— Я сделаю все, что в моих силах, Эрсул, — меня на части разрывала жалость к эти двум существам, что полюбили друг друга, но злой дух пытается превратить их светлые чувства в тёмное деяние, что повлечет за собой гибель мира. Слезы так и просились наружу, но я не могла заплакать: я должна быть их опорой. Пусть передо мной почти невыполнимая задача, но я должна положить все свои силы на её выполнение. И я просто обязана быть сильной!
— Стихиллия, я слышал, что рядом с тобой находится демон. Он и есть третья душа. Но когда и в кого он влюбится я пока не знаю наверняка, поэтому будет лучше, если ты сведешь ваше общение на минимум: не зря ты появилась рядом с ним, это только предположение, но он может влюбится в тебя или в ту, что появится в ближайшее время возле него. Про остальные слова оракула я не могу сейчас судить, слишком мало знаний. Это пока все, что я могу тебе сказать. Но я и дальше буду анализировать и делать все возможное, ради спасения Мины…
— Спасибо. Я сделаю все возможное и нет, — выдохнула я шепотом, поражаясь силе духа эльфа, которой мне явно не хватало.
Горькие мысли о том, что время убегает сквозь пальцы, а мы даже не продвинулись хоть на шаг в нашей общей беде, душили внутри. Я старалась черпать силы из той слепой надежды, что все возложили на меня, но червь сомнения так и грыз, внушая, что я не смогу. Но теперь, глядя на Эрсула, на его тяжелые переживания и титанические усилия, чтобы сберечь любимую, во мне зажегся новый огонь: он испепелял своим жаром все сомнения, отчётливо давая понять — или справишься, или умрёшь.
Эрсул сделал шаг назад и кивнул, то ли благодаря, то ли давая понять, что мне пора.
Я улыбнулась ему, вкладывая в улыбку всю свою поддержку, и уже хотела уйти, как вспомнила про слова Мины.
— Эрсул, Мина говорила что-то про фамильяра ведьмы из Вечного Клана. Ты ничего об этом не знаешь?
Эльф нахмурил брови, прикидывая что-то в уме, и, спустя пару секунд, ответил:
— Если верить легенде, то фамильяр остался жив — ведьма передала часть своей силы ему, чтобы тот запечатлел напутствие потомкам в летописи. Исполнив свой долг, он исчез. Поговаривали, что животное стало отшельником, так и не найдя себе новую ведьму. Но жив ли он сейчас-этого сказать не могу. Если ты найдёшь его, то наши шансы увеличатся вдвое.
После этих слов он снова мне кивнул и начал что-то шептать, не сводя с меня фиалковых глаз.
Внезапно на меня, обрушенной скалой, навалилась усталость и я уснула.
Глава 18
Я проснулась вся в слезах.
Видимо те эмоции, что я сдерживала при встрече с Эрсулом, вылились горячим потоком в этой реальности. Я вспомнила весь наш разговор и внутри опять начал собираться ядовитый комок боли и обиды за фею и эльфа, за себя и Юонну, даже за Гастьяна.
А вдруг, все эти чувства, что возникли у них, не настоящие? Это прихоть пророчества и злого духа, а не будь их, они даже не узнали бы друг друга и были счастливы? Но, к сожалению, я этого не узнаю.
После моего пробуждения в голове чётко отложилась цель — во что бы то ни стало положить конец пророчеству и спасти невинных. И теперь всегда, когда я буду в себе сомневаться, я просто вспомню Эрсула и его жертву ради любимой, что тронула меня до глубины души.
— Милая, ты пришла в себя! О, Боги, как ты меня напугала! — в комнату, где я лежала, заглянула Юонна. Девушка бросилась ко мне и сжала мою руку, присаживаясь на край кровати. — С тобой все в порядке? Я так переживала, Стиша!
— Все хорошо. У меня теперь это частенько бывает, — как можно мягче улыбнулась я подруге. — Сколько я сплю? Мы давно приехали?
Только сейчас я обратила внимание, что лежу в той же комнате в доме сэра Ирмана, куда меня привезли в первый раз.
— Час и тринадцать минут ты была в обмороке. Стиша, это же не нормально! А если бы ты была одна? Хорошо еще Гаст успел тебя поймать, прежде, чем ты упала и разбила свой нос! Нужно срочно с этим что-то делать! — подруга отчитывала меня, как маленького ребёнка, а мне от этого на душе стало так тепло, что я невольно рассмеялась, а Юна надула губы:
— Что смешного я сказала? Так, с этого дня твоё здоровье я беру в свои руки!
Я засмеялась ещё громче, представляя, как Юонна будет отбирать у сэра Ирмана снадобья и поправлять его диагнозы при каждом моём осмотре.
Юна хотела снова начать мораль, но тоже залилась смехом, наверное, как и я, представила подобную картину.
В беззаботном веселье прошло минут пятнадцать: мы с подругой болтали обо всем и ни о чем, смеялись и просто наслаждались теми мгновениями, когда забыли, что мы в большой передряге, но как того и стоило ожидать, наш разговор опять вернул нас к насущным проблемам.
Я рассказала Юонне все про свои сны, или, правильнее сказать: про вторую реальность внутри Семени Жизни.
Девушка всплакнула, не сдержав эмоций. Но спустя пару минут резко встала, вытерла слезы и решительно посмотрела в мои глаза:
— Я найду его!
— Кого? — не поняла я, что хочет сделать моя подруга.
— Фамильяра! Только нужно заключить контракт! Я сейчас сбегают и принесу листок и ручку.
— Не смей! — я вскочила и схватила Юну за запястье. — Тебе нельзя! Это опасно! Я не для этого за тобой приезжала.
— Стиша, — голос Юонны стал вдруг таким мягким, а в карих глазах плескалось море любви и милосердия, — ты сама понимаешь, что это необходимо. Лучше я помогу тебе, даже если это смертельно опасно, чем меня заставят силой эти гоблины. Не переживай, все будет хорошо — сама же говорила.
От слов подруги и ее грустной улыбки мне захотелось выть. Она права! Но я не могу на это пойти — Юна слишком мне дорога. О, Боги, как это сложно!
— Послушай, может Фар нашёл выход и нам не придётся подвергать тебя опасности, — в душе загорелась надежда на демона, словно спасательный маяк, и я немедля и секунды, побежала на его поиски, уводя за собой протестующую Юонну.
Заглянув в кабинет сэра Ирмана и никого там не найдя, я побежала на этаж выше, где застала его и Гастьяна в прошлый раз. Юна уже не сопротивлялась, молча следуя за мной.
Гаст и Фар действительно оказались там, и я, забежав без стука к ним в кабинет, где они сидели, кто-где, обложенные свитками и книгами, чуть ли не закричала:
— Ну что? Вы нашли что-нибудь?
— Стиша? Это у тебя привычка такая после обмороков прибегать с новостями? — Гастьян устало усмехнулся, но я не обратила на него внимания: мой взгляд был устремлён на Фара, что нехотя отложил рукописи и потянулся.
— Фар, ты нашел? — с раздражением в голосе повторила я.
— Мы перевели только начало. На полный перевод потребуется минимум дня три, — без особого энтузиазма ответил огненный демон.
Я зарычала и рухнула на диван, возле Гастьяна. Демон удивлённо на меня посмотрел, перевёл глаза на стоящую в дверях Юну, и с настороженностью спросил:
— Стиша, что происходит?
Я рвано выдохнула, взглянула на подругу, что поддерживающе мне кивнула, и начала пересказывать весь наш диалог демонам: начиная с моих снов и заканчивая предложением Юонны. Умолчала я лишь о предположениях Эрсула в кого именно должен влюбится красный демон.
После того, как я закончила, в комнате повисла гнетущая тишина: Гаст неотрывно смотрел на камин, что стоял напротив дивана, и о чем-то думал с недовольным выражением лица, Фар закопошился в свитках, будто искал что-то, а Юонна все также стояла у двери, опустив голову, как нашкодивший ребёнок. Я же пыталась отыскать глазами в мимике присутствующих хоть каплю надежды на то, что идею Юны не поддержат.
— Вот, нашёл! Здесь должно быть сказано о фамильяре, — возбужденно произнёс Фар и начал переводить летопись.
— И что же? Мы отправим Юну на его поиски? — хрипло спросила я, хотя ответ уже и так витал в воздухе.
— Стиша, я все решила. Не переживай, пожалуйста, от этого мне становится ещё тяжелее, — умоляюще посмотрела на меня Юна и подошла, чтобы обнять.
— Нет, я не отпущу тебя одну! — я приняла объятия подруги и не сдержала слёз обиды и бессилия.
Никогда не позволяла себе рыдать у кого-либо на глазах. Все свои слезы и боль я обычно отпускала в одиночку, чтобы не слушать утешения, от которых так и хотелось пожалеть себя, а этого я себе не разрешала с того момента, когда решила поступить в Дьюксен и заработать гордость родителей. Бесспорно, я была обожаемой дочерью, меня холили и лелеяли, но я хотела, чтобы родные по-настоящему гордились мной: не потому что я их любимый ребёнок, а потому что многое достигла своими силами и упорством, не отступая ни перед чем. Также было и с друзьями: я не могла просто принимать их любовь, как должное, мне постоянно хотелось поступками показать насколько я ценю и люблю своих близких.
Вместе со своей любовью я отдаю дорогим мне людям частичку себя, и сейчас, когда у меня не получается уберечь свою подругу, отправляя её на опасный путь, я также убиваю эту свою часть, что подарила ей, душевными муками и терзаниями. Мне намного проще пройти этот путь с ней рука об руку: лучше ощущать боль физически, чем ежедневно корить себя, как это было с Огоньком. Нет, я — одна из составляющих этого трагичного пророчества, мне и принимать на свой счёт все те испытания, что злой дух приготовил.
Мы сидели в такой же тишине, что и после моего рассказа. Только теперь она была не гнетущая, а пустая: в ней не было ожидания Юны, моего отчаяния и надежды, сомнений Гаста или возбужденного интереса Фара. Все всё решили, и отступать от своих решений не намеревались, даже если никто ещё их не озвучил. Стойкая уверенность друзей незримо давила на меня грузом, заставляя нервничать ещё больше.
Первым тишину нарушил Фарман. Огненный демон отметил что-то у себя в дневнике и с победным выражением лица, вышел из-за стола и встал прямо перед диваном, где мы втроём ждали такого не лёгкого продолжения разговора.
— Мои дорогие друзья! Я нашёл выход из сложившейся ситуации!
— И? — раздраженно спросил Гаст, не выдержав театральной паузы своего друга.
— Судя по данным, что я перевел — фамильяр действительно существовал, но о том, что именно он является автором летописи, ничего не сказано. Да и о нем самом пару строк всего написано. Тем не менее, мне удалось отыскать информацию о последнем походе создателя летописи, где он передал сие напутствие в храме Великого духа магии, а потом отправился на земли гномов, доживать свой век. Жив ли он сейчас — это, конечно, вопрос, но как минимум его записи или дневник должны сохраниться. Думаю, оттуда и стоит начать поиск. А самое главное — мы не будем жертвовать такой прелестной сборщицей, — Фарман многозначительно глянул на Юну, отчего у неё выступил румянец на щеках, — мы отправимся на поиски этого автора — фамильяра все вчетвером!
Фар расплылся в довольной улыбке, а вот Гастьян пришёл в ярость:
— Ты в своём уме?! По мимо одной ты хочешь погубить обеих, и себя в придачу?! — Гаст вскочил с места и подлетел к товарищу, сверля его своими красными глазами.
— Тише, старик, ты всегда не обдумаешь, а уже начинаешь пениться, хуже, чем пиво у лепреконов! — Фарман вел себя спокойно, даже не смутившись под гнетом рубиновых глаз. Но отпустив усмешку, он стал серьезен, обращаясь к нам и не обращая внимания на краснеющего от злости Гаста: — Тем более, мне почему-то кажется, что красавицу Юну одну уж точно не отпустят. Поэтому идти всем вместе — это самый разумный из вариантов.
— Вдвоём было тоже не плохо, но я не против и твоего предложения, — бушующий внутри меня вулкан отчаяния и злости начал потухать, а на его месте разливалось море благодарности огненному демону. Не думала, что меня поддержит именно он, а не Гаст, но и его поддержка придала мне убежденности, что я на правильном пути.
Юонна, все заливающаяся краской от комплиментов Фармана, нахмурилась. Обдумав что-то в своей голове, румянец с её лица сменился на тревогу. Стараясь не смотреть в глаза Фару, она начала ровным голосом:
— Но сборщицы работают в одиночку. Какой смысл вам рисковать собой, если никто из вас не сможет нарушить хоть слово из стандартного договора?
— Значит, мы не будем прибегать к помощи контракта, а сами разыщем среди гномов фамильяра. Ну или на крайний случай — изменим договор! — парировала я, готовая сделать что угодно, лишь бы не упускать возможность не оставлять Юну одну.
— Но это невозможно! Ты же знаешь кодекс сборщиков! — воспротивилась Юонна, сжав свои кулаки и пристально глядя на меня.
— Ну я бы не был так уверен, принцесса, — подмигнул ей Фар и Юонна застыла, смотря на него с открытым ртом: то ли от обращения демона, то ли от его слов в целом.
Я про себя хихикнула: впервые вижу, чтобы моя подруга так удивлялась комплиментам в свой адрес. Все это говорит только о том, что Фарман её заинтересовал, а может даже понравился.
Интересно, я также выгляжу, когда Гаст заставляет меня краснеть своими выходками? Я невольно покосилась на Гастьяна. Он все также был зол: в его глазах то и дело загорался алый огонь, но лицо было непроницаемым — я не могла определить, что он сейчас испытывал помимо гнева.
— Кодекс сборщиков достаточно молодой свод правил, до его принятия существовал иной порядок составления договоров, точнее сказать, было одно правило — взаимная выгода, — в очередной раз Фар блеснул своей улыбкой, явно адресованной Юонне.
— Тогда мы согласны! Когда приступаем? — быстро приговорила я, чтобы Юна не успела вспомнить ещё какой-нибудь весомый аргумент, а Гастьян не побил огненного демона.
— Но… — под моим хмурым взглядом Юонна передумала опровергать решение, хотя она могла, слава Богам, здесь её упрямство не включилось. — Хорошо. Но как составлять этот старый-новый договор? Я о нем даже не слышала.
— Не волнуйся, красавица, я тебе все расскажу, — Фарман протянул руку Юне, и они отошли к столу, где демон усадил её и начал показывать какие-то свитки.
Я снова перевела взгляд на молчавшего все это время Гаста: он отвернулся к камину и не обращал на нас никакого внимания.
Мне стало как-то жаль красного демона, ведь его гнев тоже можно понять: буквально час назад я была на его месте, пытаясь обезопасить Юну любой ценой.
Я тихо подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Гастьян даже не повернулся в мою сторону, все также наблюдая за потрескивающими поленьями, но я почувствовала как напряглись его мышцы.
— Я понимаю, что это не лучшая идея, но, Гаст, — это наш шанс. Поэтому не будь букой, — мягко произнесла я, пытаясь вырвать демона из его дум.
— Пойдём, нам нужно поговорить, — Гаст молниеносно повернулся ко мне и моя рука была уже не на его плече, а в его ладони.
Ничего не сказав Фару и Юне, которые рассматривали старые свитки, мы вышли из кабинета и Гастьян повёл меня вдоль по коридору, не удосуживаясь даже посмотреть в мою сторону.
Такое обращение мигом выбило из меня всю жалость, а её место заполнило нарастающее раздражение:
— Гаст, можно меня не тащить за собой? Куда вообще мы идём?
Но Гастьян мне не ответил, сильнее сдавив мою ладонь. Я надула губы и уже была готова, чтобы ударить или пнуть зазнавшегося демона, но Гаст резко повернул к незаметной с первого взгляда двери и повёл меня внутрь.
Глава 19
Комната оказалась довольно просторной и светлой. Мебели в ней было по минимуму: большая кровать с шёлковым белым покрывалом, платяной шкаф у стены с зеркальными дверцами, довольно просторный диван и маленький журнальный столик из цветного стекла.
Гаст отпустил мою руку и отошёл к окну, уставившись на открывающийся вид через прозрачную занавеску, он сложил руки на груди и раздраженно начал:
— Стихиллия, почему ты мне сразу не рассказала о своих снах?
— Потому что сначала хотела убедиться, что это не начавшаяся после всех потрясений шизофрения, — ровным голосом ответила я, усаживаясь на диван и положив нога на ногу, а руки повторили позу Гастьяна.