— Возмутительно, — счастливо прижимаясь головой к его плечу и ощущая невероятную легкость в душе (словно мы давно были вместе!), забухтела я в ответ, напрашиваясь на комплименты. – Хочешь сказать, я тебе с первого взгляда понравилась?
— Да, — голос карангарца странно дрогнул, — с самого первого взгляда…
Каким же это было бальзамом для моего самолюбия, позволяя уверенности в себе резко воспрянуть. Женское начало в душе возликовало.
— Я же могу лишь подтвердить то, что сказала два месяца назад, — скромно опустила я ресницы.
— Твоей соседки сегодня не будет? – перемещая меня к себе на колени, многозначительно и деловито уточнил Муэн. – У нас отработка теории намечалась…
— Нет, — выдохнула я, согласная на все, уже предвкушая...
— Отлично! – и не теряя времени, Муэн скользнул по моему телу ладонями, подбираясь к нижнему краю майки. От волнения я совсем упустила из вида, что сбором вещей занималась в будничном «домашнем» виде: короткой майке и широких шортах. – Кровать, конечно, узкая…
Но мы разместились… Всю ночь нам вполне хватало места на моей стандартной «одиночке». Поначалу, стремясь унять какое-то обоюдное нетерпение, выплеснуть скопившиеся эмоции, мы быстро разделись. Муэн за пару движений избавил меня от скромного облачения и сам же стянул эту их неотъемлемую форму. И тут же, не дав мне толком полюбоваться его телом, подмял под себя, устроившись сверху.
Сейчас он был просто мужчиной – желанным и моим. Недавний душевный провал сменился эмоциональным подъемом и желанием испытать взаимную страсть. Мне нестерпимо вновь и скорее хотелось ощутить близость, что накануне подарила столько восторженных впечатлений. А Муэн со смехом и грозным рыком (вся его первоначальная угрюмая серьезность пропала!) накинулся губами на мою шею. Действовал он безумно чувственно, возбуждая меня каждым прикосновением языка все сильнее.
В какой-то момент его рука подцепила шнурок, на котором так и висел бабушкин подарок. То, что от него осталось после необъяснимого случая в пещере.
Вытянув камешек, карангарец отрешенно рассматривал его.
— Что за украшение?
— Бабушкин подарок, — пояснила я.
— Сними, я хочу посмотреть, — довольно категорично попросил Муэн.
И я уже подняла руку, когда неожиданно остановилась: вспомнила просьбу пожилой шаманки никогда не снимать. Бабушки уже давно не было в живых, но в память о ней обещание нарушать не хотелось.
— Не могу, — призналась мужчине.
Карангарец напрягся, лежа поверх его тела, я легко распознала это ощущение, но промолчал. Хотя камень из рук не выпустил, продолжая теребить его пальцами.
— Ты знаешь, что это за камешек? Откуда? – наконец отозвался он, к моему удивлению продолжив тему.
— А что, он особенный? — удивилась я. В детстве серьезного значения подарку не придавала и какого-то глубинного смысла в нем не искала. Слова бабушки казались скорее присказкой...
— Это не земной... минерал. В каком-то смысле это вообще не камень, а… живой организм с уникальным в своем роде излучением. Очень редкий материал во вселенной. Я знаю о них, но видеть доводилось нечасто, — перекинув мои волосы на одно плечо, пояснил карангарец.
Я задумалась:
— Моя бабушка была шаманкой, это старинное земное занятие. Она была навроде духовного наставника для определенных людей, верила в разные мистические сказки, многое знала и умела. Кажется, она говорила о тайне, связанной с этим… мм… камнем.
— А ты веришь в... мистические сказки?
В памяти сразу мелькнули отголоски давно забытых детских воспоминаний. Сейчас я уже не могла вспомнить ничего конкретного о странном происшествии в утробе горы – больше десяти лет с тех пор минуло, да и то, что всплывало отрывками, было чем-то сумбурным, искаженным детским восприятием. И сейчас тот случай уже даже мне казался неправдоподобным, за прошедшие годы я и себя убедила в том, что ничего не было. А тату... И с ним я свыклась, воспринимая уже как неотъемлемую часть себя, словно оно всегда у меня было на лопатке.
И рассказать кому-то о странном жизненном эпизоде я так и не решилась, опасаясь непонимания и насмешек. А уж в глазах карангарца и вовсе не хотелось выглядеть суеверной, темной и несведущей.
— Не верю, конечно, — с показной бравадой отозвалась я. — Все это лишь бабушкины сказки!
На самом деле, выросшая в условиях естественного быта землян, воспитанная бабушкой, я очень даже верила. Пусть толком и помнила – бабушка в какой-то момент решила, что я подхожу для этих знаний.
Но признаться в «суеверии» представителю превосходящей нас космической цивилизации не решилась.
Глава 10
— Генетика – это единственный для нас путь сотворения идеального мира, соответствующего всем потребностям и нуждам человечества, — монотонно развивал мысль преподаватель. Мы всем лекторием прилежно вслушивались в его слова, запоминая материал, а самописцы прилежно фиксировали каждое слово лекции. – Но это безмерно ответственный и сложнейший путь. Идти этой дорогой наш вид сможет, только обретя куда большие знания чем сейчас.
— Профессор, — задал кто-то из сокурсников вопрос, — надо ли это понимать, как неизбежность генетических экспериментов на людях? Или они уже ведутся?
— Если вы будете использовать элементарную логику вместо фантазии, — неодобрительно качнул головой педагог, — то поймете, что сейчас человечество идет совершенно иным путем. Колонизируя новые планеты, мы всюду организуем типовые поселения, призванные воссоздать на новом месте привычную нам среду обитания. Ведь мы как вид крайне уязвимы! Все, что помогает нам продвигаться за пределы Земли – это технологии. Но ничто, созданное человеком, не может быть так же совершенно как сам человек! И на Титане, и на Веге, и даже здесь на Луне наше присутствие относительно. Достаточно нелепой поломки, способной спровоцировать антропогенный катаклизм и полное вымирание обитателей любой из этих колоний неизбежно. Мы не выживем там без искусственно созданных необходимых нам для жизни условий.
— Но как же карангарцы? Они прекрасно чувствуют себя и на Земле, и на Карангаре! Они способны приспосабливаться к изменившейся среде? Генетически они более совершенны?
Вновь кто-то поднял вопрос с единственной пока встретившейся человечеству инопланетной расой. И я насторожилась, по понятным причинам с особым вниманием узнавая новое о народе Муэна. Тайна их прошлого неизменно волновала землян.
— Возможно и так, — кивнул педагог. – А еще возможно, что среда обоих планет очень схожа. И это лишь подтверждает сегодняшнюю тему о значимости генетики в эффективности расширения среды обитания человека. Естественной, а не искусственно созданной среды. Когда-нибудь, генетика поможет нам приспособиться к естественной среде Титана и планет в созвездии Веги. Необходимо лишь пробудить спящие сейчас гены, которые будут соответствовать новой среде. Самое удивительное создание вселенной – это мы. И, увы, мы слишком мало знаем о самих себе.
— Попытки расшифровать и усовершенствовать геном ведутся уже несколько столетий, — прозвучал очередной вопрос. – Возможно ли, что и практические эксперименты проводились? И на Карангар отправили…
— И снова обитатели Карангара! – недовольный неизменным интересом пробурчал, прервав, профессор. – Они живут на планете не пару-тройку столетий. Уж это мы знаем наверняка! А значит, никак не могли быть отправлены туда нашими недавними предшественниками! И закроем уже эту тему.
Самописец поскрипывал, прилежно фиксируя каждое слово преподавателя, а я сидела, уставившись в одну точку и думала о своем, не слыша ни слова. Какие же мы с Муэном разные? Здесь на Луне я совершенно не вспоминаю о мире, которому принадлежит маран. О мире, в который он обязательно вернется…
Последние недели стали в чем-то идиллией. Касаемо моей личной жизни так точно. Муэн заполнил собой все мое свободное от учебы время. И он четко следовал своему обещанию – к кадету Дарген все «особое» отношение пропало. На занятиях я ни разу не заметила со стороны куратора какого-то индивидуального внимания к себе. Ни словом, ни жестом он ни разу не выделил меня из числа прочих кадетов, но вот по отношению ко мне лично… он меня с ума свел, поработил и оплел чувствами. Я превратилась в безумицу, живущую ожиданием. Ожиданием новой встречи!
— Нола, — едва лекция закончилась, мы с Миленой поспешили в столовую, — что с тобой происходит в последнее время?
Мгновенно вспыхнув, я испугалась, что случилось неизбежное – я чем-то выдала себе, и подруга разгадала тайну моих уже трехнедельных отношений.
— Ээ… в смысле? – затоптавшись на ступеньке лестницы, по которой мы шли в общем потоке спешащих на обед кадетов, я лихорадочно искала другую тему для разговоров. – Это ты сама не своя! Вообще уже тебя не вижу, прибегаешь за миг до занятий и исчезаешь с последним сигналом. Как привидение! Жить друг без друга не можете?
На самом деле, мне такой режим существования подруги был на руку.
— Да, — счастливо вздохнула она, тут же остановившись с мечтательным видом. – Расставаться с любимым так трудно, даже на несколько часов. Как я переживу грядущую практику?
— Разлука же укрепляет чувства? Так говорят?
Чувствуя, как по губам растекается улыбка облегчения – удалось сбить подругу со стези следователя – поспешила я поддержать тему.
— Стоп! – она вдруг опомнилась и уставилась на меня подозрительным взглядом. Рано я обрадовалась. – Не обо мне же говорим. Со мной все понятно, но вот ты у нас чего скрываешь?
— А что я? Как обычно учусь и убиваюсь на отработках.
Лучше всего уйти в несознанку – врать Милене совсем не хотелось, но и признаться в романе с куратором я не могла, сказывалось чувство неуверенности. В нем, в будущем, в себе…
— Не заговаривай мне зубы! – пригрозила подруга, грозно прищурившись. – Ты и прежде все это делала, но с видом каторжника на последнем издыхании. А сейчас? Ты себя в зеркало видела? Порхаешь по коридорам, словно до седьмого пота тебя карангарец на тренировках не гоняет! И вид у тебя сейчас совсем другой… мечтательный, какой-то отсутствующий. На лекциях мыслями куда-то уплываешь. Даже на самообороне! Я сколько раз уже подмечала!
Вот это дела, неужели все так, как говорит Милена? Тогда мне конец – подруга не успокоится, пока не вытрясет всю правду.
— Я решила послушать твоего совета и проще относиться к проблеме!
— Ты меня за глупую не держи, — возмутилась она в ответ. И тут же с видом внезапного озарения, таинственно зашипела. – Роман! Точно роман? Признавайся! Немедленно! Меня в этом деле не обмануть. Курт, да?!
О! Такого поворота я не ожидала и, наверняка, застыла с ошеломленным видом: про боевика за эти дни даже не вспомнила.
— Ладно, ладно! – тут же по-своему интерпретировав мое молчание, замахала она на меня руками. – Тихушники вы, ясное дело. Но может оно и правильно, он же из атакующих. Как-то принято считать, что при их то нагрузках не до романов… Впрочем, любовь дарит второе дыхание – по себе знаю. И силы, и время находятся. По секрету тебе скажу, вы не одни такие, еще есть парочки на курсе. Одни даже намерены уже этим летом в брак вступить, не дожидаясь окончания академии. Чтобы потом наверняка вместе распределиться.
— Милена! – меня прорвало. – Что за ерунду ты себе выдумала?
Про Курта я по понятным причинам и думать забыла. Он мне и прежде не был интересен, а в сравнении с Муэном…
— Ладно, ладно, отпирайся, — шикнула она. – Я понимаю, поначалу все кажется таким нереальным… О дальнейшем в это время не думается. Но у тебя все на лице написано!
— Да что там написано?! Только одно: моя подруга ненормальная фантазерка и…
— Тсс! – перебила Милена, вдруг испуганно уставившись поверх моего плеча.
Оборачивалась я с тяжелым предчувствием, что уже знаю, кого обнаружу позади. Так и есть – на несколько ступеней над нами, прислонясь к перилам лестницы, стоял Муэн! О, звезды… И многое он услышал? С его-то слухом! Вот приспичило Миле затеять выяснения на лестничной площадке рядом с бесконечным потоком обитателей учебного корпуса.
— Кадет Одри, — обратился наш невозмутимый куратор к подруге, делая пару шагов к нам. И встал ровнехонько так, что оказался напротив Милены, чуть заслонив меня своими широкими плечами. Впрочем, мигом всполошившаяся подруга – а от внимания марана никто из кадетов хорошего не ждал – сейчас смотрела только на него. И глаза ее были большими и испуганными. – Пропагандируете систематическое нарушение дисциплины? Вы в этом вопросе действительно обладаете обширными познаниями. Только очень грустно, что они не профессионального свойства. По моим сведениям, у вас избыток опозданий на первые лекции. Не перенести ли часы ваших индивидуальных отработок на утро?
Сама застыв в легком ступоре от развернувшейся сцены и переживая за подругу – а строгость Муэна была общеизвестна, неожиданно почувствовала его прикосновение. Карангарец что-то положил в мою ладонь. Небольшую емкость? Обхватив мои пальцы под прикрытием своей спины, мужчина чуть сжал их, привлекая мое внимание. Вздрогнув, я сообразила тут же скользнуть рукой в карман форменной куртки, оставив там таинственный подарок и одновременно закрутив головой: не заметил ли еще кто маневра?
Но мы стояли слишком близко, да и поток кадетов рядом с куратором волшебным образом исчез – действо явно осталось не замечено.
— Н-нет, что-о в-вы… — вымученно протянула Мила. – Я с-совсем не…
Судя по лихорадочному блеску в глазах, она сейчас искала весомый аргумент для отказа. Маран припугнул ее сурово – возможности являться из космополиса раньше у подруги не было. Такая перестановка в расписании лишит ее возможности встречаться с женихом ежедневно.
— Если вы и дальше будете уделять больше внимания распространению своих рекомендаций, то я подумаю об этом на полном серьезе.
Сухо кивнув, куратор попрощался, покинув нас. Некоторое время мы еще простояли молча, всматриваясь в удаляющуюся спину марана. Не знаю, о чем в этот миг думала Мила, но я мысленно упрекала Муэна во вредности: ему точно возвращение моей соседки в казармы кадетов не было нужно.
— Не паникуй! Это он для проформы, — поспешила я озвучить логичный вывод.
— Надеюсь, — уныло отозвалась Милена. – Иначе не видать мне Тарьку, придется из академии отчисляться.
— С ума сошла? Почти второй курс закончили, еще немного – и экватор.
Вскинулась я, словно несколько недель назад сама не планировала совершить эту глупость.
— Знаешь, Тарий меня об этом порой просит, особенно когда идет очередная волна слухов о грядущей войне с ними.
Кивнув подбородком в сторону покинувшего нас карангарца, подруга вслед за мной поплелась к столовой. Туда мы и направлялись, когда так неудачно задержались на лестнице для беседы. К счастью, к ее теме Мила больше не возвращалась – Муэн качественно отбил ей охоту рассуждать о чужой личной жизни.
Уже когда мы устроились с пищевыми боксами в индивидуальный отсек, оградив себя тем самым от вероятности быть подслушанными, а подруга чуть отошла от испуга, звякнули связники – пришло расписание тренировок на вечер.
— Аллилуйя! – возликовала Мила не без трепета заглянув в информацию. – Без перемен – моя тренировка самая первая в расписании. Отмучаюсь и сразу в космополис махну. А у тебя?
Тут сюрпризов не ожидалось – за последние недели у нас установилась некая стабильность в балансе между образовательным и личным временем. Бросив взгляд на развернувшуюся голограмму с расписанием, подтвердила:
— Я как всегда последняя.
— Бедняга. – сегодня голос соседки по комнате звучал особенно сочувственно. – Гоняет и гоняет тебя, никак не отстанет.
Тут Мила была права – как мы и договорились, карангарец тренировал меня с не меньшим усердием. В глубине души я была уверена: даже с большим. Муэна всерьез заботил вопрос моей объективной неспособности постоять за себя. Но он не заговаривал об этом во внеурочное время. По какому-то безмолвному уговору, прекращая занятия и переставая быть куратором и кадеткой, мы не говорили об учебе. Куда интереснее было узнавать друг друга.
Впрочем, и в этом занятии перевес был на стороне марана. Как так получалось не знаю, но ему неизменно удавалось разговорить меня, когда сам он отговаривался короткими и порой мало значащими фразами. Кажется, я уже рассказала ему о своей семье и жизни в мельчайших подробностях.