Дон продолжала возиться с трубками за столом, и ей все еще не приходило в голову снова надеть брюки.
- Значит, мы с Гудвин, обе были в спецназовском подразделении, и когда добрались до Таль-Афара, батальон помощи разместил нас в небольшом полевом морге, и наша работа заключалась в дезинфекции и бальзамировании всех мертвых врагов, которых доставляли пехотинцы. Сначала мы должны были пройти трёхдневное обучение по новому протоколу, и, представляешь, нам запрещалось словесно оскорблять мертвых вражеских солдат, никаких этнических оскорблений, никакого осквернения тел. Если бы мы сделали что-нибудь из запрещенных действий, нас отдали бы под трибунал. Смешно, не правда ли. Ты можешь в это поверить? Почти все тела, которые пехотинцы доставляли нам, были из ИГИЛa[70], психи, которые сжигали детей заживо на глазах их матерей, потому что у них Шиитские родители. У них был постоянный полевой приказ насиловать всех пленниц, прежде чем они убьют их, включая детей. Отморозки отрубали тысячи голов, и даже не показывали своих лиц, когда делали это, ёбанные трусы. Вот что я тебе скажу, - cказала она и улыбнулась Писателю. - Расплата - та ещё сука.
К этому времени Писатель уже вполне представлял себе, в чём может заключаться эта “расплата”, но сознательно не признавался в этом самому себе. Вместо этого он рассматривал обличительную речь Дон, по крайней мере, как интересную точку зрения.
- Всё дело в положительном давлении, - сказала она. - Бальзамирование ничем не отличается от промывки радиатора. Ты выкачиваешь мёртвую кровь и вливаешь вместо неё «Раствор Джора», - из галлонового кувшина она налила немного прозрачной жидкости в стеклянную канистру, стоявшую на крышке машинки. Затем она взяла длинную трубку, торчащую из нижней части машины, и подсоединила её к верхней трубке на правом бедре Толстолоба. Ту, что ранее она обозначила входом в бедренную артерию, и открыла крошечный клапан, уже непосредственно на самой трубке. - Учебники говорят, что нужно установить давление на 12р.s., такой стандарт. Но однажды моя напарница Гудвин случайно поставила на 15 - это было в Афгане, до того, как я познакомилась с ней - в общем, она начала его накачивать, как вдруг у жмура на её столе начался грёбанный стояк! Потом она выключила аппарат, и пока не спустила жидкость, его член оставался твёрдым, как скала, и потом она трахалась с радикальным исламистом, убивающим детей. Сказала, что с членом мертвяка она испытала лучший оргазм в её жизни, - Дон подмигнула Писателю. - Круто, да?
Писатель не мог сформулировать правильный ответ, если вообще какой-либо ответ можно было считать правильным.
Он смотрел в безмолвном параличе, как Дон демонстрирует ранее описанный процесс в реальном времени.
Она включила похожую на блендер машину. Сноуи закричала:
- Дай ему встать, милая!
Машина жужжала и булькала какое-то время, потом выключилась. В этот момент - как вы уже убедились – массивный, вялый пенис Толстолоба превратился в гигантский, эрегированный пенис.
- Это всё, что нам нужно, - cказала Дон, но Писатель услышал её слова, словно в эхо-камере. Всё его внимание было поглощено тошнотворно-желтым, испещренным червями вен, столбом мышц, растущим из паха Толстолоба.
Сноуи не теряла времени даром, молниеносно раздевшись, она забралась вверх и опустила свои женские гениталии на эрекцию мёртвого монстра. Конечно, большинству хотелось бы знать точные размеры этой эрекцим, и Писатель предположил, что она имеет десять с лишним дюймов[71] в длину и в обхвате, как теннисный мячик, и было восхитительно, как умело, как тщательно Сноуи принялась скакать на нём. При этом это был один большой узловатый столб мяса, на котором можно было сидеть, но столь же восхитительны были скорость и сила, с которой она совершала своё совокупление. Выражение её лица было сияющим, румяным, воплощенноe жадностью (в погоне за "кончуном“, как выразился бы Писатель словами, услышанными в разговорной речи). Каждый раз, когда Сноуи шлепала своими чреслами по пенису, она примитивно хрюкала и возобновляла цикл.
Шок, возмущение, недоверие и полное оцепенение Писателя становились всё менее и менее сильными. Я смотрю, как женщина занимается сексом с трупом монстра, - понял он. - Ну и ладно. Возможно, всё, чему он был свидетелем с момента пребывания в Люнтвилле, закаляло его. Что ещё можно было увидеть в этой ярости и страсти?
- Поторопись Сноуи, - сказала Дон. - У нас не вся ночь впереди. Нам ещё надо добраться до Бэктауна.
Сноуи всё насаживалась своими раздвинутыми бёдрами вверх и вниз, что создавало интересный силуэт на задней стене.
- Итак, я полагаю, что вы, девочки, разыгрываете этот спектакль перед камерами Поли? - cпросил Писатель.
- О, нет, ты что! Мы никогда не дадим этому сумасшедшему ублюдку узнать о Толстолобе. Он бы сразу притащил сюда конченых наркоманок, по три за раз, чтобы трахнуть его. Толстолоб - наша частная собственность, - сообщила Дон. - Я и Сноуи, вот и всё. Ёбаный Поли, - oна скрестила руки на груди и топнула ногой, когда Сноуи продолжала скакать на членe монстра. - Но да, мы трахаем мертвецов на камеру всё время, в главном зале. Поли любит подобное дерьмо. Каждый раз, когда в городе дохнет мужик, его привозят сюда, так что, во время бальзамирования мы накачиваем его член, трахаем его, отдаём пленку Поли, и он платит нам по сотне!
- Похоже на…- Писатель откашлялся, - прибыльное предприятие. - Но он подумал о том, что часть последней фразы, должно быть, была одной из самых уникальных в жизни, что он слышал - Мы все время трахаем мёртвых мужиков на камеру...- Так ты говоришь, что научилась этому эстетическому процессу возбуждения мертвых… в армии?
Лицо Дон просияло.
- Конечно!
Будь тем, кто ты есть,[72] - подумал Писатель, но тут же следом что-то вспыхнуло в его мозгу.
- Скажи, а что именно ты имела в виду несколько минут назад, когда сказала: «Это всё, что нам нужно?»
- Что? Ой, я имела в виду, что…
Её ответ был прерван криками оргазма Сноуи, которые были очень громкими. Затем покрытая потом альбинесса замолчала и рухнула на огромную грудь существа. Было бы правильно сказать, что она была "сладко истощена”.
Дон усмехнулась.
- Теперь ты знаешь, почему нам не нужны парни. Кому нужны будут парни, когда есть вот это!
Впечатленный Писатель кивнул:
- Но ты же говорила... "Это всё, что нам нужно..."
- Да, я имела в виду, что мы не раздуваем член этой твари больше чем на десять дюймов.
Писатель вытаращил глаза:
- Ты хочешь сказать, что он может быть больше?
Дон громко рассмеялась. Даже Сноуи рассмеялась, продолжая лежать на груди монстра, всё ещё опустошенная “la petite mort”[73] своих любовных ласк.
- Восемнадцат[74], максимум двадцать[75] дюймов, - добавила Дон, - и толщиной больше, чем твоя рука. Это же очевидно. Cогласно легендам, когда Толстолоб насиловал людей, его член был настолько большим, что он разрывал их. Большинство из них истекли кровью.
Сноуи наконец оторвалась от груди её мрачного обитателя.
- Хочешь посмотреть? Донни, накачай его на всю длину!
- Не стоит, - выпалил Писатель. - Спасибо. Я видел достаточно чудес за одну ночь.
* * *
Дон, не теряя времени, спустила член Толстолоба до его лежачего состояния, надела штаны и выпроводила их, несколько раз проверив, заперла ли она дверь за ними. Писатель, человек предусмотрительный, взял пиво с собой в дорогу.
Это была тёплая, спокойная прогулка за город.
- Мы срежем через лес, так будет быстрее, - сказала Сноуи. - Просто иди громче.
- Идти громче? - не понял Писатель.
- Да, - сказала Дон. - Шаги отпугнут змей.
Восхитительно, - подумал Писатель, топая по высокой траве.
Мгновение спустя воздух наполнился зловонием, которое Дон сразу же узнала.
- Ебать! Трупы, похоже, зарыты неглубоко.
- У нас здесь всегда так пахнет, - добавила Сноуи. - Местный пропойца по имени Студень рассказал мне, что видел тут, как братья Ларкинсы закапывали несколько трупов.
Эта прекрасная жизнь! Где Джимми Стюарт[76], когда он так нужен? Писатель указал на старую полуразрушенную лачугу впереди.
- Дайте угадаю, - пошутил он. - Держу пари, в этой хижине водятся привидения.
Обе девушки резко остановились и уставились на Писателя.
- Что?
- Ты экстрасенс? - cпросила Дон.
- В этом старом доме водятся привидения, - сказала Сноуи с явным страхом в голосе. - Там обитают призраки Джейка Мартина и его внука Трэвиса. Эти негодяи возобновили головачи в этих краях!
- Головачи? - логично спросил Писатель. - Что это?
- Тебе лучше не знать, - сказала Дон.
- О, напротив, я очень хочу знать. Мне нравится местный фольклор. И я уже слышал это слово раньше. Так что это?
- Просто пойдём, - настаивала Дон, - и ни в коем случае не смотри на эту лачугу.
Она потащила Писателя за руку. Что-то подсказало ему оглянуться, и когда он это сделал…
Он увидел две фигуры у хижины, не полупрозрачных призраков, и не смутные очертания, а людей из плоти и крови. Дряхлого старика в инвалидном кресле, без ног, и высокого мускулистого молодого человека, в глазах которого отчетливо было видно то, что можно описать лишь как огонь насилия и мести.
A затем…
… затем…
В его поле зрения появились ещё две фигуры, он сразу же узнал их. Я точно уверен, что знал их лично, когда был здесь в прошлый раз. И это их я видел в своих кошмарах…
Эти двое, конечно же, были Дикки Кодилл и Тритт Боллз Коннер, оба ухмыляющиеся, оба знающие о нем. Боллз был в джинсах «Levi’s», и поглаживал свою козлиную бородку; он насмешливо приподнимал свою кепку "John Deere", салютуя Писателю. Дикки в свою очередь расстегнул штаны, вытащил член и принялся яростно мастурбировать.
- Чё-ерт, Боллз, я так хочу однажды обкончать и нафаршировать спермаком эту пухлую девку.
- Тише, еблан, не нужно, чтобы она услышала, что ты назвал её пухлой!
И они оба заржали...
- Давай, чувак, ты оприходуешь Tолстушку, а я позабочусь о Белоснежке, выверну её киску наизнанку, - затем Боллз многозначительно посмотрел на Писателя. – A c тобой, Писатель…- Боллз подмигнул ему. - Мы скоро встретимся с тобой, скорее всего, в Доме, а может, и в Аббатстве.
Писатель вышел из транса.
- Ты слышишь меня?
- Конечно, я слышу тебя, - сказал Боллз. Дикки ничего не сказал, слишком занятый эякуляцией на папоротник.
- Чувак, я и вижу тебя, - продолжил Боллз. - У нас с тобой остались незаконченные дела с тех пор, как ты в последний раз был здесь…
Дон дернула его сильнее.
- Я же говорила тебе не смотреть на это место! А теперь пошли!
Ошеломленный (как и большую часть своего путешествия), он пробормотал:
- Ты... Ты слышала его?
- Нет! Они же призраки! Не слушай их!
Писатель очнулся от ступора и задумался. «Дом» - сказал призрак Боллза. Он имел в виду дом Крафтера? И… что ещё? Что ещё он сказал? Что-то об “Aббатстве”…
- Эй, Сноуи, ты же что-то рассказывала об аббатстве?
- Да, - подтвердила пышногрудая альбинесса. - Там их обоих пришил Толстолоб.
- Там же, кстати, и его самого грохнули, - добавила Дон. - Священник прострелил ему башку. А откуда ты, кстати, знаешь про Роксeтерское Аббатство?
Интереснo. Священник...
- Я просто… где-то слышал об этом месте, - сказал Писатель.
Они двинулись дальше от лачуги с привидениями и её вони. Вскоре Писатель почувствовал себя лучше.
- Так я всё правильно понял? После того, как Толстолоба застрелили, кто-то - очевидно, ваш босс - перевёз труп в похоронное бюро?
Дон кивнула.
- Хочешь услышать всю историю?
- Я бы очень прогадал, если бы упустил возможность узнать всю историю, - cказал Писатель.
- Полагаю, это означает «да». - С каждым шагом эффект груди Дон, опускающейся и поднимающейся под блузкой в ритм их шагов, возбуждал Писателя. - Никто не знает, откуда взялся Толстолоб, но кое-кто говорит, что он пришёл из Национального Парка Бун. Это настоящий глубокий, темный лес.
- И никто не знает, кто он на самом деле, - добавила Сноуи.
Её грудь, столь же впечатляющая, тоже притягивала взор Писателя, и он сразу же задумался о том, как изменилась его натура с тех пор, как началось его приключение. Что за внезапная мания сисек? - задумался он. - Господи, я же раньше не отвлекался на такие тривиальные вещи, как эротизм. В самом деле, эти девушки собираются рассказать мне что-то действительно интересное, а я в свою очередь слушаю их в полуха, потому что…
Потому что я не могу оторвать глаз от СИСЕК!
- Некоторые говорят, что он наполовину человек, наполовину демон, потому что есть свидетели, которые утверждают, что когда болото возле аббатства осушилось, в грязи были найдены реликвии поклонения дьяволу, что-то вроде храма.
- И точно так же многие утверждают, что он гибрид человека и инопланетянина, вроде как космический корабль разбился в болоте, пилот выжил и изнасиловал местную девку, и обрюхатил её. И через девять месяцев она родила Толстолоба. Точнее, он прогрыз её живот. Потом какой-то старый отшельник нашёл ребёнка, унёс его далеко в лес и вырастил его.
- Это, безусловно, всё очень интересно, - сумел подметить Писатель. - И как я понимаю, много лет спустя Толстолоб, по какой-то неизвестной причине, вернулся сюда?
Дон кивнула и вывела их из леса на темную мощеную дорогу.
- Этот монстр что-то искал в старом аббатстве…
- Но никто не знает, что именно, - сказала Сноуи.
- Но, что бы он там ни искал, - подметил Писатель, - священнику удалось его убить?
- Выстрелил ему прямо в глаз и вышиб мозги через затылок, - сказала Сноуи. - Говорят, его мозги были желто-зеленые, как заварной крем.
Они пересекли дорогу, обозначенную знаком ТИК-НЕК-РОУД. Писатель попытался аллегорически применить это название, но у него ничего не вышло.
- Так, давайте разберёмся. Священник убил Толстолоба, а потом… отвёз его тело в похоронное бюро?
- Нет, нет, - уточнила Дон. - Он сбежал оттуда, так быстро, как только смог. В ту ночь была сильная гроза; и одна из молний ударила в озеро и осушила его. А священник отправился в аббатство в поисках укрытия, и некоторые говорят, что с ним была девушка, выжившая. Внутри они нашли трупы Дикки и Боллза, они были полностью расхерачены.
Сноуи добавила:
- Это Толстолоб разделался с ними. Он выдернул позвоночник Дикки прямо через задницу. A Боллзa… ладно, давай забудем о том, что он с ним сделал…
Дон:
- Но примерно в это же время мой босс, мистер Bинтер-Деймон, проезжал через тот же район. Первое, что он заметил, было осушенное озеро, второе, что он заметил, было тело Толстолоба, лежавшее там. Поэтому, как любой предприниматель, он запихнул его тело в кузов своего грузовика, отвёз в бюро и забальзамировал.
Писатель удивился.
- С какой стати ему это делать?
Дон пожала плечами.
- Он всегда искал дополнительный заработок. Вот, собственно, почему он позволил Поли и его людям снимать траханье трупов в рабочей комнате. Так или иначе, у мистера Bинтера была идея, что он может использовать тело Толстолоба, как аттракцион для шоу уродов, продавать билеты и всё такое, но у него так ничего и не вышло. У него, примерно в то время, случился первый инсульт, и потом ему было уже не до этого. Его жена до сих пор не знает, что в той комнате, да и вообще никто не знает, кроме меня, Сноуи, а теперь и тебя. Когда я только начала здесь работать, я собиралась кремировать этого чёртова урода, но как-то по пьяни я накачала его член ради прикола и получила лучший секс в моей жизни.