— Что, прости? — ошарашенно переспросил я, пытаясь не замечать, как её дыхание щекочет мне кожу.
— Секси, секси. Вы ведь знаете это. Такой горячий и суровый, аж мурашки по коже. Так бы и покусала. — пробормотала Нэлли, зарываясь лицом мне в шею. — Ммм. Вот, где таких делают?
И прежде, чем я успел осознать происходящее, она меня укусила… меня… укусила… за шею. Взяла и вонзила свои зубы, а потом… лизнула кожу, обдав жарким дыханием, окончательно избавив меня от способности здраво рассуждать. Инстинктивно сжав хрупкое тело в своих руках, чувствуя, как кровь бурлит в венах, разбуженная этой пьяной лаской моей новой законной жены, я смог лишь выдавить из себя хриплое.
— Что ты творишь?
А в ответ услышал тихий стон и мерное сопение. Серьёзно? Доведя меня своей выходкой до состояния каления, эта бесовка просто взяла и уснула?
Скрипнув зубами, я поудобней перехватил девушку и нажал на камень одного из перстней, активируя вызов. Стоять здесь посреди коридора с ней на руках не самое разумное дело, так что пускай ползающим графом лучше Гиерно занимается.
Глава моей Службы Безопасности явился очень быстро, скорее всего он ждал прямо за дверью. Всегда удивляла способность друга угадывать, что от него потребуется.
— Ваше величество? — вопросительно изогнул он бровь, цепким взглядом окидывая представшую ему живописную картину. — Чем могу помочь?
Я кивнул головой на замороженного посла.
— Этому дай два глотка Забвения. Тайрэн сейчас принесёт, а потом позаботься, чтобы он даже не догадался, с кем разговаривал.
Гиерно невозмутимо кивнул, словно ничего необычного не было ни в моём приказе, ни в том, что на моих руках мирно сопела королева, прижимаясь так, словно я был для неё самой вожделенной подушкой.
— Сделаю в лучшем виде, ваше величество. — произнёс он и я смог наконец унести свою ношу в сторону наших покоев.
И вот, что с ней делать? Отрицать вожделение испытываемое мною к этой женщине глупо. И пусть виной тому наша связь, легче от этого не становится. И она не облегчает мне задачу, столь откровенно показывая, что по крайней мере её тело точно не равнодушно ко мне. И если убрать въевшуюся в кишки неприязнь к этому личику, то причин сдерживаться у меня станет совсем мало. Уже сейчас часть меня задаётся вопросом, а есть ли они вообще. Вот удружила Богиня.
Возле её покоев, как я и приказал, стояли стражники. Один из них, увидев меня, тут же открыл дверь, давая мне дорогу. А в покоях никого не обнаружилось. Сэльма не камеристка и ждать свою госпожу не догадалась, а камеритске я позволил только помочь королеве. Так что, пронеся жену в спальню и уложив на кровать, я озадачился тем, что её надо бы раздеть. Затянутая в это платье, она вряд ли хорошо себя почувствует, когда проснётся. Мне ведь невыгодно, чтобы ей было плохо? Невыгодно. И именно по этой причине, а не по ещё какой-то, мои руки приподняли бесчувственное тело и принялись распускать шнуровку на спине.
Вот только, почему я это делаю, по сути обнимая её, объяснить себе уже не получалось. А несносная бесовка вместо того, чтобы молчать и не вводить меня в искушение, пробормотала что-то невразумительное и снова закинула мне руки на шею. Услышав тихий вздох, я не выдержал и опустил глаза, встречаясь с потемневшим томным взглядом. Она рассматривала меня с какими-то странным, пристальным интересом.
— Ты мне снишься? — спросила с хрипотцой в голосе, поглаживая тонкими пальцами мой затылок.
— А если да? — спросил я, не в силах сопротивляться любопытству так же, как и желанию. Эта женщина выбивала меня из равновесия своими поступками и непосредственностью, своими эмоциями и реакциями, и этим заставляла хотеть узнать её лучше, разгадать, познать.
Нэлли закусила губу, взглянула из-под отяжелевших век, и одним махом добила все мои благие намерения.
— Тогда будь моей фантазией. — прошептала она и потянула к себе.
Её губы, сладкие, как мёд, прикоснулись к моим мягко, несмело, словно пробуя на вкус, но мне и этого хватило. Разбуженная новой брачной связью и её сумасбродством похоть полыхнула во мне с новой силой. Тело напряглось, готовое брать, руки сжались на хрупких плечах и теперь уже я целовал пухлые губы, срывая с них тихие стоны, утоляя свой голод. Она подалась мне навстречу, отвечая с такой же страстью, встречая мой язык своим, прижимаясь ко мне, царапая ногтями плечи.
Я сам не заметил, как опустил податливое тело на подушки и склонился следом. Очнулся немного, когда она изогнулась, помогая мне стянуть с её плеч платье. Но вид её вздымающейся под тонким батистом груди снова унес мой разум. Чувствуя себя истощённым жаждой путником, я потянул ткань вниз, обнажая упругие холмики, и жадно припал к тёмной вишенке соска. Сладкая, какая же она сладкая! Как же хочется забыться в этом теле! В моём по закону. Когда я смял её юбку и обхватил ладонью гладкое бедро над кружевом чулка, скользя пальцами под оборки панталон, меня уже трясло от безумной потребности получить наконец своё. Жаркая, влажная. Жаждущая, как и я.
— О Боже. Не останавливайся! — простонала моя жена, разводя ноги, открывая мне доступ до самого сокровенного. — Ты же сплошной ходячий соблазн, знаешь это?
О чём она? Что я должен знать? Скользнув пальцем в жаркое лоно, я сам не сдержал стона от того, насколько идеальной она чувствовалась вокруг него.
— Ты хочешь этого? — нашёл в себе силы спросить, хотя от боли и тяжести в паху уже едва соображал.
— Да-а-а. Хотя бы во сне. А потом я проснусь. И будет снова боль. И ты снова станешь сердитой букой.
Во сне? Она думает это сон. Резкое осознание отрезвило меня, хотя бы немного разогнав туман похоти в голове. Брать женщину, когда она даже не осознаёт происходящее, когда одурманена зельем — это низко. С болезненным сожалением я убрал пальцы из-под её панталон, и оправил юбку. Тяжело дыша, уткнулся лицом в женскую грудь, дурея от сладостного аромата её тела и желания. Нэлли захныкала, елозя попкой по кровати, сводя меня с ума своей неприкрытой жаждой.
— Я-а-ар. — простонала гортанно, хватаясь за мои плечи. Что же ты делаешь? Что же я делаю? Пожалеешь же потом. Нет уж! Когда я тебя возьму, ты будешь знать, что происходит.
Найдя рукой её лицо, накрыл лоб основанием ладони и послал слабый импульс усыпляющего заклинания. Женское тело подо мной обмякло и я наконец-то смог поднять голову. Разметавшиеся по подушке волосы, припухшие губы, румянец на щеках. Прекрасная, как никогда раньше. Несмотря на облик Тэрэсы, Нэлли каким-то образом удавалось вытеснять из моей головы мысли об умершей жене. И связь между нами ощущалась гораздо острее, чем когда либо с Тэрэсой. Сейчас я уже начинал понимать, что сопротивляться ей будет гораздо сложнее, чем я думал. Так может и не стоит?
Приструнив свои желания, я всё-таки снял с супруги платье, украшения и туфли, остальное трогать не стал, не доверяя сам себе. А потом, укрыв её одеялом, титаническим усилием заставил себя уйти из этой комнаты. Мне просто необходимо успокоиться. Боль неудовлетворённого желания заставила задуматься, а не вызвать ли в свои покои одну из дам, но почему-то от мысли, что я прикоснусь к другой женщине, что перебью аромат жены другим, мне стало откровенно неприятно. Это что-то новенькое. Так связь ещё себя не проявляла. Да, особого удовольствия с любовницами я не испытывал, всего лишь удовлетворяя потребности организма, но и не чувствовал отторжения от одной мысли о них. Происки Праматери и последствия новой связи? Скорее всего. Несмотря на слова настоятельницы, что Нэлли здесь для Тая, я был уверен, что богиня рассчитывает на большее. Как минимум на ещё одного Сэйнара, а лучше двух, или трёх. А что для этого надо? Правильно. Чтобы я поддался брачному притяжению, а моя новая жена не была против, ибо насильником я никогда не был.
И вот тут возникает другой вопрос. Что мне с этим всем делать? Можно, конечно, закусить удила и противиться до последнего. Возможно у меня даже получится. Вот только, какой в этом смысл? Мне не дали выбора и это доводит до бешенства. Это само собой. Но, если выбирать между моей личной свободой, которой у меня и так не было, и благополучием Тая, то выбор очевиден. И вот мы возвращаемся к тому, что у меня есть жена. Нам друг от друга никуда не деться. Я её хочу и это обоюдно. Если отбросить эмоции и взвесить все за и против, то отказываться от Нэлли глупо. А вот попробовать наладить контакт стоит. К обоюдному удовольствию.
Придя к такому выводу, я почувствовал самое настоящее предвкушение, ибо это означало, что вскоре эта безумная жажда всё-таки будет удовлетворена. А ещё мне стало интересно, вспомнит ли она завтра, что творила сегодня. Надо будет проведать её утром. Конечно же, чтобы убедиться, что на её выздоровлении не отразилось выпитое зелье. А ещё, чтобы спросить, что такое секси и бука.
А пока займусь назревшими новыми проблемами. Первым делом надо поговорить с сыном и узнать, что вообще произошло. Почему это за моей королевой заезжие графья на коленях ползают? Потом вызвать Гиерно с докладом куда он дел этого ползуна. А ещё меня ждут новые отчёты, сводки и более подробное досье на прибывшее посольство. В общем, заняться есть чем. Главное при этом всём не вспоминать как сладко стонала подо мной моя собственная жена, тогда, возможно, я даже смогу во что-то вникнуть.
Нэлли
На что нарывалась, то и получила. Кто сказал, что похмелье меньшее из зол? Тут со мной злую шутку сыграл тот факт, что в своей прошлой земной жизни я этим похмельем никогда толком не страдала. В славные студенческие годы, имея лучшую подругу на химфаке родной альма-матер и тесно общаясь с её друзьями, я, как бы это сказать, не то чтобы много пила, но пить умела. А утром обычно мне было хоть бы хны, разве что сушило жутко. Вот и недооценила мощь и ужас сего явления. Видимо, тело королевы такой стойкости не имело. Или тут причина в магичности подсунутого мне зелья? Мол, хочешь, не хочешь, а похмелье будет. Вот так, бузя и поминая недобрым словом Варэка и больше всего саму себя, я попыталась продрать глаза на следующее утро после своего героического первого выхода в свет. Надо было брать отключку. Даже если бы меня резать пришли, это было бы легче вынести, чем всю эту непередаваемую гамму ощущений, помноженную на вернувшуюся боль во всём теле, сводящие ноги судороги и целый стройотряд с отбойными молотками в моей голове. Хорошо, хоть перегара нету.
— Доброе утро, ваше величество. Как вы себя чувствуете? — услышала я голос Сэльмы и в этом голосе мне откровенно померещилось, если не злорадство, то неприкрытый такой посыл: “Я же говорила!”
— Плохо, Сэльма. Очень плохо. Помоги добраться до ванной.
Моя доблестная сиделка вздохнула тяжело и двинулась ко мне выполнять просьбу.
— Я принесла вам супчик куриный. И зелье, что уменьшит неприятные ощущения. Сейчас умоем вас, полегче станет. — приговаривала она, транспортируя мою бренную тушку в сторону санузла, а я в это время прилагала все усилия, чтобы не шевелить больной головой.
— Я уже боюсь этих ваших зелий. От них у меня одни неприятности. — сорвалось с моих губ ворчание, прежде чем я успела себя остановить. Хорошо, что Сэльма в этот момент как раз открывала дверь в ванную и, кажется, не расслышала моих слов.
Надо лучше себя контролировать. А поскольку сейчас мне это не по силам, лучше вообще буду молчать. Зябко поёжившись, я только теперь обратила внимание, что вместо привычной сорочки в пол с длинными рукавами, на мне те самые панталончики и тонкая камисоль на бретельках, что я вчера под платье одевала. И даже чулки на месте. Красивые, кстати. В памяти вспыхнуло обжигающее ощущение мужских пальцев, поглаживающих обнажённую кожу под кружевом, а потом, скользящих выше под панталоны. Хватанув ртом воздух, я даже споткнулась и едва не упала, беспомощно повиснув на шее своей сиделки. Воспоминание было таким ярким, что я, как наяву почувствовала, как погружается в меня мужской палец, а горячий рот при этом терзает мою грудь. Ёлки-палки! Это что такое?!! Это я?!! Это с королём?!! И тут на моё бедное сознание посыпались воспоминания о вчерашнем вечере. Мамочки!!! Что же я натворила!!! Выдала себя при после Арганды! Наговорила чуши Яргарду. А он назвал меня по имени. Значит, знал всё ещё после той сыворотки правды. Ы-ы-ы-ы. А потом… потом… я укусила его! Короля! Он убьёт меня. Странно, почему до сих пор этого не сделал? Может ему трезвых казнить приятней?
— Что с вами, ваше величество? Не можете идти? Поднять вас? — забеспокоилась Сэльма, когда я так и не смогла восстановить равновесие.
— Нет. Нет, не надо. — прохрипела я, пытаясь найти опору дрожащими ногами. Зря вчера я настояла, что носить меня не надо, можно только поддерживать.
Целительница промолчала, лишь помогла мне выровняться и повела дальше, покрепче перехватив за талию. А я уже не могла не думать о своих вчерашних выходках. Вспомнила и свой мнимый сон. Боже, пускай это действительно будет всего лишь сон. А ещё пускай король обо мне забудет хотя бы на время. У него там послы, государственные дела, зачем ему я?
Правда, надеждам не суждено было сбыться. Первым, что я увидела, выходя из ванной комнаты, это широкую спину Яргарда, стоящего у окна. Заложив руки за спину, он казался олицетворением суровой мощи и власти. Очень опасной для меня мощи и власти. Услышав наши шаги, мужчина развернулся и я буквально кожей ощутила этот пристальный взгляд, скользящий по моему застывшему телу. Хорошо, что я хоть уже в халате, а не в белье.
— Здравствуй, жена моя. Как спалось? — криво улыбнулся мой эротический кошмар.
И пока я пыталась оценить его настроение и концентрацию в нём кровожадности, чтобы сообразить, что отвечать, король неопределённо хмыкнул и двинулся к нам.
— Я сам помогу её величеству, Сэльма. Оставь нас. Вернёшься через два часа.
Два часа? Что он собирается со мной делать всё это время? Надеюсь, что только разговаривать. Однако стоило мне оказаться в сильных мужских руках, как стало понятно, что у моего тела надежды совершенно другие.
Глава 10
— Как скажете, ваше величество. — присела в книксене сиделка, но, не сдержавшись, стрельнула глазами на столик, где рядом с чистыми столовыми приборами стояла пузатая супница и уже знакомый стакан. Вот только жидкость в нём была на этот раз свекольного цвета.
Яргард перехватил её взгляд и поинтересовался.
— Что за зелье?
— От похмелья, ваше величество. — смущённо пробормотала девушка.
Хмыкнув, он кивнул.
— Можешь не беспокоиться, я прослежу, чтобы твоя подопечная всё приняла.
Король удивил не только меня, но и саму целительницу. Эти круглые глаза и отвисшую челюсть надо было видеть. Она даже не нашлась, что сказать и, ещё раз присев, унесла ноги из моей спальни, оставив меня на растерзание своему монарху. У-у-у, дезертирша. Стоило двери закрыться, как всё внимание Яргарда сосредоточилось на мне. Особенно остро это ощущалось ещё и оттого, что он держал меня на руках, прижимая к груди, и даже опустив голову, спрятаться от его пронзительного взгляда я не могла. Секунды шли, он молчал, а я чувствовала, как краснею всё больше и больше.
— Это поразительно. Ты в её теле, но совершенно не воспринимаешься ею. Особенно сейчас, когда так мило краснеешь и смущаешься. — с некоторым недоумением заметил мужчина.
— Я рассказала всё под действием зелья? — мне пришлось приложить немалых усилий, чтобы голос звучал не перепуганным писком.
Вот странно он на меня влияет. Я не могу себя назвать особо опытной, но и робкой мышкой рядом с мужчинами никогда не была. А тут два слова толком связать не могу. Меня то в жар, то в холод кидает. Непорядок. Ох непорядок.
— Да, Нэлли. Мне достаточно было задать правильный вопрос и твой секрет перестал таковым быть. — подтвердил он мою догадку. И понёс к столику, где и усадил на стул рядом с приготовленным прибором.
— Тогда почему ничего не рассказали? — рискнула поинтересоваться я.
— Хотел разобраться, понаблюдать. А потом решил, что перед приёмом тебе и незачем это знать и волноваться. Думал поговорить после.
— Я тоже. — призналась я и потянулась к стакану, чтобы не смотреть на него.
— Что тоже? — вскинул брови король, наблюдая, как я трясущейся рукой пытаюсь донести до рта пляшущую в стакане жидкость.
В конце концов он не выдержал и перехватил мою ладонь, помогая пригубить зелье. Пить под таким контролем, оказывается, ещё то испытание. Ну вот что эротичного может быть в питье? Я глотала жидкость, а сама буквально чувствовала, как скользит его взгляд по моим губам, так, э словно он пальцем по ним ведёт, раздвигая и проникая. Потом так же явственно ощутила незримую ласку на открытой шее, и там где в распахнувшихся немного полах халата слишком бурно вздымалась моя грудь. Эти потемневшие глаза вернулись к моему рту, проследив, как я делаю последний глоток кисло-сладкого зелья и стакан наконец исчез из моей ослабевшей руки. Как не поперхнулась, не знаю. Мы встретились взглядами и я пропала, утонула в этой синеве. В какой момент мои губы накрыл его палец, даже не сразу сообразила, ощутила лишь, как слегка шершавая подушечка скользит по моей плоти собирая влагу, надавливая, заставляя дрожать от интимности этого момента. А потом так же неспешно он убрал руку, прекратив это чувственное безобразие.