— Что ты тоже, Нэлли? — бархатной лаской по моим оголённым нервам прошёлся его низкий голос.
Я непонимающе округлила глаза, а мужчина хрипло рассмеялся, посылая толпу мурашек по моей коже. Нет, ну как так? Он даже уже не касался меня, а моя кожа всё равно горела.
— А? Что? — я попыталась собрать мозги в кучу. Тоже? Что я тоже? О, вспомнила. — Тоже хотела поговорить и рассказать вам после приёма. Вот.
Яргард удивлённо моргнул и, сев на стул напротив, поинтересовался.
— А как же казнь и костёр, которых ты так боишься? Неужели не испугалась бы?
О Боже! Я ему и это рассказала?
— Ну, мне показалось, что вы довольно рассудительный человек. И… мне больше не к кому обратиться. Время идёт, а я по-прежнему связана своим состоянием, не знаю, кому могу доверять, кому нет, и где найти нужную информацию, тоже понятия не имею. — на одном духу выпалила я. Будь что будет.
— Какая информация тебя интересует? — после минутного раздумия спросил Яргард.
— Я хочу знать, возможно ли мне вернуться домой и если да, то как это сделать?
Услышав мой вопрос, король нахмурился, поджал губы и во взгляде обращённом на меня я отчётливо заметила… сочувствие.
— Нэлли, вынужден огорчить. Я абсолютно точно знаю, что пути назад для тебя нет. Твоё тело там… умерло. Тебе некуда возвращаться.
Нельзя сказать, что я не ожидала такого ответа. Сама уже не раз задумывалась о такой вероятности. Но не позволяла себе отчаиваться, не позволяла себе сдаваться. Мне нужна была эта цель, нужно было к чему-то стремиться и бороться. А сейчас… его слова абсолютно выбили меня из колеи, избавили от жизненных ориентиров, убили остатки надежды. Не верить ему не получалось, мужчина просто озвучил то, что я и сама уже подсознательно знала. Однако, это больно. Безумно больно. И болело на этот раз сердце, давя на грудную клетку так, что казалось вот-вот проломит.
В какой-то момент я перестала видеть хмурого короля за пеленой подступивших слёз. Поднеся руку к губам, закусила ребро ладони, сдерживая горькие рыдания, хоть у меня это и слабо получалось. Я не вернусь. Не вернусь. Я никогда больше не увижу ни маму, ни Митю, не обниму их, не скажу, как сильно люблю. Я никогда больше не буду сидеть с Катькой допоздна и, смакуя любимый грейпфрутовый эль, говорить с ней обо всём на свете. Мои родные. Утеряны для меня. Навсегда. Как же так? За что?!! Хотелось выть и биться в рыданиях, но я лишь раскачивалась из стороны в сторону, издавая хриплые задушенные всхлипы. А потом внезапно оказалась в кольце мужских рук и мою голову крепко прижали к широкой груди. Нет, не надо! Я же так совсем расклеюсь.
— Поплачь, поплачь, маленькая. Не сдерживайся. Станет легче. — эта неожиданная забота и участие от того, кого мои горести совершенно точно не должны были бы волновать, окончательно прорвали едва сдерживаемую плотину и слёзы хлынули бурным потоком, а я весьма некрасиво разрыдалась на королевской груди.
Всё то время, что понадобилось мне, чтобы наконец выплеснуть, все эти дни копившееся внутри нечеловеческое напряжение, Яргард молча прижимал меня к себе, слегка поглаживая спину и растрёпанную макушку. Я даже не сразу сообразила, что сижу у него на коленях. А когда поняла, с недоумением вскинула голову, оказавшись с ним лицом к лицу. Попыталась встать, но меня бесцеремонно сжали, удерживая.
— Я не так собирался тебе это сказать. — задумчиво сообщил он, поглаживая меня, как кошку. — Сожалею, что расстроил. Но, считаю, ты должна это знать, чтобы смириться с тем, что произошло и принять новые жизненные реалии.
Я непонимающе нахмурилась, предчувствуя, что это далеко не все новости, что мне сегодня предстоит узнать.
— У меня к тебе серьёзный разговор, Нэлли. Но для начала, не могла бы ты мне прояснить кое-что?
— Что именно? — спросила я, чувствуя громадную подставу.
— Что означает “секси” и “бука”? Всё остальное, я кажется понял.
Эх, провалиться бы мне под землю, да не пустят. Так сильно я не краснела даже на втором курсе, когда рискнула первая подойти к парню, в которого была безответно влюблена полгода, и пригласить его на свидание, а в ответ услышала ироничный отказ. Хотя нет, вру. Тогда мне было хуже. Боже, что я успела ему наговорить? И что из этого он понял и запомнил. Ох, чует моя попа, что на память его величество не жалуется.
И как ему объяснить? Правду сказать? Не-е-ет, уж. А то ещё ринется свою сексуальность доказывать. Я и так что-то слишком бурно на него реагирую.
— А вам очень хочется это знать? Может вы уже приступите к своему серьёзному разговору? И отпустите меня?
Он прищурился и я поняла, насколько сглупила. Как же! Отступится он теперь.
— Отпущу. Когда объяснишь. Должен же я понимать, кем ты меня обозвала. — сурово сдвинул Яргард брови, но меня это не провело. Кажется, кто-то тут забавляется. Что ж, будем лаконичны
— Ладно. Ваша взяла. “Секси” означает… милый, приятный. А “бука” наоборот — строгий, сердитый.
Тёмная бровь скептично выгнулась, показывая, насколько сильно он мне не верит, но я с самым невинным видом встретила его взгляд. А что? Разве я вру? Преуменьшаю, да. Но точно не вру. Австралийские пожарные очень даже милые.
— Милый, говоришь? — тянет он. — Что ж. Это хорошо, что ты так думаешь. Значит моё предложение не должно вызвать у тебя отторжение.
— Какое предложение? — осторожно интересуюсь я.
— Для начала я должен объяснить тебе в какой ситуации ты очутилась, попав в тело Тэрэсы. Она… — поджимает губы король и тут мой желудок выдаёт громкую руладу, прервав мужчину на полуслове.
— Простите. — пищу я, представив насколько это не по этикету.
— Это ты прости. Я совсем забыл, что ты только собиралась завтракать. — Яргард наконец пересаживает меня на отдельный стул и заглянув в глаза, спрашивает. — Как твоё самочувствие, кстати?
И я с удивлением понимаю, что на самом деле чувствую себя довольно сносно. Голова, конечно, тяжёлая. Но терпимо. Что я и сообщаю.
— Отлично. Тогда ешь, а я расскажу тебе всё по порядку.
Не совсем уверена, что смогу есть под его пристальным взглядом, но я слишком голодна, чтобы отказываться. Так что, наливаю себе супа и вооружаюсь ложкой, а его величество, откидывается на спинку стула и начинает свой рассказ.
В подробности своего брака и отношений с женой он особо не вдаётся, довольно сухо поведав, что женился на аргандской принцессе, не подозревая, что та влюблена в его врага и ненавидит его самого.
— В королевских родах Сованнира особые традиции вступления в брак. Особенно это касается королей. Мы обязаны вместе со своей избранницей проходить через брачный обряд, связывающий души. — поведал он, а я порадовалась, что раз души, то я оказывается не замужем поневоле. Это ведь хорошо? Но мужчина продолжил. — Это первый этап брачного обряда. Второй — рождение ребёнка. Первенец — всегда мальчик, который получает родовую магию и своим рождением связывает родителей уже физически.
Так вот, что имел ввиду Тай. Эта сука винила его, что он связал её с мужем? Младенца?
— А разве она не знала об этом? На что рассчитывала? — ляпнула я, прежде чем успела подумать.
Яргард склонил голову, пристально рассматривая меня. Надеюсь, Таю не влетит из-за меня.
— Нет, не знала. В Арганде обряд немного проще, а королевский род Сэйнаров не распространяется о своих семейных обычаях. — наконец-то объяснил мой собеседник.
— Зачем тогда вы мне это рассказываете? — что-то слишком подозрительно для меня такое доверие. Вот пришёл ко мне король и поведал государственные тайны. Пфф. Подвох тут должен быть очень жирный.
— Потому, что тебя это тоже теперь касается. — криво улыбнулся Яргард. — Ты в её теле. Связана со мной. Браком.
— Но это ведь я. Это моя душа, и она то с вашей не венчана. — возразила я.
Король иронично хмыкнул и покачал головой.
— Я тоже так думал. И сразу же, как только узнал от тебя правду, отправился проверить один магический документ. В нём отмечаются все жизненные события членов королевской семьи. Рождения, смерти, браки. И этот документ гласит, что королева Тэрэса мертва. А королева Нэлли Сэйнар сочеталась браком со мной в тот же день.
Э-э-это как? Я сочеталась браком? Когда?
— А может, это какая-то другая Нэлли? — с глупой надеждой переспросила моя внутренняя трусиха.
— Нет. — хмыкнул он. — Речь идёт о тебе.
— Но я не сочеталась с вами браком.
— Я с тобой тоже. Это за нас сделала Великая Праматерь, богиня нашего мира. Это по её воле, когда ты умерла в своём мире, тебя притянуло в это тело, дав второй шанс.
— Но зачем она это сделала, зачем связала нас обоих принудительно? — в полном шоке выдавила я. Надо бежать в этот храм и самой узнать, могу ли я расторгнуть этот принудительный брак. Яр, конечно, няшка, но слишком король. И замуж я, вообще-то, по любви хотела.
— У неё есть на то свои причины. — хмыкнул он.
— И вы мне их не расскажете? — вскинула я брови.
— Нет. Пока не расскажу. Ничего плохого она тебе не желает. И вот, собственно, мы уже подошли к причине нашего разговора, а именно моему предложению. — его величество сложил перед собой руки, посмотрел на меня так серьёзно, что аж мурашки по телу побежали от веских таких опасений, и произнёс. — Я подумал и решил, что меня устраивает сложившаяся ситуация. И брак с тобой тоже.
— Эм, то есть? Вас устраивает? А меня? Или это не в счёт? — внутри начала закипать здоровая злость.
— Нэлли, я не слепой и не дурак и прекрасно вижу, что привлекаю тебя. Так в чём проблема?
Я офигела. Вот честно. Он серьёзно это говорит?
— А вы не видите проблемы? — с нескрываемым сарказмом спросила я.
— Нэлли, нас связала богиня. — Яргард тоже начал заводиться. — Ты моя жена, хочешь того или нет. Навсегда. И я предлагаю тебе быть ею по настоящему. Делить со мной кровать, рожать мне детей. Быть моей супругой и королевой.
Он говорит это на полном серьёзе. Очень уверенно так говорит и я даже могу представить, как оно будет. Вот только…
— Вы ни слова не сказали о чувствах. Я всегда считала, что выйду замуж по любви. — прошептали мои губы. — Она между нами хотя бы возможна?
Он молчит непозволительно долго. Буравит меня испытывающим взглядом.
— Не думаю, Нэлли. Я не уверен, что вообще способен на это чувство. Думаю, вполне достаточно взаимной симпатии и уважения.
Во мне сейчас преобладают две противоположности. Одна намекает, что у него на голове будет прекрасно смотреться моя тарелка с супом, а может даже и вся супница. А вторая, более мягкосердечная, просит пожалеть мужика. Это ж как его все бабы во главе с женой за… замучили. Как это не способен? Тая ведь, вон как любит. Но ни один из моих порывов не поможет мне лично найти выход из сложившейся ситуации. Как там такие браки называются? Договорные? Мда, о таком я точно не мечтала.
— А если я откажусь, ваше величество? Какие у меня есть варианты? — осторожно так спрашиваю, пытаясь прощупать почву.
Поняв, что я не собираюсь истерить и вопить "я не такая…", Яргард немного расслабляется и во взгляде появляется странный огонёк.
— Отпустить я тебя всё равно не смогу. Не смог бы даже, если бы этой связи не было. Понимаешь почему?
Ещё как. Тело королевы, всё такое. Мало ли кому эта Тэрэса может понадобиться и для чего. Вон даже во дворце добрались. Король удовлетворенно кивает.
— Вижу, что понимаешь. Исходя из этого у нас с тобой возможны только два варианта. Первый это тот, который я озвучил. Мы становимся мужем и женой. Второй — это жизнь порознь. Ты переедешь в крыло королевы, займёшь её место. Конечно же придётся провести некоторую чистку её свиты. И тебя будут охранять мои люди, а не её.
Ох, перспективы одна другой краше, а король продолжает давить аргументами.
— Ты говорила, что хотела замуж. А детей? Ты хочешь иметь детей, Нэлли? — он пару секунд молчит, рассматривая ошеломлённую меня, а потом кивает своим собственным мыслям. — Зная, как ты отнеслась к Таю, уверен, что хочешь. Так вот, зачать и родить ты сможешь только от меня. Брачная связь между нами исключает возможность рождения бастардов.
Ого. Уверен он! В общем, правильно уверен. Детей я люблю и, конечно, в переспективе иметь очень хочу. Вот только отца теперь выбирать не придётся. За меня это уже сделали. Это что получается, и от него никакая другая тоже родить не сможет? Или это относится только к женщинам? Мне вспоминается рассказ Тая о сестре короля. Я почему-то думала, что она именно незаконнорожденной и была. Спросить, или нет?
— Это относится к обоим сторонам? — захожу я издалека.
— Да. — кивает Яргард.
— И что у королей никогда не бывает незаконорожденных детей? — скептично вскидываю я брови.
— У Сэйнаров почти не бывает. — хмурится король. Кажется ему не очень нравится поворот нашего разговора.
— Почти?
— Были случаи, когда у королей рождались дети от любовниц до вступления в брак, или… после смерти жены.
Оу, кажется, я зацепила больную тему. Может у его отца так было? Однако спрашивать сейчас, когда умерла мать Яргарда, точно не стоит.
Мда. В общем картина безрадостная. Брак без любви, но с адекватным (я надеюсь, что он адекватный) мужем и детьми. И одиночество. Что выбрать? Ответ кажется очевидным, но меня грызёт осознание моей беззащитности перед этим мужчиной. Насколько меня хватит, как долго я смогу держать своё сердце в узде? И смогу ли вообще? Отрицать то, насколько меня к нему тянет, глупо. Делить с ним постель, рожать ему детей и не полюбить? А если он ещё и няшкой будет? Умеет ведь. Каковы шансы? Нэлли будь честна сама с собой. А любить безответно больно. Очень больно. И не важно, муж это… мать… или отец.
— Я могу подумать? — прошу, закрывая глаза.
— Конечно. — мягко замечает мужчина. И я ощущаю движение воздуха рядом. Прежде чем успеваю распахнуть глаза, на щёки ложатся его ладони и губ касаются мужские губы. — Подумай хорошенько. Особенно о том, что тебе ни с кем так хорошо не будет, как со мной.
От неожиданности данного заявления у меня даже дар речи пропадает. Нет, он конечно хорош, чертяка, но каково самомнение, а! Видимо, выражение моего лица слишком красноречиво, потому что мужчина начинает откровенно смеяться. Ещё и лбом к моему прижимается.
— Нет, милая Нэлли. Я не излишне самоуверен, как ты сейчас думаешь. Всего лишь констатирую факт. Ещё одна особенность брачной связи состоит в том, что нас тянет и будет тянуть друг к другу. Ни с одним мужчиной тебе не будет так сладко, как с мужем, а для меня все женщины кажутся пресными по сравнению с женой.
Это был контрольный в голову. Нас не просто поженили друг с другом, а ещё и желание размножаться навязали?
— Вы так спокойно это говорите. Вас не раздражает навязанная страсть к женщине, которую вы едва знаете? — восклицаю я, поражённая до глубины души.
— После того, как я одинадцать лет был связан с Тэрэсой? Поверь, хотеть тебя для меня счастье. — признаётся он и опять меня целует. Жадно, так словно всю жизнь голодал, а я стала его деликатесом. Жёсткие руки опять хватают моё тело и через миг, я оказываюсь сидящей на нем лицом к лицу. Мои ноги разведены и сквозь тонкий батист панталон я отлично чувствую, как топорщатся его брюки. Мужские ладони сжимают мои ягодицы, притягивая ближе, вжимая в возбуждённую плоть, а язык вторгается в мой рот, снося напрочь весь здравый смысл. Его бёдра провокационно толкаются мне навстречу, раз за разом, сводя с ума откровенностью этого движения и намёком на то, что между нами будет. Если я соглашусь. Если? Скорее уж, когда. Тлеющее внутри желание вспыхивает с новой силой, плавя кости, заставляя превратиться в мягкий воск в мужских руках. Для ставшей болезненно чувствительной кожи каждое касание жёстких ладоней, словно откровение, а мощь большого тела, самое желанное, что только может быть. От острой потребности ощутить его на себе, в себе, сладко и больно сводит мышцы, внутри закручивается огненная воронка, и я хнычу, теперь уже сама потираясь об его пах. В ответ слышу низкий рык и его руки останавливают меня.
— Тшшш, маленькая. Не сейчас. Скоро вернётся твоя сиделка. А я хочу насладиться тобой сполна, а не украдкой.