– Позволь мне самому решать, когда и кем спать, – холодно процедил Максим.
– Не позволю. Не забывай – ты мой муж.
– Вот именно. Муж. Что ты тут устраиваешь?
– Давай не будем обманывать друг друга, – чуть задрожавшим голосом произнесла Татьяна. – Эржи ведь твоего ребенка носит. Так ведь? Можешь не отвечать. Она призналась. Что? Ничего не хочешь сказать?
– А что я должен сказать?
– Ты не умеешь врать. Понимаешь? Не умеешь. Ты никогда не позаботился бы о ком-то чужом и пустом для тебя. Твое благородство обращено только к своим. Элизабет никогда бы не была тобой облагодетельствована столь многим просто так, даже в пику мне.
– Тебя послушать, эта девчонка тоже или беременна, или уже родила мне детей.
– Если я ей не перережу глотку, то родит. Не сейчас, так потом. Рано или поздно ты залезешь ей под юбку.
– Дать нож?
– Ты серьезно?
– Что с тобой происходит? – После долгой паузы, раздраженно спросил Максим.
– Ты же видишь – у нас ничего не получается. Я верила. Я надеялась. Я мечтала. Но все пошло как пошло. У нас не получилось любящей семьи. Но я не жалею. Если бы мы с тобой не сошлись, то я бы уже была мертва… и у меня не родилось бы двух таких замечательных сыновей. Ради них – я прощу тебе все. Только…
– Что? – Выгнув бровь, спросил Максим, напряженно глядя ей в глаза.
– Только постарайся больше меня публично не позорить. Хочешь баб – пользуй. Сколько хочешь. Но – не позорь меня. Мое доброе имя важно для моих детей. Что они тебе скажут, когда вырастут? Сделай это ради них. Ради их веры в то, что они выросли в любящей семье.
Татьяна сказала, жуя губы и чуть не плача.
Максим ей ничего не ответил, мрачно играя желваками.
Казнь закончилась. Наш герой с супругой отправились в автомобиль, на котором добрались до Топкапы. Удалились приводить себя в порядок и готовиться к празднику. Но Максим не усидел. Не выдержал. Заглянул в покое к Тане, где и застал ее тихо плачущей в окружении что-то щебечущих служанок. Увидев Меншикова, они выпорхнули словно встревоженные воробьи, оставив пару наедине друг с другом.
– Зачем ты пришел? – Растерев слезы зажатым в кулак платком, спросила супруга, вставая. – Мне нужно немного времени. Я выйду для празднования. Никто ничего не заподозрит.
Максим подошел к ней и протянул зажатую в правой руке розу. Он ее держал заведенной за спину, так что сразу и не разглядеть что там. Это была не такая роза, как обычно продается в магазинах Москвы начала XXI века. Нет. Просто обычная ветка с бутоном. Срезал где-то в оранжереи.
Молча протянул и замер.
Татьяна взглянула на нее. Какой-то из шипов поранил кожу и стебель оказался измазан в крови.
– Зачем? – Короче и как-то более растеряно повторила она свой вопрос.
– Я понял, чего мне не хватало в моих безумствах. Тебя.
– Серьезно? – Скептически спросила она, принимая цветок.
– Серьезно. – Ответил он и, подхватив ее за попу, потащил на постель, заваленную какими-то тряпками. Она запротестовала. Но так, не сильно и больше для вида. Начало же празднования пришлось отложить… на час примерно. Куда они явились вместе, растрепанные и довольные. Особенно Татьяна, которая так и ластилась к мужу, так и жалась, стараясь постоянно и демонстративно прикасаться, помечая по-своему, по-женски свое.
Сейчас же под вечер, Меншиков, в уже изрядном подпитии, сидел в кресле рядом с супругой и мурлыкал себе под нос очередную песенку и бренча на гитаре. Гости в целом были пьяны либо в слюни, либо близко к этому. Сама же Татьяна тихо сопела, положив голову ему на колени из-за чего приходилось быть очень осторожным с гитарой… чуть ли, не нянча ее на руках.
– Максим Иванович! Максим Иванович! – Забежал радостный вестовой.
– Что случилось? – Вяло и сонно произнес Меншиков.
– Телеграмма из Петрограда! Вам присвоили генерал-фельдмаршала и просят прибыть для награждения!
Максим несколько секунд в упор смотрел осоловевшим взглядом на этого вестового. А потом, расплывшись в улыбке, крикнул, пробуждая всех в зале.
– Э-гей! Ребята! Нас в Санкт-Петербург приглашают! Керенский проставляется!
– В Петроград… – поправил его вестовой. – Вас…
– Не будем умалять достоинства Петра Великого. В Санкт-Петербург. И нас, а не меня. Кто я без моих верных воинов? Верно ребята?! – Крикнул он и поднявшиеся слегка припухшие, осоловевшие от алкоголя лица радостно поддержали его слова. А немного хмурая от пробуждения Татьяна спросила:
– Ты уверен, что тебе нужно туда ехать? Этот мерзавец тебя уже один раз убил.
– Вот и пообщаемся с ним по-свойски! – Рявкнул вместо Максима кто-то из-за стола.
– Давно пора! – Вторил ему кто-то еще.
На что Меншиков невинно улыбнулся и пожал плечами. Дескать, что ему еще добавить к сказанному?
Глава 4
916 год, 29 октября, Париж
В этот раз в гости к президенту Франции шел не просто новый посол Великобритании, а целая делегация. Само собой, и он их встречал не один. Но все одно – нервничал, ожидая неприятный разговор.
– Месье, добрый день, – поприветствовал их президент, как только гости вошли в кабинет.
– Добрый, – последней небольшой заминки, произнес посол. После чего кашлянул и выдал более полно: – Добрый день, господин президент.
– Вы так не считает? – Наигранно удивился Пуанкаре. – День сегодня удивительно солнечный, что в сочетании с осенней свежестью наполняет радостью сердце каждого француза. Странно, что вы не обратили внимание на такую красоту.
– Мой король встревожен казнью двух монархов в Константинополе, – полностью проигнорировав эту шутливую реплику, произнес посол. – Это беспрецедентная наглость! Что этот мерзавец себе позволяет?!
– То, что может, – добродушно разведя руками, ответил президент Франции.
– И вы одобряете его выходку?!
– Мое одобрение что-то изменит? Тем более, что казнил он их за дело.
– Но это монархи!
– И что? – Удивленно моргнув, поинтересовался Раймон Пуанкаре. – Если мне не изменяет память, в Англии и Франции такое уже случалось. Мы, правда, не стреляли, а головы рубили.
– Это не одно и тоже!
– Почему же? Франц-Иосиф совершил страшное преступление против своего народа. Он резал своих подданных, только потому, что ему не нравилась их национальность. Покойный султан занимался тем же самым.
– Это были славяне и армяне.
– И что это меняет? Общественное мнение Франции всецело на стороне Меншикова. И я не вижу смысла пытаться как-то осудить то, что нравится толпе.
Посол Великобритании закрыл глаза и потер лицо, пытаясь немного успокоиться. Его чрезвычайно разозлила позиция президента Франции. Он ожидал более серьезной и понимающей реакции.
– Господин президент, – начал он после паузы. – Вы разве не понимаете, что если мы сейчас не остановимся Меншикова, то он растерзает нас всех?
– Вы так думаете?
– А вы нет?
– Месье, – после некоторой паузы произнес Пуанкаре. – Мы все с вами знаем, что Максим Меншиков окутан мистикой и легендами как никто в наши дни. Шутка ли? Он смог воскреснуть. Но давайте попытаемся отложить мистику и посмотреть на ситуацию… хм… более отстраненно что ли. – Раймонд немного помолчал в полной тишине, собираясь с мыслями. А потом продолжил. – Мы о нем уже достаточно много знаем, опираясь только на проверяемые факты. То есть, можем судить по делам. Он, безусловно, талантливый военный. Это я хочу особенно подчеркнуть. Военный. Он силен в поле. В бою. В битвах. И только. Да, он склонен совершать интересные политические и дипломатические ходы, совершенно нестандартные и непривычные, но, в целом, совершенно очевидно, что он тяготится мирной жизни, с которой он просто не знает, что делать.
– Это нас и пугает, – кивнул, соглашаясь с ним посол Великобритании.
– Обстоятельства складываются таким образом, что Меншиков сам себя загоняет в ловушку. Он – не политик, не экономист и не юрист. Он – воин. Причем воин очень древней формации, привыкшей всю свою жизнь проводить в походах, грабя и разоряя все, что встречает на своем пути. И если бы он просто грабил и уходил – да, я бы разделял ваши опасения. Но он промахнулся – он стал захватывать земли.
– Вы считаете, что это ошибка?
– Совершенно очевидно, что следующим его шагом станет борьба за власть в России. И я могу держать пари – он выиграет, просто потому, что ему там некому оппонировать. Ввязавшись в эту борьбу раньше, он мог бы проиграть. Все-таки его вес был ниже, а у того же Керенского был шанс, сплотить вокруг себя всех тех, кто хотел обновления страны. Сейчас же на политической арене России просто нет достойных фигур для конкуренции. И вот – он взял власть в России, присоединив ее к своим текущим владениям. Собрав таким образом огромную химеру из разных кусков, многих национальностей и религий. И что дальше? Что он со всем этим делать будет? Напоминаю – он всю свою жизнь воюет. Он воин, а не правитель. Справится ли с таким сложным делом? Не погребет ли этот колосс на глиняных ногах его под собственным весом?
– Вот вы что имеете в виду… – задумчиво произнес посол. – Да, я склонен с вами согласится. Справиться ему будет сложно. Но однозначных прогнозов я бы делать не стал. Он личность многогранная и совершенно непредсказуемая. Да и, в конце концов, что мешает ему найти толковых советников и помощников? А самому контролировать их работу. Уверен, что человек с вековым опытом сможет нас удивить…
– Вы имеете в виду легенду о Феаноре?
– Да. Именно ее. Мы склонны доверять ей.
– Даже если все так, я не стал бы так сильно переживать. Во-первых, он был наследником, а не правителем. И погиб им. То есть, опыта управления державой у него нет. Во-вторых, цивилизация эльфов была, очевидно, очень архаичной. Да, там была сильная магия и они пользовались ее плодами. Но все эти луки, мечи и копья, характерные для их цивилизации, говорят об ее очень слабом уровне развития. Из чего можно сделать вывод о том, что для Феанора наше сложное общество в новинку.
– Вы считаете, что он не справится?
– Да. В самом оптимистичном варианте – приведет Россию к параличу военной диктатуры. А значит окажется полностью поглощен стремительно нарастающим внутренним комом проблем и борьбой с недовольными.
– А если нет?
– А если да? – Саркастично улыбнувшись, переспросил президент. – Почему проснулся Феанор мы не знаем. И, скорее всего, мы никогда не узнаем. Но к чему он стремиться – не секрет. Его интересует власть. По характеру он типичный викинг. Не зря же он гостил в Вальхалле? Хитрый, воинственный и безжалостный. Любит хорошую драку, алкоголь и женщин. Если лишить его войны, то чем он займется? Алкоголь да женщины. Плюс роскошь, интерес к которой он не скрывает. Он легко во всем этом разврате утонет… без войны…
– Полагаю, что он прекрасно осознает свои слабости, – возразил посол Великобритании. – А это значит, что он будет пытаться продолжать войну вечно.
– Ничто не может идти вечно. К тому же он прекрасно показал, насколько неопытен в таких делах. Зачем России колонии в Африке и в Юго-Восточной Азии? У нее же нет нормальной промышленности, чтобы загрузить их промышленными товарами и перерабатывать получаемое в оплату сырье. Также у России нет флота, чтобы обеспечить нормальный торговый оборот со столь отдаленными землями. Однако он хапнул эти земли. Зачем? Скорее всего он просто не понимает, зачем нужны колонии. Он воин, а не делец. Про то, что он устроил в Европе и говорить смешно. Как слон в посудной лавке. В России и без того хватало внутренних проблем. Он добавил новых.
– И все же угроза войны с ним остается реальной.
– И что вы предлагаете?
– Нужно найти способ от него избавиться.
– Убить? – Горько усмехнулся президент. – Уже пробовали. Оказалось, что он в состоянии воскреснуть.
– А значит его нужно поймать. Посадить в железную бочку. Залить ее свинцом и утопить в самом глубоком месте океана. Чтобы это чудовище не могло выбраться оттуда.
– Мы до конца не знаем механизма его воскрешения, – после долгой паузы произнес Пуанкаре. – И лично я не горю желанием встретится с ним взбешенным. Вы думаете, он будет приятен в общении? Сомневаюсь. Даже если он потеряет власть и станет частным лицом, то это ничего не изменит. Он уже показал, что может достать любого, где бы тот не прятался. Даже малыми силами. Сколотить небольшую банду ему будет несложно. А потом мы умрем. Все мы. И все наши близкие. Не забывайте – он существо древнее, безжалостное и, очевидно, крайне мстительное…
Президент Франции прекрасно понимал опасения Великобритании. И, в обычных условиях он бы с ними согласился. Но связываться со столь опасным существом ему не хотелось. Тем более, что во Франции Максим был национальным героем и открытое выступление против него выглядело крайне плохой стратегией.
Наконец этот разговор закончился. Как и ожидалось – ничем. Все ушли. А из ниши, где все это он находился, вышел Эдуард де Рибокур – великий мастер Великой национальной независимой и регулярной ложи Франции.
– Вы все правильно сделали, – тихо и чуть хрипло произнес старик. Подошел к графину с водой и промочил пересохшее горло.
– Я в этом не уверен, – также тихо ответил Пуанкаре.
– Вы боитесь его?
– А вы нет? Он выглядит достаточно опасным. Вы видели настрой британской делегации. Он их пугает. Настолько сильно, что их подводит традиционная английская выдержка.
– Это не удивительно. Ведь он их дразнит. Вы не знали? Странно. Смотрите сами. Все к одному. Обе успешные десантные операции русских в этой войне были инициированы и подготовлены им. Раз. В Штормграде до сих пор продолжают заниматься производством десантных средств «для форсирования крупных рек и приморского маневра». Два. Плюс ко всему его поведение в Константинополе. Это три. Он их просто дразнит и провоцирует. Вы же видите сами, их поведение не вполне разумно.
– Какая ему с этого выгода? Он все-таки хочет продолжить войну?
– К огромному сожалению мы не знаем, каковы планы наследного принца нолдор. Для англичан довольно и того, что вы сказали. Стремление к власти вполне понятно и естественно. Для них это объяснит все. Но на самом деле мы не знаем, чем он руководствуется. Многие его поступки не укладываются в эту парадигму. Все намного сложнее.
– Он будет продолжать войну? – Вперившись взглядом в Эдуарда спросил Пуанкаре.
– Вся наша жизнь – война.
– Это не ответ.
– Большего вам никто не скажет. А если и скажет, то соврет. Мы не знаем, чем руководствуется Феанор и стремимся объяснить его поступки понятными нам вещами.
– И что нам делать с этим кровожадным чудовищем?
– Не такое уж он и чудовище, – возразил Эдуард.
– Вы считаете? А массовые расстрелы в Константинополе?
– По нашим ожиданиям он с их помощью предотвратил куда больших жертвы. Там ведь разгоралась кровавая каша уличных беспорядков и погромов. Он расстрелял всего несколько тысяч, что позволило сохранить жизнь десяткам, если не сотням тысяч и избежать массовых пожаров, которые выглядели совершенно неизбежными. Генерал не боится крови, но и не стремиться ее проливать бездумно. Для него насилие – это просто инструмент.
Президент Франции немного помолчал, обдумывая слова этого масона. После чего кивнул, поблагодарил его за совет и распрощался с ним.
Изначальный запал и страсть от соприкосновения с чем-то волшебным и неизведанным прошли. И теперь того откровенно детского восторга он не разделял. Ему было страшно, просто страшно.
Эдуард покинул кабинет. А Раймон Пуанкаре взял лист бумаги и начал писать. Все мысли, которые были озвучены на прошедших переговорах, чтобы все упорядочить и ничего не пропустить.
Что будет дальше? Остановится Меншиков или продолжит войну? А если остановится, то надолго ли? Может быть только для того, чтобы изготовить новое оружие? Пуанкаре не знал и не хотел знать то, чем руководствуется Максим. Он видел только одно – тот взял много… слишком много, чтобы удержать. Дурак? Может быть. Но, что, если нет?..
Глава 5
1916 год, 7 ноября, Киев
Сдав охрану Константинополя и окрестных земель Восточно-Римского царства морякам-черноморцам, Максим выдвинулся на Петроград. Прямо всем корпусом и выдвинулся.