кровь там, клыки, когти, а мы уж как-нибудь… по жеребьевке… ну, словом, достанем.
Весл не сказал. Он продолжил отворачиваться от всех призывников в целом и меня одной в частности так, будто собирался нажить себе вывих шейных позвонков. Коварный алхимик как всегда своего достиг: я почувствовала себя виноватой.
И сразу же приступила к действиям, вы не думайте! Для начала я перебрала те самые карточки, на которых писала наши проблемы. Добавила еще одну: «Вода». Вспомнила, что теперь я, в некотором роде, подмастерье, и неважно, что как раз этот уровень у нас именовался «недоэкспертами»!
Во что бы то ни стало нужно было обеспечить призывникам выживание. Так что пришлось удариться в исследования. Для начала я набрала обычной очищенной воды, установила минимальный контакт (стихия все равно не желала меня принимать), попыталась рассмотреть состав с помощи пары заклинаний — и поняла-таки, почему алхимик начинает задыхаться при одном упоминании о местных фильтрах. Во-первых, они очищали не до конца. Во-вторых, они нейтрализовывали одни химикалии другими, которые удалить было невозможно. Ни выморозить, ни испарить, а потом осадить — словом, никаких привычных способов!
Проблемка была очевидна: две недели такого питья — и наши органы либо станут работать капитально по-другому, либо просто откажутся контактировать друг с другом. Но разве это не мелочь, когда по базе расхаживает, в некотором роде, гений?
И я имею в виду не Веслава.
Вылазку в логово Шукки я откладывала, пока не поняла, что без «мозга повстанцев» обойтись едва ли возможно. «Мозг» открыл мне дверь в лабораторию неохотно, долго проверял разными сканерами на наличие бактерий, запихивал в белый халат, а потом я вместо приветствия вдруг получила четкое требование:
— Так вы уберете вашего архивариуса или нет?
Не успела я еще понять, имеет ли Шукка в виду физическое устранение, как девчонка значительно воссела на жесткий стул и пояснила:
— Он является серьезной помехой при моих изысканиях. Попытайтесь себе представить, что он задает мне вопросы о моих родителях. При этом не довольствуется отсылкой к моему личному делу — между прочим, оно находится в открытом доступе, пароль — всего семнадцать цифр…
Не знаю, как вопросы о родителях, но алхимик в качестве приемного папы ей бы подошел. Убежище Шукки он бы точно оценил: небольшая комнатка с массой электроники, на таких же жестких стульях по углам сидят двое с бородами, в халатах. Этих я сначала не заметила из-за приборов. На столе в центре, как памятник — тот самый индикатор, который не выдержал встречи с Тео.
— Не подлежит исправлению, — мимоходом бросила Шукка, заметив мой взгляд. — Так вы не знаете, какой системой психоанализа он пользуется?
— Не Фрейд, — немного подумав, сказала я. Шукка тут же зарылась в местную глобальную сеть: такой системы она не знала. — Так я насчет воды.
— А что вода? — рассеянно переспросила Шукка. — Работаем над новой системой фильтров. Понадобится около полугода на тотальное усовершенствование… вы куда?
Мне хватило услышанного. Луженые желудки местных жителей с радостью переваривали и то, что сочилось из местных фильтров. А вот нам через полгода были гарантированы белые тапочки.
«Белые тапочки» — именно такую надпись я добавила в свои таблички. Добавлять пришлось на кухне. Больше деться было некуда: в нашей комнате клокотала Виола. Она с самого утра в очередной раз ненавидела мир. Но почему — говорить никак не хотела.
Мне же меньше всего нужны были клокочущие триаморфини под рукой. Я — мыслила, точнее, пыталась смотреть на таблички и мыслить.
Все равно с водой я ничего поделать не могла.
Ладно, «Вода» и «Белые тапочки» отложим в сторонку. Что остается? Гм… Синон и Сиамы, ну, это тоже не про меня задачка, тут нужно глобальное мышление. Полегче с Программистом и с-типами, поскольку они хотя бы предсказуемые. Выяснить их основные цели…
— Пижму вашу, чтоб вас всех…!
Дверь распахнулась, судя по звуку, от удара ноги. Сзади загрохотали стулья, показывая, что алхимик приперся на кухню не в самом лучшем состоянии. Потом с ругательством пнули плиту.
— И тебе тоже с добрым утром, Веслав, — пробормотала я, сортируя карточки.
— Какого лешего — с добрым?
Весл наконец появился в поле моего зрения и от всей души хлопнул на стол стопку полусгоревших листов. Сам он выглядел истинным арапом: весь перемазан в копоти, только повязка на лбу белеет как ни в чем не бывало.
— Увижу наставничка Йехара… — и он загнул такое, что у меня вылетели из рук карточки.
— Весл, да ты не в духе?
— Заметила наконец-то! — и алхимик второй раз приложил стол.
Пришлось отвлечься окончательно. Копоть. Наставник Йехара…
— Еще один город?!
— Библиотека Тео! — на сей раз алхимик треснул по столу кулаком. — Точнее, большая часть, и черт бы его драл — оставил все эти орущие разделы и спалил то, что мне было нужно!
— Ты был в библиотеке? — я вскочила, окончательно забывая о карточках. — Да ведь ты там мог так напороться…
— Одно слово «взываю» — и я в безопасности, — отмахнулся алхимик. — Дело того стоило… стоило бы, если бы не этот…
Я предусмотрительно заткнула уши. Веслав годился на многое, но только не на преподавание изящной словесности. Когда из него начинали литься эмоции — многоопытный Йехар хватался за сердце.
Уши я открыла, когда поняла, что алхимик начал орать что-то более цензурное.
— Книга Арки, черт, я думал, такой даже нет, а он… самого б его спалить за такое… пепел! — и он хлопнул ладонью по кучке сгоревших листов. И тут вдруг обратил свой неправедный гнев на меня. — Ты-то какого веха тут делаешь?
— Думаю, — огрызнулась я, быстренько выхватила из кучки карточек одну и показала алхимику.
— «Состояние Йехара»?! Хаос и Тьма, нашла, о чем…
— Не та карточка, — я убрала свои записи от греха подальше. — О воде думаю, ты же сам мне вкручивал, что не хочешь крутиться один!
— О какой, к Хаосу, воде? — алхимик замер, и у него пару раз дернулась щека. — А-а, это. Да я уже сделал антидот синтетики, вкус не улучшает, но последствия уберет. Вон на плите и суп стоит — сварил с его помощью.
По моему лицу он догадался, что сейчас его ждет закономерный вопрос: «Раньше не мог сказать?»
— Ты не спрашивала, — не дал мне задать вопрос Весл. — Вообще дурной вопрос, поняла? Супу хочешь? Нет? Проваливай с кухни, у меня дела!
Х-ш-ш… я-то думала, из ушей у меня идет пар, а это в ушах просто свистел воздух. С такой скоростью я покидала кухню. Почему Йехар не прикончил этого холерика еще в первый призыв? Силы Гармонии орден бы рыцарю дали, и мне бы легче жилось.
Пришлось плестись в свою комнату. Там, конечно, меня ждала Виола — все помнят, что она с утра ненавидела мир? Я села на свое место и попыталась мыслить, а триаморфиня сидела у монитора и время от времени громко показывала, что ее мир — отстой:
— Правительство. С-типы чертовы, даже плавки одного цвета покупают.
— Наконец обнаружили, что Контору спалили. Расследование. «Трагический случай», как же! Бестолочи. Ее давно пора было сжечь.
— Сбор фанатов бродилок. Неделю будут жрать и играть, даже подгузники специальные носят.
Тут еще Мандрил заглянул — почтил нас своей геройской физиономией, и сообщил, что нужно освободить помещения. Мол, в секторе «Ж» будет проводиться то ли тревога, то ли зачистка. Я не стала уточнять, вышла сразу, Виола вымелась вслед со сдержанным рычанием и каким-то ругательством сквозь зубы.
До меня начало доходить, что бесится Виола именно из-за Мандрила. С чего бы им еще не смотреть друг на друга и обходить друг друга с такими деловыми лицами? А тут она еще и обронила, когда мы уже были в коридоре:
— Зачисти кухню, там алхимик.
Мандрил ничего не ответил, но молодецки утопал в сторону кухни.
— Не любишь ты его, — сочувственно заметила я, но триаморфиня не ответила и поглядела Мандрилу вслед враждебно.
Тайна — решила я, перебираясь подальше от Виолы, в сектор «Б» и находя себе заброшенную комнатку со стулом, пару шкафов и ненужным хламом в углу. Подумаем над тайной.
Подумаешь тут, как же! Пяти минут не прошло, появляется Йехар со словами:
— Ольга, ты не знаешь, как можно уговорить Веслава дать Мандрилу противоядие? Мы не сказали бы, что нам нравится этот воин, но видеть его раздувшимся втрое и фиолетовым…
— К Хаосу! — рявкнула я, только услышав о Веславе.
— Понятно, — сказал печальный Йехар и исчез.
Я же попыталась вновь собрать мозги в кучку. Но судьба решила, что на этот день издевательств маловато: на этот раз мое занятие прервал Тео, который влетел в комнату на всех парах, и что совсем невероятно — без стука.
— Здравствуйте, Ольга, кажется, вы чем-то расстроены, надеюсь, не я являюсь причиной…
— Вы! — рявкнула я, с досады разрывая свои карточки и прибавляя тише: — Все…
— Сожалею, что помешал. Вы не подскажете, вон тот шкаф ничем таким особенным не занят? Нет? Благодарю. Я расположусь в нем на какое-то время. Клянусь, я вам больше ничем не помешаю. Просто забудьте, что я здесь.
Какое-то время после того, как дверца раритетного шкафа в углу захлопнулась, я посидела, тупо глядя перед собой. Потом не спеша пересекла комнату, открыла дверцу и поинтересовалась:
— Что на этот раз?
Архивариус вроде как был в порядке, если не считать некоторой растрепанности в одежде, взъерошенных волос и истерического вида. Ну хоть запираться не стал:
— Ничего особенного. Я скрываюсь.
«Виола или Мандрил? — прикинула я. — Нос цел, не Виола. А Йехар Веслава еще не уговорил — и не Мандрил…»
— От суеты земной, что ли?
— От Виолы, — не оправдал мои расчеты Тео. Я со вздохом прикрыла дверцу шкафа.
— Можешь не рассказывать. Опять грозилась тебя убить. Или на этот раз еще и попыталась?
— Если бы, — приглушенно донеслось изнутри.
Определенно, тут появилась какая-то интрига.
— То есть, Виола вытворила что-то похуже?
Изнутри шкафа поперхнулись, закашлялись и промямлили:
— Ну, это для кого как, н-да… Возможно, тот же Мандрил воспринял бы ситуацию по-другому, но я не думаю, что готов к такого рода… отношениям.
На этот раз я распахнула дверцу шкафа настежь и постаралась рассмотреть архивариуса как следует.
— Вы ведь не забудете закрыть дверь, если она сюда войдет, да? — тут же попросили меня.
Для Дружины-то вид архивариуса классифицировался как «в порядке». В полиции же сказали бы, что на него напали в темном переулке, причем, с совершенно определенными намерениями. Чего мне стоило совладать в этот момент с собой, глядя на него — не знаю, но я исхитрилась придать голосу сочувственный тон:
— Но худшего ведь не случилось? Ваша честь все еще при вас?
— Определенно, да… то есть, я хотел сказать, что вовремя вырвался… — Тео сделал шаг из шкафа, пытаясь пригладить волосы. Вид у сорокалетнего мужика был настолько жалобный, что я все-таки расхохоталась. Тео стойко подождал, пока я досмеюсь, с укоризной светя фиолетовыми глазами.
— Меня волнуют странности ее поведения, Оля, — заметил он затем. — Конечно, я знаю ее меньше, чем вы… но вы ведь помните: меньше двух дней назад она заявила, что лучше будет, если я просто уйду отсюда.
Запомнил все-таки. Хотя, похоже, и правда не обиделся.
— Гормоны, — великодушно предложила я. Ах, жаль, нет Эдмуса, сколько версий нашел бы он! — Ревность. От ненависти до любви и все такое…
— Оля, — он не повысил тона, но мне расхотелось смеяться. — Я знаю, что раздражаю ее как ученик и как человек. Очевидно, оказала влияние и та история с Конторой, с моей работой там. Но я совершенно уверен, что я не интересен ей даже как ученик, и ее поведение сегодня…
Блестящая черта Теодора — ему почти невозможно не поверить. Ладно, будем считать, я сдалась.
— Как она вела себя?
— М-м… — Тео покраснел и потер ладонью губы так, будто хотел оттереть с них суперстойкую помаду. — Скорее как Бо, если вы понимаете. Впрочем, решительность и напор у нее остались собственными. Я бы предпочел подробно не описывать…