— Рр!..
Готова покусать кое-кого! Словно распознав мое настроение, Пол всучил мне кружку с чаем.
— С Новым годом, Ира! Кажется, я не успел тебя поздравить? И пожелать… быть разумной и спокойной девушкой весь грядущий год.
Последнее прозвучало так чинно и неожиданно, что я поперхнулась первым же глотком чая.
— Твоя задача запомнить три основных правила, — оперативно похлопав меня по спине, невозмутимо, словно перечислял мне правила ухода за зубами, продолжил возмутитель моего спокойствия. — Первое, не подпускай к себе Павла. Об этом я уже предупреждал, но повторюсь. Второе, доверяй мне. Кто бы и что не говорил, продолжай в меня верить. Третье, я все сделаю ради тебя. Уяснила?
— Нет.
Медленно, боясь дернуть рукой и расплескать горячий напиток, я поставила чашку на блюдце. Возмутительная нотация!
Не только он способен отмалчиваться! Требует от меня абсолютного слепого доверия и при этом совершенно ничего не объясняет!
— Значит, договорились!
И без всякого перехода, он решительно забрал у меня чайную пару и… поцеловал.
Всего лишь одно крошечное прикосновение — его губы и мои. Но какой эффект! Я еще миг назад сомневалась в его материальности? Точно не сейчас, когда миллион жалящих и возбуждающих искорок устремились по моему телу, разгоняя кровь, ускоряя сердце и заставляя ноги слабеть. Свет в моих глазах засверкал фантастическим сиянием, сливаясь в круговерть самых невероятных оттенков спектра — сознание поплыло в необозримые дали фантазий. Руки сами потянулись к плечам мужчины, стремясь теснее прижаться, в полной мере ощутить его близость.
— Просто жди, — с этими словами он отстранился, и прижавшись лбом к моему лбу замер на бесконечно долгий миг, всматриваясь в мое лицо, словно бы желая запомнить самую крошечную его черточку. — А теперь пора спать, ты слишком активна для пережившего травму.
И я уснула. До обидного стремительно и безропотно. Голова, плавно подхваченная мужской ладонью, плавно обмякла на подушки. Губы все еще хранили тепло его губ, а руки помнили контуры широких плеч. С этими воспоминаниями я и провалилась в сон.
Такое вот нелепое и несуразное завершение второго Нового года в моей странной квартире. И какой прок в том, что я почти год строила планы на эту ночь? Их никто не принял в расчет.
А самое главное, я так и не узнала ничего о своем загадочном кавалере. С этой мыслью я открыла глаза, уже совершенно не удивляясь распахнутым шторам, светящему по-зимнему ярко солнцу и заботливо выключенным гирляндам. Все повторяется!
И, конечно, в квартире никого больше не было. Несколько минут я пролежала с закрытыми глазами, вспоминая время накануне. Опять ничего не узнала, еще больше запуталась и… сломала ногу! Одни потери.
Впрочем, нет. Теперь я знаю, что в этой квартире есть особенное привидение. И для меня оно… совсем не привидение. И как с этим жить? Я словно блуждаю во тьме, а темнота пугает. Но есть крошечный лучик света — моя странная убежденность в правильности происходящего. И даже этого пятнышка света хватает, чтобы видеть очертания «предметов» вокруг и идти, не спотыкаясь. Куда только приду?
Пол сказал ждать. В условиях договора значились три Новых года. Значит, еще год… И как я проживу его? Вздохнув, глаза открыла. Увы, гипс оказался реальным. Но едва страдальческий стон сорвался с моих губ, как словно порывом ветра меня подхватило и плавно перенесло… в ванную. Очутившись напротив раковины, пару раз глубоко вздохнула, приходя в себя и пытаясь примириться с мыслью что теперь я еще и летаю… в пределах своей странной квартиры.
Едва привела себя в порядок, как меня тем же аккуратным образом вернули обратно. Раздвижной столик материализовался поверх одеяла прямо с завтраком, добив окончательно! Так же не бывает.
Фу-у-ух… а ведь там за дверью реальный мир, обычная жизнь. И именно ее мне предстоит прожить. Как мне справиться с этим? Как прожить еще год и не увериться в мысли о… безумии?
Словно в подтверждение моих мыслей зазвонил телефон. Уже даже не вздрогнув — подтверждение закалившихся нервов — я спокойно отставила чашку с чаем и надкусанный бутерброд, прежде чем подхватить гаджет.
— Мира! Ты же не обижаешься на меня за вчерашнее? — Первым делом вскрикнула я, ощутив стыд.
— Нет, хотя убеждена, что ты в своей странной квартире сбрендишь от одиночества. Как справишься с гипсом? Что решила? Я могу записывать для тебя лекции и приезжать каждый день, ходить за продуктами, готовить и прибирать?
— Не тревожься, справлюсь, — сипло поспешила заверить подругу, наблюдая плавно пролевитировавшие на покрывало рядом ноутбук, пульт от телевизора и начатую книгу — мне красноречиво предложили любое развлечение на выбор. — И из-за продуктов не тревожься, мне поможет… сосед. За лекции спасибо, но приезжать так часто не стоит — много времени потеряешь напрасно. Вот серьезно, я в порядке. Буду отсыпаться, отъедаться и постепенно расхаживаться. Ну подумай, я же не позвоночник сломала. Костылями меня тоже соседи снабдили.
Врать, конечно, плохо, но не в моем случае… Сглотнув, на миг зажмурилась, обнаружив упомянутую пару предметов вдруг материализовавшимися в углу у шкафа.
— Если сильно запустишь, придется брать академ. А все твоя квартира, там чертовщина какая-то! Одно меня радует…
Голос Миры звучал так обыденно, поразительно ярко контрастируя с происходящим вокруг меня. Если дело пойдет так и дальше — мою нервную систему станет ничем не поколебать.
— Что?
— Еще годик и все пункты странного договора будут выполнены, квартира станет твоей собственностью. И тогда тебе стоит немедленно продать ее.
— Годик еще прожить надо…
— Вот именно. Я тоже об этом думала вчера, пока мы шли домой. И еще звонок этот от Павла…
— Ты еще что-то чувствуешь к нему?
— Ох, нет, я совсем о другом, — Мира замялась. — Не знаю, как объяснить, но для меня почему-то он тоже связан с твоим подозрительным наследством. А, глупость это! Так вот о чем я, топали мы с Лешей вчера домой, я ему обо всех своих тревогах рассказала. И он спросил: а твоя подруга обязана только Новый год в этой квартире встречать? И тут меня осенило! Ир, помнишь с третьего курса Анну? Светленькую такую с веснушками? Во время сессии с ней разговорились, у нас по практической общий куратор, вот сказала, что у них место есть свободное в комнате. Выделили для девушки, а она к парню своему съехала. Может тебе пока пожить в университетском общежитии? Не пойми меня неправильно, но как-то на душе за тебя не спокойно.
— Мира, — теперь я замялась, — не паникуй, хорошо? И поверь, я действительно благодарна тебе за волнения обо мне. Но… со мной все хорошо.
Как я могу объяснить подруге, что для меня с этой квартирой связано кое-что очень важно, пусть и необъяснимое…
— Приехать сегодня?
Покосившись на «порхающие» вокруг мелочи, что могут мне сегодня понадобиться и явно готовые по велению кое-чьей воли в тот же миг устремиться мне в руки, нервно сглотнула: дурдом! Я не могу втягивать в это сумасшествие еще и подругу.
— Ээ… нет, точно нет. Поверь, я в полном порядке. Планирую спать, подъедать прошлогодние салатики и смотреть кино.
— Ясно. Все же в чем-то тебе немного повезло, если перелом ноги можно считать «везением». Пока закончатся каникулы, пока все войдут в рабочий режим — месяц почти пройдет, много ты не должна пропустить. Конечно, если кость хорошо срастется. Так что питайся полезностями! И если понадобится помощь — сразу звони.
— Уговорила!
На последнем слове я невольно рассмеялась, т. к. еще до «пожелания» подруги подметила что на завтрак предложили как-то слишком много продуктов содержащих кальций. Кое-кто тоже всячески способствует моему скорейшему восстановлению?..
* * *
Еще немного прихрамывая, я осторожно топала по припорошенной снегом дорожке к нужному общежитию. По совету Миры и с одобрения обитательниц комнаты со свободным спальным местом я именно сегодня решила зайти и осмотреться. Все же неделя пусть и неспешных, но регулярных посещений университета позади.
Что подвигло к такому радикальному шагу?
Причин несколько. Первое: месяц «гипсового» домоседства я провела не только в абсолютной праздности и довольстве, но и в нескончаемых размышлениях. Сказать, что мой невидимый и загадочный кавалер, о нематериальной и всесильной природе которого я теперь имела хоть какое-то представление, холил и лелеял меня — это ничего не сказать. Малейший чих, самая неожиданная «хотелка» — выполнялось все! Хотелось ли мне вдруг какого-то жутко экзотического фрукта, или желалось высмотренного в рекламе гаджета — все оно немедленно материализовывалось рядом.
Но чем дальше шло время проживания в режиме «все, что душе угодно», тем сильнее становился мой страх. Страх погрязнуть в странной и непонятной иллюзии, в мороке, которому так и нет объяснений! Но что если в один совсем не прекрасный момент все это исчезнет? Пропадет и развеется как волшебный сон? Очнусь я, к примеру, после долгой комы? А вокруг — реальная жизнь, где волшебству совсем не место…
За прошедший месяц я так и не смогла найти для себя адекватных объяснений происходящему. И пусть все эти чудеса и странности шли на пользу, позволив мне легко преодолеть травматичный период, но… я до ужаса боялась привыкнуть. И в итоге оказаться неспособной жить в мире за стенами моей квартиры.
И еще кое-что погнало меня прочь… Уже не страх, но смущение! Первый год, я считала Пола сверх оригинальным супергероем. Но я всегда полагала, что он, пусть и наблюдает за моей жизнью, но находится где-то за стенами моего дома. Сейчас же…
Мысль о невидимом мужском взгляде, неотступно преследовала меня каждый миг, заставляя смущаться и спотыкаться, одергивая себя по любому поводу. Конечно, я бы желала жить вместе с любимым мужчиной, но… нынешний «формат» отношений, мягко говоря, смущал. Да и является ли Пол мужчиной, человеком?
И самое трудное: возможности обсудить все это с кем-то — не было. Между нами исчез контакт, та самая интригующая связь, что помогла продержаться первый год. Исполнение моих озвученных хотелок — не в счет! В ответ я всегда говорила: спасибо, получая в качестве отклика безмолвную тишину.
А письма? Поначалу я пробовала написать Полу вновь, решив оставить послание между страниц своей книги, зная, что обязательно найду там и ответ. Но о чем писать? Вновь повторять вопросы, на которые — и мне явственно дали это понять — ответов не будет? Говорить о своем смущении? Я не чувствовала себя готовой обсуждать сокровенное, искренне надеясь, что кем бы не был мой странный гость, он понимает, что временами наблюдать за мной не стоит…
А именно неотступный контроль-то что я неизменно ощущала. И день за днем это становилось все большей проблемой. Если прибавить к этому неспособность покинуть квартиру, то я все чаще думала о словах Павла, о том, что изолирована в ней от всего прочего мира. И это напрягало!
Пол просил меня о доверии, просил подождать.
И я готова была ждать, но… на расстоянии. Впервые после исчезновения гипса, опираясь на возникшую у кровати тросточку, вышла на улицу и осознала, как я истосковалась по такой вот свободе. Желание увидеть таинственного спасителя вновь никуда не исчезло — я все так же мечтала снова ощутить крепкие объятия моего невероятного мужчины, почувствовать прикосновение его губ и утонуть в глубоких как бездна глазах. Но…
Поэтому и сбежала спустя лишь неделю, после обретения свободы. Сбежала как настоящая трусишка, не взяв с собой даже вещей, до ужаса страшась момента, когда он все поймет. И?.. Больше всего опасалась, что немедленно сломаюсь и соглашусь продолжить свое существование в иллюзии. Но вместо этого я заставляла себя думать о реальности! Мне необходимо вернуться на работу и как-то распрощаться со странностями дареной квартиры.
Ничего лучше, чем переехать в общежитие, я не придумала.
Но уже в первую же ночь пожалела. Уснуть не получалось, я ворочалась на непривычно узком в сравнении со ставшей уже родной большой кроватью матрасе, вслушивалась в дыхания спящих соседок и… изводилась от непонятной, но мучительной тоски.
И она, казалось, не была моей…
Полная решимости перебороть свою странную тягу, я упорно сопротивлялась немногим не навязчивой потребности вернуться. Перед глазами постоянно стояло лицо Пола, его взгляд умолял меня… о чем? Не раз я ловила себя на текущих по щекам слезах, но с упрямством достойным лучшего применения, я продолжала бороться с собой. Чем сильнее мне хотелось вернуться, тем страшнее становилось, что я стала жертвой какой-то болезни, мании.
Но это я твердила себе беззвучно, а ноги раз за разом сами несли меня к знакомому адресу. Так я и бродила месяц за месяцем по окрестным улицам, снедаемая тоской и мукой, вновь и вновь замирая напротив дома и всматриваясь в окна своей же квартиры. Неизменно темные и пустые окна…
— Ирина?!
Подскочив на месте, медленно обернулась. Неужели?..
Память не подвела — рядом стоял Павел. Немного не тот, каким я помнила его. Он выглядел слегка запущенно — волосы отросли, одежда смотрелась небрежно. Но его лицо? Оно не утратило и толики своего обаяния.
— Ты? Здесь? Какими судьбами?
Вопросы сыпались больше от неожиданности. В душе я ощутила странную неловкость, немногим не настороженность. Почему-то встрече оказалась не рада.
— Я частенько здесь бываю, все надеюсь с утра повстречать тебя, спешащую на учебу, — поразил меня прямолинейным ответом прежний одногруппник.
— Ээ… да?
— Серьезно, но никак не получалось, уже не первый месяц тебя караулю. А сегодня подзадержался и вот вам, вижу ты идешь!
— А… зачем ты меня искал?
Невольно отступила на шаг. Почему так явственно вспомнилось, как он застыл за порогом моей квартиры, не шагнув вслед за Мирой?
— Беспокоюсь. Как у тебя дела?
— Все нормально.
Почему я должна с ним откровенничать? Я вообще в последние годы стала скрытной как заправский суперагент!
— А вид у тебя не важный. Пригласишь по старой дружбе на кружку кофе? Думаю, есть многое, чего нам надо обсудить.
— Например?
— Пола. — Мое сердце пропустило удар. Миру не подвела интуиция — Павел действительно как-то связан с моей странной квартирой. Иначе откуда бы ему знать имя моего таинственного визитера? — Ты не поверила мне в Новый год? Помнишь, я предупреждал тебя по телефону на его счет? Но звонок оборвался, он помешал? Тебе бы стоило задуматься о причине?
— Послушай, о чем ты говоришь? Что за Пол?
— Не притворяйся! Как же тебе доказать, что, защищая его, ты вредишь себе! Он даже не человек, пойми же, все, что ты о нем думаешь — ложь. И он опасен, смертельно опасен! Почему ты думаешь эти три Новых года упомянуты в договоре? Ты же считала, что тебе страшно повезло с наследством? Дурочка! Все просто, это ограничение, после которого то существо заберет твою жизнь! Как ты думаешь оно существует столько времени? Да оно питается такими как ты!
— Ты что тоже… жил в этой квартире?
Все что говорил Павел прозвучало жутко.
— Не я, — он отвел взгляд и грустно вздохнул. — Но кое-кто очень дорогой мне. Я не смог ее уберечь, но с тобой… у него ничего не выйдет. Слышишь? Не выйдет, я уберегу тебя! Время еще есть, пока условия не выполнены.
Чувство неправильности от того, что мне досталось такое наследство и так не покидало.
— Хорошо, — я решилась, сжав ладонью в перчатках руку мужчины. — Иди за мной, тут неподалеку есть небольшое кафе, объяснишь мне все подробно.
Откуда он знал про обстоятельства моего наследства я спрашивать не стала, наверняка Мира рассказала, она ж в его присутствии голову совсем теряла.
— Не стоит об этом говорить в людном месте. Пошли ко мне, я тут неподалеку квартиру снимаю.
И перехватив второй ладонью мою руку, Павел развернулся в другую сторону.
Совсем неожиданно, вырвав из ступора звуком бьющегося стекла, рядом что-то упало. Присев, я подхватила рухнувшую на снег вилку. Мою! С желтоватым кончиком на ручке… Невольно подняв взгляд вверх, рассмотрела зияющий темнотой провал разбитого стекла в окне своей квартиры. При том, что миг назад оно было целым. И вилка… Всякий раз, уронив ее на пол, я по привычке из детства приговаривала: быть беде.