— А если в брак вступают члены разных кланов? Как ваши родители?
— Треймир остается у того, кто принадлежит к Элейенхалл. Ребенок становится членом клана по матери. Если мать Элейенхалл, после зачатия она снимает свой треймир и хранит его для ребенка, а сама переходит в клан мужа. Если Элейенхалл отец, то треймир так и остается у него.
— Как все запутано-то, — вздохнула Яна.
— Если проще, то ребенок получает материнский треймир. Или не получает вообще.
— Хотела бы я знать, для чего он все-таки нужен. Кроме возможности для матери следить за своим ребенком.
— Никто не знает, принцесса. Считается, что это просто отличительный знак клана, вместе с родимым пятном на руке. Слышите колокол? Зовут к обеду.
Теперь за столом рядом с Яной слева сидел Леро, а справа эйр Зоран. Гиор переместился на третье по важности место, слева от принца, и Яна была рада уже этому. Во всяком случае, теперь ей не приходилось то сталкиваться с ним руками или ногами под столом, то чувствовать боковым зрением его взгляд искоса. Впрочем, присутствие жениха раздражало Яну лишь немногим меньше. За те дни, которые прошли с момента ее предложения, они перекинулись от силы парой слов, да и то на людях.
Когда на совете Леро поблагодарил за оказанную честь и согласился стать ее мужем, в зале повисла мертвая тишина. Яна в упор смотрела на Гиора — благо, он сидел напротив. Кровь отлила от его лица, и снежно-белая туника показалась по сравнению с ним серой застиранной тряпкой. Для Яны это была секунда триумфа, который сменился такой острой болью, что она едва сдержала стон.
— Отведите принца в его покои, — приказала Яна стражникам, поднявшись со своего места. — Пусть ему найдут слуг. А совет на сегодня окончен.
Почти бегом она пронеслась по коридорам дворца, влетела в свою спальню, упала на кровать и разрыдалась. Следом вошла Айта, села рядом и принялась поглаживать ее по плечу, не говоря ни слова.
— Передайте — кому там, распорядителю или еще кому-то? — пусть готовятся к свадьбе. Чем быстрее, тем лучше, — наплакавшись, приказала Яна.
Но оказалось, что никаких особых приготовлений и не требуется. Тем более, гости, которые съехались в столицу на коронацию, еще не успели вернуться в свои земли. Жрецы Лиэдваля назначили день, исходя из своих соображений: какой лунный день наиболее благоприятен для такого дела. Оказалось, что через неделю.
Принц поселился в своих прежних комнатах, хотя после свадьбы должен был перебраться в покои, смежные с Яниными. Туда, где когда-то жил ее отец. Она думала, что принц поинтересуется судьбой ожерелья из когтей рыболова, но Леро ни о чем ее не спросил. Да он и вовсе не стремился с ней о чем-то разговаривать. Когда они вынужденно встречались, принц был невозмутимо-холоден, и даже прежняя насмешливая улыбка исчезла с его лица.
Всю неделю до свадьбы Яна по-настоящему сходила с ума, переходя от бурных рыданий к истеричному смеху и ругательствам. Каждый вечер она выпивала все больше вина и жалела, что нет ничего позабористее. Хотя ничего подобного раньше пробовать ей не доводилось. Дурманящее масло из ванной нашлось и во дворце, и однажды она устроила с Айтой настоящую оргию при свечах. Однако ничего не приносило успокоения — абсолютно ничего. Как-то ночью Яна уже была готова пойти в комнату Гиора — пьяная в хлам и в одной рубашке, но Айта удержала, рискуя навлечь на себя гнев королевы.
Наконец настал день свадьбы. Яна накануне выпила столько вина, что даже отрезвительные капли нора Юлиса не помогли. Как ни старалась Айта, выглядела Яна хуже не придумаешь.
— Главное — чтобы меня не вырвало в храме. Прямо на жениха, — глупо захихикала она, когда Айта надевала на нее свадебную рубашку.
— Королева, если вы думаете, что никто ничего не замечает, то это не так, — осторожно сказала Айта, подав ей туфли. — На меня вы всегда можете положиться, но на кухне-то знают, куда уходит вино из королевского погреба.
— Плевать! — буркнула Яна. — Надеюсь, мне не надо целоваться с женихом?
— Нет.
— Ну и отлично. Что, уже пора? Бог ты мой драконий, такое чувство, что это меня сейчас поведут на казнь.
— Возьмите себя в руки, королева, умоляю! — не на шутку встревожилась Айта, глядя на Яну.
— Держите меня за руку, Айта! Хотя бы пока никто не видит.
Айта довела Яну до галереи, ведущей в храм, где ее ждали члены совета и принц, одетый в кожаные бежевые штаны, сапоги и нижнюю рубашку без рукавов из такой же ткани, как и у Яны.
— Приветствую, сестра! — сказал он и подал ей руку.
Вдвоем они вошли в храм и встали все перед тем же возвышением со статуей Лиэдваля. Жрец окурил их дымом, остро и терпко пахнущим хвойной смолой, затем прочитал длинные молитвы. Заплетающимся языком Яна пообещала любить и уважать своего супруга, то же самое повторил Леро — совершенно бесстрастным голосом, без тени эмоций. Жрец поднес чашу вина, и Яна испугалась, что на старые дрожжи ее моментально развезет. Но вино оказалось необычным, с резким, горьким вкусом и запахом. Голова закружилась — и вдруг неожиданно прояснилась, как будто и не пила ничего.
Яна подняла руку, и треймир, который, казалось, прирос к коже намертво, легко отлепился. Леро сделал то же самое и приложил свой золотой полумесяц рядом с родимым пятном на руке Яны. Когда ее треймир оказался на руке Леро, со всех сторон раздались ликующие крики. Принц снова подал Яне руку, и они отправились в пиршественный зал.
Там каждый присутствующий член клана Элейенхалл должен был обнять жениха и поцеловать невесту. Почувствовав губы Гиора на своей щеке, Яна поняла: все кончено. Так остро, как будто ей под ребра вонзили кинжал. До самого конца пира она просидела, уставясь в одну точку.
Наконец вся еда была съедена, вино выпито, стихла музыка, и Леро повел Яну в их покои. Подведя ее к двери, он слегка склонил голову:
— Спокойной ночи… сестра! — и подчеркнул голосом, кем на самом деле она ему приходится, несмотря на то, что они стали мужем и женой.
— Спокойной! — буркнула Яна и захлопнула дверь.
Айта ждала ее в спальне, но она жестом попросила служанку удалиться. Походила взад-вперед, посмотрела в окно, глотнула из кувшина, стоящего на ночном столике, прямо из горлышка. Решила принять душ — его установили в ванной по ее требованию, так же, как в Брейаре. Однако дверь оказалась закрыта, из-за нее доносился плеск воды.
— Твою мать! — простонала Яна. — У нас же с ним теперь еще и ванная общая!
Наконец шум воды стих, на двери щелкнула задвижка. Подождав еще минуту, Яна вошла в ванную, быстро разделась и встала под теплые, колючие струйки. Ей было так плохо, что просто не описать. И показалось вдруг, что чем хуже — тем лучше. Пусть будет еще хуже. Чтобы хуже уже и придумать нельзя было. Вытершись простыней, Яна бросила ее на пол, постояла с минуту, решаясь, и распахнула дверь в спальню Леро.
Комнату освещали несколько свечей в большом подсвечнике. Принц лежал в постели, укрывшись по пояс тонкой простыней, которая ясно обрисовывала его тело. Вопреки обычаям, которые предписывали спать в рубашке, он был полностью обнажен. Услышав звук открываемой двери и шаги, Леро повернулся и в изумлении посмотрел на Яну.
— Вам что-то нужно, Андраэль? — спросил он, приподняв брови.
Яна подошла к кровати и встала так, чтобы свет падал на ее грудь, рисуя на коже серебристые блики.
— Насколько я помню, вы мой муж, Леро. Так вот и делайте со мной то, что муж должен делать со своей женой!
27.
Леро внимательно оглядел ее с ног до головы, не упуская ни единой детали. Судя по очертаниям того, что было прикрыто простыней, ни увиденное, ни пикантное предложение молодой супруги его абсолютно не воодушевило.
— Вы шутите, дорогая? — скептически поинтересовался он. — Или, может, снова выпили лишнего?
Яна хотела ответить что-то резкое, но из горла вырвалось только шипение, похожее на змеиное. Она повернулась, чтобы уйти, наступила на свисающий с кровати край шелковой простыни, поскользнулась и упала бы, если б Леро не подхватил ее, мгновенно соскочив с кровати. Реакция у него была воистину молниеносная, в этом Яна убедилась, еще когда он убил рыболова в лесу. Обнаружив себя в руках обнаженного мужчины, она почувствовала, как ее обдало жаром. Да и в конфигурации принца явно что-то изменилось.
— Не обольщайтесь, сестра, — усмехнулся Леро, отпустив Яну. — Обычная бессознательная реакция мужского тела. Не принимайте на свой счет.
— Вы бы хоть прикрылись, — буркнула она.
— Зачем? Вы заявились ко мне с крайне соблазнительными намерениями. Если бы я пошел вам навстречу, мы бы держали друг друга в объятьях — именно в таком виде. Так что вас смущает?
— То, что вы, похоже, издеваетесь надо мной!
— Я?! — изумился Леро. — Андраэль, вы что, серьезно думали, что я захочу близости с вами? Я — с вами?!
Яна почувствовала себя уязвленной.
— А я что, такой урод, что меня нельзя захотеть? — оскорбленно спросила она.
— Ну почему же? Вы не в моем вкусе, но я знаю как минимум одного болвана, который очень даже вас хочет. Правда, никогда не рискнет сделать что-то более опасное, чем запустить руки вам под платье.
Краска залила ее с ног до головы, даже живот покраснел.
— Похоже, я угадал, — рассмеялся Леро. — Наверно, именно после этого вы и сделали ему предложение, да? А он сказал, что любит вас, но недостаточно сильно, чтобы спать с вами?
— Ну все, хватит!
Яна рывком сдернула с кровати простыню и обернулась ею, вспомнив попутно, что именно в таком виде впервые встретила Гиора. Она была уже на полпути к ванной, когда услышала:
— Моя королева, если без шуток, я предпочел бы смерть на плахе близости с вами. Это, по крайней мере, произошло бы мгновенно. Конечно, вам вряд ли удастся заставить меня разделить с вами ложе, но если бы вы вдруг смогли это сделать… Согласитесь, это была бы крайне изощренная месть за то, что я захватил ваш трон. И очень странная благодарность за то, что спас вам жизнь.
Яна повернулась в недоумении, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Близость с ней хуже смерти на эшафоте?
Леро вгляделся в ее лицо и в изумлении приоткрыл рот.
— Бог мой Лиэдваль! — он захохотал, как сумасшедший, хлопнув ладонями по коленям. — Вы что, ничего не знаете? Ну да, наверняка старый осел Барвен постеснялся вам рассказать. А я-то не мог понять, как вас угораздило связаться с Гиором. Ну конечно, это же непристойная тема. Об этом мамы шепотом рассказывают девочкам, а мальчикам — воспитатели-мужчины. Могли бы спросить меня, когда я пришел навестить вас в лагере. Мне всегда казалось непонятным, что в этом такого неприличного. Беда в том, что вы не знали, о чем спрашивать.
— Вы можете, в конце концов, объяснить, в чем дело? — не выдержав, Яна сорвалась на крик.
— Конечно. Присаживайтесь, — он похлопал ладонью по кровати. — Так и быть, я не буду вас… эээ… не буду действовать вам на нервы.
Леро взял с кресла полосу дестаса, пропустил между ногами и обернул длинный конец вокруг талии.
— Ну вот, теперь мы оба выглядим почти прилично. Только намекните хотя бы в двух словах, что вам известно, чтобы я не повторялся.
Яна присела на край кровати, подальше от Леро, который прилег, подняв подушки повыше.
— Я пыталась спрашивать, но все увиливали от ответа. Я поняла, что каждая нэрвено может родить только одного ребенка, но зачать готова в любой момент после совершеннолетия. Если только ее… эээ… мужчина к этому готов. А готов он через два года после первой близости с женщиной, даже если это было всего однажды. Еще мне сказали, что добрачные и внебрачные связи под категорическим запретом, и расторжение брака тоже запрещено. И что дети рождаются крайне редко, только если родители ну просто очень-очень сильно друг друга любят и решаются на такой смелый шаг. Мол, дети — это очень ответственно. И вообще — брак слишком серьезная вещь, лучше обходиться без него. Ну и всякие увертки, что любовь жестока, вечной любви не бывает, а жить рядом с нелюбимым не стоит. Как-то так.
Леро побарабанил пальцами по колену, взглянул искоса на Яну.
— Сестра, все очень просто. После первой близости у мужчины остается всего три года жизни. До того момента, пока не родится его ребенок. Впрочем, если не родится — неважно. Все равно. Три года. Так что разделить ложе с женщиной — это подписать себе смертный приговор с отсрочкой. Только и всего.
— Но… — Яна не могла поверить своим ушам. — Но как? Почему?
— Если бы кто-то знал. Нэрвен не болеет, не страдает. Он просто не просыпается однажды утром, когда приходит его срок. Возможно, так было задумано Лиэдвалем — если, конечно, он существует. Или что-то такое случилось с нашей природой, когда произошла катастрофа. Вы ведь знаете, когда наш мир прошел сквозь мир Тени, нэри стали бесплодными? Тогда же в мир Света оттуда попали вени. И у всех беременных на тот момент нэри и вени родились нэрвени — бессмертные люди-драконы.
— Возможно, в этом был бы какой-то смысл, — задумчиво сказала Яна, — если бы нэрвени были по-настоящему бессмертны. Ребенок родился, отец умер. Баланс соблюден, никакого перенаселения. Хотя даже так через какое-то время мужчины стали бы музейной редкостью. Ведь взамен умершего отца может родиться и мальчик, и девочка. Но нэрвени умирают. Погибают или кончают с собой. Значит, их становится все меньше и меньше. Рано или поздно они вымрут все.
— Туда им и дорога, Андраэль, — горько усмехнулся Леро. — Совершенно никчемная раса. Изо всех сил цепляются за свою бесконечную жизнь, в которой нет никакого смысла. Королевство держится на вени и ройенси, которые работают, занимаются науками, искусством. А нэрвени только пользуются и ничего не дают взамен. Едят, пьют, танцуют, наряжаются, сплетничают, затевают интриги. Делают вид, что управляют страной. По-настоящему полюбить и дать жизнь ребенку рискуют единицы.
— Вы другой, брат? — насмешливо приподняла брови Яна, хотя внутри у нее все разрывалось на части. — Когда мы встречались у замка, вы предлагали мне брак. И сами сказали, что вам не нужны всякие глупости. Любовь, постель, ребенок.
— Кажется, вы запомнили не все, королева. Я предлагал вам брак, чтобы избежать кровопролития. Конечно, война у нас с вами получилась нелепая. Всего один нэрвен из моего войска погиб, да и то по глупости. Но вряд ли вам докладывали о потерях среди вени и ройенси. К тому же мы с вами могли бы привыкнуть со временем друг к другу и мирно жить вместе, как подобает брату и сестре. И, может, мы сделали бы вместе много хорошего для нашего народа. Чтобы вас запомнили как добрую королеву.
— То есть полностью отказаться от возможности полюбить?
— Вы полюбили — и что? — пожал плечами Леро. — Много это вам дало счастья?
Яне показалось, что она струна, которую натягивали, пока та не лопнула. Слезы хлынули ручьем. Она закрыла лицо руками, изо всех сил стараясь сдержать всхлипы. И вдруг почувствовала, как Леро обнял ее за плечи, прижал к себе.
— Ну, тихо, тихо, дорогая, — прошептал он ей на ухо. — Все пройдет. Все проходит. Гиор трусливый и похотливый, как кот, но все же не совсем бесчестный. Он ведь мог воспользоваться вашими чувствами ради своего положения. Принять ваше предложение, а потом отказаться обладать вами. И вы бы жили вечно с человеком, который в лучшем случае давал бы вам то, с чем вы и сами прекрасно справились бы. Так что вам еще повезло. И не сверкайте на меня заплаканными глазами, вы похожи на злого кролика.
Леро поцеловал Яну в макушку и мягко спихнул с кровати.
— Идите спать, сестра. Только не пейте больше, это не идет вам на пользу. Если все кажется таким ужасным, лучше позовите свою верную служанку и займитесь с ней чем-нибудь приятным. И мой вам совет, уберите Гиора куда-нибудь из дворца.
— Он хотел уехать в свой замок. Но я сказала, что не собираюсь мстить ему за отказ.
— Хотя на самом деле вы просто хотели сделать мне предложение в его присутствии. Так вы это сделали, прекрасно отомстили. Зачем терпеть его рядом? В этом был бы какой-то смысл, если б можно было что-то изменить. Но не думаю, что вам это удастся. Если уж он не захотел быть вашим мужем, то на запретную связь тем более никогда не пойдет. Кстати, когда умирает неженатый нэрвен, это позор еще больший, чем позор сбежавшего мятежника. Если хотите сохранить хорошую мину, придумайте ему почетную должность подальше от Элейны, а начальником охраны возьмите моего эйра Мирта, он ничем не хуже.