Девица замерла от ужаса, а потом начала лупить Тарика по физиономии, приводя в чувство. Чувства в нём живо проснулись, особенно чувство боли, и он перехватил её руку, слюнявя тощие пальцы, как недавно мои.
— Оленька! Дорогая! Ты вернулась?
— Вернулась, — передразнила Оленька, — ты чего придуриваешься?
— А я, кажется, простыл, — закатил глаза Тарик.
— Лучше бы обгорел со мной на море, старый дурак. А так спалился!
— Оленька!
— Да заткнись ты, Казанова кавказская!
И она устало пошла прочь из гостиной.
— Выздоравливай, — и я поцеловала его в лоб, — пока.
— О, мой ангел, — простонал Тарик.
Я вышла на крыльцо огромного особняка. Олечка курила, прислонясь к колонне. Я, кажется, начала понимать, как она оказалась возле Тарика. Она просто прислонилась к нему, так как совершенно не могла стоять самостоятельно.
— Тебя как зовут, реанимация? — окликнула она меня.
— Анжелика.
— Ольга, — и она выпустила мне в лицо струю дыма.
— Он действительно сильно простужен. Позаботься о нём, — сказала я.
— Да придётся. Он мне нужен.
— Тарик всем нужен, — спокойно сказала я.
— Перебьются. И ты перебьёшься.
Я молча пошла к воротам. С детским эгоизмом спорить бессмысленно.
— Слышь, реанимация! А он правда воскрес?!
— Проверь! — через плечо буркнула я.
— Змея!
— Гадюка!
— Не смей сюда таскаться!
— Да ноги моей не будет в этом гадюшнике!
— Ольга Вячеславовна! — позвала её горничная, — вас хозяин зовёт! Ему плохо, кажется.
— Если кажется, то пусть покрестится! — рявкнула Олечка, — а то развёл тут гарем! Султан хренов!
Но сигаретку отбросила и вошла в дом.
— Врача ему вызовите на дом, паразиту!
Я услышала её распоряжение и вздохнула. За Тарика можно было не волноваться. Но вот что теперь будет со мной?
Оказалось, ничего не будет. Уже вечером он мне позвонил, а на следующее утро прискакал, и прощенья просил, и на коленях стоял, и руки целовал, и колье подарил. Ремонт в моём коттедже закончили в рекордные сроки, и теперь он забегал ко мне по утрам на кофе, или заходил вечером на чай, или оставался на один выходной, устраивая страсть с романтикой. Всяческие обсуждения его жён и морального облика он пресёк, проявив некоторую жёсткость. Моё сопротивление в оказании ласк сломил, и я нехотя пополнила его необычный современный гарем.
И вот лето на исходе, и я получаю приглашение на романтический ужин в ресторан, чтобы отметить его пятьдесят третий день рождения.
— А как же семья?
— Ты моя семья, мой ангел. И с ними отмечал, конечно, но с тобой отмечу отдельно. Едем?
— Едем. Только, Тарик, я про день рождения не знала, и у меня подарка нет.
— Ты мой лучший подарок, и это не слова. Ты моё благословение, Лика. Едем.
В ресторане мы оказались в уютном кабинете, отделённом от общего зала тонкими занавесками. Около часа мы наслаждались едой и напитками, беседой и поцелуями. Потом он повёл меня танцевать. Мы с ним с первых дней обнаружили, что мой бюст и его живот при соприкосновении образуют прекрасное целое и отлично сочетаются в танце, и теперь не упускали случая, чтобы не потанцевать.
— Дядя Тарик! Анжелика Николаевна! — раздался над нами тоненький голосок, — здравствуйте!
Мы обернулись. Рядом с нами стояла Лидочка в объятиях моего сына.
— Привет, мам, добрый вечер, босс, — басом пророкотал мой сынуля.
— Привет-привет, молодёжь! Лидочка, а мама знает, где ты?
— Конечно, дядя Тарик! И я же с Толиком, так что она разрешила!
Я задохнулась. Мама разрешила ей с Толиком! Какая прелесть! А вот мама Толика против! И потом, эти чёрные глаза, черные косы и добрая улыбка! О, боже! Ещё одна внебрачная племянница! И мой телёночек! Ну, уж нет!
— Толик, дорогой, — ласково прошипела я, — а я думала, ты с Оксаной гуляешь.
— Какая Оксана, мам, ты чего? В пятом классе было, — пояснил он насупившейся Лидочке.
Тарик поспешил меня отвлечь.
— Ангел мой, нам принесли десерт. Смотри, как ты любишь, тортик йогуртовый и эклерчики. Пойдём? — и он потянул меня в кабинет.
— Погоди. Толик, а ты когда домой пойдёшь? Поздно уже.
— Пойду, когда дорогу найду, — прошипел мне сын, — ты чего, мать, с дуба рухнула? Чего ты меня позоришь?
— Сыночка, да я…
— Пока, ребята! Вам ещё танцы, а нам романсы. Пока!
— Пока, дядя Тарик.
Тарик втолкнул меня обратно в кабинетик и усадил к столу.
— Кто эта Лидочка? — фурией напустилась я на именинника.
— Ты же знаешь, — вздохнул он.
— Не знаю и знать не хочу! Какого чёрта она делает около моего сына?
— Да веселятся они просто! Оставь. Дело молодое!
— Знаю я это дело! Дурное дело нехитрое! Натворят дел, а мне потом нянчить!
— Думаешь, у них так всё серьёзно? — воодушевился Тарик.
— А ты не видишь, — съязвила я, чуть не хлопнув его по лысине со злости.
— Ай, вай! А я думаю, чего она на твоё место в «Торжество» напросилась на лето поработать? А это же к вашему дому близко, да?
Так вот кого взяли на моё место в мой бутик! А вскоре она займёт моё место в моём доме и в сердце моего сына! Гадюка!
— Я с ней поговорю! — вскочила я.
— Сядь! Лика! Ты с ума сошла! Ну, не здесь же! И потом, что ты ей скажешь?
Я замерла. А правда, что? Вот что тут можно сказать, кроме как «Добро пожаловать в семью», особенно, если всё так, как я думаю?!
— Чёрт бы тебя побрал, Тарик! И тебя, и твою чёртову племянницу!
— Дорогая!
— Твоя племянница и мой мальчик! Уму непостижимо!
— Они неплохо смотрятся рядом. Не переживай за них. Если у них всё сложится, подарю им на свадьбу машину. Твой парень давно хочет. Как ты думаешь? Подарим?
— На кого она учиться будет? — уже по-матерински спросила я обречённо.
— На учителя поступила, на филолога.
— О, господи! А мой же кроме инструкций к бытовой технике и армейского устава в жизни книжек не читал, разве что про мушкетёров в детстве.
— Ну, раз про мушкетёров читал, это очень хорошо. Выпьем?
— За твоё здоровье, Тарик! Долгих тебе лет. А кто её мама?
— О, мой ангел, — закатил глаза Тарик, — ну, какая уже разница? Ты прямо как настоящая свекровь: «кто мама?»! Главное, я её папа, значит всё будет, как надо…
***
В начале сентября я получила приглашение в дом Тарика на шашлыки. Он наконец достроил баньку и приглашал всю семью за него порадоваться.
— Тарик, ты сдурел? — без обиняков поинтересовалась я.
— А что такое, мой ангел? — прикинулся он Тариэлом непонимающим.
— Там же вся семья соберётся! Ты ещё подружек своих с детьми собери!
— Так собираю же, говорю! — прищёлкнул он пальцами, — все будут, вот и тебя хочу видеть! Познакомлю со всеми.
Я уставилась на него во все глаза и вдруг на самом деле захотела пойти. Я же никогда не была на корриде, а тут такая возможность!
На поляне позади особняка дымились сразу два мангала и ещё коптильня с рыбой. Столики стояли тут и там, кругом тусовалась молодёжь, с независимым видом бродили по участку подростки, бегала в догоняшки мелюзга.
— Привет, реанимация, — буркнула Ольга, подходя ко мне с коктейлем, — Тарика не видать, но ты скажешь, что я подошла и поздоровалась, он настаивал.
— Скажу, конечно. Как ты?
— Да хорошо, твоим-то стараниями, — скривилась она в усмешке и отошла.
Я замерла, как громом поражённая.
— Э-э, Анжелика Николаевна? — подошла ко мне горничная.
— Да, — замогильным голосом ответила я.
— Вас за первый столик приглашают. Вас проводить?
Я оглянулась. За центральным столом собрались две бывшие жены и две давние подруги. Одна, кстати, мама Лидочки и её старшего брата Игорька — точной копии Тарика, только с буйными кудрями, зато уже с папиным брюшком.
— Спасибо, сама дойду, — отослала я горничную, сжимаясь в пружину.
— Присаживайтесь, дорогая, — пригласила меня Марьям, первая жена.
— Спасибо. Здравствуйте все ещё раз.
— Здрасте-здрасте, — поджала губки куриной гузкой вторая экс-супруга Тарика, оглядывая меня с ног до головы.
Я подтянулась и подсобралась. Идя на шашлыки, я надела голубые джинсы и голубую маечку, сверху натянула белый джемпер, связанный в крупную сетку, кокетливо спущенный на одно плечо, обула кроссовки. Волосы убрала назад заколкой. В общем, по-простецки оделась, не то что его дамы — все были при параде, в элегантных платьицах, я же сливалась с молодёжью.
— Угощайтесь, — пододвинула ко мне поднос с мясом и блюдо с фруктами Анна Игоревна, мама Лидочки.
— Спасибо, — и я из вежливости оторвала виноградинку и закинула в рот.
Дамы проводили её такими взглядами, что я поперхнулась и вынуждена была глотнуть винца из участливо подставленного бокала.
— Извините, — просипела я, уже специально откашлявшись во все стороны.
— Ничего-ничего, — с брезгливой снисходительностью простила меня хозяйка стола.
Тут я ойкнула, почувствовав, как кто-то ухватил меня за колено.
— Не пугайтесь, — снисходительно сказала Рыжая Лошадь, как я окрестила про себя вторую бывшую Тарика, — это его внук. Обожает играть под столом.
Я всё же опасливо заглянула под стол. Там действительно сидел очаровательный малыш лет пяти и стучал всем по коленям пластмассовой кеглей.
Я успокоилась и выдохнула. Нам принесли шоколадно-вишнёвый торт со сливками. Дамы кокетливо отказывались от лакомства друг перед другом.
— Мне побольше, — попросила я горничную, — и вишенку отрежьте.
Дамы переглянулись. Вторая подруга Тарика, некая Диля, чуть улыбнулась и подмигнула мне. Я чуть кивнула, хотя уже знала, что это её отвратительный сынок Тархан, Тарик младший, как его звала мамаша, затеял тогда в ресторане безобразную ссору и драку и беззастенчиво комментировал мои кружевные трусы.
— Как вам идёт этот браслет, дорогая, — заметила Марьям.
— Да. А вам идеально подходит этот перстень, — кивнула я на огромный золотой перстень с изумрудом и бриллиантами, явно подарок Тарика.
Горничная разлила нам вино.
— Выпьем? — предложила Рыжая Лошадь, поднимая бокал.
— Да, — согласилась я, — за щедрость Тарика.
Дамы искривили губки в змеиных усмешечках, но со мной чокнулись.
— И сколько недель? — спросила Диля.
— Чего? — ступила я.
— Бросьте, дорогая, — мягко сказала Марьям, — как давно вы беременны?
— Да я, вообще-то, не беременна.
Дамы переглянулись.
— Нет? — уточнила Рыжая Лошадь.
— Нет.
Нам принесли ещё один торт и водрузили в центре стола.
— Но, как же? — растеряно переводила взгляд с одной на другую Анна Игоревна, — точно не беременны?
— Да нет же. Ничего такого. Да и потом, мне уже поздно рожать. У меня есть взрослый сын от первого брака, и я вполне состоялась как мать.
Дамы переглянулись.
— Тогда как вам удалось… — и Рыжая Лошадь осеклась.
— Ну, удалось же как-то Олечке, — протянула Диля.
— У неё просто хватило ума солгать, а он не стал проверять, — заметила Анна.
До меня, кажется, дошло. Каждая из них получала от Тарика билет в новую жизнь, даря ему наследника. И только мы с Ольгой выбивались из общей картинки.
— В последнее время ему ни на что не хватает ума, — едко заметила Рыжая Лошадь.
— Главное, чтобы на всё хватало средств, — философски вздохнула Диля.
— И на всех, — согласилась Анна.
— Главное, чтобы он помнил обо всех и обо всём и не забывал о долге, — подвела резюме Марьям, — не так ли дорогая? — обратилась она ко мне.
— Господи, вы делите его как медвежью шкуру! — воскликнула я.
— Можно подумать, ты не попользовалась его щедростью! — протянула Анна.
— Вот именно! — согласилась Диля.
— Не прикидывайтесь бескорыстным ангелом, — посоветовала Рыжая Лошадь.
— Разумеется, мне нравится то, что Тарик для меня делает, мне нравятся его деньги! Но нельзя же говорить об этом так цинично! — возмутилась я.
— Можно подумать, ты бы кинулась в его объятия, если бы он не был богат как Крез, — скривилась Рыжая Лошадь, — да ни одна бы к нему не кинулась, к этому павиану, — и она посмотрела на остальных свысока.
— Не слушай её, — посоветовала Марьям, — она просто продажная шлюха.
— Зато я сама продалась, а тебя ему отец продал, как овцу, курица гаремная, — отбрила давнюю соперницу Рыжая Лошадь.
— Это был его первый законный брак. По традициям. А на тебе он женился, когда твой сын в школу пошёл! Ты с него тогда все деньги вытянула, жидовка!
— Ну, не я одна, — и вторая бывшая кивнула на Дилю.
— А чем мой сын хуже твоего?! — взъярилась Диля, потемнев, как туча.
— Или моего? — влезла Анна Игоревна.
— А ты вообще молчи! До сих пор губы отираешь, когда он тебя целует!
— О, господи, — вздохнула я, — неужели он заслужил такое отношение? После всего того, что он для вас сделал и продолжает помогать?
— За то, что он сделал, его стоило бы кастрировать на центральной площади, — отрезала Рыжая Лошадь — тоже мне, помощник.
— Погодите-ка, — влезла Диля, — она нас ещё отчитывает! А ты разве не стала его любовницей, потому что у тебя была куча проблем с деньгами?
— Э, дамы, было приятно пообщаться, но я хочу прогуляться, — сказала я, — засиделась что-то.
Я положила руки на перила пластикового кресла, чтобы приподняться.
— Погоди-ка, — остановила меня Марьям, — ты, что, влюбилась в него?
Я замерла в позе гнездящегося орла и уставилась на неё во все глаза.
— Нет, конечно, — растеряно ответила я, растерявшись на самом деле.
— Ну, разумеется, влюбилась! И он в неё, старый дурак, — сказала Рыжая Лошадь, — потому и не вылазит из её постели, вон, даже Олька на стены лезет! Ей родить надо, а у него ни на кого кроме этой не стоит. А вы всё: «приворожила — приворожила»! Известно теперь, чем приворожила, корова. Влюблённая Дура.
— Да, Тарик всегда был сентиментальным, — заметила Анна.
— Такой романтичный, — вздохнула Диля, — даже странно.
— Значит, любишь? — то ли уточнила, то ли констатировала Марьям.
Бабы дружно уставились на меня.
Раздался истошный хоровой вопль. Мы обернулись. Тарик пылал, как факел, у мангала. Я вскочила и тут же рухнула вперёд на стол, воткнувшись бюстом в нетронутый торт. Мои ноги оказались крепко связанными шнурками.
«Маленький гадёныш!», — подумала я про себя, не рискуя всё же произнести этого вслух при бабушках малыша. Кое-как выбравшись из торта, я запрыгала в сторону Тарика, которого уже окатил водой из ведра один из сыновей Марьям.
— Тарик! — не выдержала я, не видя милого за спинами членов семьи.
Все обернулись. Секунду царила тишина, потом все согнулись от хохота. Я наконец опомнилась и, прикинув, как я выгляжу, тоже со вздохом улыбнулась.
— Ангел мой, — подошёл ко мне Тарик, отряхивая воду, — что за вид?
— Ну, ты же знаешь, как я люблю сладкое. И потом, кто бы говорил про вид!
Глядя на нас, подростки уже начали валяться по траве, дрыгая ногами.
— Идём, дорогая, нам стоит переодеться.
Я посмотрела на него. На груди на рубашке огромная дыра с чёрными краями, воняющая палёным волосом, и багровый, надувающийся волдырём, ожог.
— Господи, Тарик, тебе надо к врачу!
— Не надо. Идём в дом. Парни, присмотрите за шашлыком.
Я прыгнула вперёд и чуть не хлопнулась. Чертыхнувшись под хохот его семьи, я наконец развязала шнурки и подошла к Тарику.
— Идём в дом. Есть у тебя аптечка?
— Найдём!
Мы пошли к дому, поддерживая друг друга под руки…
***
Вечером, перебинтованный, как раненый боец, нежась в моей постели, он вдруг повернулся ко мне.
— Слушай, а почему ты со вторым мужем развелась?
Я поморщилась.
— Тарик, давай, я не буду обсуждать с тобой моих бывших мужей, тем более, в постели.
Он фыркнул.
— Да какая уже разница, как обсуждать бывших партнёров с нынешними — в постели голыми или на диване одетыми?! Ну, интересно же! Почему развелась?