— Так что всё — таки произошло?
— Ох, миледи, — Айлин даже присела в быстром реверансе — явно извиняясь за свою последующую фразу — Я не имею права говорить вам об этом.
— Лиам? — нахмурилась я, на что экономка тут же радостно закивала головой.
— Да, миледи, да! Только вождь имеет права рассказывать об этом. Не мы.
Я решила, что вечером обязательно спрошу об этом у Лиама — нисколько не сомневаясь, что он обязательно расскажет мне о том, что случилось с его дядей.
Несмотря на все мои страхи и опасения, МакГрегор оказался на редкость понимающим и внимательным мужем. Вечером, лежа в кровати, мы долго разговаривали, делясь собственными переживаниями, последними новостями, и просто мыслями, которые приходили в голову — а потом вместе засыпали.
Правда, я с каждым днем засыпала всё хуже и хуже — и это несмотря на всё то количество работы, что удавалось переделать за день. Обычно, тяжелая работа меня так выматывала, что я всегда засыпала, едва только стоило коснуться подушки. Однако сейчас…
Пришедшая на ум мысль заставила меня поинтересоваться у экономки, имеется ли в замке, какой — нибудь целитель или знахарь.
— Знахарь? — обеспокоенно спросила Айлин и даже как будто поменялась в лице. — Зачем вам знахарь, миледи?
— Но ведь у вас есть кто — то, кто помогает заболевшим оборотням? — попытала я ещё раз напрасную надежду. Экономка задумчиво покачала головой.
— Мы не болеем, миледи.
— Как это? — не поняла я. — Все болеют.
— Но не оборотни. — Заметив, что я до сих пор ничего не понимаю, она поспешила объяснить: — тьма, которой делится с нами вождь, не допускает болезней и ранней смерти. Мы живём много столетий — и умираем только, когда устаём жить.
Закусив губу, я поняла, что опять забыла об этом: что несмотря на всеобщую дружелюбность, на нежность и заботу супруга, я всего лишь небольшой эпизод в его долгой жизни — и не больше.
— Миледи, разве вам нужна помощь? — всё тем же обеспокоенным голосом поинтересовалась Айлин. — Вы заболели, да?
— Всё хорошо, — ответила я не совсем впопад, чувствуя, как мгновенно падает настроение. Однако пришлось не подавать виду.
— Нам ещё надо проверить запасы мыла, — улыбнулась я, для вида сверяясь со своим списком. — Где у нас хранится мыло?
Так, меня хватило ровно до заката.
Сделав пометки — мы с Айлин определили, сколько и чего именно нам надо будет закупить или заготовить к приезду гостей. Работы предстояло совсем немного — и меня даже это немного огорчило, ведь когда весь день занят различными хлопотами нет времени размышлять о грустном.
Я только- только переоделась в вечернее платье и собралась уже спускаться к ужину в главный зал, когда в комнату, едва не выбив дверь с петель, ворвался Лиам. Бросившись ко мне, он принялся меня ощупывать… и кажется, обнюхивать.
— Лиам, что случилось? — испуганно спросила я, замерев на месте. После произошедшего в купальнях, я хорошо усвоила для себя одну простую истину: с оборотнями не стоит паниковать раньше времени.
— Это я у тебя хочу узнать, что случилось? — грубовато прикрикнул (в первый раз между прочим) на меня Лиам. — Почему я от слуг узнаю, что ты приболела.
— Я не приболела.
— Нет? — раздражённо фыркнул Лиам. — Или всё- таки да? Зачем тебе понадобился лекарь?
— Лиам, — простонала я, поскольку не готова была обсуждать с ним настолько интимные вещи.
Муж навис надо мной черной скалой.
— Ми- ле- на. — по слогам произнёс он моё имя. — Говори.
— Да не о чем говорить, — я всплеснула руками и даже попыталась немного отойти в сторону. — Просто хотела спросить.
— О чем?
— Мне неловко об этом говорить с тобой, — Отвела я взгляд в сторону.
— Ничего, это дело практики, — заметил супруг и схватив меня за подбородок, вынудил таким образом посмотреть ему в глаза. — Я жду.
— Ты же не целитель.
— Я лучше, — рыкнул Лиам. — Я твой муж.
И поскольку я продолжила молчать, он раздражённо фыркнул.
— Мне надо знать. что именно с тобой приключилось, потому что есть два пути решения проблемы со здоровьем. Я хочу знать, какой именно путь подойдет в этой ситуации. Где у тебя болит?
— Не болит, — покраснев, я тихо призналась. — Просто я не понимаю.
— Чего? — нахмурился Лиам. — Ми-ле- на! Не тяни.
— Ну… — с трудом вырвавшись из его железных объятий, я отошла к самой кровати и покаянно призналась:
— Понимаешь, я теперь плохо засыпаю.
Лиам внимательно смотрел на меня.
— И чувства, какие — то странные.
— Какие именно чувства? — вкрадчиво поинтересовался супруг.
АЯ… что я могла на это ему ответить? Что теперь по ночам я тайком пялюсь на лежащего рядом супруга, мечтая о его поцелуях? Да не о простых поцелуйчиках в щеку, а о тех самых — звериных. Что у меня аж всё переворачивается там внутри — до того мне этого хочется.
НУ НЕ МОГЛА ЖЕ Я НА САМОМ ДЕЛЕ ЕМУ ОБ ЭТОМ РАССКАЗЫВАТЬ?
— Ммм, да я только и хотела попросить какого — нибудь слабого настоя для улучшения сна, — вывернулась я, не желая признаваться в постыдных мыслях.
Лиам усмехнулся — будто и без слов всё понял, и осторожно заметил:
— Милена, каждый оборотень верит, что суженые — это не просто наши предопределенные свыше жены, это кусочек нашей души — нас самих… Так что никогда — слышишь, никогда не стесняйся рассказывать мне о себе. Нет ничего такого личного, о чем бы тебе могло было быть стыдно. Слышишь? Ничего.
Оказавшись рядом, Лиам принялся меня трогать. целовать… ласкать.
— Милая моя, — шептал он, — нежная моя, невинная моя…
И его поцелуи жгли мою кожу, навсегда оставляя на ней след. Я даже забыла, как дышать — и лишь мечтала о том, чтобы это не заканчивалось… Но вот супруг навис надо мной, щерясь улыбкой кровожадного хищника, со сверкающим желтым взглядом.
— Моя, — зарычал сейчас зверь в образе человека, вынуждая меня вздрогнуть и вжаться в изголовье кровати.
Это моментально отрезвило моего супруга. Звери хорошо чувствуют чужой страх, и зверь МакГрегора не был исключением.
— Тебе не надо бояться, — хрипло прошипел то ли зверь, то ли уже человек. — Я никогда не причиню тебе боли.
Схватив меня в охапку, он зарылся в мои волосы, не давая мне даже пошевелиться.
Уже намного позже, когда мы вернулись в комнату после ужина — когда Лиам своей магией погасил негасимые магические светильники, висящие на стене рядом с камином, я всё же спросила его о том, что случилось с его дядей.
— Ты говорил. что его суженая погибла, — напомнила я Лиаму его же слова, — Но как это произошло?
Взяв мою руку в свою ладонь, МакГрегор что — то внимательно на ней разглядывал.
— Ты и правда хочешь это знать?
— Ну… да, — поспешно кивнула я. — По замку гуляет столько слухов, однако все боятся со мной об этом говорить.
— Правильно боятся, — спокойно произнёс Лиам. И тут же цинично усмехнулся. — Наверное, мне надо ввести новые правила насчёт слухов.
— Но мне интересно. Что же произошло?
— Она, как и ты была человеком, — тяжело вздохнул Лиам. — Наши суженые очень редко рождаются в семьях людей. Намного чаще среди полукровок или в семьях, где у обоих родителей есть капля нашей крови.
— А я ине знала, что бывают полукровки….
— Иногда, — кивнул Лиам. — Очень редко.
— Но я ведь человек.
— Ты уверена? — улыбнулся МакГрегор и в темноте блеснули его крепкие — чересчур острые для человека — клыки.
— Мы говорили о суженой Дункана, — решив, что Лиам хочет увести разговор в сторону. напомнила я. — Что с ней случилось?
— Она не приняла нас. Не приняла оборотней.
Я молча смотрела на мужа, ожидая продолжения. Глядя на меня сверху вниз, Лиам задумчиво провёл кончиками пальцев по моими губам.
— Избранница Дункана боялась и ненавидела нас, — горько усмехнулся он. — Так боялась, что предпочла убить себя, лишь бы не разделить свою жизнь с одним из оборотней.
Черные глаза супруга заглянули мне прямо в душу.
— У нас не бывает вторых суженных, Милена, — строго заметил Лиам. — Оборотням дается лишь единственный шанс на счастье, и Дункан потерял его вместе с гибелью своей избранницы.
— А как же Мердзэг?
— Мердэг много лет является доминарэ Дункана. Но это не одно и тоже… Доминарэ — это женщина, которую лишь терпит наш зверь — не больше. Мердэг никогда не сможет занять место супруги возле моего дяди.
Лиам нежно отвёл локон моих волос со лба.
— Мили, я догадываюсь, что Мердэг не самая любезная и не самая доброжелательная оборотница в клане. И всё же, она заслужила своё место в моём замке десятилетиями верности, — муж долго и внимательно смотрел на меня. — Я не хотел бы лишать Мердэг её единственного дома, ведь и в клан дяди она тоже не сможет пойти. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнула я, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом Лиама.
— Но если у тебя будут с ней какие — то проблемы…
— Уверена, всё будет хорошо, — быстро ответила я.
Не то, чтобы я на самом деле в этом верила: уж слишком ядовито разговаривала со мной Мердог, но… если дома леди Джейн всячески унижала меня прилюдно, то Мердэг всегда язвила скрытно, на людях же демонстрируя только хорошее отношение — таким образом, слуги не были вовлечены в наши распри, и охотно выполняли все мои поручения.
Что же касается злых слов Мердэг, то в большей мере они казались тех вещей, которых я при всём своём желании не в силах была изменить: она язвила из — за того, что я родилась человеком; что приехала из империи; что не являюсь оборотницей. После всей той злобы, которую источала леди Джейн, всячески оскорблявшая мою маму, слова Мердэг хотя и расстраивали меня, но не казались каким — то уж сильно обидными. Я решила, что легко справлюсь с этим — к тому же добрая Айлин всегда была готова прийти мне на помощь.
Однако я всё же пообещала мужу не расстраиваться и даже покорно выпила тот отвар, что Айлин готовила специально для меня. Добрая экономка утверждала, что этот сбор успокаивает душу и укрепляет тело, но я — то недаром много лет помогала Арвеле — чуяла в горечи напитка вкус знакомой травки. Артимисия, так называли в наших краях это доброе растение, много где применялась. но Арвела всегда добавляла её в отвары, если требовалось вывести магию из тела человека.
Что ж, подумала я, отставляя чашу в сторону. видимо, Лиам хочет вывести из моего тела зелье подчинения, которое, к счастью, не подействовало… Жаль только, что вместе с этим ужасным зельем, зелье Арвелы тоже перестанет действовать — и я перестану понимать язык оборотней.
Эту ночь я снова почти не спала: мешала рука мужа, обхватившая одну из моих грудей. Видимо, во сне Лиам то ли махал мечом, то ли ещё что — то делал этой рукой — оттого то его ладонь то и дело приходила в движение. Жесткие пальца накрывали мою грудь, чуть сжимали и разжимали её, трогали вершину… Я было попыталась отстраниться, но Лиам. закинув на меня свою ногу, лишил тем самым любой возможности сдвинуться в сторону. Приходилось лежать… и терпеть.
При всём при этом, моё тело так странно реагировало на эти случайнее прикосновения, что через какое — то время бессонница была уже самым меньшим моим страхом.
Тело как будто горело в каком- то огне… а снизу, ну… там… в общем, там стало так влажно, что я даже подумала, будто у меня внезапно начались регулы. От этого мне стало совсем не по себе — спала я лишь в тонкой нижней рубашке на одних простынях с МакГрегором. Поди, точно простыни испачкаю — вот стыдоба — то будет! Мердэг на весь замок меня ославит… Леди — неряха!
Испугавшись позорной участи, я изо всех сил старалась выбраться из объятий Лиама, но на каждое моё движение он начинал тихо рычать и сильнее прижимать меня к себе — пока я вообще не оказалась лежащей на нём.
Мужское тело было горячим, словно печка.
А у меня было жутко мокро между ног — ну, точно регулы!
Стыдоба! Ой, стыдоба….
С этой мыслью я и заснула — на самом исходе ночи.
Глава 16
Оборотни, как всем известно, обладают не только запредельной для человека силой, не только острым зрением и замечательным слухом, но отличным нюхом — не уступая в этом даже настоящим волкам, а иногда даже и превосходя их.
Правда, в последнее время, это обстоятельство Лиама вовсе не радовало.
С тех пор, как Айлин стала готовить для Милены отвар, очищающий организм девушки от старого колдовства — с тех самых пор, когда её тело, постепенно освобождающееся от магии, стало просыпаться — именно с этих самых пор Лиам потерял покой и сон.
Хотя, был ли он у него до этого?
Оборотень, всегда честный к самому себе, отрицательно покачал головой. Не было у него никакого покоя.
С самого начала, как только он встретил Милену — когда только учуял её на опушке леса — весь его покой и знаменитый на все горы контроль куда — то подевался.
Исчез без следа.
А теперь ещё проснувшаяся страсть его избранницы. Она — его невинное нежное сокровище, кажется, даже не догадывалась ни об изменениях в своём теле, ни о причинах, их вызвавших.
Оттого — то он пока и сдерживался — сдерживая своего зверя, не давая тому наконец — то взять то, что принадлежало ему по праву.
Однако если раньше страх Милены заставлял его зверя немедленно отступать, не желая пугать суженую, то теперь, почувствовав её желание, волка было практически не остановить.
Не думай об этом, — рыкнул самому себе Лиам. — Лучше сконцентрируйся на запахе… Теребрисы совсем рядом.
Миновав один из холмов, Лиам вместе с воинами выехал к небольшой, усеянной огромными валунами, опушке, на которой резвилась стая почти прозрачных — очень опасных — порождений чужого мира.
Сквозь границу миров проходило огромное количество разных теребрисов, но эти, с хоботами и собачьим оскалом. были самыми жадными до магии. И самыми опасными.
Некоторые из них — матёрые сильные особи — иногда нападали даже на самих оборотней. И не всех оборотней удавалось спасать.
Обернувшись в черного зверя, Лиам мчался в сторону стаи голодных теребрисов — жуткие порождения чужого мира выглядели огромными ледяными собаками с хоботами, высовывающими магию из всего, что встречалось им по пути. А ведь у стаи была добыча… молодой парень, потерявший много крови и почти всю свою магию, медленно умирал, терзаемый огромным теребрисом. Готовясь атаковать, Лиам скользнул взглядом по телу парня, оценивая количество ран, нанесённых жадной тварью. Удивительно, но парень, судя по всему, оказался захвачен теребрисами врасплох — или же парень попросту не знал, как правильно следует обороняться от ледяных тварей.
Лиам точно знал, что парнишка не может принадлежать ни МакГрегорам, ни Грейгам — они с дядей пристально следили за тренировкой молодёжи, за и запах был чужим… Впрочем, Лиама сейчас меньше всего заботила клановая принадлежность юноши: истекая кровь, молодой парень стремительно терял также и свою природную магию… которая уплывала прямо в подставленный хоботок довольного пойманной добычей теребриса.
Впрочем. через мгновение это порождение чужого мира уже было отброшено в сторону мощными клыками черного зверя Лиама.
Теребрис дернулся в сторону — и, изловчившись, атаковал Лиама, пытаясь сомкнуть свои окровавленные челюсти на шеи Вождя. Лиам, ожидавший чего — то подобного, пригнулся — давая теребрису возможность в прыжке отказаться выше его волка — и этот прыжок оказался для матёрого теребриса последним — волк Лиама, ударив мощной лапой с острыми, как лезвия кинжала, когтями, разодрал тело теребриса, выпуская на волю всю его магию.
Волк зарычал. довольной уловом: в теребрисе накопилась много тьмы, которая черными лентами сейчас перетекала в тело огромного разъяренного волка.
Дав возможность своим охранникам уничтожить остальных теребрисов, Лиам подошёл к пострадавшему парню — который уже ослаб настолько, что перекинулся в человека и неподвижным остался лежать на земле.
— Кто это? — спросил подошедший Монро, на ходу перевоплощаясь из зверя в человека. — Он не пахнет МакГрегорами.