— Снимай халат, Мари. — Сьерра протянула ко мне руку, требуя одежду.
Я посмотрел на грязное нечто и радостно от этого избавился, оставляя Марианну в одной сорочке, пропахшей дымом.
— И в постель! — скомандовала гувернантка. — Как только решим вопрос с ванной комнатой, сможете помыться и переодеться. Бедные, бедные мои… Что произошло?!
Женщина как раз помогала удивительно молчаливой Мэделин Айгари избавиться от верхней одежды, то и дело сердито сверкая злыми глазами.
— Вы что, решили сжечь замок?! Что мне сказать охране? Как объяснить случившееся?!
— У магов огня случаются прорывы стихии, — пожал плечами я. — Так и скажите. Дело-то житейское.
Сьерра округлила глаза:
— Это совсем не смешно, Марианна! — она устало вздохнула. — Не хватало еще прослыть нестабильным магом. И без того женщина огневик! Представляю лицо вашего отца, если до него дойдут слухи, что вы с сестрой едва не подожгли дворец. Он совсем запретит вам выезды в свет!
— Какая потеря для общества, — пробубнил я, укладываясь на постели удобней.
Гувернантка повернула ко мне голову, прищурив глаза, но ее отвлекла Мэделин.
— Сьерра Дарлин, это я уговорила Мари попробовать вернуть огонь, — слабым голосом проговорила сестра. Она приоткрыла глаза и посмотрела на строгую надзирательницу, тихо добавляя: — Мы действительно виноваты, и нам очень-очень стыдно. Но поймите, Мари было так холодно… и я решила, что мы сможем осторожно разбудить ее стихию.
Я открыл было рот, чтобы сказать, что они дуры. Но вовремя вспомнил, что я как бы теперь и есть одна из них. Пришлось промолчать, нагнав на себя как можно более виноватый вид под новым прищуром гувернантки.
— Только не нужно притворяться, — пригрозила мне сьерра, — я чувствую, в тебе нет и капли раскаяния, девушка! Ох, отца на вас нет!
Мэделин стрельнула хитрым взглядом из-под полуприкрытых глаз и прохныкала:
— Ой, ой, в боку болит. И дышать тяжело, откройте окошко, кто-нибудь…
Гувернантка моментально забыла про угрозы и побежала к окну, раскудахтавшись на все лады и теперь уже поминая недобрыми словами рыжего Тина, которого «только за смертью посылать», негодяя Геррарда и, как ни странно, меня: «…чтоб тому принцу, забравшему силу Марианны, икалось до судорог!».
Я перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок, соображая, как быть дальше.
— Легче, радость моя? — Гувернантка снова оказалась у постели Мэделин. Поправляя той одеяло, все время качала головой и недовольно поджимала полные губы.
— Легче, кажется, — простонала «сестрица».
— Марианна, присмотри за Мэди, — велела сьерра, уходя из комнаты. — Пойду посмотрю, что там с ванной, и потребую у охраны, чтоб нашли того рыжего юнца, ушедшего за помощью. Как только лекарь появится, приведу его к вам. Сами не выходите, с постелей не вставайте — берегите силы.
— Хорошо, — прошептала Мэделин, даже меня заставив посмотреть на нее с долей жалости.
Однако стоило двери в спальню закрыться за гувернанткой, как «сестрица» присела в кровати, откинув одеяло в сторону, и начала что-то ворожить, разминая руки. Ее губы быстро шевелились, словно она шептала скороговорку, а глаза горели от предвкушения.
Я тоже сел, с интересом рассматривая небольшой смерч, зарождающийся в узкой бледной ладошке. Прислушавшись к едва слышному голосу, ухмыльнулся, понимая, чем она занимается.
— А сил хватит? — спросил, косясь теперь на дверь, чтобы нас никто не побеспокоил.
Мэделин что-то еще шепнула и взмахнула рукой. Смерч сорвался влево, набирая скорость и объемы, он крутился по комнате, собирая запах гари, и уже спустя пару секунд вылетел в окно, растаяв.
— Вот так! — довольно вздохнула Мэделин. — А то дышать невозможно. Ну ты дала, Мари! До сих пор голова кружится.
Я слез с кровати и сходил к окну. Посмотрев во двор, плотно закрыл раму и, обернувшись, собрался признаться, кем являюсь, чтобы обсудить случившееся. Но… что-то пошло не так.
— Жаль, что твой ненаглядный Геррард совсем в тебе разочаруется, — сказала Мэделин, перебив мне все планы.
«Ненаглядный?!».
Я в который раз чихнул и решительно поспешил под одеяло, успев заметить лукавую улыбку на губах Мэделин. Ночь обещала быть еще интересней, чем я мог подумать.
— Хватит молчать, Мари. — Мэделин прилегла на бок и заговорщицки подмигнула: — Не притворяйся, что не слышала меня; лучше расскажи, как сейчас себя чувствуешь? Огонь проснулся?
Я, укутавшись едва не по самые уши, чуть не поперхнулся, услышав вопрос. Как раз думал про огонь, который наверняка бежал бы по венам, будь при мне собственное тело. Тот огонь плавил бы мне мозги и наливал сталью кое-что и без того твердеющее при виде столь очаровательных женских форм…
— Мари, ты выглядишь растерянной. Все хорошо? — Мэделин чуть подалась вперед, и вырез декольте ее сорочки стал еще более глубоким, приоткрывая совершенно шикарный вид на упругую, так и просящуюся в руки грудь.
— Мне… — пришлось откашляться и сильно напрячь голову, чтобы понять, чего она там хочет.
— Холодно? — подсказала Мэделин.
— Ага, — ляпнул я и только после этого прислушался к организму девушки, в которую угодил своей порочной душой. Почти сразу удивлённо сообщил: — Стихия молчит.
— Снова? — Мэделин разочарованно надула губы. Усевшись в постели, она задумчиво постучала длинными пальцами по голой коленке. — Что же нам делать?
— Хороший вопрос, — отозвался, глядя на руку «сестрицы» как под гипнозом.
— Но повторять трюк с листком пергамента точно не стоит.
Я кивнул. Решив отвлечься от разврата в голове, вынул одну руку из-под одеяла и внимательно посмотрел на кончики пальцев. Чуть шевельнув ими, произнес заклинание элементарного высечения искры. Ничего не случилось. Озадачившись не на шутку, привстал на локтях и снова попробовал призвать стихию — безрезультатно!
— Ой, только не надо больше этого! — воскликнула Мэделин, отползая к изголовью постели. — Как рванет сейчас! Тогда Дарлин нас точно отцу сдаст. Да и твой Геррард замучает.
Упоминание последнего вернуло меня в реальность.
— Почему «мой»? — Я продолжал смотреть на руку, чтобы ничем не выдать слишком сильного интереса, но за огонь девушки переживал уже не столь рьяно.
Мэделин звонко рассмеялась. Пришлось на нее взглянуть с мнимой предосудительностью:
— Что смешного??
— Ты такая забавная, — продолжала веселиться «сестрица», — думаешь, я не слушала слов Дарлин? Та настойка раскрепостила тебя и дала скрытым чувствам вырваться наружу. Теперь можешь притворяться сколько угодно, но правду не скрыть: он тебе симпатичен!
— Кто?? Андрис Геррард? — Услышанное не укладывалось у меня в голове. Я даже смог оторвать взгляд от манящих голых коленок и уставиться в хитрые глаза Мэделин. — Старший советник? Такой темноволосый лохматый мужик с вечно недовольным лицом? Мы о нем говорим?
— Да-да.
— Но он менталист, — напомнил я.
— Да, — согласилась Мэделин. — Тот еще… менталист! И наглец! Шикарный мужчина, как раз для тебя. Не хмурься так, я серьезно. Такой смог бы вытаскивать тебя из всех неприятностей из-за проклятия. У него опыт безмерный после его высочества.
Последние слова девушка сказала с презрительным выражением и сразу за этим скривилась.
— А принц-то тебе чем не угодил? — поразился я. — Красивый, обаятельный, образованный…
Теперь Мэделин нахмурилась:
— Максимилиан? — Она закатила глаза к потолку и громко фыркнула: — Мари, я тебя умоляю! Он же как младенец. Воспитания — ноль, ответственности — с мой мизинец.
— У тебя, между прочим, здоровенный такой мизинец.
— Он ужасен, — не слушая меня, Мэделин снова разлеглась на кровати, закинув руки за голову и уставившись в потолок.
Ее грудь то и дело вздымалась вверх, а вся поза целиком словно кричала: возьми меня немедленно. Но было одно препятствие — чужое тело, которое вообще никак не реагировало на мысли в голове.
— Он мерзкий извращенец к тому же, — услышал я дальнейшие рассуждения Мэделин. — Мне кажется, весь его мир крутится только вокруг одного места.
— Какого же? — Я сел удобней, чтоб лучше видеть собеседницу.
— Какого?! Не глупи, Марианна. У него на уме только любовницы и… это! Ну, ты понимаешь. Он неразборчив в связях и пользует женщин, будто они одноразовые вещи. Вжух-вжух — и в утиль!
— Ну уж, — я передернул плечами, — они, знаешь, тоже не против. Прыгают к нему в кровать и рады стараться.
— Только дурочки, не уважающие себя, так делают! — категорично заявила Мэделин. — Или служанки, которым нечего терять, такие как та, что скакала на нем, когда вы поменялись телами. Что ты говорила? Он просил ее бить его! Бить, Мари… И она ударила — вот что страшно. Нашли друг друга, как говорится…
— А что плохого в раскрепощенности? — я почувствовал раздражение. — Не всем же быть зажатыми инфантильными старыми девами, как нам с тобой.
Мэделин резко повернула голову и удивленно уставилась на меня.
— Хотя, конечно, ты права про ту извращенку, — опомнившись, я пошел на попятную.
— Мари, ты все еще переживаешь из-за разрыва помолвки? — ни с того ни с сего спросила Мэделин.
Я напрягся, вспоминая, о чем она вообще. Ах да, Ян Корст…
— Немного переживаю, — кивнул, отворачиваясь.
— Но в том нет твоей вины. Он сам вел себя безобразно. И знаешь, отец был прав, когда волевым решением разорвал ваши отношения. Вот Геррард — другое дело.
— Что? — я не уставал поражаться, как быстро сменяются темы в ее голове.
— Советник — тот, на кого тебе и правда стоит обратить внимание: умен, сам добился должности, невероятно одарен и…
— Так уж и сам, — я расхохотался.
— Что такое? — опешила «сестрица».
— Андрис — типичный ставленник! Вот что. Его на должность порекомендовал собственный отец. Того, кстати, тоже… У них династия советников, служителей короне, чтоб ты знала. Вся жизнь — карьера, и ни шагу налево. Вот и весь герой!
Мэделин внезапно подобралась, схватила одеяло и натянула его едва ли не до подбородка.
Я уже решил, что она догадалась, кто перед ней, когда девушка спокойным, не предвещающим беды голосом спросила:
— Откуда же тогда в этой династии дети? Если ни шагу налево. Значит, и Геррарды женятся?
Я понял, что вряд ли Марианна могла знать такие подробности про Андриса, и, немного подумав, ответил:
— А вот этого мне горничная не рассказала.
— Горничная? Ты говорила, что она вообще ужасно скучная и молчаливая. — Лицо Мэделин стало преображаться в некую маску а-ля воин, выходящий на тропу войны.
Дело запахло жареным.
— Слушай, — сказал миролюбиво, выставляя вперед руку, — все нормально…
— Где у меня родимое пятно-сердечко, Мари? — практически прошипела Мэделин, перебив мой порыв во всем чистосердечно признаться.
— Прямо-таки сердечко? — заинтересовался я. — Покажи.
— Мама, — шепнула девушка, бледнея.
— Не угадала. — Я отполз на всякий случай на другую сторону своей кровати. — Но давай вернёмся к сердцу, мне же теперь покоя не будет.
— Ты! Вы!!! — Ее глаза округлились, длинные пальцы вцепились в одеяло. — Не может быть!
— Спокойно, — попробовал урезонить ее я. — Не забываем про воспитание и все такое. Мне не нравится, как яростно горят твои глаза, мы все еще можем прийти к консенсусу и… Ай! Зачем подсвечником? Это же тело твоей сестры, мегера!
Запутавшись в одеяле, я успел увернуться от летящего предмета, но тут же свалился с кровати, как стреноженный конь.
— Помогите! Сьерра как вас там!!! — закричал, больше не пытаясь быть лояльным. — Я сдаюсь!
Марианна Айгари
— Слава всевышнему! — Тин выскочил на нас из-за поворота, когда Андрис Геррард как раз собирался пропустить меня вперед. Едва не столкнувшись со мной, молодой человек извинился и, уставившись на старшего советника, взмолился: — Увольте меня!
— Не сегодня, — категорично заявил Геррард. — Поговорим об этом, как только я немного разберусь с делами и позволю себе небольшой отдых.
— Но ведь у вас не бывает отдыха.
— Вот именно, ты уловил суть. — Андрис едва заметно улыбнулся, приложив указательный палец к губам.
Тин умолк, а старший советник, установив над нами полог тишины, продолжил:
— Теперь быстро рассказывай: что не так? В трех словах.
— Всё! Они снова… — Парнишка покосился на меня. — Того. Поменялись. А до этого поджог устроили. Или уже во время…
— Еще что-то?
— Да. Вас вызывает к себе его величество.
— Сейчас?
— Немедленно.
— Я буду через десять минут.
— Нет-нет. Вы не понимаете, там тоже беда. Настоящая.
Андрис, собравшийся было идти дальше, остановился, устало потер лоб, кивнул:
— Слушаю.
— Эру Даяну Черно — одну из прибывших девиц — пытались отравить этим вечером. Она чудом осталась жива. Такая светловолосая и наглая…
— Что?! — Старший советник посмотрел на испуганную меня, на стену с портретом одного из предков Буджерсов, на лестницу, ведущую к выходу, и раздраженно подвел итог: — Как все не вовремя, черт побери!
Я даже дар речи потеряла: кто-то пытался убить девушку, а единственное, о чем думал Андрис Геррард, — могли бы и попозже когда-нибудь все это сделать. Хотя, вспомнив ту самую Даяну, решила про себя, что не стану сильно осуждать советника за черствость…
— Да, совсем не вовремя, — сокрушенно заметил рыжий. — Ведь последней, с кем говорила эра Черно перед недомоганием, была принцесса.
— Аннет? — поразился Андрис.
— Нет же, Теона Флебьести. — Сделав огромные глаза, Тин что-то попытался показать жестами, однако, заметив, что никто его не понимает, договорил словами: — Король обещает убить всех нас с особой жестокостью, а потом танцевать на наших могилах эспанку. Ваше имя звучало чаще других.
— Он очень зол, — сделал закономерный вывод Геррард, не проявив ни капли страха. — Что ж, тогда, пожалуй, сначала и правда лучше сходить к нему. Марианна, вам понадобится кое-какая выдержка…
Советник повернулся ко мне, осмотрел с ног до головы и, задумчиво помолчав пару секунд, поправился:
— Вся ваша выдержка. Но вы справитесь.
— А можно мне не ходить?
— Нет, — в два голоса ответили мужчины.
— Мне кажется, лгать королю — это очень плохо, — попробовала воззвать к их благоразумию я. — И боюсь, если он спросит меня о чем-нибудь важном…
— Вы просто поприсутствуете, — перебил меня Андрис, указывая направление рукой. — На все просьбы и приказы будете соглашаться. Когда станет ругать, сделаете вид, что раскаиваетесь. Вот и вся наука.
— Уверены? — Я схватила Андриса за руку и потребовала: — Обещайте, что защитите меня, если что-то пойдет не так.
— Обещаю, — сразу ответил он, глядя прямо в мои глаза с таким выражением, что и мысли не возникло сомневаться в правдивости его слов. — Вам нечего бояться. Верьте мне.
— Хорошо, — тихо ответила я, отпуская его руку и следуя за ушедшим чуть вперед Тином.
Наш путь был недолгим. Всю дорогу я убеждала себя, что смогу изобразить принца достоверно и не разочарую Андриса, но у самой двери в кабинет короля меня накрыло волной паники. Только вот возможности выплеснуть накопленное уже не было.
— Ваше высочество, — стражник, стоящий у двери, щелкнул пятками сапог и чинно склонил голову, — вас ожидают.
Второй стражник постучал в дверь и, приоткрыв ее, сообщил о нашем прибытии.
— Пусть войдут! — гаркнул король, заставив меня пошатнуться.
Геррард, заметив промедление с моей стороны, сделал шаг назад и, многозначительно посмотрев, вкрадчиво проговорил:
— После вас, ваше высочество.
— Благодарю, — ответила я, сжимая кулаки, чтобы не видно было, как сильно дрожат пальцы.
Три шага… пять… восемь.
Я подняла глаза и уставилась на развалившегося в кресле мужчину. Волосы на его голове были растрепаны, словно он перепутал расческу с ветром, под глазами залегли фиолетовые мешки, да и морщин стало будто в разы больше, чем раньше. Этот человек казался гораздо старше того, что я видела утром в саду.