— Двух гоблинов. И второй почему-то хромает и проклинает тебя на чем свет стоит, — Гаст тихо и сладко засмеялся. От его красивого и лёгкого смеха по моему телу пробежала волна приятных мурашек.
— Не буду спрашивать подробности вашей встречи, но как-нибудь ты мне обязательно расскажешь, — на этих словах демон, подмигивая мне, встал, одёрнул свою красную рубашку и добавил: — Тебе нужно поесть и отдохнуть. Я позову сэра Ирмана. Письмо твоим родным я уже отправил. Не переживай: скоро ты с ними увидишься. А на счёт гоблинов — они молчат, как немые. Мои мужланы, — он выделил это слово, — пытаются их разговорить вместе с другими пленными, но опыт показывает: Качующие скорее умрут, чем заговорят. Тем более, что тебе попались не воины, а прислуга. Но мы и без них все выясним.
Гастьян убрал выбившуюся из хвоста порядку с моего лица, задержавшись на моей коже чуть дольше обычного и опаляя её жаром своей ладони. Потом быстро развернулся и пошёл прочь, вновь оставляя меня одну наедине с моими мыслями.
Как-то все непонятно в этой истории: если про Эрсула я смогла бы ещё поверить, что он великий целитель, который всю жизнь был слеп, но про Мину я однозначно могу заверить — она не смешивала кровь! У неё были крылья, был знак на запястье: руна вдохновения в круге. А у изгнанных и, тем более, лишенных сил знак попросту исчезает, превращается в некрасивый шрам.
Перед глазами всплыл один из таких «выгоревших» знаков.
Глава 11
Жила в нашей долине ведьма с пылким нравом и доброй душой. Её рыжие кудряшки, вечно прыгающие пружинками при малейшем движении, миндалевидные глаза цвета солнца и пылкость характера сразу выдавали в ней огненную ведьму. А её имя это только подчеркивало — Огнесса. Я звала ее Огонек.
Мы дружили с ней с самого детства. Огонёк всегда помогала мне разговором залечить душу и забыть о всех печалях, будто заражая меня своим озорством и солнечным настроением. Я знала — на ее плечо я всегда могу опереться, как и она на моё.
Почти все своё время я проводила со своими подругами, которых любила сестринской любовью — с Огоньком и Юонной. Втроём мы были неразлучны и делили все беды и радости напополам.
Но однажды, Огонёк поразила нас новостью: она влюбилась в чародея. Оказывается, они познакомились на одной из учебных экскурсий, которую мы с Юной успешно проспали. После знакомства Огнесса и её чародей переписывались через магическую почту и иногда встречались. Подруга утверждала, что это любовь с первого взгляда и, зная о великом проклятье фей, они собирались сбежать на другой материк, где жили люди. Напоследок Огонёк хотела познакомить с нами своего избранника, а не скрывать, как от всех, причину своего будущего исчезновения.
Не сумев переубедить Огнессу, со смешанными чувствами: печали от разлуки и радости за подругу, что нашла свою половинку, мы приняли её решение и уже на следующий день она познакомила нас со своим любимым.
Чародей по имени Перл был весьма хорош собой: волосы цвета пшеницы, немного угловатые черты лица и лиловые глаза. Не смотря на его худую и щуплую фигуру, от него веяло уверенностью и мужеством. Как и у всех представителей фей у него за спиной были прозрачные крылья, что переливались в солнечных лучах. Принадлежащий с рождения к клану Говорящих с животными, он готов был пожертвовать своим даром ради любви.
Проведя весь вечер вчетвером, мы с Юонной не нашли поводов подозревать Перла в чем-то плохом по отношению к Огоньку, и окончательно приняли тот факт, что нам придётся попрощаться с подругой.
Но все равно провожали Огнессу мы с тяжёлыми сердцами, будто предчувствуя беду, и молясь Богам, чтобы у Огонька с её избранником все было хорошо, пообещав ей, никому не рассказывать куда и с кем на самом деле она отправилась.
Прошло время, я не забывала близкую подругу и очень тосковала за ней. Как однажды, как снег на голову, в долине появился жених Огонька — Перл.
Чародей очень изменился за то время, что их с Огоньком не было: его прежде белая, почти прозрачная кожа, приобрела серый оттенок, под глазами залегли тени, сам он осунулся. И самое страшное — за его спиной больше не было крыльев, а его запястье уродовал свежий шрам, когда-то бывший знаком.
Долго мы с Юонной расспрашивали его о том, что произошло, почему он вернулся один и где Огонёк. Парень долго отмалчивался и избегал нас, но в какой-то момент его словно прорвало: он с ненавистью кричал, плевался злыми проклятьями, а его глаза, будто уничтожали меня тяжёлым взором. То, о чем он поведал, привело нас в шок:
Огонёк и Перл добрались до Дьюксена за пару дней. Ведьма все предвкушала начало их семейной жизни и без умолку строила планы на совместное будущее со своим возлюбленным.
Но чародей дальше идти отказался. Его душу разъедала тоска, подтверждая страшные опасения парня: он полюбил другую.
Сначала чародей думал, что это наваждение и скоро все пройдет, но с каждым днём внезапное увлечение все больше заполняло место в его мыслях и сердце, вытесняя оттуда Огнессу. Перл не хотел делать больно Огоньку, которая любила его до щенячьего визга, но и врать он больше ей не смел. И рассказал правду.
Я не знаю, что творилось тогда с Огнессой, но думаю, это было подобно тому, что весь твой мир в одночасье рухнул. Наверное, именно поэтому она сделала подлость.
Раздобыв где-то редкий артефакт морока, она изменила свою внешность на облик соперницы и пришла к Перлу. Ослепленному неожиданным счастьем влюбленному, Огнесса, под личиной разлучницы, сладко пела, что специально его искала и тоже полюбила его с первого взгляда, что готова пойти с ним на край мира, лишь бы он стал ее. Чародей повелся на уловку и слился с ней в акте любви.
Сначала Перл был вне себя от радости, но червь сомнения где-то внутри усердно сгрызал уверенность в реальности происходящего.
Древняя магия сразу после содеянного лишила его дара, но ему это было не важно: на его глазах была пелена фальшивого счастья.
Когда бывший чародей уже собрался сделать предложение руки и сердца своей новой любви, Огнесса сняла морок. Тогда-то он понял, что произошло.
За миг обманутый парень потерял смысл жизни: ни любви, ни дара, родные от него отреклись, как этого требует закон, даже с животными, что Перл так любил и которые заменяли ему друзей, он не мог больше разговаривать, потому что больше не понимал их. Бывший чародей остался со своей болью наедине. Перл не был зол на Огонька: у него не было на это сил, и отчасти он понимал ее чувства. Парень возненавидел свою новую любовь. И целенаправленно вернулся в долину Магов, чтобы убить её.
Что стало с Огнессой он не знал. После случившегося она просто ушла, напоследок подарив ему свою злую ухмылку и взгляд солнечных глаз, полный ненависти и пренебрежения.
Но самое ужасное ждало меня впереди, когда Перл назвал имя своего наваждения. Это была я!
Только Боги знают, как я страдала. Я волком выла, что этого не может быть. Я никогда не давала повода Перлу для любви. Я знала его всего один день! Он был для меня избранным моей названной сёстры и я бы никогда не посмела даже посмотреть в его сторону. Но случилось то, что случилось.
К слову, Перл вскоре так же неожиданно пропал, как и появился. Он не предпринимал попыток меня убить или покалечить, но оставил меня жить с дырою в сердце, заставив думать, что я сломала жизнь ему и Огоньку. Это было ещё хуже.
Прошли годы и время сделало своё дело: рана на сердце почти зажила и я уже не винила себя в этой ужасной истории. Но иногда, мысли возвращали меня к Огоньку и на душе было очень тоскливо, снова чувствовался тот рубец внутри, словно напоминание, что я больше её никогда не увижу. А если мы и увидимся, то все равно никогда не станем прежними подругами.
Глава 12
От воспоминаний у меня в груди снова разлилась тягучая боль, а мысли в голове все больше сводились к тому, что все что со мной случилось — это наказание Богов за рухнувшие надежды и море слез моей бывшей подруги и её чародея. Бывшего чародея.
Я посмотрела на свой знак, который обрамляло сиреневое пятно и сжала кулаки. Нет! В том не было моей вины! И я справлюсь со всеми невзгодами! А когда я разберусь с этими проблемами, обязательно разыщу Огонька и поговорю с ней. Даже если она не захочет меня видеть и слышать, я просто выговорю ей всю ту боль и отчаяние, что жили во мне все эти годы.
Хорошо, что у меня осталась Юонна. Её я ни за что не потеряю. Буду биться за неё с любым!
— О нет… — прошептала я, когда в голову закралась мысль: тогда на мосту гоблин хотел забрать Юонну. А Гаст говорил, что в Цветочной долине нашли мертвого сборщика. Юна в опасности!
Меня словно током ударило. Я, не обращая внимания на боль во всем теле, начала осторожно подниматься с кровати. Осмотревшись и не найдя своей обуви (и хорошо, сомневаюсь, что далеко бы ушла на каблуках), я направилась к двери прямо босиком, то и дело морщась от боли.
За дверью меня встретил пустой коридор в светло-зеленых тонах, с развешанными портретами каких-то людей и светильниками в форме листьев растений. Справа было две двери, а в конце коридора начиналась лестница.
Подойдя к первой попавшейся двери и без стука её распахнув, я вошла в комнату, которая, видимо, служила кабинетом: побеленные стены с такими же портретами, как и в коридоре, стол из тёмного дерева, несколько стульев и два книжных шкафа с множеством книг. И никого живого. Ладно, пошли дальше.
Комната рядом оказалась запертой, я для проверки не заперся ли там кто-нибудь, постучала пару раз, но ответом мне была тишина.
Придётся подниматься по лестнице. Ох, тело заломило ещё сильнее, когда я только об этом подумала. Ещё немного и я всерьёз заработаю себе фобию. Правда, не знаю как она называется, и существует ли вообще болезнь, связанная со страхом лестниц.
Кое-как передвигая ноги по ступенькам, я вспомнила все ругательства, что знала. Нет, с фобией я погорячилась: скорее я буду ненавидеть лестницы. Уже начала!
Невдалеке послышались мужские голоса. На миг замерев, определяя знакомы ли мне разговаривающие и пытаясь услышать хоть слово из диалога, я все же поплелась на звуки.
На втором этаже было такое же расположение комнат, как и на нижнем. Разговор вели в комнате, что находилась над моей.
Дверь была открыта. Я оперлась на дверной косяк, чтобы не упасть: силы начали меня покидать, ноги подкашиваться, а в глазах мутнеть.
В комнате, похожей на чьи-то покои, на диване сидел Гастьян, запрокинув голову на спинку и потирая глаза, а рядом за столом, спиной ко мне, сидел сэр Ирман и изучал какие-то свитки.
— …ей сейчас принесут еды и завтра надеюсь будет лучше, — услышала я отрывок фразы и перебила лекаря:
— Гаст, сэр Ирман! Моя подруга Юонна в опасности! Нам срочно нужно к ней!
Я сделала шаг к демону, но голова закружилась, и я потеряла сознание. Последнее, что почувствовала — как падаю в объятия Гастьяна, который подскочил ко мне, прежде чем я расшибла бы колени, и сжал меня в своих тёплых объятиях, хрипло прошептав:
— Стиша, не надо было…
Глава 13
Темнота. Опять она пытается заключить меня в свои смертельные объятия, но действует в этот раз более осторожно, словно продумывая каждый свой шаг: то королевской коброй бросаясь на меня и пытаясь ядовито ужалить, то тут же отступает, как-будто хозяин дёрнул за ошейник и потянул назад своего питомца.
Помня слова феи, что дар меня защищает, я выпустила стихию, не став ждать, когда тьма начнёт нападать яростнее.
Моя вторая ипостась заполнила собой каждую клеточку, поселяя в моей душе умиротворение, которого мне так не хватало.
Впервые за свою жизнь, я не сопротивлялась настойчивости дара. Почувствовав это, стихия уже не была такой жестокой и бушующей, как обычно: она прислушивалась ко мне, давая возможность вместе принимать решения, а не громить все на своём пути, в свойственной ей манере. Даже в моих глазах не сверкали молнии, ждавшие своего часа, чтобы обрушиться на противника, в них отражались краски грозового неба — на первый взгляд спокойного, но в любой момент готового выпустить смывающий все препятствия ливень.
— Я рада снова тебя видеть, Стихиллия, — в нескольких шагах от меня из сиреневой дымки появился образ Мины, — я смотрю вы начинаете находить общий язык со своим сложным даром. Это воистину хорошие новости.
— Я тоже этому рада. Мы ещё ни разу не приходили со стихией к компромиссу: обычно или я, или она, — улыбнулась я девушке, — а где Эрсул? С ним все в порядке?
— Все хорошо, не волнуйся. Просто он…Он очень переживает и не захотел «лишний раз тратить время на пустую болтовню», — слова эльфа фея выделила движениями пальцев, будто ставя их в кавычки, — его страх не даёт ему поверить, что наше спасение ещё возможно. Да и вообще, последнее время он как-будто меня избегает.
Фея подлетела ко мне, чуть слышно шелестя своими необычными крылышками, и, почти не ощутимо, коснулась моего плеча. Пару секунд помолчав, словно подбирая нужные слова, Мина наконец-то заговорила:
— У нас очень мало времени. Твой дар во многом поможет тебе, но нужно спешить, пока Семя Жизни не ослабило его. Я расскажу тебе все, что помню о похищении.
О подробностях заточения в камень эльфа Мина почти ничего не знала: Эрсул не любил эту тему и избегал её, как только фея пыталась заговорить с ним. Он рассказал лишь о том, какое чудо с ним произошло: сделав из немощного инвалида великим целителем.
Рассказ феи о себе тоже особых плодов не дал: все это мне уже поведал Гаст. Мина, конечно, все рассказывала в красках и даже пару раз всплакнула, но это не помогало мне продвинуться хоть на пол шага, чтобы понять почему именно её похитили, ведь она не смешивала кровь, и даже не думала о том, что ей нужна вторая половинка, тем более чужой крови: для девушки было важнее развивать свой дар музы. Хотя она странно отводила глаза, когда говорила о любви, но я не заостряла на этом внимания: мало ли, показалось. Зато мне теперь наверняка было известно, что Юонна в опасности.
По словам заточенной, Оборотень, убив ведьму, что привела его к Мине, приказал привести ему «ту самую сборщицу из долины, которую упустили», и что-то внутри меня подсказывало, что речь шла о моей подруге.
— Послушай, Мина, а как мне вернуться в нормальное состояние? Я должна проснуться? — мысль о том, что я здесь лясы точу, а Юну в этот момент уже могут похитить, отдавала дрожью в кончиках пальцев, мой голос заметно дрогнул и фея заметила это.
— Просто попроси стихию помочь, она вернет тебя в реальность. Пока что, её мощь это позволяет, — как-то с грустью ответила мне фея и добавила почти шепотом: — Послушай, тебе может это показаться глупостью, но мне кажется, я знаю, кто может нам помочь. По преданию, у ведьмы из Вечного Клана остался фамильяр. Каким-то образом, он смог выжить после того, как его хозяйка отдала свою жизнь. Нужно найти его.
— Фамильяр? Я ничего такого не слышала. Что ж, это хоть какая-то нить. Нам же нужно с чего-нибудь начинать, — подбодрила я улыбкой фею, чувствуя как она волнуется, но не смогла сосредоточить внимание на её словах: все мои мысли были о Юонне, — Мина, я сделаю все возможное. А если ты разговоришь Эрсула, я буду очень благодарна. Вдруг он все же что-нибудь знает. А сейчас мне необходимо вернуться: моя близкая подруга может быть в опасности.
— Да, конечно, я все понимаю. Каждая минута на счёту. Удачи тебе, Стиша.
Я коротко кивнула девушке и, закрыв глаза, воспользовалась советом Мины и попросила стихию вернуть нас из этого сна.
Как ни странно, но темнота даже не попыталась хоть раз серьёзно атаковать меня за время нашего разговора с феей, как и мое возвращение в реальность не встретило препятствий.
Дар и в этот раз не стал со мной спорить, закружив меня в теплом вихре, будто убаюкивая, и я погрузилась в сон.
В сладкий и такой спокойный сон. Спокойный потому, что в него не приходили без приглашения малознакомые личности и не просили меня о помощи.