— Что за суета? — спросил он, увидев шоно и визиря.
— Похищена ценная вещь, — ответил Оташ.
— А я здесь причём?
— Познакомься, это господин Альфред Брунен. Он из тайной канцелярии и помогает нам в поисках вора.
— Омари, — амма протянул руку, — главный ловчий.
— Я ещё не подписал бумагу, — проговорил шоно.
— Вот только не надо сейчас всё отменять, потому что ты подозреваешь меня в краже. Я выучил все свои обязанности и намереваюсь их исполнять. Зачем мне вообще что-то красть?
— Просто ответь на вопросы Альфреда.
— Спрашивайте.
— Нам известно, что, прибыв во дворец, вы направились к господину визирю. Это так? — начал Брунен.
— Так.
— Почему не к великому шоно?
— Потому что с визирем у нас более тесные отношения.
— Он говорит правду? — спросил Альфред Юргена.
— Можно и так сказать, — ответил тот.
— Вы заходили в покои господина визиря? — продолжил задавать вопросы Брунен.
— Нет. Стражник сообщил мне, что он ушёл. В его отсутствие заходить нельзя.
— И что вы сделали?
— Пошёл искать визиря по дворцу. Прогулялся заодно.
— А вчера ты припёрся ко мне, когда меня не было! — возразил Юрген.
— Стражник не был в курсе, что ты ушёл. Ты вернулся через другую дверь.
— Здесь есть другая дверь? — оживился Альфред.
— Она соединяет наши с Оташем покои, — кивнул Шу.
— Когда вы последний раз виделись с господином визирем? — спросил Брунен.
— Вчера вечером.
— Где?
— На постоялом дворе.
— О чём вы разговаривали?
— О моей новой должности. Ещё мы пили арак.
— Юрген, ты мог рассказать о ценной вещи под влиянием алкоголя? — поинтересовался Альфред.
— Разумеется, нет! — возмутился Шу.
— Тогда у меня пока больше нет вопросов к господину Омари, — сказал Брунен.
— Я могу идти? — спросил амма.
— Да, — кивнул Оташ, — но ты не имеешь права покидать Шаукар без моего ведома.
— Так я и не собирался, — усмехнулся Омари. — Как раз наоборот. Я хочу остаться в Шаукаре. И что там с моей должностью?
— Я подпишу бумагу и лично вручу её тебе, когда буду на сто процентов уверен в твоей непричастности к произошедшему.
— Что ж, я готов подождать, — ответил амма и удалился.
— Он выглядит уверенным, — проговорил Альфред.
— Он всегда так выглядит, — сказал Оташ. — Он так выглядел, даже когда был приговорён к смертной казни.
— Однако его не казнили.
— Давайте не будем сейчас рассуждать о прошлом, — вмешался Юрген.
— Хорошо, — согласился Брунен. — Вы говорили, что ещё Наран знал о колесе солнца. Можно пригласить его сюда?
Появившись в покоях великого шоно, Наран выглядел слегка обеспокоенным.
— Мне сказали, что похищено что-то ценное. Только не говорите мне, что это то, о чём я думаю.
— Увы, — ответил Оташ.
— Ты знал, где хранится колесо солнца? — спросил Альфред.
— Нет, — покачал головой Наран. — Я знал только, что Юрген носит его на себе, когда уезжает.
— Это так? — уточнил Брунен.
— Так, — кивнул Шу.
— И когда ты уезжал последний раз?
— Я вернулся два дня назад.
— Куда ты ездил?
— В Яссу навестить кузена.
— И цепочка была на тебе. А потом?
— А потом я открыл тайник и вернул её на место, что непонятного? — Юргена уже откровенно злила вся ситуация.
— У тебя в комнате есть балкон. Как я понимаю, он сейчас всегда открыт.
— Да. Ты думаешь, кто-то забрался ко мне через него?
— Кто-то мог проследить, куда ты кладёшь подвеску, спрятавшись на нём.
— Но это должен быть очень ловкий человек.
— Кстати, о ловких людях, — сказал Наран. — Тот портрет, что вы мне дали. Карсак ходит с ним по городу. Уверен, он найдёт следы этого Кайсара.
— А что, если это связано? — вдруг предположил Юрген.
— Думаешь, Кайсар замешан в краже? — спросил Оташ.
— Ну, странное совпадение. Сначала выясняется, что в Шаукар сбежал убийца, а потом у меня крадут колесо солнца.
— Маловероятно, но не исключено, — проговорил Альфред. — У меня ещё один вопрос к тебе, Наран. Ты рассказывал кому-нибудь о колесе солнца?
— Нет, — ответил тот.
— Послушайте, — сказал Юрген. — Я тоже думаю, что кроме как через балкон, ко мне попасть было нельзя. Значит, это должен быть непростой человек. К примеру, я с улицы на балкон вряд ли залезу, не рискуя сломать себе что-нибудь. Уверен, что и вы тоже. Вы выгляньте, посмотрите. Это должен быть человек, который умеет вот так лазить. Такого и надо искать.
— Альфред, ты говорил, что Кайсар — циркач, — вспомнил Оташ.
— Он борец, — ответил Брунен. — Он не смог бы.
— А какой-то другой циркач?
— Акробат, например, — оживился Юрген. — Или гимнаст.
— Хорошо, — вздохнул Альфред. — Элли напишет в Нэжвилль запрос, не покидали ли другие циркачи страну. А пока я считаю необходимым обыскать все помещения дворца.
— Моим людям это не понравится, — ответил Оташ. — Получается, что я их всех подозреваю.
— Но мы должны убедиться в том, что колесо солнца покинуло дворец, — возразил Брунен.
— Это и так очевидно. Я запрещаю обыскивать людей.
— Ты сам приказал никого не выпускать, а теперь…
— Тогда я предполагал, что во дворец пробрался вор. Сейчас я считаю, что вор успел бежать через балкон. Я согласен с тем, что это самое очевидное. Другого способа проникнуть в покои у него не было. У входа в наши с Юргеном покои стоит стража. Я им доверяю. Так что вопрос закрыт.
— В таком случае я не могу вам ничего гарантировать, — проговорил Альфред.
— Я это знаю. Ищи в городе. Заодно, может, и убийцу найдёшь.
Когда Брунен и Наран ушли, Оташ спросил:
— Эне, ты точно не мог проболтаться Омари?
— Скажи, что ты шутишь, — ответил Юрген.
— Может, не сейчас, может раньше, когда он приезжал с докладом, или когда мы ездили к сиварам.
— Таш, пожалуйста, не продолжай.
— Но никто не знал о колесе солнца. Как это вообще могло произойти? А тут вдруг приезжает Омари и колесо исчезает!
— Даже если это он, то я здесь не причём!
— А кто тогда?
— Не знаю! — Юрген стремительно покинул покои. Даже не надев плащ, он выбежал из дворца и устремился в таверну «Райские кущи», которая располагалась в десяти минутах ходьбы. Шу почти не удивился, когда увидел за одним из столиков Омари, и сел рядом.
— Что, во дворце плохо кормят? — усмехнулся амма.
— Заткнись, — огрызнулся Юрген. — И без тебя тошно.
— Что желает господин визирь? — спросил подбежавший хозяин таверны.
— Бутылку вашего лучшего вина и какой-нибудь сыр на закуску.
— Пить до обеда? — удивился Омари.
— Это моё личное дело, когда пить.
— Эта ценная вещь в самом деле настолько важна для тебя?
— Не представляешь даже насколько.
Хозяин принёс Юргену вино, стакан, тарелку сыра и хлеб, а Омари принесли его лепёшки с мясом.
— Знаешь, что самое поганое? — осушив стакан, проговорил Юрген. Амма только присвистнул. — Что Оташ думает, что я кому-то проболтался. Я что, правда, произвожу такое впечатление?
— Тогда, в Уасете ты ловко обвёл меня вокруг пальца, — ответил Омари. — Ты не выдал вашу с Оташем тайну. Потом у сиваров ты тоже сделал всё, чтобы изобразить мою наложницу. Когда нужно, ты умеешь врать и молчать. Единственный, кому ты можешь проболтаться о чём-то, это сам Оташ.
— Почему ты понимаешь это, а он нет? — Юрген налил себе второй стакан.
— Ты хоть закусывай.
— Нет, ты ответь, — Шу поставил пустой стакан на стол.
— Потому что я объективен. И мне плевать на вашу ценную штуку. А Оташу явно нет.
— Я из-под земли её достану, веришь? Ты ведь даже не знаешь, через что мы прошли.
— Верно, не знаю.
— Нас обоих чуть не убили из-за неё. Рейн был ранен. И Наран тоже. В меня генерал из Сереса стрелял. Я евнуха изображал.
— Я сейчас даже не знаю, то ли ты уже пьян и несёшь бред, то ли…
— Это всё правда! Мы по снежным горам лазили, у меня даже болезнь была, когда от нехватки кислорода мозги не работают. И про Серес всё правда. А теперь у Оташа поворачивается язык меня в чём-то обвинить!
— Слушай, а это ничего, что визирь напивается в таверне? Как это для твоей репутации?
— Хозяин — мировой мужик. Я здесь уже напивался пару раз.
— Из-за чего? — поинтересовался Омари.
— А ты думаешь, всё так просто? И должность визиря, и дворец, и вот это вот всё, — Юрген развёл руками, а потом налил себе ещё вина. — Мы с Оташем с нуля всё начинали. И ему многое не нравилось. И то, как я веду себя, тоже. Он только недавно привык к моему стилю правления.
— Мне до сих пор иногда не верится, что ты тот самый мальчишка, который в Уасете расшифровывал древнее письмо. Стиль правления. Надо же было так сказануть.
— Чёрт тебя дёрнул приехать именно сейчас. И зачем ты припёрся с утра пораньше во дворец?
— А что если меня подставили? — вдруг предположил Омари.
— Подставили?
— Я не особо верю в совпадения, знаешь ли. А о моём прошлом узнать нетрудно. Я хотел завоевать Фейсалию и пойти на Нэжвилль. Так себе репутация. Хотя мне нравится.
— Ты точно не знаешь, что именно за вещь украли? — насторожился Шу.
— Нет. Но по вашей с Оташем реакции я понимаю, что это что-то безумно ценное. Не по деньгам, а по важности. Владея этим, наверняка, можно на что-то серьёзно повлиять.
— Вот тут ты прав. Может, тебя в самом деле подставили? Эй, хозяин, тащи ещё вина!
— Надо составить тебе компанию, — усмехнулся Омари. — А то потом придётся переть тебя на себе.
Когда вторая бутылка опустела, и амма попросил хозяина принести чаю, а таверне появился Оташ в компании Альфреда, Алтана и Бальзана. Хозяин засуетился, желая накрыть столик для великого шоно, но тот остановил его.
— Омари, ты задержан по подозрению в краже, — произнёс Оташ.
— Можно объяснить причину? — попросил амма.
— Есть свидетель.
— Это какой же?
— Уведите его, — приказал Оташ Алтану и Бальзану.
— Его же подставили! — воскликнул Юрген. — Неужели ты не понимаешь?
— Уличная женщина, с которой Омари провёл эту ночь, говорит, что он хвастался, что теперь сможет править всем миром, — проговорил Альфред, когда Омари увели.
— Но это же бред! — возразил Шу. — Во-первых, кража была совершена утром. Во-вторых…
— Во-вторых, ты пьян, Юрген, — перебил его Оташ. — Идём во дворец.
Тон шоно не терпел возражений, и норт, бросив на стол деньги, пошёл за другом.
— Где ты успел откопать эту проститутку? — уже на улице спросил Юрген Альфреда.
— Я сейчас хочу согласиться с Оташем, — ответил Брунен. — Ты пьян. Поговорим, когда ты протрезвеешь.
— А я понимаю. Тебе лишь бы побыстрее отделаться от нас и пойти искать своего Кайсара. Видишь, что Оташ не доверяет Омари. Отлично! Давай его и обвиним.
— Юрген, прекрати это, — проговорил шоно. — Самому же потом стыдно будет.
— И что, часто он так? — поинтересовался Альфред.
— Нет.
— Но я так понимаю, случается?
— Это немного не твоё дело, — ответил Оташ.
Юрген молчал. Ему было обидно, что Брунен был свидетелем всего происходящего. Когда они вернулись во дворец, Оташ проговорил:
— Иди, умойся и приведи себя в порядок. Выпей чаю или кофе. Мы будем ждать тебя в моих покоях.
— Что, поможет? — усмехнулся Альфред.
— Поможет, — ответил шоно.
Умывшись холодной водой, Юрген распорядился сварить ему крепкий кофе, а сам подошёл к двери, ведущей в соседние покои, и прислушался.
— Вообще я не склонен верить уличным женщинам, — услышал он голос Оташа.
— Но здесь-то всё к одному, — отвечал ему Альфред.
— И Юрген прав: украли утром, и Омари был во дворце утром. А девице этой он проболтался ночью.
— Давай так. Мы не знаем точное время кражи. Мы знаем только время, когда упал гобелен. Или его сорвали. Также мы не знаем, сам ли Омари похитил подвеску или это сделал кто-то по его поручению. Мы знаем одно: Омари был уверен в том, что сможет править миром.
— Да где вы нашли эту девицу? — не выдержал Юрген, распахнув дверь.
— На постоялом дворе «Усталый гамаль», — ответил Альфред. — Я отправился туда, чтобы поговорить с хозяином и другими возможными свидетелями. Там была эта женщина.
— Ако там был? С ним ты говорил?
— Был. Ако утверждает, что Омари ночь провёл в номере. И что никакой женщины у него не было. Но мы не можем верить Ако, потому что он предан своему хозяину.
Юрген услышал, что к нему идёт слуга с кофе, захлопнул дверь, забрал чашку, а затем вернулся к Оташу.
— То есть вы оба скорее поверите проститутке, — сделав глоток, проговорил Шу, — чем Омари и Ако.
— Какая у неё выгода? — спросил Брунен. — Для чего ей наговаривать на Омари?
— Допустим, ей заплатили.
— Зачем?
— Да чтобы подставить Омари, неужели не ясно?
— Почему ты так его защищаешь? — вдруг спросил Оташ.
— Да потому что я не верю в то, что он мог так глупо повестись! Даже если предположить, что он узнал о колесе солнца, он не поверил бы, что одно владение им означало бы владение миром. Вспомни, Таш, он не верил ни в какие проклятия в гробнице. Я верил, а он нет! И вся эта история что с солнцеликим, что с Минлеем. Он играл, не более того. Сам ни во что не верил. Омари — прагматик.
— Но колесо солнца можно выгодно продать тому, кто в него верит, — возразил Альфред.
— И что Омари получит? Неужели что-то более ценное, чем должность в Шаукаре и возможность жить во дворце? — допив кофе, Юрген поставил пустую чашку на столик.
— Всё равно пока не доказано обратное, я не собираюсь отпускать Омари из-под стражи, — проговорил Оташ.
— А это правильно, — кивнул Шу. — Настоящий преступник должен думать, что у него всё получилось.
— Значит, возвращаемся к версии циркача, — вздохнул Альфред.
— Ну, ты же в любом случае ищешь борца-убийцу, — ответил Юрген. — Карсак должен будет что-то нарыть. Он дотошный.
— Разрешите? — в покои заглянул Акст.
— Заходи, — кивнул Оташ.
— В Нэжвилль я написал, о циркаче спросил. Надо теперь ждать ответа. Не один день. Но я тут вот что вспомнил. Если позволите?
— Говори, — сказал Брунен.
— Помните, мы с вами ходили к этим циркачам?
— Конечно, помню.
— Я обратил внимание на афишу. Уж больно красочная она была. Я тогда ещё подумал, что можно будет потом на их представление сходить. Мне вообще нравятся акробаты и клоуны.
— Ближе к делу, Элли, — попросил Альфред.
— Так вот на афише был такой юноша интересный, не норт, но и не сарби, и не амма.
— Не было в труппе такого юноши. Мы же всех допросили.
— Не было, а на афише был. Хорошо так была афиша нарисована, вот я и запомнил. И юноша был то ли хани, то ли айни, я их не отличаю.
— Точно не сарби?
— Точно. Он даже одет был как-то не так. Знаете, такая вот безрукавка с воротником стойкой и без пуговиц.
— Я видел подобное на востоке, — проговорил Оташ. — Это действительно напоминает одежду хани или айни.
— Ну, вот выходит, что на афише этот юноша был, а в цирке нет, — вывел Элинор.
— Может, ты ещё и скажешь, кем он был в цирке? — спросил Альфред.
— Нет, по афише я этого не понял. Он не был с гирями, как силач. И без собачек там…
— Не продолжай. Значит, есть возможность, что из цирка ушёл молодой человек. Если он был дружен с Кайсаром и если он был гимнастом, то налицо преступный сговор. Вот только это всё лишь наши фантазии. Мы просто притягиваем всё за уши. И как это связано с убийством господина Уигема?
— Скажи, Альфред, ты слышал что-нибудь о Камилле Версен? — вдруг спросил Оташ.
— Мне рассказывали, что эта женщина когда-то служила в тайной канцелярии, но совершила должностное преступление. Ты её знаешь?
— Знаю. Именно из-за неё мы отправились на поиски колеса солнца. Камилла узнала о нём в Нэжвилле и захотела заполучить его любой ценой. Я сейчас подумал, а что если Уигем тоже знал? Тогда он мог рассказать о нём Кайсару, не случайно же тот приходил к нему домой. Может быть, Уигем просто поделился с ним легендой нашего народа, раз Кайсар — сарби.